Далила (Delilah)

Она получает экстренный вызов точно так же, как и все, и долго-долго смотрит на него, прежде чем отправиться в ангар, торопливо натягивая через голову золотистую рубашку. – Пайк? – спрашивает она одного из лысеющих офицеров с обвисшим лицом, который никогда не узнает действительной службы и просто получает зарплату. Он постукивает по своей фуражке, а затем указывает. – Ангар 34А, миссис Кирк, – говорит он, потому что для этих мудаков она всегда будет всего лишь вдовой Джорджа. Она вскидывает бровь. – Попробуй-ка ещё разок, – предлагает она, слегка кривя губы. Он бледнеет. – Вы найдёте капитана Пайка в ангаре 34А, капитан Кирк, мэм, – говорит он, выпрямляясь по стойке смирно так резко, что она слышит хруст его позвоночника. – Уже лучше, – замечает она и направляется к 34А. Вокруг неё все суетятся и, услышав свои назначения, едва сдерживают волнение, разбегаясь к своим кораблям. – Мне придётся взять Спока своим первым офицером, – говорит Пайк. Она берёт падд из его рук, сверяясь со списком. – Разве тебе не повезло, что я здесь? – спрашивает она, а он смотрит на неё и усмехается, потому что Крис Пайк всегда был добрее, чем она от него ожидала. – Ну, я даже не знаю, ты собираешься быть моим первым офицером или украсть мой корабль? – Ты говоришь так, как будто я не могу сделать и то, и другое, – отвечает она. – И кого же мы имеем? – Корабль переполнен детишками, – говорит он. – Доктор Пури возглавит медицинское отделение, так что хотя бы это. Спок был на экскурсии, но не в бою… – Спок Аманды Грейсон? Ему сейчас сколько, 24 года? – Он самый, – подтверждает Пайк, вздыхая. – Коммандер Спок, разработавший «Кобаяши Мару». – А это что за хуйня такая? – спрашивает она. Он начинает ей рассказывать, что забавно, поскольку она совсем не слушает. Вместо этого она слышит стоящую за спиной кадетку, говорящую своей подруге: – Я не знаю, но как думаешь, это как-то связано с той передачей о клингонской армаде, которую ты перехватила прошлой ночью? – Я не… нет. Нет, Гейла, я так не думаю, – отвечает другая кадетка, качая головой. Вайнона хмурится, изучая свой падд: Ухура, Нийота. Назначение: ЮСС «Фаррагут». – Лейтенант, – окликает она, и обе девушки смотрят на неё. Что за чёрт. – Ухура и… – Атхорра, лейтенант Гейла Атхорра, – говорит вторая. – Лейтенанты, вы назначены на «Энтерпрайз», – говорит она. – Отправляйтесь на место службы. Девушки обмениваются восторженными взглядами, а затем делают серьёзные лица, Ухура в этом быстрее Атхорры. – Есть, капитан, – говорит Ухура, бросая взгляд на нашивки на рубашке Вайноны, после чего они уходят. – С чего бы это ты пополняешь мой экипаж? – возмущается Пайк, и она легонько похлопывает его по щеке. – Что заставляет тебя думать, что это твой экипаж? – спрашивает она и садится в шаттл позади лейтенантов. Он может сесть в следующий. А ей хочется узнать побольше об этой передаче, которую перехватила кадетка. Она хочет побольше узнать о самой этой кадетке, которая настолько хорошо понимает клингонский язык, чтобы перехватить зашифрованную передачу из-за Нейтральной Зоны. ***** – Это было странно, – признаётся Ухура, поглядывая на Атхорру, которая ободряюще улыбается. – В смысле, это была экстренная передача с планеты-тюрьмы, но затем пришло сообщение, что 47 кораблей были уничтожены: целая армада. – Вы говорите на клингонском? – Не бегло, но да, – признаёт она. – Я говорю на всех главных языках Федерации и владею основами многих других. – А как насчёт ромуланского? – интересуется Вайнона. Она пока ещё не знает, почему спрашивает. Это некое чувство: что-то во всём этом ощущается ромуланским. Или, возможно, это просто призрак «Кельвина», преследующий её по пятам. Она не может это отпустить. Федерация не стремилась к мести, как и Звёздный флот, но Вайнона никогда не ставила идеалы Звёздного флота превыше всего. – Да, – отвечает Ухура, – я говорю по-ромулански. – Достаточно хорошо, чтобы понять разницу между ромуланским и вулканским? – спрашивает Вайнона, потому что люди порой так поступают: утверждают, что говорят по-ромулански, хотя на самом деле это всего лишь искажённый вулканский. У неё было 23 года: Вайнона Кирк свободно говорит по-ромулански на всех трёх основных и семнадцати менее известных диалектах. – Да, мэм, – говорит Ухура, и она говорит это с хладнокровной уверенностью. Вайноне это нравится. Она кивает. – Вы будете назначены на мостик, – сообщает она. – Атхорра, по прибытии отправляйтесь в инженерное. Остаток полёта в шаттле она проводит, прислушиваясь к голосам вокруг себя. ***** Пайк поглядывает на неё, когда Сулу лажает в самом начале, и Вайнона вскидывает бровь, глядя на него в ответ. Он же не разбил корабль: он может жить. Чехов зачитывает доклад, и Вайнона хватает Пайка за плечо, когда тот произносит фразу «грозовой космический шторм». – Ты знаешь, что это, – рявкает она, отводя его в сторону. – Ты, блядь, знаешь… – Я ничего такого не знаю, а у тебя были схватки в то время, поэтому твоя память… – Закончи это предложение, – предлагает она, и он явно проглатывает конец фразы, глядя на Спока, который наблюдает за ними с приподнятой бровью и безмятежным интересом. – Ухура, – окликает Вайнона, щёлкая пальцами в сторону лейтенанта, которая встаёт с места. – Корабль был ромуланским? – Что? – спрашивает Ухура, хмурясь и бросая взгляд на Спока – заинтересовано, но не вовремя. – Корабль, атаковавший клингонскую планету-тюрьму: он был ромуланским? – Да, – говорит та, широко распахивая глаза. – Он… да, всё верно. – Это ловушка; мы летим в ловушку. – Вы не можете остановиться во время варп-прыжка, – говорит Спок, вставая, и она переводит взгляд на него. – На Вулкане нет никакого стихийного бедствия, на него напали ромуланцы. – На основании каких фактов? – спрашивает Спок, склоняя голову набок, и что-то вспыхивает в её крови. Пайк настороженно наблюдает за ними. – Грозовой космический шторм – мы видели его 23 года назад, когда ромуланский корабль возник из ниоткуда, атаковал ЮСС «Кельвин», а затем исчез, и никто его больше не видел и ничего о нём не слышал. Этот корабль не походил ни на один из тех, что мы когда-либо видели: он был оснащён чрезвычайно сложным, передовым вооружением. – Именно так они и сказали, – говорит Ухура. – Клингоны сообщили, что это был огромный ромуланский корабль. Я лично перевела это сообщение. – Это тот же самый корабль, – заявляет Вайнона. – Почему… – Логика первого офицера Кирк представляется обоснованной, – вмешивается Спок. – И я ручаюсь, что лейтенант Ухура является непревзойдённым специалистом в ксенолингвистике. Было бы разумно действовать с осторожностью, сэр. – Просканируйте пространство вокруг Вулкана на предмет передачи ромуланских сигналов, – говорит Пайк Ухуре. – Ханнити, вызовите ЮСС «Трумэн». – Они не ответят, – бормочет Вайнона. – Вы полагаете, что они были выведены из строя? – тихо спрашивает её Спок. – Сорок семь клингонских боевых птиц на границе планеты-тюрьмы, – говорит она, имея в виду: От них ничего не осталось. И он понимает, что само по себе необычно, и кивает ей, прежде чем снова сесть за свою станцию. – Все остальные корабли вышли из варпа, сэр, и прибыли на Вулкан, но мы… мы, похоже, потеряли всякий контакт с ними, – говорит Хэннити, разочарованно глядя то на показания приборов, то на Пайка. – Сэр, я не слышу ромуланских передач… или вообще каких-либо передач в этом районе, – сообщает Ухура. – Потому что они подверглись атаке, – заявляет Вайнона. – Могу я предложить объявить красную тревогу, капитан? Сверлящий взгляд Пайка говорит о том, что он не упустил то, как она влезла первой, но она лишь натянуто улыбается ему, потому что это уже её экипаж: он сражается в проигранной битве и знает об этом. – Поднять щиты, красная тревога! – соглашается он, многозначительно усаживаясь в капитанское кресло, как будто ему лишь сейчас приходит в голову, что допустить её на борт было ошибкой. – Прибытие на Вулкан через пять секунд, – объявляет Сулу и начинает обратный отсчёт. Вайнона крепко хватается за поручень. Это должно было быть уродливо. – Вы ожидаете насильственных действий? – спрашивает Спок рядом с ней. – Я ожидаю полного уничтожения, – поправляет она, и она права – они выходят из варпа на бойню. Спок позволяет себе пялиться лишь мгновение, а затем бросается за свою станцию. Она медленно бредёт к смотровому окну, не отрывая взгляд. Джордж когда-то шутил, что она не