Чат с пользователем Курама Кьюби
Курама Кьюби: Ну как, прочли книжку? Рецензию не дадите? Желательно с подробными описаниями общей атмосферы, в которой вы находились во время прочтения: мебель, еда, время суток и прочие дела. Также сколько раз пришлось «отвлечься» *хитрый смайл* какие чувства испытывали во время той или иной сцены (особенно семнадцатой), ваши комментарии по поводу главных героев? Вы: Хм-м, касаемо общей атмосферы я бы смог нарушить ваши ожидания, сказав, что всю ночь провёл в ванной, где и следует находиться с подобными книжками. Но, так и быть: лёжа на спинке в тёплой кроватке под одеялом, так же всю ночь, не отрываясь. Ладно, отрываясь, чтобы покраснеть, отложить в сторону, снова взять телефон, снова покраснеть и так до самого конца книжки. В первую очередь из-за неловкости за поступки героев или, мх-хм… на осознавание и прощение, ох не знаю… Кстати, спасибо за напоминание о 17-й главе… Не считаете, что мужчина не способен выдержать такого марафона, как бы им не двигали «жажда познания возможностей своего тела» и «счастье от получения давно желаемого»? Да и измученная и уставшая девушка навряд ли захочет так быстро пускаться в новое «длительное путешествие на ночь». Курама Кьюби: Тем не менее, книжку вы всю ночь читали? Значит, она оказалась не такой уж и плохой? Что конкретно вас там так зацепило? Про марафон не знаю, не знаю… это индивидуально. Вы, как я понял, не пробовали даже коротко, не вам судить. Вы: Вы такой догадливый, поняли, был ли у меня марафон *аплодирующий смайл* искренне восхищаюсь силой вашей смекалки и уверен, что вы и сами догадываетесь, почему я книжку всё-таки дочитал. Курама Кьюби: У меня есть предположения, но хотелось бы получить подтверждение своим догадкам *подмигивающий смайл* так что буду рад, если бы вы всё-таки написали причины сами. Вы: Разумеется, меня зацепили подробные описания! Ещё, знаете, я ваш фанат, и дабы не ударить в грязь лицом перед своим недосенсеем, решился прочесть всё *смайлы поклонения, почитания, танцев с бубном и принесения в жертву крови девственниц* Курама Кьюби: О-о, я польщён! Но можно было не утруждаться, моё уважение к вам безгранично и без этого! Но про описания хотелось бы услышать поподробнее! Что вам особенно в них понравилось? Вы: Сцены описания *хм-хм* особенного взаимодействия героев. Сколько эмоций! Прямо всплывают перед глазами образы, движения тел, и звуки отчётливо передаются! Но, знаете, мне не даёт покоя вопрос… Почему именно это вы порекомендовали мне почитать, и спрашиваете о моих впечатлениях в таких подробностях? Курама Кьюби: Ничего особенного, только искренняя читательская потребность обсудить понравившуюся книжку с другом. Кстати, не смогли бы сказать, какие именно *хм-хм* взаимодействия героев вас особенно зацепили? Вы: Что-то мне подсказывает, что вы потом меня попросите описать и некоторые свои *хм-хм* действия во время перерывов от чтения, но из меня не очень хороший писатель, так что хотел бы перевести разговор на вас: а что именно вам понравилось? Курама Кьюби: Охо-хо, я не стал бы доходить до такого, только если вы бы сами этого не захотели *подмигивающий смайлик* В отличии от вас, буду говорить прямо и чётко о том, что мне понравилось: язык, которым пишет автор и диалоги. Сами ситуации могут показаться нелепыми, это неоспоримо, но благодаря диалогам эту книжку можно называть «кратким руководством для чайников, как начать разговор с девушкой при условии, что у тебя симпатичная мордашка, и не получить по этой самой мордашке». Я подумал, что вам бы для начала подошло. Вы: Мне одновременно и сделали очередной комплимент по поводу мордашки, и обозвали чайником… вот