И ты полон неповиновения, Огонь — не твоё решение.
Он сделал несколько шагов вперёд, преодолевая плотную ночную мглу, и оказался перед самым носом сулийки, которая подняла на него свой взор, дерзко вздёрнув подбородок, словно бы дав понять, что совсем его не боится.Но Каз видел в её глазах страх. И это было сродни ушату холодной воды на голову.
Он поправил выбившуюся прядь волос и сделал шаг назад, желая дать девушке пространство и самому скрыться во тьме, чтобы она не могла разглядеть его эмоций. — Завтра? — Вопрос, который она задала своим мелодичным, чуть хриплым от ушедшей болезни голосом, заставил его поджать губы. — Да. — Он силой заставил себя звучать как можно твёрже и увереннее, но дрожь всё равно казалась явной. — Что я должна буду… сделать? — Бреккер отвернулся, и тихо пробормотал, желая, чтобы она и вовсе не услышала: — Твоя цель сердцебитка. Ты должна будешь её найти и убить. — Каз не стал смотреть ей в глаза и развернулся.Он в очередной раз уходил от её эмоций, оставляя одну бороться с собой.
Он не слушал, что она бормотала себе под нос, опустившись на ближайшую скамейку.Он должен быть сильным, иначе Бочка поглотит его, как наживку.
Тихие шаги заставили его остановиться. Звук отдалялся, и Каз украдкой обернулся, нахмурив брови. Трость противно скрипнула, соскользнув с мокрого камня дорожки. Инеж тоже остановилась и обернулась, сжав кулаки. Каз поправил шляпу и спешно удалился.Он не хотел, чтобы она знала о его единственной слабости в этом мире. Он не хотел, чтобы она знала о том, что она — его единственная… слабость.
В ночной мгле и тишине окольных путей он отлично проводил время, коротал ночи, отстукивая тростью незамысловатый ритм собственных шагов, заставляя сердце биться всё быстрее, а ногу — болеть всё больше, чтобы на мысли попросту не оставалось ни секунды. Но всё чаще он стал замечать за собой, что сосредоточен он не на боли.Та привязанность, что возникла к Инеж, заставляла о ней забыть.
Но на улицах снова послышался шум надвигающегося рассвета — множество работников выходили на улицы, начиная выполнять свои обязанности. Каз поспешил в клуб, и там нашёлся Джеспер. Стрелок полулежал на барной стойке, облокотившись на руку, а рядом валялись ещё с десяток таких же пьяниц. Бреккер поморщился, и ткнул кончиком трости одну из конечностей тела, что имело признаки Джеспера. Весь помятый, он казался ещё более мрачным, чем в последние недели, а его затуманенный взгляд бродил по сторонам в попытке соединения с разумом. Инеж спустилась по ступенькам, поправляя одежду. Заметив Каза, она слегка нахмурилась и тоже подошла. — К вечеру сердцебитка будет в бане, принимать ванну. Там я её и… — Заметив шевеление в стороне, она схватилась за нож и обернулась, но это всего лишь уборщик мёл полы. — Эй, Джес! Протри глаза. — Она потянулась к барной стойке и поставила на стол перед Фахи бокал чего-то непонятного. Каз мельком окинул её взглядом, но она вела себя как обычно.Пыталась.
— Её не нужно убивать. Просто… просто доставь её сюда. — Он хватает Джеспера за воротник рубашки, расстёгнутой на все пуговицы, и поднимает за неё. Джеспер что-то бормочет, барахтаясь и вырываясь так, как это делал бы любой пьяный вдрызг человек — медленно и неверно. Но рубашка всё же соскользнула, и вопрос Инеж потонул в его стонах после удара о столешницу: — Правда?Да. Он сам убьёт Гришу, только бы Инеж больше не смотрела на него, как вчера вечером…
На скупой кивок Инеж ответила улыбкой, и Каз против воли приподнял уголок губ, растянув его в ухмылке.На улыбку он давно не способен. Но ради неё научится.