чувствует изменений гравитации. А она сама считает, что просто охуительно упряма, чтобы упасть; в конце концов, исход один и тот же. И это они. Это тот самый корабль, который убил Джорджа, и все за её спиной замолкают. Хотя они, наверное, всё ещё говорят, клаксоны всё ещё включены, но она ничего не слышит, потому что внезапно она абсолютно спокойна. Она оглядывается на Пайка, а он выглядит таким молодым – как тот мальчик, который боготворил Джорджа и боялся её влагалища. –… блокируют наши коммуникации и транспортаторы, – отчитывается Спок. – Всю мощность на передние щиты, – приказывает Пайк, и ага, это опять и снова Робар. Тот же корабль, другой день, думает она, и не пытается сдержать ухмылку. – Приготовьтесь стрелять из всех орудий. Вайнона бросает на него взгляд, а затем кивает, направляясь обратно за свою станцию, чтобы приступить к инструктированию Олсона, как эвакуировать экипаж… если Пайк захочет сыграть роль Джорджа, превосходно. – Капитан, нас вызывают, – говорит Ухура Вайноне, прежде чем посмотреть на Пайка. – На экран, только мостик, – приказывает Вайнона, и Ухура кивает. На этот раз это другой ромуланец, и он выглядит как подросток, возящийся с камерой для съёмки своего первого порно-ролика. – Привет, – говорит он на безупречном стандарте. Это уже интересно. – Я капитан Кристофер Пайк, – сообщает Пайк. – С кем я говорю? – Привет, Кристофер, – дружелюбным, мягким голосом говорит ромуланец. – Я – Нерон. – Возможно, они смогут заплести друг другу косы и поплакаться о чувствах, – бормочет Вайнона, вскинув бровь и наклоняясь над консолью рядом со Споком, чтоб посмотреть, сможет ли она проникнуть в систему ромуланского корабля. – Вы объявили войну Федерации, – говорит Пайк, потому что он обожает утверждать очевидное. В корпусе нет трещин, однако. Если бы у неё был день, возможно, она могла бы проникнуть внутрь, но подобного шифрования она раньше не видела. – Вы можете пробить это? – спрашивает Спок, наблюдая за движениями её пальцев. – Нет, – отвечает она, – но это не значит, что мы не попытаемся. – Кто-то однажды сказал, что «Безумие – это повторение одного и того же действия раз за разом в надежде на другой результат»*, – замечает он, тем самым доказывая, что он та ещё сучка, и она ему улыбается. – Так значит, ты слышал обо мне, – говорит она, а затем рычит на консоль, которая пищит на неё. Спок встаёт, и она окидывает его взглядом. – Прошу прощения, – говорит он ровным голосом, разговаривая с ромуланцем, который… что? – Я не думаю, что Вы и я знакомы. И это… это интересно. Очаровательно – они не мертвы, а Нерон знает Спока. – Нет, мы не знакомы, – соглашается Нерон. – Пока ещё нет. Спок, я хотел бы, чтобы ты кое-что увидел, – говорит он, как будто поверяет какой-то секрет. Вайнона думает, что возможно, при иных обстоятельствах, ей мог бы понравиться Нерон. Но теперь. Теперь она собирается его убить, и сделает это очень, очень медленно. – Капитан Пайк, – говорит Нерон, переводя взгляд. – Ваш транспортатор выведен из строя. Как Вы можете видеть по остальной части своей армады, у Вас нет выбора. Вы возьмёте шаттл и подниметесь на борт «Нарады» для переговоров. На этом всё. Пайк медленно выдыхает и смотрит на неё. Она кивает: ему суждено умереть. Проблема в том, что у них есть эта хуйня, которая сверлит поверхность Вулкана (сверлить – это странно, это не стандартное вооружение, всё это как-то неправильно, Нерон – не солдат, этот корабль не предназначен для войны. Или не был предназначен изначально). – Мне нужны офицеры, обученные рукопашному бою, – объявляет Пайк, вставая. – Кирк, Спок, идите со мной. Сулу, Вы тоже. Чехов, примите управление, – он склоняется к коммуникатору и отправляет сообщение. Появляется Олсон, а также Атхорра, что неожиданно. – Прошу Вас, – говорит Атхорра, когда Сулу недоумённо моргает, глядя на неё. – Эти бёдра созданы, чтобы давить мужские черепа, – она сладко улыбается Пайку, который смотрит на Вайнону так, словно это её вина. Ой, погодите, так и есть. Сулу, Атхорра и Олсон следуют за ними к шаттлам, в то время как Пайк излагает план, который заключается в том, чтобы вывести бур из строя, спрыгнув на него. Он поглядывает на неё так, будто хочет приказать ей воссоединиться с флотом, но в последнюю минуту не делает этого, потому что, вероятно, он не желает, чтобы она посмеялась над ним перед подчинёнными. – Спок, ты – первый офицер. Кирк, ты знаешь, что делать, – объявляет он своё решение, и Спок кивает и отправляется обратно на мостик, лишь одарив её коротким взглядом. Она смотрит ему вслед. – Не надо, – говорит Пайк. – Он просто ребёнок. – Он взрослый, и я ничего не делаю, – самым милым тоном говорит она. Пайк морщится, и она слегка склоняет голову. Должно быть, это что-то в выражении её лица: все вечно так делают, когда она пытается быть вежливой. По большей мере поэтому она перестала пытаться. – Он не будет… Неважно, – вздыхает Пайк и ждёт, пока все они выйдут из зоны слышимости. – Ты вернёшься за мной, – тихо говорит он, пока детишки заходят в шаттл, и они остаются вдвоём. Они оба были здесь 23 года назад. Они оба были здесь, в той же жопе, с тем же кораблём, а капитана пригласили на борт. Они знают, чем заканчивается эта песенка, – это не та мелодия, которую легко забыть. – Отдай мне корабль, и я подумаю об этом, – говорит она, прислушиваясь, как члены экипажа бегают за её спиной. Они кадеты, детишки, запаниковавшие от узнавания проплывающих мимо лиц. У них нет боевого опыта, все они просто действуют, руководствуясь теорией, которую преподают дерьмовые преподаватели. Он долго смотрит на неё тяжёлым взглядом. – Ага, какого чёрта, – говорит он, скривив губы, и она жёстко ему улыбается. – Не умирай, пока я не найду тебя, – заявляет она. – Я не собираюсь тащить назад труп и не буду рисковать своим кораблём, чтобы у твоей матери был полный гроб, над которым можно порыдать. Пайк издаёт приглушённый звук ужаса или ярости. – Они убили Робара. Они собираются прикончить и тебя. Если ты выдашь им хоть что-то, я заставлю тебя пожалеть, что они тебя не убили, – обещает она. – Ты пытаешься вынудить меня бояться тебя сильнее, чем их? – спрашивает он, заходят в шаттл. Вайнона вскидывает брови. – Мне нужно пытаться? – спрашивает она. – Чёрт тебя побери, – бормочет он, и дверь закрывается. Она отступает и направляется на мостик. Когда она возвращается, все смотрят на неё, а Спок стоит рядом с креслом. – Капитан, – говорит он. Она опускается в капитанское кресло. Оно ей идёт. – Теперь за медицинское отделение отвечает доктор МакКой, – сообщает Спок. – Доктор Пури находился на Палубе №6, он погиб. – Чехов, следи за десантной группой, – говорит она. – В случае подобных событий Высший Совет Вулкана издаст приказ об эвакуации жителей планеты или они будут полагаться на Звёздный флот? – спрашивает она Спока, который, похоже, удивлён, что его об этом спросили. – Высший Совет будет находиться в Катрической Арке, где хранится наша история, – медленно произносит он. – Вы полагаете… что планета этого не переживёт? – Они роют довольно бессмысленную яму, если не собираются сбросить в неё бомбу, – отмечает она как можно более мягким тоном. На мостике наступает тишина. – Атхорра – «Энтерпрайз», – раздаётся щебет по линии связи. – Дальность до цели: 5000 метров. – Ухура, если у нас есть связь, то можем ли мы связаться с планетой? – спрашивает Вайнона, а Ухура моргает, глядя сперва на неё, а затем – на консоль. – Я могу… – начинает она, а Хэннити встаёт, чтобы взглянуть туда вместе с ней. – Собери команду, – говорит Вайнона Споку. – Поскольку нас больше не блокируют, спустись на планету и эвакуируй стольких, скольких сможешь. Он смотрит на неё, потом – на обзорный экран. Это выбор: он может остаться здесь в сомнениях и, возможно, выжить; или он может спуститься вниз, попытаться спасти свою семью и, вероятно, погибнуть. – Я прошу, чтобы сопровождающие меня члены десантной группы также были вулканцами, – говорит он. – Иди и узнай, живы ли они, – говорит она. Корабль понёс много повреждений, и у неё изначально было всего лишь семеро членов экипажа – вулканцев. – О-Олсон погиб, мэм! – докладывает потрясённый Чехов. Ему семнадцать, чёрт возьми. – Атхорра на месте! Сулу на месте! – Заряды были у Олсона, – говорит Вайнона, потирая висок. – Гейла действительно специалист по тому, чтобы всё взрывать, – замечает Ухура, и Вайнона поглядывает на неё. – И как же