спасибо… Но всё-таки напомню, что у меня есть причины, по которым я не ищу девушку. Можешь сам об этом попробовать догадаться. Угадаешь с первого раза — с меня 100 баксов. Курама Кьюби: Не, я в такие игры не играю, да и деньги тебе, скорее всего, важнее! Нужно же тебе хоть как-то компенсировать свои физические недостатки, ходя в спортзал, чтобы обмануть ожидания хотя бы там, где видно… Вы: Так, стоп, ты же не подумал что у меня маленький… Курама Кьюби: Бедолага… знаю, в таком трудно признаться, но тут нечего стыдиться… Не всем от природы это дано… Девушки это тоже понимают Вы: У меня не маленький… Курама Кьюби: Знаю, из-за этого ты можешь ощущать некоторое унижение, но девушкам для удовольствия часто хватает и двенадцати, особенно для низкорослых… Вы: Ладно, фиг с тобой. О таком зачастую рассуждают только те, у кого у самих синдром маленькой пипирки. Курама Кьюби: У меня двадцать сантиметров. Вы: Ага, спасибо, как бы я без этого жил… Я лично на такую ерунду своё время не тратил. Курама Кьюби: Для тебя у меня есть время всегда *сердечки* Вы: Уж лучше было бы вернуться к книжкам… Курама Кьюби: Я бы продолжил говорить о тебе *сердечки* Вы: Если это касается кувырканий в постели или фоток для представлений моих размеров — я пас. Курама Кьюби: Интересные темы, обязательно к ним вернёмся, но я бы хотел расспросить о другом: твой отец. Он сильно на тебя давит касаемо темы холостяцкой жизни?*обдумывающая всё пауза*
Вы: У нас достаточно сложные отношения с отцом… Такое ощущение, что я появился не потому что меня хотели, а потому что они чувствовали себя обязанными это сделать. Теперь и я должен жениться и завести детей, потому что должен. И воспитывали меня консервативным способом: насилием и ремнём. Ты видел этот шрам на глазу на тех фотографиях, что я тебе скинул? Его мне оставил отец, после того, как психанул, уже не помню, из-за чего. У него был нож, а я попался ему под горячую руку. Пришлось даже в больнице из-за этого отлежаться, а про нож они сказали врачам, что это я им неаккуратно воспользовался. В общем, после такой жизни мне и пришлось ходить к психиатру. Нет, я чувствую, что мой отец винит себя местами за это, но сильно меняться он не спешит. Я даже признаться ему не могу в причине, почему до сих пор не нашёл себе никого. Курама Кьюби: А у меня, напротив, лучшие родители! Меня в детстве все сверстники гнобили, друзей не было, умом сильным не отличался, хулиганил, но мои родители меня всё равно любили, старались поддержать, где надо, давали звездюлей (без рукоприкладства), где надо, вкладывали деньги, даже когда с ними было туго. Как итог, я нашёл себя, поступил туда, куда хотел, более менее мозги появились и общаться с людьми научился. Разумеется, не со всеми, а только с теми, с кем мне действительно интересно, но всеми любим не будешь. Вы: Это точно… Не всеми. Но из-за чего тебя в детстве не любили? Курама Кьюби: Глуповатым был, смешным, не умел за себя постоять. Из сочувствия за меня ещё некоторые учителя заступались. Господин Ирука, например. Он же мог мне пожаловаться на других учеников, и это вызывало ещё больше негативной реакции в мою сторону. Я даже примириться с ними пытался, помогая с английским и обществознанием, когда сам начал эти предметы более менее понимать, но они лишь пользовались мной. Вы: Да уж… мы росли в совершенно разных условиях. Я своим друзьям из детства невероятно благодарен: они всегда меня поддерживали в трудную минуту, навещали в больнице, если я туда попадал, я отвечал им взаимностью, за себя постоять умел. С некоторыми до сих пор общаюсь. Курама Кьюби: противоположности притягиваются *улыбка****
