Когда ты ушёл.

Дракен. Широкоплечий, длинноволосый мужчина сейчас впервые за долгое время выглядел как физически так и морально опустошенным. В его руках была бутылка дешёвого, смердящего алкоголя. Он пил его огромными глотками до тех пор пока янтарная жидкость полностью не пропала из бутылки. Он впервые за долгое время просто упал на колени и разрыдался. Он рыдал словно маленькая девочка потерявшая последние сотню йен, которые были ею заготовлены на мороженое. И его можно было очень легко понять. Сначала он потерял любимую что оставила на его сердце рану. Затем ушел Майки, а теперь и Такемичи. Эти события медленно точили его сердце словно вода камень. И в один момент просто сточили. — Простите, ребята. — Тихо прошептал мужчина и утер нос рукавом, а затем облакотился на лавочку и достав сигарету, впервые в своей жизни закурил. Горький, неприятный дым резанул лёгкие словно танто, но он лишь улыбнулся краешками губ. — Я так жалок. Я никого не смог защитить. Я слишком жалок что бы просто находится в этом мире. Но ничего. Скоро и Я к вам отправлюсь. Он широко улыбнулся и запрокинул голову к небу, после чего засмеялся. Искренне, чисто и не наигранно. Ведь он понимал что они явно будут не рады тому, что он окажется вместе с ними будучи молодым пареньком, а не беззубым страцом. А ведь у них были такие планы на старость… — Майки, а помнишь как Я постоянно таскал тебя на спине, а? — Он повернулся к могиле своего друга. — Такемичи, а ты? Мы втроём были не разлей вода. Чего только стоило случай когда меня пырнули ножом. Помнишь как ты меня тащил? Помнишь? Он опустился на колени и согнувшись в поклоне вновь заплакал, после чего от полного бессилия начал бить холодные плиты дорожки ведущей к могиле. Его не останавливал даже тот факт, что уже после второго удара его руки засочились кровью, а после десятого что-то неприятно хрустнуло. Он закричал как можно громче в попытках докричаться то ли до их трупов, то ли до их душ что давно покоились на небе. — Почему…почему вы так рано ушли. Я просто хочу что бы мы вновь были все вместе. — Он перевернулся на бок, а после лег на спину. — Я хочу что бы меня пырнули ножом в подворотне за жалкие пятьсот йен, которые у меня остались. Ведь у меня даже не хватит сил себя убить. Хина. Она посмотрела на себя в зеркало стоящее в ванной. Она давно не видела в себе ту, кем была раньше. Казалось что ещё год назад она была молодой и красивой. Каждый мужчина невольно скользил взглядом по её формам из-за чего её молодой человек изредка ревновал и бурчал на Хину, которая даже не мыслила о том что бы изменить ему. Но он ушёл из жизни. Вместе со всеми красками, которыми наполнял её жизнь. Он был словно художник с многолетним стажем. При каждом его прикосновении она буквально таяла, а пустой холст под названием «жизнь» зацветал невиданными красками. Бледно-зеленый, красный, синий, жёлтый, оранжевый, фиолетовый — все эти цвета смешивались в бурный поток и дарили невообразимые ощущения от созерцания. Сейчас в её жизни остались три цвета. Серая улица, её бордовая кровь и белые таблетки, которыми та себя пичкала в надежде уснуть без лишних фантазий о несбышемся счастливом будущем. Она коснулась своей впавшей от голода щеки. После поднялась чуть выше и коснулась волос. Жёстких и запутавшихся. Она явно перестала о них заботиться. Далее она спустилась ниже к своим ключицам, которые уж слишком выпирали на бледном, истощенным голодом теле. Хина так же коснулась и своей груди. Если она раньше была маленькой, то теперь и вовсе отсутствовала. А ребра выпирали ещё сильнее чем раньше. Худорщавые руки в красных свежих, красных отметках перекрывающие старые шрамы. Ей постоянно не хватало сил резануть по венам, поэтому все её ноги и руки до плеч были изрезаны не настолько глубоко что бы умереть от кровопотери. Но сегодня она была настроена иначе. Она бережно взяла банку с раковины и открыв её, сразу же проглотила горсть таблеток. Этой дозы хватит что бы умереть, но на этом она не планировала останавливаться. Это обезболивающее было не купить без рецепта, но она смогла. Ведь кто ищет тот всегда найдёт. Она аккуратно соскользнула в ванную и взяв лезвие, нанесла всего два пореза. Но не поперёк, а вдоль руки тем самым лишая возможности