***
Когда наступил антракт, Катара решила воспользоваться возможностью подумать в одиночестве и вышла на балкон. Было полнолуние, и луна светила очень ярко. Девушка невольно вспомнила о принцессе Северного Племени Воды. Юи была очень добра и самоотверженна, такая же она теперь наблюдает за ними с ночного небосвода. Внезапно дверь приоткрылась, на пару мгновений впустив на балкон свет из зала, и снова закрылась. — Прости, не знал, что ты здесь. Катара узнала голос Зуко, но не оглянулась, лишь коротко бросила в ответ: — Ты мне не мешаешь. Она услышала, как принц подошёл к перилам и встал рядом с ней, оперевшись локтями на перила, так же глядя куда-то вдаль, где водная гладь соединяется с тёмным покрывалом ночного неба. — Как тебе спектакль? — не выдержав давящей тишины, с иронией спросила Катара. — Антракт — лучшая его часть, — Зуко как-то горько усмехнулся, но больше ничего не сказал. — Да, у них довольно много ошибок, — покорительница воды согласно хмыкнула, так и не отрывая взгляда от пылающей холодным огнём луны. — Все недовольны, — подумав, Катара мягко улыбнулась и дополнила, — кроме Тоф. — Для меня это не совсем так, как для вас, — девушка удивлённо взглянула на собеседника и одним лишь взглядом задала вопрос, не понимая, о чём он говорит. Зуко выдохнул, нервно проведя рукой по волосам, и тихо продолжил. — Они просто словно собрали все главные ошибки моей жизни и теперь кидают их мне в лицо. Мой дядя... Он был единственным, кто всегда был на моей стороне, и, когда всё было плохо, он остался со мной. А я просто вонзил ему нож в спину. Я никогда не смогу искупить свою вину перед ним. Зуко говорил слабым голосом, часто запинаясь и отводя взгляд, будто бы деревянный пол под ногами представляет для него огромный интерес. Если бы Катара не простила его раньше, то точно сделала бы это сейчас — его слова были искренними, она точно чувствовала это, и ей хотелось как-нибудь помочь ему, дать ему уверенность в том, что дядя непременно простит его. Она и сама была уверена в этом. — Ты уже искупил вину, Зуко. Ты раскаиваешься и ты сожалеешь о том, что сделал. Это главное. Я не была достаточно знакома с твоим дядей, но если он и правда всегда был рядом с тобой, то ты очень много значишь для него. Он простит тебя, обязательно простит. Так же, как я простила тебя, — она ласково улыбнулась ему, стараясь вложить в эту улыбку всю свою поддержку и искренность. Зуко молчал около минуты, явно обдумывая её слова и страстно желая поверить в их правдивость. — Спасибо, Катара, — наконец произнёс принц, в его тоне девушка очень чётко услышала благодарность и незаметно выдохнула: хотя Зуко никогда не признается в этом, ему тоже бывает нужна поддержка от кого-нибудь рядом. Они так и стояли вместе в ночной тишине, каждый думая о своём, пока антракт не подошёл к концу и им не пришлось вернуться к друзьям. Уходя с балкона, Катара оглянулась на горящую на небосклоне луну, будто спрашивая совета у давней подруги, и почти через мгновение решила: будь что будет. Нет смысла игнорировать рвущиеся наружу чувства, поэтому когда-нибудь она признается Зуко, а пока ей достаточно и просто наслаждаться его близостью.—
10 августа 2021 г. в 00:19
— Должна сказать вам, принц Зуко, вы очень красивы.
— Не стоит смеяться надо мной!
— Но я правда так считаю! Вы нравитесь мне с тех пор, как впервые похитили меня.
Катара почувствовала, как начинают гореть щёки. Дурацкие актёры, дурацкая пьеса! Главным образом она считала так, потому что в чём-то они были правы. Конечно, Катара до сих пор вне себя от злости, когда её пародия плачет невпопад и читает нотации о том, как важно всегда верить — она ведь совсем не такая! — но о симпатии покорительницы воды к принцу огня они узнали просто случайно угадали, (ведь Катара ничем себя не выдала!) с поразительной точностью.
Девушка украдкой покосилась на сидящего рядом Зуко. Он сидел к ней боком и, казалось, был полностью сосредоточен на представлении, однако лицо его ничего не выражало, так что догадаться, о чём он думает, у неё не получилось, поэтому она тоже вновь обратила своё внимание к происходящему на сцене.
— Но я думал, что ты девушка Аватара! — воскликнул лже-Зуко, как она сама его прозвала.