это происходит? – спрашивает она. – Думаю, мы можем получить доступ к коммуникационной сети планеты, мы… посылаем сигнал из-за отсутствия… – говорит Хэннити. – Заглушающий сигнал пропал, возможности транспортации восстановлены, – прерывает Ухура. – Контроль над транспортатором восстановлен, – подтверждает Чехов. – Выясните, что они делают с планетой, – говорит Вайнона. – Ухура, отдай приказ об эвакуации по всем частотам. Любой, кто может выбраться, должен это сделать. Транспортаторная, коммандер Спок спустился на планету? – Да, капитан, – сообщает тот, кем бы он там ни был, кто управляет транспортатором. Вот почему ей следовало быть здесь главной: а теперь она не знает всех их имён, и это бесит. – Наведитесь на него и удерживайте, – говорит она. – Я хочу, чтобы Вы вернули его на борт по моей команде. – Есть, капитан. Она переводит взгляд на Хэннити. – Они эвакуируются? – С другой стороны планеты. Направляются в сторону Дельты Веги. Похоже, у них тоже есть возможность транспортироваться аж туда, – сообщает Хэннити. Очень мило с их стороны поделиться этой технологией со всеми нами, думает она, потому что вулканцы грёбанные ксенофобы. – Они только что сбросили что-то внутрь планеты! – докладывает Сулу. – «Энтерпрайз», приём? – Понял вас, – отвечает Хэннити, и теперь они все встревожены. – Капитан, наши гравитационные датчики зашкаливают, – говорит Чехов, даже не поворачиваясь к ней, продолжая пялиться на свои расчёты. – Если мои вычисления верны, то они создают сингулярность, которая… поглотит планету. – Сколько осталось времени? – спрашивает она. – По твоим подсчётам, сколько? – Минуты. – Пять? Три? Одна? – Я… не больше трёх, – запинается Чехов. – Атхорра – «Энтерпрайз», вытащите нас отсюда, пожалуйста! Вайнона бросает взгляд на свой коммуникатор: она думает, что «пожалуйста» ей поможет? Начальник транспортаторной отвечает: – Ожидайте, навожусь на ваши сигналы. И, конечно же, именно сейчас ромуланский корабль уходит. Вайнона кусает свою щёку изнутри, чтобы подавить желание отдать приказ следовать за ним, и вместо этого наблюдает, как её чертовски некомпетентный начальник транспортаторной теряет Атхорру и Сулу. – Я могу это сделать! – кричит ей Чехов, вскакивая. – Иди, – говорит она, и он мчится по коридору. Она намерена как-то модифицировать это, чтобы дать мостику удалённый доступ к консолям транспортаторной: всё это просто нелепо. – Капитан… – говорит Мэдэлин Арбор, научный офицер (Вайнона думает, что трахалась с нею – смутно припоминает эти глаза). – Чёрная дыра расширяется, и мы не сможем достичь минимально безопасного расстояния от неё, если не уйдём немедленно. – Подожди, – рявкает она. – Чехов, они у тебя? – Да, и коммандер Спок… – он замолкает и переходит на русский язык. Коммандер Спок потерпел неудачу. ***** Он выглядит преданным. Это выражение лица знакомо Вайноне: она видела его в каждой отражающей поверхности в течение недели после смерти Джорджа. Его мать упала на планету, которая разрушалась внутрь себя. Аманда умерла, а Спок выжил, всего в паре футов от неё. Вайноне знакомо это чувство. Сулу на варпе уводит их оттуда, и Вайнона спускается к платформе транспортатора. – Спок, – говорит она, и он поднимает на неё взгляд, беря себя в руки, стряхивает разбитые осколки, опускает руку. Боже, она хочет оставить его себе. – Ты со мной? – спрашивает она. – Да, – отвечает он, отходя от своего отца, от членов Высшего Совета. Направляясь к ней. – Я с Вами, – поясняет он, и пытаясь идти с ней нога в ногу, он держится слишком близко. Но она ничего не говорит по этому поводу. Ему нужен кто-то, кто поможет ему обрести равновесие, а у неё это получается просто отлично. ***** Когда они приходят на мостик, Ухура встаёт. Её взгляд прикован к Споку, и она выглядит так, будто хочет что-то сказать. Вайнона задаётся вопросом, есть ли что-то между ними. Было бы очень плохо, если что-то есть, потому что ей нравится Ухура. Однажды Ухура могла бы стать отличным офицером, но Спок. Что ж. Вайнона не намерена делиться. – Насколько я понимаю, мы не будем перегруппировываться с Флотом, – говорит ей Спок, когда она следует за ним к его консоли и наклоняется, чтобы посмотреть, как он проводит пару диагностических исследований. – Нет, – подтверждает она, и он коротко кивает. Она кладёт руку ему на шею сзади, оглянувшись на свой экипаж на мостике. Она позволяет небольшой доле своей ярости перетечь в её хватку и чувствует, как его плечи распрямляются в ответ. Он идеален, настолько идеален, что ей хочется поглотить его, взять его, оставить его себе. – Мы получили подтверждение, что они направляются к Земле? – Их траектория не предполагает другого пункта назначения, капитан, – подавленно отвечает Ухура, наблюдая, как рука Вайноны соскальзывает со Спока, когда она направляется к своему креслу. – Если Федерация является их целью, то почему они не уничтожили нас? – спрашивает Чехов, и ей это нравится: ему семнадцать, но он громко заявляет о себе. Не позволяет чудовищности пережитого сокрушить себя. – Зачем им это надо? Зачем тратить вооружение? Очевидно, что мы не представляли для них угрозы, – усмехается Сулу, стиснув зубы, и Чехов бросает на него взгляд, но его лицо говорит о том, что он на это не купился. – Дело не в этом. Он сказал, что хочет, чтобы я кое-что увидел. Гибель моей родной планеты, – говорит Спок, и тон его голоса ровный. Это впечатляет. – Ага, но где ромуланцы раздобыли такой вид оружия? – интересуется Сулу. – В смысле, я прав, утверждая, что это нечто превышающее их возможности. – Инженерное понимание, необходимое для искусственного создания чёрной дыры, может дать ответ. Подобной технологией теоретически можно было бы манипулировать, чтобы создать туннель сквозь пространство и время, – говорит Спок, и даже Вайноне приходится обернуться и уставиться на него при этих словах, потому что он имеет в виду… – Они из будущего, – уверенно подводит итог Сулу. Он оглядывается на Вайнону, словно не может поверить в подобную хуйню. – Отбросьте всё невозможное, и то, что останется, будет ответом, каким бы невероятным он ни оказался, – легкомысленно заявляет Спок. Вайнона улыбается: он цитирует Артура Конана Дойля на мостике её корабля сразу же после гибели своей планеты. – И у него есть Пайк, – говорит она. – А у Пайка есть коды для подпространственных частот оборонных сетей Звёздного флота. Хотя Пайк будет держать язык за зубами столько, сколько сможет, но он не обладает достаточным воображением, чтобы выдержать пытки, которые может применить к нему тот, кто уничтожает планеты. – Они превосходят нас во всех отношениях, – указывает Спок. – И корабль Нерона должен выйти из варпа, чтобы мы его перехватили, – отмечает Чехов. – Он направляется к Земле, а мы знаем проход через сети, – констатирует она. – Сулу, какой варп мы можем поддерживать? – Третий, – отвечает Сулу, сверяясь с показаниями приборов. – Тогда варп три, место назначения – Земля, – говорит она и отправляется в медотсек, чтобы взглянуть на выживших с Вулкана. ***** Леонард МакКой – сварливый засранец-южанин, и Вайноне по душе, как он запугиваниями убеждает всех принимать лечение. Леонард МакКой выглядит как человек, который упрямо продолжает вставать на ноги, даже когда жизнь держит его за яйца, вжимая в грязь. Ей нравится подобное упорство. – Кристина Чепэл, – представляется одна из медсестёр. У неё обесцвеченные платиновые волосы и покрасневшие голубые глаза, но её челюсть крепко сжата, а руки не дрожат. Ей не может быть больше двадцати. – Я – старшая медицинская сестра. Хм, капитан. – Как наши гости? – спрашивает Вайнона. – Психологически травмированы. И они, кажется, крайне сосредоточены на попытках прощупать свои телепатические связи, – сообщает она. – Они говорят, что из шести миллиардов осталось около миллиона выживших. Вайнона полагает, что каждая секунда была на счету: если бы они задержались даже на три минуты, тех могло быть вообще лишь несколько тысяч. Они обязаны отдать ей этот корабль после всего этого, а если они только попробуют отдать его Крису, то, что ж. Она перешагнёт через эту могилу, если придётся. Вайнона кивает, рассматривая сбившихся вместе членов Высшего Совета: напряжённость в уголках их глаз и отчаяние в посадке их плеч. – Прогноз? – Пока слишком рано говорить о психологической стороне, но с ними всё нормально, раны были поверхностными, – отвечает медсестра. – Мостик – капитану