Беседа за чашкой чая

Ты идёшь по тёмной улочке, солнце уже зашло за горизонт. На душе как-то тоскливо, печально, и внутри как-то слишком пусто, словно кто-то выдернул изнутри абсолютно всё. Уже начинает завывать прохладный ветерок, из-за которого хочется укутаться в просторную кофту, через которую этот холод как-то успевает просочиться. Ты натягиваешь капюшон кофты и, погружённый в мысли, идёшь дальше, не замечая того, что на улицы не хочет загораться ни один фонарь. Свет в окнах тоже не желает появляться, пусть ты и знаешь, что все люди в такую погоду и в такое время суток уже должны быть дома. Ты, насторожившись, продолжаешь идти по тёмной улице, не видя перед собой и под своими ногами ничего: слабые лучики луны были закрыты тучами, из которых вот-вот хлынет дождь. Внезапно твой взгляд цепляется за домик, из окна которого льётся слабый, но такой тёплый жёлтый свет, будто внутри что-то горит. Ты направляешься к этому странному домику, чтобы посмотреть в это загадочное окно и узнать, что же там, внутри. Жалеешь, что ограда, окружающая аккуратно подстриженный газон, помешала тебе в твоих замыслах, но замечаешь, что в окне внезапно мелькает чей-то силуэт. Дверь открывается, и ты видишь впереди кого-то неопределённого пола, в чём-то длинном и с распущенными волосами. — Заходи быстрее! — до ушей доносится милый уху голос. — Сейчас дождь начнётся! Не помня себя, ты бежишь прямо к дверям, к силуэту, заботливо тебя встречающему… Стоит только дверям позади закрыться, как на улице уже начинает капать, всё сильнее и сильнее. Ты вздыхаешь от облегчения, потому что твоя кофта явно бы не выдержала такого издевательства над ней и утянула на землю, если уж совсем не в землю. Человек, встретивший тебя, медленно, едва слышно, идёт куда-то вглубь коридора и внезапно сворачивает в сторону комнаты со светом. Ты из любопытства следуешь за ним и, придя в нужное место, видишь нечто необычное: украшенный лепниной камин, где трещат от жара дрова, два удобных мягких кресла напротив него, деревянный столик с резьбой между ними, на круглой столешнице которого стоят фарфоровый чайник и две фарфоровые чашки, выполненные столь аккуратно и нежно, что кажется, будто одно дуновение ветерка их разобьёт. Ты стоишь, словно заворожённый, пока хозяин или хозяйка дома тихо закрывает за тобой дверь. — Что же ты ждёшь, мой милый гость? — спрашивает приютивший тебя человек, проходя к одному из кресел. — Присаживайся, всё приготовлено специально для тебя. Ты медленно начинаешь идти к другому месту, боясь, что тебя могут осудить в любой момент. На душе и так чрезвычайно тошно, а тут ещё и чужого осуждения не хватало, но… Хозяин или хозяйка никак не упрекает тебя, и вы вместе садитесь на уготовленные места. Человек берёт руками, прикрытыми лёгкими полупрозрачными рукавами халата, чайничек и наливает чай, пока ты рассматриваешь своего спасителя. Определить пол сходу нельзя, и голос оного нельзя отнести ни к мужскому, ни к женскому. Длинный, в пол, шёлковый халат с полупрозрачным шлейфом, состоящим из двух частей, отлично скрывает какие-либо признаки принадлежности к одному из полов. С толку сбивают и длинные негустые волосы, переложенные через плечи на грудь. — Ты дрожишь… Выпей чай, тебе должно стать легче, — человек улыбается какой-то милой, странной, необычной улыбкой, которую ты редко у кого можешь увидеть. Ты решаешь улыбнуться в ответ и берёшь в руки фарфоровую чашку с блюдцем, чтобы ненароком не пролить на себя горячий чай. Лицо обдаёт ароматным паром, ты отпиваешь и чувствуешь необычный вкус ягод, подсластивших собой столь чудный напиток. — Так… Расскажи мне, что же с тобой случилось, мой дорогой друг, — странный человек вновь подаёт свой чарующий голос. — А… А что это за место? — спрашиваешь ты, пытаясь заглянуть куда-то в пустоту, во тьму этой комнаты, но не видишь ничего. — Ах, это место… — собеседник задумывается из-за этого вопроса. — Это то место, где ты хочешь быть сильнее всего именно сейчас. Люди приходят ко мне из-за глубокой печали, что возникла в их душе, я же воплощаю для них безопасное место, где им будет удобно говорить. Это не случайность, что твои ноги привели тебя прямо ко мне, не случайность и то, что ты сидишь и пьёшь со мной чай, не случайность и то, что ты слышишь треск дерева, шум дождя, мой голос… Всё это не случайно. Ты же сидишь и молчишь, глядя на своё отражение в чае. На душе становится больно, несносно, и в чашку падает первая слезинка, создавая слабую рябь на воде. Человек же смотрит на тебя так пронзительно, словно пытается прочесть тебя. А возможно уже читает. — Здесь ты можешь выплеснуть все эмоции, которые