Амнезия

—В следующий раз, ребят.—тихо произнёс Казахстан, вежливо выталкивая всех из временного пристанища украинца.—Украине надо отдохнуть...—кинув последний взгляд, в котором всё ещё горел огонёк надежды на то, что его брат одумается и позовёт их обратно, однако тот лишь встал с кровати и подошёл к окну, хмуро смотря сквозь стекло на проходящих недалеко от больницы людей, казах на пару минут задерживается в дверях, но, ничего не дождавшись, выходит, оставляя Украину одного. Аккуратно закрыв дверь в палату, Казахстан поднимает голову и встречается взглядом с канадцем, который решил вежливо дождаться республику. Как только казах поравнялся с ним, Кан, в такт младшему, медленно побрёл по коридору. —А где остальные?—спрашивает Казахстан, когда не обнаруживает за поворотом ни братьев, ни сестры и останавливается, недоуменно смотря по сторонам в поисках родных. —Я отправил их по домам.—легко и непринуждённо ответил Канада, несмотря на то, что Беларусь пришлось уговаривать.—Азербайджан и Армения уже хотели... —Да, я знаю.—хмуро отзывается Казахстан и прерывисто вздыхает: в компании канадца как-то непривычно, ибо они редко когда вот так остаются вдвоём, потому младший слегка мнётся.—Это, наверное, никогда не...—договорить он не успевает, ибо канадец, услышав, как кто-то его зовёт, вдруг заглядывает за угол, удивлённо вскинув брови. —Канада...—тихо зовёт украинец, высунувшись в коридор, и глазами ищет парня среди толпы, спустя мгновение обнаружив его довольно таки далеко от себя.—Канада.—погромче добавляет он и вежливо игнорирует людей, что недовольно смотрели на нарушителя тишины. —Мне... Можно?—встретившись с Украиной взглядом, канадец тут же обращается к Казахстану, который, мягко говоря, опешил от такого. —Наверно.—пожимает плечами казах и также выглядывает из-за угла, обнаружив, что брат уже зашёл обратно в палату, дабы не слышать и не слушать упрёки со стороны других посетителей больницы.—Россия же дал добро. И где он сам, интересно?—чуть нахмурившись при упоминании Федерации, спрашивает казах, выжидающе смотря на своего собеседника, однако тот лишь пожимает плечами, мол, откуда мне знать, и, получив разрешение, вежливо откланивается, направившись к палате украинца. —Что-то случилось?—мягко, чтобы лишний раз не злить друга, спрашивает Канада, входя в комнату, однако спокойно войти ему не даёт сам временный хозяин помещения: он быстро хватает своего посетителя за ворот и рывком затаскивает его во внутрь, а сам с опаской выглядывает в коридор, но никого лишнего не обнаруживает и закрывает дверь.—Ты чего?—хмурится канадец, наблюдая за странным поведением друга. —Ты можешь мне помочь?—решив, видимо, проигнорировать вопрос парня, тут же спрашивает младший и подпирает спиной дверь, словно стараясь никого не впустить. —Там никого нет. Все, кроме меня ушли.—скептично замечает Канада и, окончательно растерявшись, садится на больничную койку, не сводя обеспокоенного взгляда с парня, который, казалось, тронулся умом.—С чем помочь? О чем ты вообще? —Давай позвоним России.—шёпотом, чтобы никто не услышал, просит украинец и, поверив канадцу на слово, отходит от двери, подходя ближе к собеседнику.—Пожалуйста.—моляще тянет он, заметив замешательство в глазах парня, который, кажется, никак не может определиться с ответом. —Я думаю, что Росс сейчас занят. Вряд ли он возьмёт трубку.—как-то неуверенно тянет Канада и чувствует на себя упрекающий взгляд друга, который явно не хочет отступать от своей идеи. —Значит, будем звонить до тех пор, пока не возьмёт.—слегка недовольно одергивает того Украина и пододвигает себе стул, что стоял в углу, после чего многозначительно ставит его перед кроватью, спинкой к канадцу.—Раз он такой заботливый брат, то пусть объяснит мне, что творится.—произносит украинец и также садится напротив Канады и выжидающе смотрит на того, безмолвно говоря ему приступать к звонку. Парень тихо вздыхает и достаёт из кармана телефон. Кинув последний умоляющий взгляд на республику, он не добивается снисхождение младшего и с тяжёлым вздохом набирает Федерации.