Кирк, – вызывает её голос Чехова, и Вайнона нажимает кнопку интеркома на стене. – Мостик, это Кирк, я слушаю. – Я обнаружил… энергетический перебой в инженерном отсеке, мэм. Возле варп-ядра. – Да ты, должно быть, шутишь, – бормочет она, направляясь к двери, но в этот момент Сарек крепко хватает её за предплечье. Она наносит ему удар кулаком в солнечное сплетение – он вулканец, он с этим справится. От шока тот начинает задыхаться, отступая на шаг. – Мой сын… – начинает он. – В порядке, – отвечает она, скрестив руки на груди. – «В порядке» имеет различные интерпретации, – укоризненно говорит он, как будто ей есть до этого дело. Спок не может быть его сыном прямо сейчас, потому что ей нужно, чтобы Спок был её первым офицером. И она лично введёт Сареку наркоз, лишь бы держать его подальше от своего мостика. – Выберите ту, которая Вам больше всего нравится, – предлагает она и направляется на мостик, чтобы посмотреть, какого хрена произошёл перебой энергии возле её грёбанного варп-ядра. Вайноне интересно, уж не придумают ли ромуланцы теорию трасварпа в будущем. Если у неё на корабле оказались охуевшие ромуланцы, то она… ладно. Она даже вроде как надеется, что они действительно оказались у неё на корабле. – У меня есть запись для Вас, – сообщает Чехов, когда она приходит на мостик. Вайнона наклоняется к консоли и смотрит. Она не может быть уверена, но она думает… она думает, что это Монтгомери Скотт на её грёбанном корабле. Она нажимает кнопку коммуникатора. – Служба безопасности, вытащите мистера Скотта из инженерного отсека и приведите его на мостик. ***** Скотти всегда был одним из её любимчиков. Его поцелуи были сладкими, как ириски с солёной карамелью, и он строил ей её игрушки. Он неоднозначно воспринимал моральные нормы, и если бы не этот чёртов бигль, она бы добавила его в свою коллекцию, но адмиралов выбешивали подобные вещи. – Кирк! – удивлённо восклицает он, а его лицо расплывается в широкой улыбке. – Скотти, мы идём на третьем варпе, как ты попал на мой корабль? – Она твоя? – изумляется он, сияя и озираясь вокруг. Она задаётся вопросом, позволили ли они ему увидеть «Энтерпрайз» достроенной, или они просто украли его лучшие идеи, спроектировали корабль, а затем изгнали его в ту жопу мира, где он в итоге оказался. – Это просто фантастика! Всегда думал, что она тебе отлично подойдёт. Ну разве она не мурлычет? – Скотти, я задала тебе вопрос. – А, точно. Я вычислил её, не так ли? – Теорию трансварпа. – Космос – это тоже движущийся объект! – подтверждает он, сияя как ребёнок. – И ты уверен? – Я протестировал это на себе, поэтому да, я так думаю. Она поглаживает пальцем нижнюю губу. Действительно, день, который начался так обыденно и рутинно, получил прекрасное развитие. Как будто это её День Рождения или какой-то праздник. – Ступай в транпортаторный отсек, модернизируй все системы, а затем дай мне пятый варп. Найди там лейтенанта Гейлу Атхорру, она может тебе помочь. И, Скотти? Больше ни к чему не прикасайся, а то я лишу тебя пальцев. Скотти всегда нуждался в конкретных инструкциях. Он процветает в специфике, чётко зная, где находятся границы. – В смысле, ты их сломаешь? – говорит он, шевеля пальцами перед её носом. – Нет, – отвечает она ему с ухмылкой, и он сглатывает. – Хорошо, – соглашается он и направляется в транспортаторный отсек. – Он переместился на корабль, когда мы находились в варпе, – говорит Спок, вставая и подходя к ней. – Но мы пока ещё не попали на корабль Нерона, – отвечает она, подхватывая нить рассуждений, потому что они плохо знают друг друга, но при этом не так уж плохо. Она оборачивается, чтобы взглянуть на свой экипаж на мостике. – Нам нужно попасть на борт корабля Нерона незамеченными. Есть идеи? – Математические расчёты отрицают возможность того, что мы можем… – начинает Сулу. – В смысле, даже если бы Вы могли попасть на борт корабля… – Мы ничего не знаем об их датчиках, – соглашается Хэннити, закусывая губу. – Нет-нет-нет, – говорит Чехов, отмахиваясь ото всех руками и отходя от экрана, на котором… Вайноне интересно, что написано в психологическом досье этого пацана насчёт его способности отвлекаться от общей картины, чтобы решить проблему. – Если принять за основу самый короткий курс с Вулкана, я прогнозирую, что Нерон будет идти мимо Сатурна. Как Вы отметили, нам нужно оставаться невидимыми для него, иначе он нас уничтожит. Если мистер Скотт сможет дать нам четвёртый варп, и если мы выйдем из варпа за одной из лун Сатурна, скажем, Титаном, то магнитные искажения от колец планеты сделают нас невидимыми для датчиков Нерона. Покуда бур не активирован, мы можем оттуда попасть на борт вражеского корабля. Лейтенант-коммандер Маделин Арбор, стоя перед расчётами Чехова, сообщает: – Это и в самом деле сработает. – Я могу подтвердить его телеметрию, – соглашается Спок, взглянув на Арбор. – Если лейтенанту Сулу удастся вывести нас на позицию, я смогу переместиться на борт корабля Нерона, украсть устройство, создающее чёрные дыры, и, если это возможно, вернуть капитана Пайка. – Нет, – говорит Вайнона. Спок приподнимает бровь, глядя на неё. – Ромуланцы и вулканцы имеют общих предков. Благодаря нашему культурному сходству мне будет легче получить доступ к корабельному компьютеру, чтобы найти это устройство. – Отлично, ты тоже можешь пойти, – говорит она. Ей хочется сохранить свой корабль, но прошло уже двадцать три года, и мысль о том, чтобы сидеть на месте, надежно спрятавшись, пока кто-то другой умирает на другом конце линии связи, не кажется особо привлекательной. Ещё менее привлекательной кажется мысль о том, чтобы позволить кому-то другому убить Нерона. – Регламенты никак не повлияют на этот разговор, не так ли? – спрашивает Спок. Она ухмыляется ему, чувствуя, как пламя охватывает её, когда они вместе направляются к транспортаторному отсеку, оставив Сулу за главного. – Вы не спрашиваете меня, в порядке ли я, – говорит Спок после того, как двери турболифта закрываются. Она в недоумении моргает. – Что? – Большинство… представителей человеческой расы спросили бы, что мне нужно, и в порядке ли я. – Ты не в порядке, – говорит она. – Твою мать только что убили. Ты не в порядке. Он поворачивается и кладёт руку ей на плечо. Она опускает глаза и смотрит на длинные тонкие пальцы, чувствуя их вес на своём теле. – Но Вы думаете, что я справлюсь, – говорит он. – Мы собираемся уничтожить того, кто убил твою мать и моего мужа, – заявляет она. – Я знаю, что ты справишься, потому что, Спок? Ты не имеешь права на неудачу. – Да, – медленно соглашается он, как будто это откровение. – Это… это правда. Она кивает, слегка улыбаясь, когда дверь лифта открывается. – Готов? – Да, – отвечает он. – Я готов. И вот оно. С этого момента он принадлежит ей. ***** Скотти перемещает их туда, где, по идее, не должно быть ни души, поэтому, естественно, они оказываются в самом центре деятельности корабля. Вайнона выхватывает фазер и плавно убирает сразу пятерых. Она чувствует себя прекрасно, она спокойна и собрана. Всегда лучше с фазером в руке, и уже слишком много времени прошло с тех пор, когда она настолько любила жизнь, чтобы бояться умереть. – И где оно? – спрашивает она, когда Спок завершает мелдинг с одним из них. Она склоняется над ним, вжимая ладонь между его лопатками. – Вам нужно устройство или Пайк? – спрашивает он. – Устройство, – говорит она, и это даже не обсуждается. Он кивает, хватаясь за её руку, когда встаёт, и она следует за ним, укладывая шестого ромуланца, пока он ведёт их по лабиринтам корабля. Звучит сигнал тревоги, но корабль… идиотский. Это дурацкий грёбанный корабль, а его экипаж слишком мал для таких габаритов. Но вот другой корабль, и он прекрасен. Он гладкий и определённо вулканский, но явно не принадлежит этому веку. Вайнона думает, что этот корабль мог бы путешествовать в глубоком космосе, но он крошечный и предназначен для одного пилота. Это станет трагедией, когда он будет уничтожен. – Я предвижу осложнения, – говорит Спок. – Дизайн этого корабля намного более сложный, чем я ожидал. Корабль освещается для него, моментально нагреваясь, что на удивление снисходительный подход как для вулканского дизайна. – Анализ голоса и распознание лица активизированы. С возвращением, посол Спок. – Очевидно, ты с этим уже разобрался, – говорит она и задаётся вопросом, означает ли это, что вокруг будет бегать какая-то версия Спока из будущего, или Нерон