Вы: Стоп, ты это серьёзно? Курама Кьюби: И так смущаюсь, не понимаю, какой чёрт меня дёрнул за язык об этом рассказать, да ещё и показать, не закапывай меня ещё дальше! *смущённый смайл* Вы: Нет уж, давай-ка поподробнее! В какой момент и как тебе пришла эта идея. Курама Кьюби: Просто взял, захотел и сделал! Не бери в голову! Вы: Нет уж, не отстану! Мне с этого крипово, и в то же время прямо нарываются комплименты. Курама Кьюби: Какие комплименты? Обычно такие штуки для своих врагов делают, а потом не показывают. Но в этот раз немножко иначе: не для врагов и не скрыл. Вы: Тем более возникают вопросы, для чего ты это сделал, раз я тебе не враг! И ответный вопрос: какие смущения? Получилось миленько, хоть и не предполагает миленького. Курама Кьюби: Ну всё! Хватит! Хватит! Ну, сделал я что-то похожее на куклу вуду и тебя! Может быть, я бы даже подарил её тебе, но пока решил её придержать у себя! Вы: Это похоже, скорее, не на куклу вуду, а на прикольную плюшевую игрушку. Не знал, что у тебя такие умелые руки! Хочу теперь что-то подобное. Курама Кьюби: Ну, может быть, когда-нибудь потом…***
— А вы в последнее время, смотрю, в хорошем настроении?! — А? — с некоторым недоумением посмотрел Хатаке на блондина; они вновь стояли в пробке, — ну-у, да, наверное. — Не поделитесь, что у вас у вас в последнее время происходит? Неплохо было бы каким-нибудь разговором себя занять, пока эта пробка не закончится. Мы тут минут на пятнадцать точно. — Я человек простой: когда меня просят о чём-нибудь поговорить, я говорю, что не клоун. Потом другой человек начинает возражать, что клоун-то не клоун, но говорить умею, причём на абсолютно разные темы: и о спорте, и о погоде, и о музыке, и о том, как замучила вся эта работа. Потом мы начинаем обсуждать все эти темы, иссякая их первыми же предложениями. Понимаем, что получилась фигня. Тогда переходим к абстрактным темам. Спросишь, что за абстрактные темы — я отвечу, что про летающих в космосе носорогов, леприконов-наездников и великую межгалактическую битву за торт. Ты спросишь, что за фигня — я отвечу, что да, ты абсолютно прав, это фигня и, наверное, ты один из потомков Сократа, или Аристотеля, или ещё какого-то греческого философа, ибо только так можно объяснить твою «мудрость» и, поздравляю, только что я потратил минуту твоего драгоценного времени. — А, да, я слышал про эти приколы среди технарей, надеюсь, их компьютеры перестанут так шутить. Тут должна быть вставочка мема с тем самым бородатым мужиком, — Узумаки прочертил по воздуху рамочку и улыбнулся как тот мужик, — и, тем не менее, хотелось бы вывести вас на разговор. Я перепробую все тактики начала разговора: во-первых, общие знакомые. Как поживают Обито и Рин? — Должно быть, всё хорошо, мы некоторое время с ними посидели, поговорили, после того, как ты нас привёз. Потом они отъехали и мы не то чтобы переписывались… А как дела у твоего «помидора», если не ошибаюсь? Он тоже уже уехал? — без особого веселья и интереса спросил Хатаке. — А, вы о Саске? Да уехал, он в порядке, на время у меня селился, пока квартиру искал. Так что, да… — Узумаки старался здесь быть осторожным, потому что он уже писал Хатаке о встрече их с Сакурой, после которой, как он понял, эти двое стали довольно часто переписываться. В общем, не лучшая идея была говорить о достижениях друга на любовном фронте, ведь пепельноволосый вполне может сопоставить факты и обо всём догадаться. — А господин Джирайя? — с осторожностью поинтересовался Хатаке. — Эм-м… вроде бы все дела идут хорошо, но он ходит какой-то нервный. Нет, он часто бывает нервный, но в последнее время особенно… Скажите, а вам мафия не напоминала о себе? Вы тоже некоторое время были какой-то