Династия

— Разве ты не знал Мехмед? Старший Шехзаде должен убить своих братьев, когда займёт пристал великой Османской Империи. Губы Махидевран султан источают яд. Он струится по венам младшего Шехзаде и наполняют каждую клеточку неверием. Беспомощно оглядевшись, он натыкается на лицо брата, беззаботно дерущегося на мечах с Ибрагимом Пашой. Сердце пропускает пару ударов, а потом с оглушающим треском ломает детские рёбра. — Мехмед, они враги тебе. Махидевран и Мустафа единственные кто могут причинить тебе боль. Руки матери сжимают его плечи и он различает в светло-карих глазах оттенки безумия, взращённого страхом. Ему самому бывало невыносимо страшно когда она вот так вот выходила из себя, стоило ему сказать что-нибудь про брата Мустафу. Теперь же он знает причину. Мысли путаются и жалят острыми иглами, душа стонет и сворачивается загнанным голубем где-то глубоко внутри и Мехмед не в силах это исправить. Цепляет маленькими ручками подол кафтана и подрывается с места, заставляя всех служанок засуетится и проследовать за ним. Он чувствует за спиной тяжёлый взгляд Махидевран Султан. С этой минуты маленький Шехзаде испытывает к ней лишь невыносимую боль и чувство предательство, будто она придумала эти глупые правила. Разве может убить его брат? Разве может поднять саблю на того, кого обязался защищать и оберегать? Разве может кто-то разрушить эти крепкие побеги их жизней, что вплелись в друг друга и пока один питает другого, второй будет жить? Но Мустафа, как и другие Шехзаде был прежде всего предан династии. Если династия прикажет, то он сделает это. На благо народа. Внутри у него все похолодело. Если случится так что отец умрет, то не одного его могут лишить жизни. Маленький Селим и Баязет тоже окажутся под риском смерти. Он и им обещал защиту, но обеспечить ее он может лишь лишив жизни Мустафу. Сердце сжалось. Горечь затопила легкие и стало дышать стало трудно чисто физически. Он оперся об персиковое дерево, где-то на краю сознания осознав, что пробежал огромное расстояние от садового шатра. Обернувшись, он не обнаружил служанок и ещё больше испугался, когда услышал топот чьих-то ног. — Мехмед! Мустафа выбежал из-за кустов и тяжело задышал. Он не видел в какую именно сторону убежал Мехмед, поэтому ему пришлось обегать огромную часть сада прежде чем наткнуться на брата. — Куда ты убежал? Мама волнуется! Мехмед широко раскрыл глаза и уставился на меч в руках старшего Шехзаде. Так как Мустафе уже было двенадцать, ему позволяли биться настоящим, тогда как Мехмед с трудом усваивал игрушечный. Этим мечем он наверняка смог бы прямо сейчас… — Мехмед? Мустафа осторожно сделал шаг и с удивлением обнаружил как брат отпрянул назад, натыкаясь на ствол дерева. В его глазах было столько страза, что Мустафе самому становилось страшно. — Братик? Мехмед перевёл взгляд с меча на свою грудь и даже с такого расстояния Мустафа увидел как его зрачки расширились. Он откинул меч в сторону и подошёл ближе. — Мехмед, скажи мне, что случилось? Почему ты так испугался? — Не подходи ко мне! Младший Шехзаде сам от себя не ожидал такого крика, но в мгновение Ока перевернувшийся мир кружит ему голову. На этих руках, заботливо поглаживающих его голову он видит кровь своих братьев. — Не подходи ко мне! Ты…убийца! Мустафа поражено застывает и горечь затапливает его мысли. Брат узнал. То, как он пытался скрыть от него этот факт приводил в недоумение слуг, которых он заставил молчать и теть, которым велел не затрагивать эту тему ни в коем случае. Он устало прикрывает глаза и морщится от головной боли. Пока он бился на мечах с Мехмедом была Валиде, значит, он заставил молчать всех, но ее не смог. Взявши себя в руки, он начал приближаться к брату и дойдя до пятившегося Шехзаде крепко обнял. Тот начал вырываться и бормотал какой то бред, но Мустафа не слушал. Сердце Мустафы, которое наполовину принадлежало Мехмеду нашептало, что так и должно быть. Этот момент пришёл и он обязан успокоиться его, во что бы это не стоило. — Ты убьешь меня, да? Моих братьев тоже убьешь? Они ведь маленькие совсем, Мустафа, прошу не надо! Мехмед его оттолкнул и установив контакт глаз он увидел, как увлажнились его очи. Слово две задремавшие змеи на дне его зрачков представляли опасность и Мустафе стало больно. Он обхватил руками вырывающегося брата и заставил смотреть на себя. — Мой Мехмед. Мой любимый брат, — Шехзаде застыл и глаза его увлажнились. — Я никогда, никогда не подниму на тебя руку, не оскверню себя братоубийством. Ты в моем сердце, слышишь, как оно бьется? — он схватил маленькую ладошку и приставил к своей груди, — Оно бьется покуда ты жив, но если тебя не станет оно омертвеет. Для меня эти законы ни что, и если придётся отказаться от трона ради тебя, то я откажусь. Мехмед медленно моргнул и уткнулся в плечо брата. Под медленные успокаивающие движения его руки в своих волосах он расплакался по-детски громко и по-взрослому преисполненный болью. Позади них, у озера, стояла наблюдающая за сыновьями великого Султана Махидевран. — Глупый мальчишка, глупый Мустафа. — прошипела она и отвернулась.