Возлюби или умри

Итачи пропустил первый семейный ужин, на который Саске привел свою девушку. Готовясь взойти на трон клана Учиха, он потерял все свободное время, что имел. Единственное, чем мог загладить свою вину — это вернуть Сакуре фарфоровую статуэтку ворона. Она прикупила ее в качестве подарка, но Фугаку-сама отвергнул этот добрый жест. Если девчонка пыталась его подкупить, то у нее плохо вышло. Вздохнув, Итачи застегнул набедренную сумку. Статуэтка хрупкая. Если она треснет по пути, будет неловко возвращать. В конце концов, младший брат сам без проблем мог отдать ее Сакуре, но он настаивал на том, чтобы два дорогих для него человека познакомились. Они не были знакомы лично, но Итачи видел ее издалека ещё тогда, когда она была генином. Насколько ему известно, недавно она с успехом сдала экзамен на джонина. Неплохой результат для куноичи ее возраста. Она, безусловно, талантлива, раз сама Цунаде-сама взялась за ее обучение. Ну, полно раздумий. Пора в путь. Итачи стряхнул невидимые пылинки с плеча. Не должно наследнику клана выходить в свет неопрятным. — Стой, Итачи, — Изуми вышла из кухни с контейнером. — Ты забыл обед. Итачи извиняюще улыбнулся. — Я уже давно не обедаю, Изуми. — Знаю, но я не хочу, чтобы ты испортил желудок. Пожалуйста, — она протянула контейнер, жалобно глядя на него, — ради меня. — Прости, но нет. Девушка обиженно надула губы. — Я в печали. Ты себя совсем не бережёшь. А ты ведь и так худой. — Она ущипнула его за бок: он даже не пытался уклониться. — Такими темпами к нашей свадьбе вместо завидного жениха я получу скелета. Ох не это мне обещала Микото-сан, ох не это. Она причитала с безобидной насмешкой. Итачи не подавал признаков настороженности: лишь липкий ком, подступивший к его горлу, свидетельствовал о внутреннем напряжении. Родители пророчили ему в невесты Изуми Учиха, когда ему исполнилось тринадцать. Дело не в том, что она обладала выдающимися способностями. Просто она была единственной клановой девчонкой, с которой он знался. Это неудивительно, ведь она оказалась его истинной. Одной из немногих, чье общество не удручало. Парадокс: будучи социально неразвитым, он каждый раз с лёгкостью поддерживал с ней беседу. Она была… особенной. Созданной исключительно для него. Правда, не она одна. В их мире у одного альфы — несколько истинных омег. Раньше процветало многоженство, но страна Огня шла в ногу со временем. Пару десятков лет назад был издан закон, который запрещал иметь более одной жены. Но ничто не мешало мужчинам заводить любовниц. Тем более, многие жены знали об этом. Они были не против. Им достаточно, чтобы их любили. Итачи из всех истинных, предложенных ему судьбой, встретил лишь Изуми. Он собирался жениться на ней и не подпускать к себе других женщин. К сожалению, физиология альф и омег была устроена таким образом, что они могут зачать лишь от истинных. Наверное, поэтому мама сдружилась с Изуми. Она тоже была истинной его отца — они прожили более двадцати лет, сохраняя супружескую верность. Пусть в клане и проживала одна из предназначенных Фугаку-сама, но она осталась одинока, потому что глава клана не желал изменять своей избранной. В этом плане Итачи брал пример с отца. Он сохранил честь и достоинство, выбрав жену и оставшись с ней честным до конца. — Ладно, — в сдающемся жесте Изуми обреченно приподняла руки и кисло улыбнулась. — Раз уж не хочешь принимать мою заботу, дай хоть тебя поцеловать. Она подошла, привстала на носочки и уткнулась носом в его шею. Вздохнула естественный аромат альфы, блаженно закатила глаза — и собственнически впилась зубами в кожу, перемешивая их запахи. Поставив метку, она игриво отстранилась, когда он наклонился к ней, чтобы сделать то же самое. — Нет-нет, — она цокнула и покачала пальцем, — это тебе наказание за то, что не принял еду. Итачи разочарованно провел языком по заострившимся клыкам. Знакомые приветствуют, обнюхивая друг друга, друзья — целуют, а любовники кусают. Аромат испаряется лишь к концу дня. Для альфы не может быть ничего унизительнее, чем не пометить свою омегу. Изуми фальшиво рассмеялась. — Боже, ты меня пугаешь, твои глаза так потемнели. — Она приспустила воротник футболки. — Я пошутила. Не спрашивая и не церемонясь, он рывком притянул ее к себе и, сминая кожу, оставил на ее шее багряный засос. Нетронутый обед упал. Изуми оттолкнула Итачи и села на пол на подкосившихся ногах. Он редко проявлял эту сторону. Сторону альфы.