уже убил его. Ещё одна могила, чтобы перешагнуть, когда наступит время. – Компьютер, каково ваше происхождение? – спрашивает Спок, садясь. – Звёздная дата 2387, разработка Вулканской Академии Наук. Спок смотрит на неё. – Оно у тебя, – говорит Вайнона. – Я пойду глянуть, не осталось ли от Пайка что-нибудь, что можно забрать назад. – Капитан, – говорит он, когда она уже почти выходит из ангара. Странно, но она припоминает Джорджа, это интуитивное и загадочное ощущение. Джордж всегда хотел урвать мгновение, когда она уже переключала передачи. Она это ненавидела: всё было на его условиях, каждый грёбанный раз. Милая, послушай меня. – Статистическая вероятность того, что наш план будет успешным, составляет менее чем четыре целых и три десятых процента, – говорит он. – Это сработает, – отвечает она. – Но… – Это сработает, – твёрдо говорит она, – или мы умрём, но в любом случае сейчас реально не время устраивать драму. – Это утешает Вас, – говорит он, поднимая бровь и глядя на неё. – Тебя это тоже утешает, – отвечает она, ухмыляясь и поднимая фазер вверх, легко переключая его в режим уничтожения. – Не умирай, Спок. Это меня разозлит. ***** Найти Нерона достаточно просто: он пялится на неё, когда она выходит из-за поворота одной дебильно нелепой конструкции этого корабля. Вайнона думает, что могла бы приказать ему сдаться, но они оба знают, что этого не произойдёт, и у неё на самом деле нет душевных сил притвориться, что она позволит ему сдаться – что она доставит его на Землю, где его будет судить Звёздный флот. – Ты кто? – говорит Нерон, как будто она лично оскорбила его, и медленно приближается к ней. – Кирк. Вайнона Кирк, и ты взял кое-что моё, – отвечает она и уклоняется от удара слева. Это лицо ей знакомо – это он вызвал Робара, должно быть, это заместитель Нерона. – Мать Джеймса Т. Кирка? – требовательно спрашивает он, вскакивая на платформу рядом с ней. – А где же он? Мёртв, как и его папочка? – а затем начинает какой-то довольно хуёвый монолог, типа как турист в далёком космосе, типа как грёбанный словесный понос изо рта. Он не солдат, но он, вероятно, оказал какую-то исключительную услугу Ромуланской Импении, и всё же кто он такой? Шахтёр? Какой-то чернорабочий, затаивший мелочную обиду и решивший отыграться за это на её вселенной. – Я отнял у тебя всё так же, как и сам всё потерял. От тебя ничего не осталось, – злорадствует он, а его голос от мощной ярости звучит хрипло. Он совершает небрежный рывок в её сторону. Она наносит ему удар в колени и отпрыгивает назад, уклоняясь от вмешавшегося заместителя. – Капитан Нерон, – наконец раздаётся по коммуникатору – ну серьёзно, как так вышло, что им нужно столько времени, чтобы заметить? – Вулканский корабль захвачен, а буровая установка уничтожена. – И что теперь? – говорит она на идеальном ромуланском языке. Его глаза широко открываются. – Это станет чем-то моим. – Спок! – рычит Нерон и убегает, предположительно, чтобы попытаться вернуть корабль. Каким образом – она не знает. Возможно, зубами? Его заместитель злобно скалится на неё, а затем делает выпад. Она недостаточно быстра, и он сжимает её рёбра с достаточной силой, чтобы уронить вниз. Корабль содрогается, и она хлопает руками по полу, пытаясь удержать равновесие. – Настоящим я конфискую это незаконно захваченное судно и приказываю вам сдать ваш корабль. Никаких условий, – голос Спока эхом разносится по линии связи, и она смеётся, потому что он прекрасен и обладает изысканным чувством юмора. – Ваш вид посылает женщину сражаться? – вопрошает ромуланец, хватая её за горло. Она вытаскивает пистолет из его кобуры, потому что даже в кобуре она видит, что его пушка лучше, и ей она нужна. Его пальцы изо всех сил стараются раздавить её трахею, но она лишь улыбается ему. – Ага, – говорит Вайнона слегка охрипшим голосом, стреляя ему в живот. Он роняет её, и она хмыкает, потому что упасть и убиться насмерть было бы в данном случае обидно. По-прежнему очевидно, что ей нужно поработать над силой верхней части тела, потому что подтягивание вверх, назад на платформу, занимает больше времени, чем следовало бы. С другой стороны, когда этот охуевший ромуланец её приподнял, она заметила Пайка, который был и в самом деле жив и мужественно стонал от боли. – Твою ж мать, – хрипит Пайк, когда она заходит в эту грёбанную мерзкую… ну, Вайнона надеется, что это вода, а не моча или кровь, но она не собирается рассматривать это слишком уж тщательно. – Ты действительно вернулась за мной. – Не принимай близко к сердцу, – говорит она и стреляет в двух ромуланцев, которые подкрадываются к ней, и нежно смотрит на пистолет, прежде чем схватиться рукой за рубашку Криса. – «Энтерпрайз», сейчас же, – кричит она, и этот корабль тускнеет в дымке белых искр и восхитительно прекрасных вспышек. МакКой и Чепэл ожидают их и выхватывают Пайка из её рук, прежде чем она успевает окончательно материализоваться. Вайнона оглядывается через плечо и видит Спока, поднимающегося на ноги, и осознаёт, что это чувство – это… Это облегчение. Прошло… прошло так много времени с тех пор, как она чувствовала облегчение. Так давно она в последний раз о чём-то волновалась. – Молодчина, Скотти, – говорит она. Тот радостно хихикает. – Я никогда раньше не транспортировал троих из двух разных мест и на одну площадку, – торжествует Скотти, вставая. – Позволите? – он указывает большим пальцем руки через плечо. – В инженерное отделение, – подтверждает она, и Скотти направляется туда, предположительно, чтобы взять на себя управление, поскольку он никогда и ничего не делает наполовину, и организация переворота в её инженерном экипаже кажется вполне вероятной. Есть надежда, что обойдётся без пламенных речей. Спок следует за ней на мостик, где Чехов немедленно сообщает: – Вражеский корабль теряет мощность. Их щиты опущены, капитан. Вайнона кивает и садится в своё кресло. Она собирается насладиться зрелищем и бросает взгляд в сторону, чтобы увидеть Спока, стоящего позади неё. – А теперь свяжитесь с ними, – говорит она. – Капитан? – тихо спрашивает Спок, стоящий рядом. Он так близко, что его пальцы касаются её волос. – Ты не хочешь посмотреть? – спрашивает она, и тут же лицо Нерона застывает на экране перед ней. – Это капитан Вайнона Кирк с ЮСС «Энтерпрайз». Ваш корабль повреждён, и в считанные секунды… – Я бы предпочёл вытерпеть гибель Ромулуса тысячу раз, – прерывает он с маниакальной пеной у рта. Это будет почти убийство из милосердия. – Я лучше погибну в муках, чем приму помощь от ВАС. Вайнона смеётся – она ничего не может с собой поделать, не может сдержать то, что изливается из неё. – О нет. Это не та часть, где я тебе помогаю. Выражение замешательства на его лице – это само совершенство, и она слегка вздрагивает, потому что это так хорошо, как пятый оргазм подряд, почти что слишком. – Сулу, отдай им всё, что у нас есть. – Есть, мэм, – отвечает Сулу жёстким, злобным и довольным голосом. Она думает, что оставит себе весь этот экипаж. Милая, ты меня слышишь? Я люблю тебя. Я люблю тебя так… Она чуть склоняет голову, чтобы взглянуть на Спока, потому что ей достаточно просто знать, что она выиграла, но она хочет увидеть это: то, как Спок смотрит в лицо триумфа, как он относится к мести и победе. На его лице – выражение некой безмятежной жестокости, краешки губ слегка приподняты, и она кивает самой себе. – Ладно, Сулу. Вперёд. – Есть, мэм, – подтверджает тот, но ничего не происходит. – Мы потеряли варп-ядро? – спрашивает она. – Нет, капитан, – отвечает Чехов. – Мы на четвёртом варпе. – Кирк – инженерному отделению: вытащи нас отсюда, Скотти. – Да поспорьте хоть на свою задницу, капитан, но вот только гравитационный колодец нас поймал! – кричит Скотти в ответ. – Тогда выведи нас на максимальный варп. – Я делаю всё, что могу, капитан! Слышен хруст корпуса, и от напряжения по обзорному экрану расходятся трещины. – Скотти, – говорит она. – Если ты не разберёшься с этим, мы все умрём, а поскольку я буду очень злая, если мы умрём прямо сейчас, почему бы тебе не прийти к какому-то решению проблемы? Долгая пауза, а затем: – Точно! Ладно, если мы выбросим ядро и взорвём его, то взрывной волны может быть достаточно, чтобы вытолкнуть нас. Однако я ничего не обещаю! – Сделай это, – говорит она. ***** Их буксируют обратно в космодок, потому что после того, как они отбросили своё варп-ядро, они главным образом просто скользят в космосе, и