напуганный, — блондин явно напрягся, но старался держать спокойное лицо и терпеливо ждал ответа старшего. — Мне бы не хотелось об этом сейчас говорить… Просто будь уверен: я не пропаду! Лучше позаботься о себе и Джирайе, — мужчина попытался придать своему голосу позитивных ноток, но кривая улыбка выдала его с головой. — Да-а… обязательно! — не менее фальшиво улыбнулся блондин, после чего повисло неловкое молчание, — ладно, разговор об общих знакомых не сработал, поговорим о том, что нам известно о друг друге: почему вы мне не платите за то, что я вас подвожу до работы? Уверен, программистам платят очень и очень недурно. Или вы исключение? — А ты меня и не спрашивал про оплату. Откуда я могу знать, сколько ты захочешь взять за то, что подвозишь меня? Вполне можем решить этот вопрос сейчас! Тебе будет достаточно, если я сейчас отдам двадцать долларов за все поездки? — Да нет же, сейчас я не про деньги! Я готов вам подвозить бесплатно, мне не жалко! Просто вопрос: вы не считаете, что я «добренький» и глупый и из-за этого пользуетесь мной как бесплатным такси и грузчиком? Хатаке внимательно посмотрел на собеседника. В его глазах, несмотря на грубость заявлений, читался только интерес. Тем не менее, подобные дерзости нельзя было оставлять без ответа. — Хочешь верь, хочешь нет, но за добро я плачу добром. И тебе бы помог в трудную минуту или просто неожиданным подарком, но теперь не уверен. И тоже мне тогда ответь на вопрос: а почему ты соглашаешься меня бесплатно подвозить? Пытаешься от меня чего-то добиться? Хочешь выведать какую-то информацию, как истинный хитропопый журналист, втираясь в доверие? — всё это мужчина проговорил монотонным голосом без капли злости или другой эмоции. — Эй! Так вот, как вы обо мне думаете?! Ну, простите, не знал, что за моей добротой кто-то будет видеть скрытое желание насолить, выведать что-то компрометирующее только потому, что я учусь на специальность, которая подразумевает под собой работу с информацией! Напомню, что даже вам — технарю, приходится работать с информацией! И что теперь?! Мне панически вас бояться, потому что у меня могут быть подозрения, что вы ещё и на хакерстве зарабатываете? — блондин вспыхнул в мгновенье ока. Впрочем, программист понимал, что до этого дойдёт, и спешил всё «погасить»: — Я ответил тебе той же монетой, которую ты мне подкинул! Сам посуди, ну что это было: ты обвинил меня в том, что я пользуюсь тобой, и спросил, продолжал бы я пользоваться тобой?! Нет, конечно — вот мой ответ! Всё, закрыли тему! На мои нападки можешь не отвечать, — в машине вновь повисла тишина. Более менее успокоившись, Узумаки решился вновь возобновить разговор: — Нам действительно следовало бы узнать друг друга получше. Перебрали всех своих общих знакомых — не получилось развить диалог. Коснулись темы своей работы — перессорились. Да и навряд ли нам обоим очень приятно о ней говорить, потому что оба успеваем замучаться там. Об интересах друг друга не особо знаем: и вы и я осторожничаем, стараемся не сболтнуть лишнего. Может быть, всё-таки сходим к кому-нибудь из нас в гости? Это поможет узнать о наших вкусах в еде как минимум. Сама квартира может многое рассказать о человеке. Будет больше времени придумать, чем занять гостя, какими разговорами, хоть всё и может перетечь в другое русло. Вам, конечно, будет попроще в этом плане, потому что я уже увидел вашу приставку и заявляю, что был бы очень даже не против с вами на ней зарубиться! — О, так для чего это затеял?! Для того, чтобы зарубиться в мою приставку?! Не тут-то было, проныра! Ты у меня «в гостях» хоть и недолго, но побывал, и я это на всю жизнь запомню! Теперь твоя очередь меня пригласить, показать квартиру, в свою программу стриптиз в душе можешь не включать! — Хатаке шутливо толкнул собеседника в плечо. — Пхах, разумеется! Я постесняюсь сотворить такое. Но соседский ужин, так и быть, возьму на себя! Всё справедливо! Ну, раз мы договорились, можно помолчать и подумать о своём. Вон и пробка как раз заканчивается!***