накопились в твоей душе. Слишком много эмоций не есть хорошо, как и их бесконечное подавление ради других. Всё это останется нашим маленьким секретом. Чужая рука пододвигает в твою сторону ранее незамеченную коробочку с салфетками. Или же её не было здесь до этого? Ты смотришь на этого человека, но не можешь ничего увидеть из-за слёз, затуманивших собой взгляд. — Смелее, — подталкивает собеседник. И ты начинаешь рассказывать. Сначала тихо, неуверенно, поверхностно, стараясь не нагружать, стараясь смотреть на медленно потухающий огонь в камине. Ты стараешься держать слёзы при себе, рассказываешь о том, какие эмоции тебя гложут, пока странный человек смотрит на тебя и пьёт из своей чашки, кажется, бесконечный чай и смотрит на тебя всё тем же изучающим взглядом. Собеседник не задаёт вопросов, ты изливаешь душу без чьей-либо помощи. Сначала медленно, потихоньку, но после поток нарастает, ты больше не можешь сдерживать слёзы, которые не текли из твоих глаз так давно. Из тихого шёпота об эмоциях ты постепенно переходишь на нормальную громкость, не боишься говорить о проблемах и людях, что тебя беспокоят, но и здесь ты постепенно переходишь на крик. Твой голос дрожит, чашка давно поставлена на стол, а ты хватаешь очередную салфетку, чтобы утереть предательские слёзы, текущие из глаз. На кофте остаются следы от твоих слёз, соплей и слюней, тебе уже всё равно на то, как ты выглядишь со стороны, кто тебя вообще видит. Ты просто плачешь, выплёскивая свои эмоции, обвиняя сначала окружающих, потом судьбу, а затем уже себя во всём том, что происходит. Обвиняешь во всём, начиная от мелких косяков и заканчивая размышлением о самоубийстве, о том, что лучше бы тебя вообще на этом свете не было, что ты — обуза для этого мира. Ты и сам не понимаешь, что несёшь, ты просто плачешь и кричишь, выплёскивая гнев, печаль, скорбь и сожаление, накопившиеся в тебе за все те годы, что остались позади этого момента. Ты не знаешь, сколько это длится: несколько минут, может, час, а может и вовсе несколько дней, — но постепенно ты начинаешь успокаиваться. В душе зияет огромная дыра, твои руки перестают дрожать, а твой охрипший голос утихает, уступая место тихим всхлипам. И всё это время странный человек смотрит на тебя, прожигает взглядом и пьёт приятный языку и душе напиток. Твой собеседник ждёт, когда ты закончишь, чтобы начать говорить. Огонь в камине уже практически потух, и лишь угольки тлеют в нём. — Ах… Я понимаю твою боль, — тихо говорит твой собеседник, переведя взгляд на красные угольки. — Многие приходят ко мне из-за этого, не ты первый. Но именно поэтому ты здесь. Человек поднимается со своего места и идёт к камину, забрав со стола все использованные салфетки. Ты наблюдаешь за ним и не можешь понять, что сейчас может произойти. Ты видишь, как использованные салфетки летят на угольки, как ненадолго разгорается пламя и как вовремя на него кладут сухие поленья, после чего огонь вспыхивает каким-то необычным, неестественным цветом. Но в глубине души ты знаешь, что хочешь его увидеть. Поэтому ты не отводишь взгляда с огня даже тогда, когда странный человек решает подойти к тебе вплотную и лично утереть слёзы с твоего покрасневшего опухшего лица, глядя в твои красные от слёз глаза, словно стараясь поймать там хоть что-то. — Придёт время, и всё станет хорошо, мой дорогой друг, — начинает собеседник. Ты и не обращаешь на него внимания, будто огонь решил загипнотизировать тебя. — Придёт время, и всё наладится. Найди того, кто поможет тебе выговориться, понять себя и свои чувства. Найди того, рядом с кем ты можешь не прятать себя настоящего. Найди и не отпускай этого человека, выслушивай и его тоже, и тогда вы станете чем-то необыкновенным, чем-то, что сможет перевернуть горы. Ты важен, мой милый друг, и твоё существование — не ошибка. Не вреди себе, потому что эти шрамы останутся на всю жизнь. Расскажи об этом кому-то другому, посмейтесь вместе, встретьте вместе рассвет, проводите закат, выпейте чай и просто запомни…

Ты будешь жить, даже если это тяжело. Ты будешь жить, даже если тебе кажется, что ты не справишься. Ты будешь жить ради того, чтобы быть счастливым. Ради того, чтобы, улыбаясь, встретить новый день. Ради того, чтобы усмехнуться в лицо своим опасностям. Ради улыбок тех, кто тебе дорог, даже если тебе дорог только ты сам. Ради цветения твоей опустевшей души, в которой появились новые семена. Живи ради себя. … Просто живи.

И ты просыпаешься, чувствуешь иссохшие следы слёз на своём лице. Ты улыбаешься и начинаешь смеяться, глядя на потолок, освещённый утренним солнцем. Сегодня тебе стало намного легче. Сегодня ты сделаешь первый шаг.