Сулу не может особо много выжать из двигателей. – Возьмите передышку, – говорит она своему экипажу. – Я вызову вас, когда мы понадобимся. Они расходятся, спотыкаясь, и Сулу кажется удивлённым, обнаруживая, что его колени настолько ослаблены, что он вынужден схватить Чехова за руку. Адреналин выветрился, и они снова пытаются найти свой центр равновесия: переосмыслить нормальность и начать постигать произошедшее с ними. Произошедшее с их друзьями; произошедшее с Вулканом. Крис выглядит слегка удивлённым, увидев её, когда Вайнона заходит в медотсек. – Думаешь, мне за это дадут медаль? – спрашивает он, указывая на свои безвольные ноги. – И сделают адмиралом, как минимум, – говорит она, и они понимающе улыбаются друг другу, потому что так работает Звёздный флот: если они не могут вас мучить, они повышают вас по службе и предают забвению. – Ты совершила… – начинает он, а затем умолкает со вздохом. Она задаётся вопросом, будет ли это комплимент, или он хочет спросить, не передумала ли она. – Он страдал? – это то, на что он решается. – Зрелищно, – отвечает она и кивает МакКою перед тем, как уйти. Спок тоже уходит, и он шагает с ней в ногу. – Я что-то могу для тебя сделать? – спрашивает она. Он вдыхает, словно собирается что-то сказать, а затем останавливается. – Может, наедине? – предлагает она и распахивает дверь в переговорную комнату. Он идёт впереди неё, напрягая плечи и сжимая кулаки. Она запирает дверь за ними, и прижать его к стене выходит так легко. Он смотрит на неё огромными глазами с расширенными зрачками, и Вайноне интересно, заявлял ли кто-нибудь на него свои права раньше. Она притягивает его вниз, приподнимая своё лицо, чтобы поцеловать его. Она впивается пальцами в волосы у него на затылке и легонько дёргает, давая ему понять, что он принадлежит ей, и он чуть сильнее прижимается к ней, пойманный между нею и стеной. Однако, как только они соприкасаются губами, всё меняется. Он разворачивает их, сильно вжимая её в стену, и пристраивает свои бёдра к её, хватая за ягодицы, чтобы притянуть её ближе. Он высокий и сильный, и она выгибается к нему, на мгновение сожалея об отказе носить платья (хотя она понятия не имеет, как кто-то вообще может носить эти штуки). – Мне нужно… – начинает он и не может закончить фразу, но она знает, что ему нужно, и толкает его в грудь, чтобы немного освободить пространство между ними. – Снимай их, – говорит она, расстёгивая собственные брюки. Он пялится на неё, а она вскидывает бровь, глядя на него в ответ, пока сбрасывает и брюки, и трусики, которые совершенно-не-регламентированы-Звёздным-на-хуй-флотом. Его руки совершают скованные движения, но тянутся к её бёдрам, и она тихо вздыхает, расстёгивает его брюки и тянет их вниз. Когда она их отпускает, те падают куда-то ниже его колен, и Вайнона пытается взглянуть, увидеть, с чем ей работать, но он снова льнёт к ней, к её животу, твёрдый и горячий, приподнимая её вверх. Он прижимает её к стене; её плечи неудобно упираются, когда он вскидывает её выше, обвивает её ногами свою талию, и, чёрт побери, это охуенно. Она приподнимает свои бёдра, и его тело скользит по её, гладкое и горячее, горячее человеческого. – Иди сюда, – говорит она, впиваясь ногтями в его шею сзади, а он стонет ей в горло. Она сильнее обхватывает его ногами, когда он отпускает её одной рукой, сжимая свой член и направляя в неё. Он большой, что неожиданно: всегда есть опасность, что вы не будете активно проверять, прежде чем позволить кому-то вас трахнуть, но нынче тяжёлые времена. К тому моменту, когда он прижимается к ней своими горячими бёдрами, она чувствует себя наполненной и растянутой, и это лучший вид ожога. Он так отчаянно нуждается в этом, в чём угодно, и она позволяет ему это получить. Всё, что ему нужно, потому что его мать мертва, его планеты больше не существует, а всё его существование разрушено. Он не в порядке – она ощущает вкус этого в воздухе вокруг. Знает, как увидеть это на ком-то другом, и поэтому просто обнимает его за шею, позволяя ему сильно, глубоко и быстро вбиваться в неё, приподнимая бёдра выше, ближе к нему, в такт. Это крайне эгоистичная ебля, но ничего страшно, в этом-то и весь смысл. И не то чтобы она не знала, как ориентироваться в происходящем, и не то чтобы ей это не нравилось. Ведь настолько лучше, когда это кто-то привлекательный и тот, кого она хочет, а эти две вещи уже так давно не совпадали. Кроме того, не то чтобы он не мог удержать её, поэтому она разжимает руку и проскальзывает рукой между ними. Двумя пальцами она давит на свой клитор, совершая быстрые и резкие круговые движения. И спустя совсем немного времени она уже готова кончить, влажно дыша в его щёку. – Прошу, – говорит он, и она задаётся вопросом, знает ли он, о чём просит, и знает ли, что просит, но этого достаточно, потому что она кончает. Это дрожащее, напряжённое, неистовое ощущение, которое ослабляет обхват её ног на его бёдрах и заставляет её капельку соскользнуть по стене вниз. Он сжимает её крепче, подкидывая обратно, и нет места, нет воздуха для дыхания, который был бы не его, и это просто пиздец, и у неё будут синяки. После первого раза второй оргазм нарастает с лёгкостью, и она снова обвивает его обеими руками, потому что ей теперь не нужна помощь, и она действительно не упадёт. Но он не продержится долго, не сможет, не когда она начинает шептать: – Давай же, Спок. Сделай это, отдай это мне, давай же. Он сильно вжимает её в стену и изливается в неё, а через секунду она понимает, что эти странные влажные движения возле её скулы и щеки – это он ищет поцелуя, поэтому она поворачивает голову, хватает его пальцами за подбородок и целует глубоко и жёстко. Он издаёт тихие, болезненные звуки ей в рот, а она вылизывает его, впивается пальцами в кожу, чтобы он это почувствовал. Он опускает их обоих вниз, скользя по стене, и извлекает из неё член, слегка вздрогнув. – Это было… – хрипло начинает он. – То, что тебе было нужно, – отвечает она, и он бросает на неё взгляд из-под чёлки. Она ухмыляется, чуть виляя бёдрами, чтобы натянуть брюки. – Ой, умоляю, ты же контактный телепат. Неужели я этого совсем не хотела? – …Нет, – признаёт он. – Нет, это не тот термин, который я бы использовал. Её называли всеми вариантами слова «шлюха», которые только могли придумать в галактике, но ей интересно – как это будет звучать по-вулкански. Он льнёт к ней и прижимается головой к плечу, обнимая рукой. – Можем ли мы… Было бы для Вас приемлемо, если бы мы остались здесь ещё, всего лишь на мгновение? – Конечно, – отвечает она, крепче стискивая его руку и прижимаясь щекой к макушке. ***** Через несколько минут её вызывают на мостик, и она тихо встаёт, без особых стараний закручивает волосы в конский хвост и направляется туда, чтобы обнаружить весь свой экипаж на месте. – Знаете, буксировка означает, что вы можете теперь расслабиться, – говорит она, но, возможно, они не могут. Это их первая миссия – для большинства из них – их первое пребывание на настоящем, действующем корабле. Она садится в кресло и рассматривает их, потягивая себя за волосы через плечо. – Ладно, в чём дело? – Мы… мы только что создали чёрную дыру посреди Нейтральной Зоны, верно? – спрашивает Арбор, не отрывая своих длинных и хрупких пальцев от консоли. – Это… В смысле… – Возможно, она закроется, – говорит Вайнона, пожимая плечами. Спок, вероятно, знает точно или, по крайней мере, сможет убедительно заявить какую-то херню. – Но да. Если это вас хоть как-то утешит – она ближе к Ромулусу, чем к нам. – Это поможет мне заснуть, – на полном серьёзе говорит ей Арбор, и Вайнона улыбается ей, поскольку в этом преимущество неопытного экипажа: никто ещё не вбил в них, что они должны быть роботами. – И что будет… теперь? – спрашивает Сулу. – Они отдадут мне этот корабль, – говорит она. – Но капитан Пайк выжил… капитан, – замечает Чехов, хмурясь. – Ага, но это мой корабль, – отвечает она, и он хмурится чуть сильнее. Они все ещё настолько зелёные, что не понимают, как на самом деле функционирует Звёздный флот, и что, если она не получит этот корабль и этот экипаж, то она вытащит Джорджа из могилы и швырнёт его призрак в них всех; она проведёт пресс-конференцию, на которой расскажет о том, что Джиму было бы 22, а Сэму – 26. Она бросит свою семью и своё имя в них всех, пока они не подавятся наследием Кирков и не отдадут ей «Энтерпрайз», лишь чтобы она просто заткнулась, потому