***

—Не проще ли дождаться утра и завтра утром вызвать строителей?—слегка недоуменно спрашивает США и хватается за доску второй рукой, ибо ту уже невозможно держать из-за, кажется, бесконечных ударов молотка. —Не проще.—хмуро кидает русский и, закончив с верхним гвоздём, принимается за второй, прибивая очередную штакетину на место, возвращая, тем самым, забору прежний вид. —Почему?—пока Федерация отходит, чтобы взять из небольшой картонной коробки ещё одну партию гвоздей, Штаты совсем незаметно для самого себя, словно на автопилоте, поднимает очередную дощечку с земли и не глядя прилаживает её к двум перекладинам, не спуская взгляда с русского.—Как по мне, лучше уж сразу ставить железный забор, а не подпирать деревянный пеньком через пару лет. —Больно дорогое удовольствие, строителей звать. Мы и сами прекрасно справимся. Да и чтобы железный забор делать надо душу дьяволу продать, с такими-то ценами.—недовольно поясняет Россия и внимательно примеривается, чтобы этот самый забор хоть из далека казался ровным. —А что сейчас дёшево?—с нотками грусти усмехается американец и тянется за очередной штакетиной.—Разве что... —Работать.—перебивает его Федерация и устало выдыхает, с облегчением смотря вперёд, где до углового столба оставалось совсем ничего.—Очень дешёвое занятие.—хмыкает парень и с новыми силами приступает к работе, которая, несмотря на результат, всё равно кажется бесконечной. —Согласен.—кивает Аме и оглядывается.—Может завтра доделаешь? Меня комары сейчас съедят заживо. Да и уже поздно.—поднимая голову, проговаривает Америка, вглядываясь в звёздное небо, что раскинулось над ними, и вдруг с ужасом осознаёт, что молоток чуть не ударил ему по пальцам.—Ты совсем что-ли? —Не отвлекайся. Ночь не есть повод отлынивать от работы. Скажи спасибо, что я вообще тебя не заставил его ремонтировать.—хмыкает русский и вновь поднимается за гвоздями. —Не в этом дело. Разве ты не мешаешь своим соседям?—кивнув на соседний дом, недоуменно спрашивает американец, ибо уже так с час ждёт, пока хозяин чужого дома пошлёт их, сказав им пару ласковых, однако этого до сих пор не случилось. —Если не орут, значит, им всё равно. Так что не переживай.—сухо кидает РФ и с облегчением осознаёт, что это последняя дощечка, после чего слышит облегченно-радостный вздох со стороны американца, на что усмехается. —Ясно.—хмыкает США и вдруг оборачивается, к чему-то внимательно прислушиваясь.—Там, кажется, твой телефон звонит.—задумчиво оповещает он русского, кивая на смартфон, что лежит совсем недалеко от них: на столе, который почему-то стоит посреди двора среди сорняков. —Чего?—переспрашивает Россия как раз в тот момент, когда в очередной раз ударял молотком по шляпке гвоздя, однако... —Ай, черт, ты чего творишь?!—болезненно шипит Америка, отпуская доску, которая, практически не прибитая, тут же стремглав падает на Росса, и отскакивает от этого злополучного забора, держась за одной рукой за вторую.—Аа, прямо по пальцу...—стонет он, чувствуя, как по телу растекается минутная слабость: удар по нервному окончанию очень быстро даёт о себе знать. —Ой...

***

—Видишь, не берёт он.—с каким-то облегчением отзывается Канада, когда на смену тянущимся гудкам приходит тишина.—Я же говорю, занят... —Звони ещё раз, пока не возьмёт.—упрямо кидает Украина, не сводя взгляда с чужого телефона.—Всё равно когда-нибудь возьмёт. —А почему ты сам не позвонишь?—вскинув бровь, вдруг спрашивает канадец: нет, ему вовсе не жалко, он даже рад, что украинец попросил о помощи именно его, просто интересно, что на это ответит друг. —Хех, довольно глупый вопрос.—усмехается республика, прикрывая на мгновение глаза.—Если он твой звонок не берёт сразу, то мне и пытаться нечего. Звони.

***

—Ну я серьёзно не специально. Ты сам меня отвлёк.—пытается оправдаться Россия, пока американец, недовольно бурча, держит пострадавшую руку под струёй холодной воды, дабы облегчить свои страдания. —Смотреть надо было.—довольно спокойно отзывается США, ибо всë цензурное и нецензурное выговорил русскому до этого, и, встряхнув руку от лишних капель, поднимает руку, внимательно смотря на неё: покраснение на коже и синее пятно запекшейся крови под ногтем уже пропали благодаря удивительной регенерации всех воплощений стран, однако неприятное ощущение жгучей боли ещё присутствовало.—Да возьми ты этот телефон, задолбал звенеть.—нервно бросает Штаты, когда в очередной раз звучит уже порядком надоевший рингтон. —Канада звонит. Странно.—задумчиво протягивает Росс и проводит большим пальцем по экрану, принимая звонок.—Да, что случилось?—слегка обеспокоенно спрашивает Федерация и недовольно вздыхает, когда Америка шёпотом просит включить громкую связь. —Россия, тут... —Я случился.—из телефона вдруг раздаётся голос Украины, и Федерация, неожиданно даже для самого, себя впадает в ступор.—Что ты за брат-то такой? Сколько про тебя говорят, мол, заботливый, а сам ты ещё не разу не навестил меня.—переходит в новую атаку республика, не дожидаясь ответа брата.—Алло, Росс. Что же ты молчишь? Или язык проглотил? Почему мне ничего никто не рассказывает. Россия? Ты меня слушаешь?—вновь раздаётся в трубке, но Федерация лишь смотрит пустым взглядом сквозь воздух, словно глубоко задумавшись.—Россия. Я с тобой говорю... —Он немного занят, перезвони завтра.—отобрав телефон у окончательно растерявшегося русского, отвечает вместо него США.—И отдай телефон Канаде, Украина. —А ты кто?—из трубки раздаётся удивленно-недовольный возглас.—Сначала ты верни телефон России, я с ним не договорил...—на этом Штаты лишь молча сбрасывает вызов и выключает телефон, дабы украинец больше не названивал.—И что это было?—нейтральным голосом спрашивает американец, обращаясь к Федерации, который, кажется, до сих пор не отошёл от звонка.