Близкие враги

— Так ты всё это время был богат?! — картинно разводит руки в стороны Сэм — по наблюдательности Баки знала, что уже не первый раз в день — недоуменным голосом продолжает ворчать, словно не мог принять эту новость. Ну да, зачастую, мало кто из злодеев так чудовищно богат— Баки вздохнула так, что весь лоб покрылся сеткой морщин. Сэм, похоже, за последние несколько месяцев после щелчка ничуть не изменился — такой же, как и был раньше — надоедливый, чуть обидчивый и немного (много) неусидчивый — порою его очевидные комментарии или плоские шутки, граничащие с легким сарказмом — доводили мисс Барнс до белой горячки. Трудно представить, как терпел его Стив, но если Старка Стив терпел — значит, Сэм — наименьшая проблема. — Я барон, Сэм, — театрально закатил глаза Земо; — Моя семья была знатной, пока вы не разрушили Заковию со своей компанией, — Полы его длинного бордового шерстяного пальто развевались и хлопали, и был видно, что изнутри оно подбито белым мехом — поднятый воротник спасал бывшего врага и нынешнего союзника от ветра. Баки, Сэм и Гельмут — все трое шагают по импровизированной вертолётном площадке, с которой рядом необходимый для выполнения задач топливозаправщик. Пилот Земо, кажется его звали Озеф —покрытый морщинами старый мужчина в выцветшей красной рубашке и комбинезоне — стоит рядом с ними. Все трое пригибаются под винтом, Озеф открывает дверь, приглашая внутрь самолёта — они бегло зашли в салон; горячей волной, ворвался тугой воздух, сдобренный асфальто-бензиновыми запахами аэропорта. Всё это было знакомым – картинка за стеклом, специфический сухой воздух салона самолёта, стюардессы и помощник пилота с милыми, но порой вымученными улыбками. Барнс наблюдает за пультом, где зеленые огни, за лампами подсвета, которые не горели. Водитель самолёта устанавливает код приемоответчика и подтверждает, что бортовой маяк включён. Бортпроводник подошёл, проверил, все ли хорошо, и спросил, не хотят ли пассажиры (а точнее только Баки, Земо и Сэм) выпить, когда самолёт поднимется в воздух. Баки нервно ерзала в кресле и непроизвольно сжимала биомеханическую руку, что только делала в те минуты, когда сильно волновалась или чувствовала себя не в своей тарелке: она определенно не в лучшей компании. Кресло скрипнуло под её весом тихонько и жалобно. — Куда мы направляемся? — Сэм садится на соседнее свободное кресло, скидывая с себя кожаную куртку — она сидела на нём отлично — в целях безопасности пистолет не убирает, оставляя его в кобуре, откуда выхватывается в доли секунды. Как никак им ещё предстоит отправиться в странное путешествие с ситуационным союзником — Земо — бывшим полковником и террористом, ставшим одержимым уничтожением Мстителей — именно Баки попала под его рычаг давления — стоило называть код и вот она уже готова исполнять любой приказ — ГИДРА, казалось, встроила этот шифр ей глубоко под кожу. Не стоит забывать, что Барон ещё и грязно подставил её, именно её — девушку-суперсолдата. Подставил. Перед всеми — перед всем миром, перед Мстителями, перед Правительством — не хочется признавать, но даже Стив сомневался в ней. Мастерский тактик и экспертный стратег — вот кто он! Как много он успеет сделать, будучи на свободе? Ведь он ненавидит людей со сверхспособностями, а Баки — Баки одна из них. Баки невзначай бросает взгляд на Земо. Тот читал, чуть прикрыв свои зеленоватые, искрящиеся глаза; книга в его руках была с потёртым кожаным корешком, древняя на вид. — Простите, я тут просто слегка увлёкся, — Гельмут резко приподнял голову, встретившись взглядом с Барнс; затем его взгляд скользнул вниз и немного задержался на её механической руке, которую Джейн всеми силами старалась прятать под курткой, а на ладонь всегда надевала перчатку — рука была клеймом прошлым — того самого, которое было кошмаром — кошмаром, который обеспечила ей Гидра. Земо продолжает смотреть изучающим взглядом, усмехнувшись краем губ. — Не знаю, как это назвать, но похоже это что-то важное, — облизывает палец и переворачивает страницу; Баки внимательно следит за этим жестом, напрягаясь. В душе даже колыхнулось подозрительное чувство. Земо не тот, кому можно доверять. — Кто такой... Накаджима? Барнс стремительно срывается с места, чуть не расплескав кофе на подлокотнике. Что-то гораздо сильнее злости вспыхнуло в её серых и отчаянно лучезарных глазах. Бионическая рука-протез, сделанная в основном из вибраниума, медленно сжимала горло; Баки трогает его пульс на шее, прислушиваясь к его дыханию. Никто, никто ещё не брал в руки эту вещь... такую личную — страшно думать, но даже Сэму она не отдала бы её — эта вещь принадлежала Стиву. — Если еще раз это