Утро

  — Луз, хватит, — Эмити была прижата своей крутой девушкой к стене и пыталась вырваться, боясь, что вот-вот кто-то спустится по лестнице и застукает их в довольно пикантном положении, — и от тебя несёт алкоголем.   — От тебя тоже, вино мы пили вместе, — Носеду кажется не волновало абсолютно ничего, она спокойно облокачивалась рукой на стену, расположила коленку между ног Блайт и нежно прикусывала той шею, — И признай уже, что тебе нравится. Адреналин приливает от страха, да? — прикус от Луз, прерванный собственной ладонью полустон от Эмити. — И кто, скажи мне на милость, попрётся куда-нибудь в четыре утра в воскресенье?    Блайт в этот момент обожала и ненавидела свою девушку. Ну конечно ей это нравится, конечно она получает огромную дозу адреналина и естественно никто в здравом уме не будет выходить из дома в такую рань. Но кто сказал, что в семье Блайтов есть хоть кто-то в здравом уме? Вдруг Эд, как обычно "случайно", вечером разбил любимую кружку матери и решил пока все спят сбегать купить такую же? Или же Эмира вернётся с очередной тусовки? Или их любимая матушка снова решит потащить всех на раннюю прогулку, чтобы полюбоваться красотами леса и "провести прекрасное время всей семьёй". Последнее было бы особенно неприятно, потому что конец Эмити наступит уже в тот момент, когда Одалия не обнаружит дочь спящей в кровати.    Очередной особо страстный поцелуй в шею от Луз и теперь даже плотно прижата ладонь не может удержать вскрик удовольствия юной Блайт.   — Луз, чёрт тебя подери, прекрати. Если хоть одна живая душа узнает об этом, я буду игнорировать тебя месяц. — Носеда слегка отстранилась, вопросительно взглянула в бездонные золотые глаза своей девушки. После, хищно улыбаясь, медленно приблизилась и со всей нежностью прикоснулась губами к щеке возлюбленной, — Две недели... — и ко лбу, — Неделю...    Луз оторвалась от Эмити и хмуро посмотрела ей в глаза, всем своим естеством выражая недовольство. Она оторвала одну руку, что до этого была на стене, вторую она сняла с талии Блайт и завела за спину. В последнюю очередь она убрала ногу, которой до этого прижимала возлюбленную к стене. Ей послышалось, или Эмити в самом деле после этого выдохнула? Не важно. Луз скрепила руки за спиной, сделала шаг назад от Блайт и уже вот-вот готова была развернуться, как вдруг с широкой улыбкой втянула Эмити в нежный поцелуй.    Улыбаться до ушей и целоваться одновременно было немного неудобно, но девушки ничего не могли с собой поделать. Блайт положила ладони на плечи своей возлюбленной, что та восприняла как знак того, что ни убивать, ни игнорировать её не будут, из-за чего улыбнулась ещё шире и вернула руки обратно на талию. Казалось, в этот момент обе испытывали настоящее, безграничное счастье. Замёрзшие, в обоссаном грязном подъезде, в четыре часа утра, уставшие и до безумия влюбленные. Их не волновало ничего кроме друг друга.    Когда дыхания уже стало не хватать, а щёки болели от широченных улыбок, они всё же оторвались друг от друга. Не настолько, чтобы разорвать объятья, но настолько, чтобы смотреть в глаза и не чувствовать лёгкий перегар.   — Как же ты меня бесишь, Носеда, — сказала Блайт с самой обворожительной и ласковой улыбкой на свете. Её глаза блестели от переполняющей любви к девушке напротив. Или же от половины выпитой бутылки какого-то дешёвого портвейна. Когда они сидели на каком-то старом покрывале, что Луз притащила в неизвестный до того момента Эмити парк, когда их окружали золотистый, красные и коричневые листья медленно наступающей осени, когда они обнимали друг друга от любви и холода, когда они лежали плечом к плечу, смотрели на ночное небо и говорили обо всём на свете, когда они ели украденные из какого-то сада неподалёку кислые и временами червивые яблоки именно самый дешёвый портвейн из ближайшего супермаркета, который они пили из одной бутылки без стаканчиков, казался самым вкусным напитком. Все же Луз умела создавать правильное настроение.   — Я тоже люблю тебя, дорогая, — Носеда хихикнула, вернула сползшую шапку на место и мимолётно чмокнула её в розовый нос. — Провести тебя до лифта?   — Дурёха, — Эмити прыснула в сторону и выскользнула из тёплых объятий.   — Приму за согласие, — с широченной улыбкой от уха до уха, Луз подхватила свою девушку на руки и понесла в сторону лифта. Осторожно нажав на кнопку вызова локтем, она взглянула на хихикающую в её руках девушку.   — Твоё счастье, что окна родительской спальни выходят на другую сторону, а то я бы тебя даже в свой двор не пустила. — Блайт продолжала тихо смеяться и закинула руки на шею возлюбленной для большего удобства.   — По-моему, я немного не нравлюсь твоей матери? — саркастично сказала Луз.   — Это мягко сказано, — Эмити продолжала мирно лежать в объятьях своей девушки, как вдруг на её лице промелькнул ужас, что не скрылась от глаз Носеды.   — Что такое? Все же в эту сторону окна?   — Какие, к чертям собачьим, окна, Носеда?! У меня же из-за тебя точно остались засосы. Каким местом ты думала? — Луз уже собиралась что-то сказать, как Эмити её прервала, — Хотя не отвечай, сама знаю каким. Я видимо тем же, раз сразу не отпихнула тебя.    Носеда успела и в самом деле испугаться, но после мини-истерики она успокоилась:   — Нет, дорогая, ты просто меня любишь.   — Конечно, тебя попробуй не любить, ты придёшь ко мне под окна и начнёшь выть какую-то муть о том что как жаль что наше время истекло и о том что мы слишком мудрые для наших лет, — Эмити шуточно закатила глаза и снова с улыбкой посмотрела в сияющее радостью лицо своей девушки.   — О, уже лифт приехал, — старый, скрипящий и немного пованивающий сигаретным дымом лифт с неприятным рыжим светом открылся перед девушками. Луз оперативно поставила любимую на ноги, стянула с руки декоративно повязанную бандану и аккуратно завязала на шее Эмити, чтоб Одалия не убила свое младше чадо, которое и так будет оправдываться где была всю ночь,чтоб не сдавать Носеду. Мимолётно чмокнув Блайт в губы, Луз крепко её обняла и выскочила из кабинки за мгновение до того как лифт закрылся.    Казалось, улыбки на лицах обеих уже просто не могли быть шире, казалось, что морозный воздух не мог добраться до горящих любовью сердец, казалось, что возбуждено розовеющий рассвет был просто одним из тысячи таких же, что уже были за миллиарды лет существования Земли. Но обе девушки, уже немного протрезвевшие, каждая у себя дома глядя в запотевшее от свежего воздуха окно на удивительно красивый, как они посчитали, рассвет так не думали. Они думали лишь друг о друге, о тернистом будущем, что ждёт их в гомофобном обществе, о том, что Одалия Блайт убьёт их обеих и выгонит Эмити из дома, когда неизбежно и знает об их отношениях. Они даже не задумывались о том, что будет хоть кто-то поддерживающий их любовь. Но они могли сказать точно, что это было не первое, и далеко не последнее утро, что две безумные, влюблённые и счастливые девушки подарят друг другу.