Катару даже передёрнуло от возмущения. С каких пор она стала чьей-то девушкой? Тем более Аанга… Разумеется, он нравится ей, она даже может сказать, что любит его, но так, как можно любить, например, младшего брата. Катара давно заметила, что мальчик неровно дышит к ней: все эти подарки, комплименты, попытки провести побольше времени со своей наставницей. О, а то, как он краснеет и смущается, когда она рядом! Странным образом это не приносило Катаре никакого удовольствия, даже наоборот — она чувствовала ужасную неловкость, потому что с того момента, как они оба поцеловались в пещере влюблённых, прошло немало времени и она, долго размышляя над своими чувствами, поняла, что не испытывает больше к Аангу ничего даже около романтического. Мальчик хотел поговорить об их отношениях, но Катара не хотела обижать или ранить его, так что просто избегала или резко меняла тему на более обыденную, например, интересовалась, как его успехи в покорении огня. Она точно знала, что Аанг не идиот и понимает все её не слишком изящные манёвры, но всё же он охотно рассказывал ей о тренировках и новых приёмах, которые он смог выучить.
— Аватара? — актриса звонко рассмеялась. — Он мне как младший брат! Я даже никогда не воспринимала его как мужчину!
Как мужчину? Пожалуй, воспринимала. Пускай это было совсем давно, но всё-таки он нравился ей когда-то. А что вообще значит «воспринимать как мужчину»? Воспринимала ли Катара кого-нибудь именно так? Не просто как кого-то мужского пола, а как кого-то, с кем она могла бы начать отношения? Ей точно нравился Джет, и даже после его предательства, когда они снова встретились в Ба Синг Се, её чувства не до конца угасли. Но ведь был и кто-то ещё?
— Тем более, что он всё равно никогда не узнает об этом, — произнесла лже-Катара со сцены, обнимаясь со лже-Зуко. Это так, они думают, всё было? Она просто хотела исцелить его шрам! И только!
И только?... На самом деле, как бы Катара ни не хотела признаваться в этом даже самой себе, как бы ни отметала эти мысли далеко в сторону, Зуко нравился ей и нравился давно. Она сама не понимала, когда это началось. Когда он привязал её к дереву? Когда случайно коснулся пальцами тонкой кожи шеи, примеряя на пленницу ожерелье? Когда не позволил пиратам сделать с ней кое-что очень непозволительное, но очень явно читающееся в их глазах? Или когда он рассказал, что тоже потерял свою маму? Катара не знала точно. Она знала лишь, что он почему-то нравился ей, а рядом с ним сердце начинало биться быстрее (наверняка Тоф это заметила и именно поэтому сейчас так ехидно смеётся где-то рядом).
Катаре нравилось в нём всё: его сила и решительность, его неловкость, когда он смущается, его неустанные попытки добиться её, Катары, прощения и доверия. Ей нравилось, когда он улыбается ей. Первое время это было видеть странно и непривычно: раньше она бы в жизни не подумала, что этот злобный придурок умеет улыбаться, причём улыбаться искренне, а не злобно или насмешливо.
Ей нравилось и то, как он выглядит. Даже страшный шрам на лице никак не омрачал его красивые, тонкие, по-настоящему аристократичные черты лица. И тело Зуко Катаре тоже нравилось. Из-за этого она даже стала присутствовать почти на всех тренировках покорения огня Аанга. Сначала покорительница воды делала это, чтобы проследить, не причинит ли принц вред мальчику — она всё ещё ему не доверяла, — но со временем ей просто стало приятно наблюдать за его движениями.
Но, несмотря на всю свою симпатию к этому парню, Катара не могла избавиться от стойкого ощущения, что это всё жутко неправильно. Конечно же, она простила его и давно перестала видеть в нём того раздражающего придурка с хвостиком, который гонял их по всему миру, но что-то внутри неё яростно противилось этим чувствам. Может быть, это было то, что их отношения не имели бы даже шанса на успех? Ведь Зуко — наследный принц нации огня и точно останется у себя на родине, когда война закончится, а Катара должна будет вернуться к себе домой на Южный полюс. А может, она просто боялась, что он не чувствует к ней того же? Он ведь будущий Лорд Огня, а она — просто «жалкая простолюдинка». Хотя Зуко давно перестал называть её так и они даже подружились, Катара не могла быть уверена, что ему этого хватит для того, чтобы проникнуться к ней особой симпатией. Она была убеждена, что всё его хорошее отношение к девушке вызвано лишь до сих пор не угасшим чувством вины перед ней. А заговорить с ним об этом, признаться ему было бы слишком стыдно, слишком унизительно — никогда она не перешагнёт через свою гордость и не поставит себя в такое неловкое положение.