что они боятся её и боятся того, что она может сделать с этим именем. Она всегда держала её за пазухой, эту власть, но они идиоты, если думали, что она не выжидает подходящего момента. Она жила в том доме в Айове и наблюдала, как «Энтерпрайз» росла на верфи, названной в честь Джорджа, и теперь она намерена её получить. – Он будет на больничном, а потом, вероятно, получит повышение, – говорит она. – Наши имена будут внесены в отчёты о произошедшем? – спрашивает Ухура. – Мы всё ещё кадеты, поэтому им не обязательно говорить, что мы… – Вообще-то, им обязательно. Вы все были переведены на действительную службу, и они выпустят вас из Академии через месяц или около того, после проведения похоронных служб. И тем из вас, кто захочет вернуться, будут рады на этом корабле. После всего, что случилось, – говорит она, пытаясь смягчить тон своего голоса, – они не смогут отказать вам в продвижении по службе. – Вы бы оставили для нас места? – спрашивает Хэннити. – Я это сделаю, – заявляет она, и они пялятся в ответ, а она задаётся вопросом, уж не думали ли они, что всё это будет у них отнято. Уж не думали ли они, что после всего, что они сделали, им придётся пройти через систему, как и всем остальным. Уж не думали ли они, что их разделят, заставят работать с другими людьми. Теперь они принадлежат ей. Она может обучать их, весь этот экипаж, так, как ей этого хочется. Ей нужны их горечь, их шок, их вина выживших. Те, кто выживает в подобных ситуациях, либо становятся Пайком, либо становятся ею. Она не позволит стать Пайком никому из них. ***** Александр Маркус был одним из её профессоров. У него были бледно-голубые глаза, и он всегда был слегка слишком уж харизматичным и скользким. Он некогда рекрутировал Пайка, а Джордж в какой-то момент был его ассистентом. Он из тех самых людей, кто всех называет «сынок» или «дорогуша», потому что он также из тех, кто думает, что если у тебя есть член, то ты охуенный, а если нет – то что ж. Ты просто бессмысленно теряешь время, прежде чем сломаться. Она ненавидела его всё время учёбы, ненавидела всю вторую ротацию под его командованием, ненавидела, когда он выступал на похоронах Джорджа. Он держал её за руку, смотрел ей в глаза и клялся, что Звёздный флот не забудет ни о ней, ни о Джордже. Его дыхание разило табаком, и ей подумалось тогда, что он выглядел голодным. Теперь же он выглядит ненасытным. – Кирк, ты создала чёрную дыру в центре Нейтральной Зоны? – спрашивает он, а на его губах играет ухмылка. Он встаёт, когда она входит в комнату, предлагает ей стул и не садится, пока она не сядет. Иногда она ненавидит всю эту планету. – Она ближе к Ромулусу, чем к Федерации, – говорит Вайнона, и он радостно смеётся, а она позволяет ему, потому что может позволить себе быть щедрой, и, несмотря на его врождённые слабости, он всё ещё из тех, кто ей по душе. Он – воплощение насилия и войны, застрявшее в организации, жаждущей мира, в то время, как все вокруг замышляют недоброе. Но он такой… недальновидный. Он хочет внести изменения в организацию в целом, ему недостаёт утончённой ловкости. Смена парадигмы происходит мягко, подкрадывается к вам, пока вы однажды не проснётесь весь в крови своих врагов и не зададитесь вопросом, как же это произошло. С резкими переменами можно бороться, но она не заинтересована в борьбе. Однако ему не обязательно это знать. – Ты взяла этого ублюдка, – говорит Маркус. – И как ты себя чувствуешь? – Так, будто Вы задолжали мне корабль, – отвечает она, и он прижимает пальцы к своим сжатым губам, внимательно глядя бледно-голубыми глазами. Он привык к тем, кто вздрагивает, уступает дорогу, хочет его внимания и видит в нём отца. Она думает, что, вероятно, она никогда не нравилась ему по-настоящему. Она хочет себе корабль его любимчика, и она знает, что это всё должно быть для него ужасно: он хочет отдать корабль Пайку, но знает, что она создаст ещё больше разрушений. И он в самом деле не может позволить себе упустить такую возможность. – Я прочитал твой отчёт, – говорит Маркус, поднимая падд. Его кожа почти оранжевая, и она задаётся вопросом, то ли сейчас в моде такой загар, то ли он думает, что это помогает ему выглядеть менее немощным. Ему реально стоило бы вложить деньги в тушь для ресниц. – Да, – соглашается она. – Я так и думала. – Я тебе не очень-то нравлюсь, Кирк, верно? – Адмирал, я и правда не думаю, что мы с Вами из тех людей, кто должен заморачиваться таким ребячеством, как симпатия друг к другу. Вы знаете, что я лучше всех подхожу для этого корабля в нынешних климатических условиях, и Вы просто пытаетесь изыскать способ дать его мне, не задев чувства Пайка. – Пытаюсь ли? – спрашивает он, раздражаясь. Она натянуто улыбается, стараясь заставить своё лицо сотрудничать, вспоминая, как это делать. Когда-то она могла улыбаться так, что в неё влюблялись, но теперь она разучилась. – Ага, – отвечает она, вставая, – именно. Она отправляется на следующее совещание, слегка усмехаясь про себя. Она предчувствует эту победу, словно тепло, растекающееся под её кожей. Ей должны, а Маркус жаждет милитаризации, желает войны. У Флота нет лучшего оружия, чем она, и он может быть жестоким психопатом и, возможно, недальновидным, но он явно не глуп. ***** Однако, прежде чем они намерены уступить, Вайноне предстоит высидеть самое занудное совещание в своей жизни. Они спрашивают её, уверена ли она, что именно она лучше всех для этого подходит, и есть ли вещи, которые можно было бы сделать лучше. Почему она не привлекла к трибуналу Монтгомери Скотта, который объявился на борту корабля? Почему она назначила его главным инженером? Почему она не объединилась с остальным Флотом в Лаврентийской Системе, как того требовал протокол? Не думала ли она, что вышла за рамки регламентов Звёздного флота? Не думает ли она, что она особенная? Крис появляется перед вице-адмиралами и председателем комиссии последним. Он выглядит измождённым и старым, намного старше её. Он выглядит побеждённым, он похож на того, кто готов заниматься воспитанием нового поколения Звёздного флота. Он выглядит человеком, который готов остаться на Земле. Весь экипаж стоит за их спинами. Из первоначального количества 982 (на 118 меньше, чем нужно в идеале) выжило лишь 649. Все они выглядят эмоционально травмированными и усталыми, но некоторые из них свирепы в своём ожидании услышать, что скажут адмиралы. Спока там нет. Она отвечает на один вопрос за другим, огрызаясь на попытку накинуться на Сулу, который забыл отключить инерционный глушитель (это был его первый полёт, и в итоге он всех спас); на то, что Чехову всего семнадцать (и всё же спрятаться за кольцами Сатурна было его идеей). Они презрительно улыбаются Скотти, но им нужна его теория, а ещё они издеваются над Ухурой, пока Вайнона не решает, что с неё хватит. Они критикуют то, как МакКой получил повышение без учёта цепи командования. – Мэм, этот экипаж проделал выдающуюся работу, – говорит она председателю, адмиралу Вик. – Они были неопытны, но проявили себя наилучшим образом все до одного. Неужели в намерения данной комиссии входит поиск причины, по которой герои Битвы за Вулкан должны покинуть службу? Пайк реально стонет от разочарования, опуская лицо в свою ладонь, а адмирал Вик пялится на неё сверху вниз. – Капитан Кирк, я осознаю, что Вы испытываете личные чувства по поводу… – Своего экипажа, так и есть. Я чрезвычайно горжусь их службой, – заявляет Вайнона, потому что, если эта ссохшаяся баба думает, что сможет втянуть в это Джорджа, то ей стоит подумать ещё разок. Если она считает, что сможет подчинить Вайнону скорбью, которая затвердела за двадцать три года, то она понятия не имеет, с чем ей предстоит столкнуться. Вайнона переводит взгляд на Маркуса, и тот прячет ухмылку, сжав губы. Она не может точно сказать, наслаждается ли он этим шоу или ждёт начала нового. Как бы то ни было. – Мэм, я должен согласиться с капитаном Кирк, – говорит Пайк, когда вновь обретает контроль над своим голосом. – Мы оба командовали опытными экипажами, и этот экипаж, состоящий из преимущественно неоперившихся кадетов, достойно справился с вызовом. Мы не знаем, хотят ли они все вернуться к активной службе на «Энтерпрайз», поэтому невостребованные должности несомненно достанутся более опытному персоналу. Взгляд покрасневших глаз Вик перепрыгивает с Пайка на Вайнону, и она смягчается. – Это всё, что нужно было услышать данной