тронешь, я тебя убью, — опасно предупреждает шатенка, сдавливая в области чуть выше горла. Гнев и горечь, словно поджидая нужный момент, вспыхнули с новой силой. Она знала, что пожалеет и даже не один раз, помогая устраивать незаконный побег. Барон кивает, но выглядит довольным, как кот, наевшийся сметаны. — Извини, я понимаю, что это за список. Это те, кому ты навредила, будучи зимним солдатом. — Не нарывайся, — уже спокойно добавляет Баки, вернувшись на место. Она хотела как скорее перевести тему, и уж чего таить — она хотела скрыть раздражение. — Я видел эту тетрадку, — Сэм кивает на неё, прищурившись, — Она была у Стива, когда его вытащили из льда. Кстати, он туда записал песню «Человек — проблема». Слышала? Что думаешь? Маленький блокнот Стива, который непременно попал к ней в руки, Баки проштудировала от корки до корки; можно сказать, что она знала наизусть каждую страницу книжонки, написанную чёрными витыми буквами, которую поначалу трудно разобрать. Почерк Стива — восьмое чудо света. Эта записная книжка была, кажется, у Стива всегда — он завёл её ещё в далёких сороковых, она изобиловала его личными кодами, шифрами, а вернувшись была полна идеями насчёт того, что следует посмотреть, изучить и как ему — столетнему военнослужащему солдату — приспособится в этом мире. Странно, но Баки тоже черпала последние месяцы всё оттуда. — Мне нравится музыка сороковых, так что... — Тебе не понравилось? — возмутился Уилсон, не давая вставить девушке слова для ответа, — Тебе не понравилось? — он даже драматично взмахнул руками. — Ну понравилось, — неуверенно потянула Джейн, пытаясь вежливее уйти от ответа, — Вроде нормально. Она правда слушала эту песню, но нельзя была отрицать то, что они со Стивом были разные — ещё в сороковые — хиленький мальчишка, стремящийся и рвущийся воевать — и она — высокая и стройная девушка с весёлой улыбкой, которая была способна растопить лёд в любом сердце; родных часто шутливым тоном заверяла, что её боевые навыки спасут её от любой опасности. Окончив одиннадцать классов с серебряной медалью, она бесстрастно ушла служить в армию, и благо её взяли, особенно в то время, когда феминизм не был популярен. Стив верил в добро, Джейн верила в Стива. — Это шедевр, Джейн. Абсолютный, всеобъемлющий. В ней отражается весь опыт афроамериканцев, — вставил свои пять копеек Земо, чтобы его не просто заметили, а обратили должное внимание, да ещё и как на человека, мнение которого может повлиять на исход разговора или даже на исход ситуации. Сэм, который тоже не имел привычки молчать, ответил: — Это неуместно! Но он прав, она потрясающая! Все любят Марвина Гэя, и даже Стив его обожал! Стив, снова Стив — ощущение, что они будут неоднократно, снова и снова, возвращаться к нему — к этой теме разговора. А Баки не хотела говорить о нем и уж тем более к тем мыслям, которые выстраивались у неё в голове. Она, к несчастью, не раз мысленно возвращалась к воспоминаниям о старом друге — слишком скучала по нему. Позабытые сороковые, очевидно, въелись до конца жизни. — Так куда мы оправляемся? — Сэм стал с любопытством оглядываться; за окном самолёта простиралось бесконечное голубое небо, и какая же невероятная картина открываемая оттуда — небо погружалось в сладкую дрему. — В Мадрипур... — Земо хитро тянет каждую букву, будто давая им пищу для размышления. — Это островное государство в Индонезийском архипелаге. Служило убежищем для пиратов в начале 19 века, — довольно бубнит девушка себе под нос; Баки уверенно выпрямляет плечи. — Беззаконие там так и осталось, следовательно, мы не сможем быть самими собой, — барон пытается заинтересовать, голос казался глухим, даже больше, чем обычно, — Джейн, тебе придётся стать тем, кого ты говоришь, что уже нет. Баки сразу напрягалась, вскинув голову; она чувствовала себя неуютно, — чтобы успокоиться Джейн вдыхается глубоко воздух в грудь, задерживая дыхание — мышцы живота напряглись слишком сильно. До конца пути молчат. Все молчат — ей снова придётся играть роль Зимнего Солдата. Мадрипур был расположен в огромной полукруглой низменности. Весь Мадрипур был нечто иным, как большой корабль, населенный людьми, пережившими крушение, которые вечно снуют. Все трое медленно шли по центральной дороге, мягко ступая на влажную от минувшего дождя землю. Все трое переглядываются и нередко встречаются взглядами, обращают внимание на внешность и по ходу анализируют, задаваясь вопросом: чем они могут себя выдать, кто из них на кого похож — и прочее. Бани смотрит вперёд — впереди виднеются огни, пока ещё плохо различимые в едва начавшихся сумерках. Ее любопытные глаза ловили сияние города, светящиеся здания — красиво все и