in which wrench is hopelessly in love and marcus is sleepy

      Это странно. Нет, не совсем в плохом смысле. Просто как-то... чуждо. Это что-то новое. Что-то, к чему Ренч не привык.       Дэдсек порой бывают очень тактильны друг с другом, и вполне себе на разных уровнях тоже. Но в этих прикосновениях редко мелькает что-то наподобие настоящей мягкости или нежности. Особенно, когда дело касается Ренча. Он может быть грубым без видимой причины, чрезмерно энергичным, и вообще он, скорее всего, ударит вас в знак своей привязанности.       Так вот почему он не может унять дрожь, что пробегает по его телу, когда он чувствует скользящие под его футболкой руки Маркуса. Так он говорит сам себе. Вот почему рука Маркуса, что нежно поглаживает его бок, заставляет его таять, мгновенно превращаясь в лужу, и его маска отобразила сердечки без его ведома, что он с трудом пытается контролировать. И дело вовсе не в том, что Маркус надёжный, верный, решительный и настолько искренен, что у Ренча ноет сердце, если он думает об этом слишком долго. И уж точно не в том, что в животе Ренча порхают чешуекрылые всякий раз, когда Маркус смеется над тем, что он сказал или сделал.       Этого не может быть. Не может быть. Ничего даже отдалённо похожего на это быть не может! С чего бы это? Ренч не любит Маркуса именно так. И Маркусу однозначно не может нравиться...       — Ренч?       Снова бабочки.       — Да, Маркус? — весело отвечает хакер, старательно скрывая то, что только что проснувшийся Маркус своим вялым и слегка хриплым тоном заставил его сердце трепетать в течение нескольких последующих ударов.       — Ммм, — простонал Маркус, придвигаясь к нему и осторожно притягивая ближе к себе.       Вопрос. Просьба, на которую Ренч с готовностью отвечает, прижимаясь к Маркусу вплотную.       — Просто хотел узнать, не спишь ли ты ещё.       Он ощущает тёплое дыхание Маркуса у своего уха. Мурашки табуном проходятся по его шее и рукам, и он позволяет ладони Маркуса переместиться на его живот, без каких-либо жалоб и протестов.       — Ну, не знаю, М, — Ренч шутит в ответ, быстро и легко, пока Маркус нежно обнимает его, из-за чего его сердце колотится в бешеном темпе, — Как думаешь?       Маркус хихикает, льнёт к нему ещё плотнее и утыкается носом в его затылок, двигая рукой по животу Ренча. Но он едва замечает, как Маркус прижимается губами к его затылку и...       — Спи, Ренч.       — Хорошо, хорошо!       В то время, как дыхание Маркуса замедляется, когда тот вновь проваливается в сон, сердце Ренча напрочь отказывается успокаиваться, и в его животе вновь суетится целая стая бабочек, ведь Маркус поцеловал его. Может быть, это был и не прямой поцелуй в губы или что-то наподобие… Как бы, интересно, это было... Неважно. Но всё же это был поцелуй, и… И…       Маска Ренча, не переставая, отображает на дисплее пиксельные сердечки, до тех пор, пока тот не засыпает. А Маркус притворяется, что не почувствовал, как сердце Ренча ускорилось и затрепетало под его прикосновением, когда он оставил тот маленький поцелуй на макушке анархиста.