комиссии, – произносит она, и это подобно благословению. ***** Вайнона выходит со слушания и направляется в бар (это давняя традиция, и это так странно, что Джорджа нет рядом с ней. Иногда потеря всё ещё ощущается такой острой, настолько свежей, что она изменяет своё положение на тротуаре, чтобы освободить ему место рядом с собой). «Вол» – это флотский бар, и она не удивлена, увидев там других капитанов. Фактически, Джентлс, Джаспер и Аслаш’сра выглядят так, словно ждали её в своей кабинке, а место рядом с Джаспером пустует. Она проскальзывает к ним, и они вместе пьют в мрачной полутьме за тех, кто нашёл свою смерть в черноте космоса. За тех, кого они не смогли спасти, и чья смерть делает их тени ещё темнее. – Ничего не изменилось, – произносит Джентлс с мягким, певучим акцентом, уставившись на потолочную балку. – Они только что вручили Кирк флагман, – фыркает Джаспер. – Мы собираемся на чёртову войну. Вайнона ничего не говорит, просто жестом заказывает ещё выпивку. Им приносят, и вскоре бар заполняется другими выжившими, а выжившие с «Кельвина» протискиваются к ней поближе, желая услышать всю историю во всех кровавых подробностях, желая знать, кем были те мудаки среди молний, что это был за грёбанный корабль, с которым они воевали; они хотят знать, как она отомстила за них. Она рассказывает это снова и снова, долгое время после захода солнца. Они говорят ей, что она заслужила всё это и этот корабль. И они говорят серьёзно. Они хотят увидеть её триумф. Им нужна надежда. У них есть Вайнона. Она задаётся вопросом, как они смогут прийти к компромиссу. Она задаётся вопросом, осознаёт ли Маркус, насколько кровожаден Флот на самом деле. ***** Она находит Пайка в реабилитационном центре. – Слыхал о твоём охуительном втором пришествии, – говорит он, когда она садится на пластиковый стул у двери. В этих словах есть подначка, горечь и неуверенность. – Я особо не чувствую себя мученицей, – отвечает она, и он хмыкает, а его руки дрожат, когда он пытается поддержать вес своего тела. Должно быть, ему ненавистно то, что она стоит и наблюдает за ним. Что она смогла уйти целой и невредимой, и получила всё, что, по его мнению, принадлежало ему. Ей хочется сказать ему, что в ней просто не осталось ничего, что можно было бы сломать: не осталось больше ничего, что может болеть. – Он отправится на Вулкан, – вытирая лицо полотенцем, говорит Пайк, когда терапевт позволяет ему закончить упражнения. – Спок. Он решил посвятить себя восстановлению своей расы. Он уезжает, – Пайк не говорит: «Он бросает тебя», но он и не должен, у неё нет проблем со слухом. – Он вернётся ради меня, – отвечает она ему, улыбаясь. Потому что он вернётся. Спок – это воплощение дезориентированной ярости, а она отлично умеет концентрировать подобные вещи. Превращать их в чистую, кристаллизованную мощь. Вулканцы прекрасно обучены игнорировать эмоции, и она покажет ему, как использовать это в своих целях. И он уже однажды принадлежал ей. – Зачем ты пришла? – устало спрашивает Пайк, а она и не знает. Он всегда был константой в её жизни. – Потому что ты единственный, кто может быть благодарен, – наконец говорит она, и его лицо смягчается, сморщивается в усталости и печали. Потому что Крис Пайк был когда-то влюблённым ребёнком, который заставлял Джорджа смеяться. Потому что Крис знал Джорджа, и является единственным человеком, который действительно помнит Джорджа таким, каким он был, а не ту марионетку, которую изобрели потом. Потому что она не может ощущать ничего, кроме радости, не может сделать ничего, кроме как смотреть в лицо будущим сражениям, не может не чувствовать, словно наконец-то просыпается после ночного кошмара, растянувшегося на 23 года. Он подносит руку к лицу, усталый, с покрасневшими и полными слёз глазами, и судорожно выдыхает. – Я реально ненавижу тебя, – говорит он. – Ага, – соглашается она. – Я знаю. Они молча сидят в слишком пустом здании слишком пустого кампуса. ***** Вайнона находит Спока за день до того, как окончательный список членов экипажа «Энтерпрайз» должен быть оглашён в ангаре. Он задумчиво пялится в никуда. – У тебя нервный срыв? – спрашивает она, замедляясь и оглядываясь по сторонам. Он поворачивается и склоняет голову набок. – Нет, – говорит он. – Полагаю, поздравления будут уместны, капитан. – Это странно, но мне говорят, что мой первый офицер не подал заявление. – Я собираюсь помогать своему народу, – говорит он. – Новый Вулкан должен быть основан… – Само собой. Новому Вулкану совершенно не нужны те, кто его защитит. Федерации это тоже не нужно. Не нужен тот, кто знает, что это такое – принимать трудные решения, стоять между своими и врагами, которые уверены, что мы слабы теперь, когда Вулкана больше нет. Или тебе всё равно, что мы теперь – лёгкая цель? – Если Вы пытаетесь мной манипулировать… – Доверься мне хоть немного, если можешь, конечно. – Это несправедливо… – Абсолютно несправедливо. – Я намереваюсь помочь с… – пытается он снова. – Неа, – говорит она. В нём нет ничего созидающего. Всё это сгорело в нём. И он может лишь разрушать, но он пока не знает, как это делать, пока ещё нет. Но она его научит. Им будет классно вместе. Он пристально всматривается в неё, острым и колющим взглядом, который мог бы пронзить, если бы в ней осталось хоть что-то, что могло бы поддаться. – Пойдём со мной, – говорит она. – Мы хорошо сочетаемся. Пойдём со мной, Спок. Она протягивает руку, и он долго пялится на её ладонь. Однако она не колеблется, потому что он принадлежит ей, и она знает, как ждать глупых мальчишек, которые этого не осознают. Она ждала Джорджа, но тогда у неё была роскошь лет. Теперь у неё остались лишь считанные минуты, и они томно тянутся. Он кладёт свою руку в её. ***** Вайнона делает остановку в Риверсайде. Спок едет с ней, как будто боится, что если потеряет её, то потеряет и себя. Они стоят перед могилами. Их три – симпатичные и аккуратные. Родители Джорджа ухаживают за ними, на могиле Джорджа развивается маленький флаг Федерации. Десять лет тому назад тринадцатилетний Джим сбросился на машине со скалы. Он ушёл из дома один, забрав с собой самое ценное имущество Фрэнка в приступе исполненного бешенства подросткового бунта, но среди обломков обнаружили два тела. Видео, полученное от полицейского бота, который упал вслед за ними через край, показало, что он подобрал по дороге Сэма. Тот уезжал, закинув за плечи рюкзак с вещами. Пытался поймать машину, чтобы подъехать. Одна из дверей была распахнута, когда машина сорвалась со скалы, но Вайнона думает, что это было всего лишь совпадением. Её мальчики не пытались выбраться, они следовали её примеру, примеру Джорджа, и летели прямо в небытие. Она думала… Она считала, что Фрэнк был не опасен. Он так хорошо относился к ним, когда она была рядом, а она так их защищала. Ей потребовалось пять лет, чтобы позволить ему находиться рядом с ними, и ещё пять лет – чтобы оставить их на него. Ему потребовался лишь год, чтобы убить их. Она похоронила своих сыновей рядом с пустой могилой Джорджа, а Фрэнк был кремирован в больнице. На похороны мужа она не пошла. Ей интересно, ходил ли туда кто-нибудь. Она знает, что его сестра переехала из города, не смогла вынести этого позора. Вайнона рассказывает всё это Споку, глядя вниз – на своих мальчиков. Она могла бы кричать, но она не кричала. Её горло не знает, как издавать звуки, её глаза больше не умеют плакать. Прошёл целый год, прежде чем она смогла отойти от края пропасти. Целый год, прежде чем она перестала пытаться умереть. – Ты убила его, – говорит Спок. – У него была всего лишь одна обязанность, – отвечает она. – А я не терплю неудачников. – Логично, – говорит он, а она думает, что это вовсе не так, но все они оправдывают свою жестокость на языке, который им понятен. ***** Капитан Вайнона Кирк принимает на себя командование ЮСС «Энтерпрайз», и Спок стоит по правую руку от неё. СМИ называют это знаком, добрым предзнаменованием. Они – как пара фениксов, поднимающихся из пепла. И Федерация хочет следовать за ними. Это очень удобно, потому что Вайнона точно знает, куда их вести. * Данную цитату приписывают Альберту Эйнштейну, Марку Твену и Бенджамину Франклину. Но в реальности эта фраза не принадлежит ни одному из них. Ранняя версия высказывания была напечатана в 1981 году в книге, изданной «Обществом Анонимных Наркоманов», которая была призвана помочь людям, проходящим реабилитацию.