may i kiss you?..

Поздний вечер. Люди устало плелись домой: принять душ и отдохнуть после тяжелого дня, но пара юношей шла в противоположную им сторону. Осаму волновался, он лишь изредка глядел боковым зрением на идущего рядом с ним парня. Все, что касалось его, завораживало Мию. Он казался чем-то более нереальным, приятным, отделенным от грязного, пугающего слова «человек». Его темная оправа очков, небрежная укладка из-за небольшого порыва ветра и бежевая одежда в комбинации с темной водолазкой и брюками… Акааши Кейджи – единственное существующее чудо. По крайней мере, для Осаму. Слышались лишь стук каблучков и наручных, золотых часов, словно юноши находились далеко от привычного понятия мира, где-то далеко, совершенно одни. «Сегодня точно признаюсь!» – подумал про себя Мия, все еще шагая в тишине. Ему не хватало уверенности: лучшим решением было набраться решительности и подождать, пока на небе не засияет луна. Улицы освещали лишь фонари, свет от которых слабел каждую ночь: их, верно, стоило сменить. Всю дорогу до парка юноши слушали музыку с помощью одной пары наушников, разделенной на них двоих. — У нас, видимо, схожие вкусы в музыке. Мне тоже нравятся такие песни: спокойные с тихим инструменталом и вокалом, который звучит словно колыбельная,— Осаму улыбнулся, глядя в глаза темноволосого, преодолев волнение к началу разговора: найти дальше в тишине было невыносимо, а о чем говорить?.. — Такие песни всегда выручают,— Кейджи движением указательного пальца поправил сползшие очки с кончика носа, приподняв их на переносицу. Он действительно был очарователен: боги благословили Осаму, а он и благодарил их за знакомство с таким юношей. Год с лишним назад Мия впервые встретился с Кейджи. Он молча глядел на юношу, нервно перебирающего свои кольца на указательных пальцах. Ацуму познакомил их с Котаро, а Бокуто пригласил Акааши с собою. Первые встречи, прогулки, неловкое молчание, нервный смех за полгода обратились в доверие, обмен спотифай аккаунтами, обсуждение любимых произведений и поход в музеи раз в месяц. Мия влюбился. Он был очарован нежным, теплым голосом собеседника, слабой мимикой, вкусом в музыке, одежде. А глаза Кейджи, глаза! Осаму думал, что потонет в них, не оставляя себе и шансов на спасение. Аромат духов Кейджи вечно преследовал его, куда бы юноша ни пошел, а из головы не вылетали любимые стихотворения темноволосого. — Не простыл ли ты? Который день лежишь в кровати, как червь распластался,— Ацуму скрестил руки у груди, то ли недовольно, то ли взволнованно глядел на брата,— Или это из-за Акааши? Колись! — Мне даже не до шуток, Цуму. Мне кажется, я влюбился, серьезно,— юноша прикрыл глаза, томно вздыхая, — Я не знаю. Мне хочется быть рядом с ним, хочется класть голову ему на плечо, примерять его очки, создавать для него плейлисты, перебирать его темно-каштановые волосы, слышать его смех. Я схожу с ума?.. — Неужели мой брат наконец-то понял, что с ним происходит. Мне было интересно, как скоро ты поймешь это, — естественно он знал: его близнец узнал все сразу, как только начал заподозривать зарождающиеся чувства брата, — Просто признайся ему. Бог мой, вы же были созданы друг для друга! Юноши миновали ещё одну улицу и перешли пешеход: пред ними красовался вход в парк, где уже горели огни и бросались в глаза очаровательные декорации. «Что же, удачи мне». Осаму прикрыл глаза и выдохнул: сердце его готово было вылететь из грудной клетки. Уши заложило. На небе не было ни одного облака, лишь сияла сестрица Луна и звёзды, пытаясь заменить яркий дневной свет. Прохладный ветер пробежался по плечам Мии, заставляя вздрогнуть от неизбежного холода. Юноша вынул из уха наушник, протянув его темноволосому. «Можешь отключить музыку ненадолго?». Кейджи лишь кивнул, присев на ближайшую лавочку. Осаму нервно стучал ногой о сырую, после теплого летнего дождя, землю: волновался. Боялся, что одно слово, одна мысль станет причиною разрыва и неисправного отдаления. — Знаешь... Я даже и не знаю, как об этом говорить, если честно. Мне нравится с тобою общаться: ходить в кино иногда, читать книги в библиотеке, делиться впечатлениями и мыслями, — юноша молча слушал, сложив руки на своих коленях, давая собеседнику время, дабы собрать мысли, — Ты очень интересный человек, и я правда не знаю, как об этом сказать, ведь обычно именно я слушал своего брата, но с тобой я хочу только говорить и говорить, не давая себе и перерыва. Мне нравится держать зрительный контакт с тобою, делить одну пару наушников из-за схожих вкусов, нравится читать тебе свои любимые стихотворения... Черт, волнуюсь. Я хотел сделать плейлист для тебя, но он — ничто, по сравнению с моими чувствами к тебе. Ни одна песня и не скажет, что я чувствую. Ты мне нравишься, Кейджи. Очень сильно. Тишина. Мия положил руку на сердце, прикусывая до выступающей крови нижнюю губу. Темноволосый опустил голову: губы его расплылись в теплой улыбке. Ответ не заставил долго ждать. «Ты мне тоже». Осаму молча глядел на темноволосого парня, в недоумении. Что сказать? Сон ли это? Нет, это правда, самая настоящая. Она приятно грела его душу, заставляя забыть о тревогах. Юноша облегченно вздохнул: ни одна из его плохих мыслей не осуществилась. В парке никого не было, кроме них. Свидетелем их признания стали лишь постоянные обитатели парка: насекомые и маленькие, певчие птицы. Мия глядел на возлюбленного, видя в отражении его очков свое смущенное лицо и яркую луну с парой звезд. Шелест листьев. В плохо освещенном парке сидели двое: между ними не осталось и расстояния, неловкости. Время шло вечно: они были одни уже вечность, возможно, даже достигли предела времени. Юноши сидели на лавочке, переплетая пальцы рук. Им было комфортно в тишине: ничто не мешало им. Сейчас друг для друга существовали только они, юноши позабыли о ком-то другом. Они были одни, в своем маленьком мире. Их щеки и уши порозовели, пока пара поглаживала пальцами тыльные стороны ладоней друг друга. — Когда придешь в гости к нам, я что-нибудь приготовлю, —в полголоса сказал Мия, приподнимая голову с плеча темноволосого. Кейджи улыбнулся, выдержав паузу: набирался смелости. — Осаму, можно ли тебя поцеловать?.. Сердце пропустило стук. Мия посмотрел на юношу, молча кивнув. Его уши пылали, а с губ не пропадала улыбка. Акааши провел свободной рукой по линии подбородка парня, поцеловав его в висок — отвел взгляд, не в силах глядеть в глаза светловолосого. Осаму замер, не в силах и пошевелиться. Он глядел на краснеющие уши, причиной которых была то ли прохлада, то ли смущение. Выдохнув, он присел на корточки напротив Кейджи, глядя прямо в его глаза. Теплые руки расположили чужую голову на своих коленях, пока Мия лишь водил пальцем по бежевому плащу темноволосого.