хоть кому-нибудь её спасти. Она лежала в ванной пока не начало угасать сознание и тело перестало слушаться. Она улыбнулась краешками губ и начала медленно погружаться под воду. Для неё это был её собственный, счастливый исход. Ведь теперь она сможет наконец-то воссоединиться со своим любимым. Мицуя. — Ну привет, Балбесы. — Спокойно произнёс молодой человек присаживаясь на скамью, после чего тяжело вздохнул и запрокинул голову. Небо затянуло тучами и изредка дул холодный ветер, но не смотря на это парень даже не планировал уходить. — Вас уже успели навестить большинство ребят, остался только Я и Хина. Мы хотели изначально все вместе пойти, но каждый по своему сбился. Он замолчал и пожевав губу, посмотрел на два холодных камня стоящих рядом друг с другом. После он стыдливо опустил голову и обхватив голову руками, тяжело вздохнул и слегка дрожащим голосом продолжил говорить. — Сложно. Очень сложно. Первую неделю Я просто валялся дома и пропивал деньги с заказов. Если бы не Хаккай, то Я бы и вовсе захлебнулся в собственной блевоте. — Он поежился, а после и пару раз истерически хохотнув, закинул ногу на ногу. Взгляд он все так же не поднимал. — Простите. Знаю, дал слабину. Обещаю что больше не дам! Он ударил себя в грудь кулаком и посмотрел вновь на небо. Затем он неспешно встал и плотнее укутался в тёмный плащ собственного пошива. По спине пробежал холодок от ветра. Или же это был не ветер? Наото. — А ведь все так хорошо начиналось, да? — Наото улыбнулся краешками губ и отпил глоток дорогущего саке. За последний день это уже пятая бутылка. — Заебало уже все. Конкретно. Ты спас всех, кроме себя и Майки. И знаешь, стоило тебе только умереть как за тобой последовала Хина. Он скрипнул зубами и расскинув руки, поднял голову и заорал истошно в небо. На его лице отражалось отчаяние, негодование и ненависть ко всему окружающему, после чего тот хотел было размахнуться бутылкой и закинуть её куда подальше. И вот он даже уже размахнулся, но вовремя остановился и сделал пару глубоких глотков и просто попытался успокоиться при помощи дыхательной гимнастики. На улице вновь повалил снег, поэтому тот поспешил натянуть капюшон обратно. — Простите, ребят. Прости, Такемичи. Это не твоя вина. Я погорячился. Ты всегда делаешь все что бы всех спасти. — Наото вновь присел на лавочку и вздрогнул от холодного ветра. — Наверное это моя вина. Я за ней не уследил, прости. И ты, Майки, прости. Прости за то что не смог никак повлиять на Такемичи. Возможно вы оба были бы живы. Но чего уж гадать. Буду с нетерпением ждать вашего возвращения! Чифую. — Привет, ребята. — Паренек положил на скамью два пышных букета, после чего достал тряпочку и начал бережно вытирать могилы. — Прошёл год после вашей смерти. Всё вернулось в прежнее русло. Но Я более чем уверен что все до сих пор время от времени вспоминают вас двоих и вы проскальзываете в разговорах. Но об этом врят ли кто-то захочет сказать. Уж слишком вы большую рану нанесли каждому из нас. Довытирав могилки, парень улыбнулся и каждому из них положил по одному букету за которые отдал приличную сумму. Но ему не было жалко этих денег, ведь там под землёй покоились те люди, которые ему при жизни были дороже любых денег. Остались они таковыми и даже после смерти. — Но все не так уж и плохо. Как минимум Я так стараюсь думать. Я вон по работе делаю большие успехи. — Он улыбнулся и присев на лавочку запрокинул голову. Ему нельзя было плакать, ведь он пообещал быть до конца сильным. Поэтому он улыбался. — Хорошо то как. Солнышко греет. Лето между прочим. Помните как в одно из таких мы навели столько шороху, что дрались с поднебесьем? Он засмеялся. Слегка натужно, но тем не менее засмеялся. После смех постепенно сошёл на нет и он просто улыбаясь достал сигарету, после чего подкурил её и вдохнув тяжёлый дым, посмотрел на фотографию Такемичи. На фотографии он выглядел совсем молодым. Даже моложе чем был. — Так что вот так. Засиделся Я, ребята. Удачи вам, удачи мне. Ещё увидимся. — Он медленно встал с лавочки и не менее медленно поплелся к выходу. Он ненавидел это место. Всем сердцем и всей душой. Искренне, ведь оно доставляло намного больше боли чем все его неудачные драки. И эта боль ещё долгое время не угаснет.