Наступил назначенный вечер. Перед приходом гостя Наруто как следует прибрал дом, чтобы и ему не было стыдно за бардак, и гостю было приятно здесь находиться. Журналист, конечно, не гонялся за тем, чтобы всем угодить, но от чего-то всё равно одолевало непонятное желание произвести хорошее впечатление на гостя. Подошло время и прозвенел звонок. В последний раз окинув взглядом квартиру, блондин двигается к двери, открывает её. На пороге ожидаемо стоит Хатаке с такими же конфетами, какие он сам приносил при незваном визите к пепельноволосому. — Это тебе. Не принято приходить в гости с пустыми руками, верно? — со смешком проговаривает Хатаке и протягивает блондину коробку. — Вот спасибо! Очень приятно! Проходите! Поставлю их на стол рядом с чаем, если вдруг окажется, что вы не такой уж и противник сладкого! Вместе их и съедим. Вы, наверное, долго выбирали! — Я на свои вкусы не надеялся, твоих не знаю. Покопался в памяти и решил, что если человек идёт с примирительным подарком, то выбирает то, за что и сам бы простил за все грехи, — всё ещё с улыбкой на лице проговаривает Хатаке. Хозяин дома делает ему жест руками и они вместе идут на краткую экскурсию по квартире. Нужно сказать, что с самого начала переезда в эту квартиру Узумаки практически ничего не менял и не переставлял. Разве что дополнил пространство шкафов новыми книжками, своей одеждой, а холодильник раменом и другой необходимой едой. Не хотелось портить замыслы дизайнера да и не было ни необходимости, ни желания возиться и тратить деньги. Ещё были всякие канцелярские принадлежности, которыми он иногда мог что-то нарисовать, делать поделки, но их он постарался разложить по местам, будто он к ним не так уж часто прикасался, а куклу-Хатаке спрятать. Пока он проводил экскурсию по своему дому и подмечал очень и не очень интересные факты о своих вещах, он ловил заинтересованные, оценивающие и одобряющие взгляды мужчины, из-за чего не мог не остаться довольным. Ещё поймал себя на мысли, что нахождение Хатаке в его квартире выглядит одновременно и сюрреалистично, и будто органично. Сегодня он был одет довольно просто, а не как на работу: около-спортивные брюки, голубая футболка, лёгкие сетчатые кеды, из которых выглядывали такие же голубые носки. По дому он передвигался лёгкой походкой и время от времени от времени проводил по пушистым и, судя по виду, недавно вымытым пепельным волосам длинными пальцами. Блондин старался выкинуть ненужные мысли из головы и продолжать экскурсию по квартире. — Ну как? — спросил Узумаки, когда они закончили исследование последней комнаты — ванной. — А что я могу сказать? Уютно у тебя тут, выглядит обжито, хоть ты тут находишься всего месяц. Не то, что у меня, — в глазах мужчины прочиталась некоторая грусть, но тут же ушла при следующих словах, — а если бы мне и не понравилось, кто я такой, чтобы тебе что-то указывать?! Это твой дом, это твой способ выражения личности. И, знаешь, твоя рука тут видна. Сразу видно, кто здесь живёт! — Правда? И какие же черты моей личности выражает интерьер моей квартиры? — хитро посмотрел Узумаки. Хатаке с улыбочкой, предвещающей подкол, посмотрел на своего собеседника, подумал и выдал: — Свободный, взбалмошный, яркий, везде видны следы журналюги: какие-то тайнички, дневнички, — Узумаки тут же подумал: «проклятье! Где-то увидел