***

Сакура открыла дверь, широко зевнув. Впившись в его лицо внимательным взглядом, она, наконец, выдала: — Учиха-сан? Итачи словно пригвоздили к месту невидимые булавки. Ее запах ударил в ноздри. Застал врасплох, как вражеский кунай. Попавший точно в мишень. — Удивлены? — не удалось скрыть озорной улыбки. Так на него всегда действовало присутствие Изуми. Стало быть, другие истинные не исключение. Умиротворение волной омыло с головы до пят. Усталость растворялась. К сонной девушке хотелось прикоснуться. Итачи одернул себя, отступил на микроскопический шаг. Нужно скорее отдать треклятую статуэтку и проваливать к чертям собачьим, пока она сама обо всем не догадалась. Он не знает, как она себя поведет. Он ненавидит непредсказуемых людей. — Честно говоря, нет, — она протянула руку. — Саске сообщил, что вы занесёте статуэтку. Он достал предмет из сумки и передал владелице. Слава Ками, невредимый. Она задумчиво повертела ворона в руках, и ее взгляд, отягощенный неизвестными размышлениями, показался ему очаровательным. — Почему ворон? — спросил прежде, чем подумал. — Не знаю, — Сакура пожала плечами, — мне показалось, что он напоминает ваш клан. Черный, хитрый и независимый. — По-вашему, наш клан — хитрый? — А по-вашему — нет? — Улыбка сползла с губ, стоило ей понять, что она ляпнула. — Простите, я не хотела дерзить. Во всяком случае, таковы слухи в деревне. Никто не представляет, чем занимаются отстраненные Учиха, вот и додумывают лишнего. — Додумывание — не беда. Главное, чтобы нас не романтизировали. — О, тогда вы не по адресу. Кто, если не конохские женщины, мечтательно вздыхают о таинственных и красивых Учиха, примеряя на них самые смелые фантазии? — Почему вы с такой осведомленностью говорите об этих женщинах? Вы, часом, не относитесь к их числу? Сакура оторопела. Что он только что?.. — Ну, довольно обо мне. Что насчёт вас, Учиха-сан? — Краска выстрелила ей в лицо, и она засуетилась. — О, мне так жаль, я даже не предложила вам зайти. Чай, кофе? У меня есть коньяк из страны Воды. — Редкостное дерьмо, — он сказал это не потому, что ему была свойственна такая речь: напротив, он намеренно пренебрег вежливостью, чтобы застать новую эмоцию на ее лице. Удивление яркое, как и ее волосы: большие зелёные глаза распахнуты, рот приоткрыт, и вся она не шелохнется, словно боится разрезать воздух лишним движением. — Да-а… — Она вдруг улыбнулась, как идиотка, — не то слово. — Мне пора, Харуно-сан. — Конечно. Если позволите, я… — Прошу вас, — резче, чем следовало. Его пальцы задрожали: если он не уйдет сейчас же, то не понесет ответственность за свои поступки. А он должен, черт побери, должен. Заметив перемену в нем, Сакура без промедлений поставила ему метку — как и подобало знакомым: лишь обнюхала его. Он ответил тем же, но задержался. Навис над ней, коснулся уха якобы случайно. Скрылся столь же стремительно, сколь и появился. Оставляя ее метаться в безрезультатных сомнениях.