тайники, только бы до куклы не добрался!», но быстро успокоился и отшутился: — В общем, выводы напрашиваются сами собой? Эх, а я надеялся на каплю загадочности! Теперь нужно немножко поднять настроение, пойдемте есть! — Хатаке кивнул и пошагал вслед за хозяином обратно на кухню. Тем временем там в воздухе витал аромат жареной индейки. Хатаке даже на минуту слюну проглотил: пахло аппетитно, хоть и не сказать, что он был большим любителем мяса. Узумаки без дела не стоял и доставал блюдо из духовки, которое выглядело не менее аппетитно, чем пахло. Поставив индейку на стол, хозяин дома достал из холодильника два салата, явно покупных, но за одну индейку Хатаке был готов его простить, да и парень не домохозяйка, чтобы всё самому готовить. Следом он извлёк сырно-колбасную нарезку и овощную с баклажанами, помидорами и перцем. С одной стороны, Хатаке уже раздражали эти шутки про любовь к баклажанам, но он всё прощал, как только начинал их есть с каким-нибудь соусом. Блондин заметил взгляд мужчины на тарелке и хихикнул: — Как видите, я тоже немножко покопался в памяти, — и поставил тарелку поближе к Хатаке. Стол был мелковат, но чудом всё уместилось. Одна индейка сиротливо стояла на кухонной тумбе. К ней и направился Узумаки, чтобы разрезать. Как только нож сделал первый рывок, Хатаке почуял неладное: во-первых, несколько хлюпающий звук при разделывании птицы; во-вторых, она подозрительно белая. Когда тарелку поднесли ещё ближе, опасения подтвердились: она недожарена. Узумаки выглядел напряжённым, но всё-таки поставил тарелки с индейкой Хатаке и себе. — Ой, забыл самое важное! — воскликнул Узумаки и ушёл в соседнюю комнату. Хатаке кивнул, сопроводил хозяина квартиры взглядом и вновь начал пристально всматриваться в тарелку перед собой. — Может, всё не так уж и плохо с ней? — некоторое время он потыкал в птицу вилкой, подумал, схватил кусочек, с «была не была» проглотил. Подавив рвотные рефлексы, убедившись в своих выводах, он вновь посмотрел на всю индейку и соображал, можно ли её ещё спасти или нет. Тем временем в комнату вошёл Узумаки: — Я тут попытался сделать коктейли. Впервые занимаюсь чем-то подобным, как и индейкой, так что не судите строго, — и поставил напитки рядом с тарелками. Приглядевшись и принюхавшись повнимательнее, программист понял, что перед ним самый обычный мохито. Даже если и косяковый, большого урона по желудку не нанесёт. Спустя мгновенье перед ним начинало разворачиваться более интересное зрелище: хозяин квартиры начинал есть свою индейку. Он подцепил кусочек вилкой и продолжительное время на неё с подозрением смотрел. Смирившись с судьбой, он всё-таки решил проверить свой кулинарный шедевр и отправил с вилкой в рот. Как в замедленной съёмке, лицо сморщилось, будто его сейчас вырвет, но вскоре послышался глотающий звук, а чуть позже высунулся язык: — Лучше пока не берите индейку… Она недожарена. Суну-ка её обратно в духовку, а пока похрустим салатами. — Предлагаю просто заняться салатами, нарезками и напитками: птицу уже не спасти. Если каким-то образом и приготовится середина, верхушка вся превратится в угли. Уж не знаю, что лучше. М-м-м, мохито, кстати, получился хороший! — довольно протянул Хатаке, похлёбывая напиток, — жалко, правда, что он без алкоголя, но так тоже хорошо. — Всмысле не спасти? Просто проследить за ней внимательно, и будет, как из ресторана! Вот увидите! — пытаясь спасти свою честь, пролепетал Узумаки. — Ясно, почему без алкоголя: всю бутылку выпил ты сам, видимо, — со вздохом выдал Хатаке, — просто поверь мне — заядлому холостяку, не один вечер проведшему у плиты, что это безнадёжно. У нас есть салаты, которых вполне достаточно для хорошего вечера! Я вижу, что они магазинные, так что они точно не загубленные, если ты не купил просрочку. — То есть, получается, если я это приготовил, это автоматом становится отравой? Я так вас понял? — ни с того ни с сего вспылил хозяин дома. — Стоп, а вот этого я не говорил! Я просто сказал, что салаты хотя бы можно будет есть, потому что там гарантию дают свежести продуктов и правильной прожарки всего, ведь делают их специализированные люди по чёткой инструкции, — с этими словами Хатаке захватил горстку салата вилкой и отправил прямиком в рот. Ровно через две секунды он об этом пожалел, постарался не откашливаться и быть максимально тактичным, но убитый взгляд его выдавал: — Эм-м, этот салат должен быть таким кислым, или он… просрочился? На этих словах Узумаки покраснел от ярости и, схватив противень с индейкой, буквально забросил её в плиту, включил, а градусы поставил чуть не максимальные. — А я что ли тупой, и не могу сделать всё по инструкции, да?! — буквально проорал журналист и склонился к дверце, чтобы следить за птицей. На этой ноте в комнате повисла гробовая тишина. Через некоторое время мужчина всё-таки решился взять мохито и окликнул блондина: — Давай лучше успокоимся. Будешь свой мохито? Говорю тебе, он получился хорошо. — Если так понравился, сам пей! Ах, да! Он был бы лучше с алкоголем! — злобно буркнул Узумаки. — Успокойся! Я не собирался к тебе с этим придираться! У меня просто между словом промелькнуло, в мыслях было потом тебя тоже угостить мохито, просто в видоизменённом варианте, а та шутка была не к месту, — в ответ молчание — ясно, сегодня без напитков. Может, хотя бы салат? Этот, вроде как хороший. — О да! Если что-то у меня на столе и хорошо, так это один из двух покупных салатов! Чёрт возьми! Просто замолчи! Не видишь, я смотрю за индейкой?! — на этих словах по дому разнесся запах гари. Узумаки быстро всё выключил, схватил противень, ошпарился и опрокинул на пол. Индейка не перевернулась, но теперь оба могли наблюдать за углями на блюде и валящим от него паром. Наруто уже стал было набрасываться на индейку с ножами, но тут с места подпрыгнул Хатаке и жестом попросил отдать ножи ему, чтобы Узумаки в своём нервном состоянии не ошпарился второй раз. Хатаке сам всё разрезал, и оба могли наблюдать за мясом недосредней прожарки на фоне углей. — Ну что? Доволен? — ударив кулаком о тумбу, и тут же об этом пожалев выкрикнул Узумаки. — Я не виноват, что тебя просят успокоиться, а ты не слушаешь! Чёрт возьми, неудача с блюдами — это ещё не конец света! Ты студент и, разумеется, я не ожидал от тебя угощений ресторанного уровня! Мы бы с тобой посмеялись над этой ситуацией и просто прекрасно провели вечер хрустя салатом, нарезкой и попивая мохито. Но нет — тебе приспичило истерить и орать на меня, вот и результат! — Ну конечно! Я ещё и полностью и кругом во всём виноват! Да ну вас к чёрту! Я тут стараюсь изо всех сил вам угодить, помириться, а вы то «не доверяете», то смотрите как на демона во плоти, то сами начинаете орать! — Чёрт! Похоже, у кого-то до сих пор не закончился пубертатный период… Только глаз и глаз за ним, — тихо про себя пробормотал Хатаке, но хозяин квартиры всё услышал. — Это у меня пубертатный период?! Ага! Конечно! Вам не напомнить, кто вас до работы подвозит? — Аргумент! Как раз подумал, не снять ли с тебя такую тяготящую обязанность, заодно не рисковать своей жизнью?! — Ой, да пожалуйста! Мне же лучше! АРИВИДЕРЧИ! — ПСИХ! — ГЛИСТА ТЕХНАРСКАЯ! — ЖУРНАЛЮГА! — ВАЛИ УЖЕ ОТСЮДА! *громкий хлопок дверью* — ААААААА!!! — взвыл Узумаки, остался сидеть возле сгоревшей индейки на полу осознавать ситуацию и мысленно давать себе по лбу.