привлекательно. Они проходят несколько километров вдоль извилистой дороги, и сворачивают к оригинально подсвеченному мосту — арки которого перекинулись с берегов реки к городу на острове. Музыка в клубе ревела настолько громко, что услышать телефон было невозможно. Баки заглядывает на танцпол — яркие огни мерцают сквозь дымовую завесу. Вряд ли бы Джейн когда-нибудь сможет понять, почему люди платят за то, чтобы заработать себе головную боль и надышаться дымом в толпе незнакомых людей — не то, чтобы в сороковые алкоголь не пили — пили, конечно, а с отменой сухого закона в 1934 пили значительно больше, чем сейчас — пьянство было столь массовым, что определения американского общества были похожи на «нации забулдыг и алкоголиков» — только странно сравнивать два времени — тогда крепкий алкоголь был потребностью, сейчас — развлечением. Отогнанные мысли о сороковых возвращались урывками, а вместе с ними нахлынула дикая слабость — сама мысль о том, что Стива больше нет, причиняла боль, превращая разум в горящие углы. Казалось, что совсем недавно она и Стив вместе с освобождёнными заключёнными шли весь путь до базы полковника Честера Филлипса в Италии — а ещё раньше совместная поездка на выходные — Баки никогда не сможет забыть, как они катались на самых больших «американских горках» — самого Капитана Америки стошнило — и как такое забыть? Но это все в прошлом, и пусть оно там и останется, ни к чему об этом думать сейчас — Баки почувствовала, как сердце защемило, она с грустью подумала, что прошлое никуда не исчезает, оно существует, и мы связаны с ним. — У нас тут дела, — Гельмут бесстрастно говорит это бармену, но от его сухого тона веет холодом. С непривычки ремни костюма давили на плечи. Механическая рука напомнила о работе, которая предстоит. — Зимний солдат, — глухо прошептал Земо; сзади подошёл мужчина лет сорока пяти, полноватый, облачённый в грязную одежду. Нечесаный бродяга, решила Джейн. — В атаку — скомандовал Земо застывшей девушке, кивком указывая на мужчину. В этом хриплом голосе было что-то неуловимо-притягательное и в то же время пугающее. Все это — чистой воды показуха — показуха от которой зависит ценное дело! Механической рукой Баки хватает за шею — незнакомец скривился, от сильной боли, покачнувшись — Баки сдавливает кисть — врезавшись плечом, Джейн опрокинула мужчину на пол. Очевидно, что упав, он сломал руку. Ногами пинает другого, в сию же минуту он получает мощный пинок прямо себе в живот, от чего отлетел, как футбольный мяч в дальнюю стену. Третий — он тоже получил прямо в живот. Опять ногой — Джейн оттолкнула его. Воспользовавшись моментом со всего маха врезала ему ногой в лицо, снова отправив на пол. Двигая мускулами быстрее мысли, Баки перехватила руку следующего. Несколько посетителей, находившихся рядом, оглянулись. Девушка-суперсолдат бросила на них суровый взгляд, и они отвернулись к своим напиткам. Джейн продолжила сжимать его руку так, что того начало трясти. Выражение его лица сменилось с подпитываемой помещением яростью на мучительную боль — он побледнел и начал хныкать. Девушка знала, что риск необратимых повреждений был вполне реален, но ей было плевать: с такими, как они, не выйдет просто обменяться парочкой затрещин. А ещё они должны были уяснить, что попытка дать сдачи Зимнему Солдату будет встречена несоизмеримо более мощной, меняющей жизнь реакцией. Мужчина упал на колени, как подстреленный. Снова кричал. Другие настороженно отходят: она выполнила своё дело. У Баки кружится голова — она уже не Зимний Солдат, но ей кажется, что он останется глубоко внутри. Гельмут тут не впервые; с довольным видом он откидывается на роскошный диван зеленого цвета, с гнутыми ножками. Дорогие стулья расположились вдоль стен, оклеенные гобеленом. Здесь абсолютно все богато, но пустовато — небольшой резной столик накрыт куском потертого бархата. Селби казалась грозной женщиной с тяжёлым пронзительным взглядом, выворачивающим душу наизнанку. О ней можно было сказать одно: с такой лучше не связываться. Незнакомая женщина представлялась Джейн коварной, опасной змеей — что будет, если их план провалится? Удивительно, но разговор шёл спокойно, рассудительно — план и заключался в этом; все сумеют прийти к решению, которое удовлетворит все заинтересованные стороны. Джейн придерживалась плана: взгляд холодных серых глаз, как бы стальных; безмятежное, пустое лицо, не выражающее ни страха, ни сомнений. Она приняла угрожающую стойку солдата — все проходит идеально, надолго ли? — Расскажи, что ты знаешь о сыворотке Суперсолдата, — Земо резко поднялся с дивана и суетливыми движениями приблизился к ней. Девушка напряглась всем телом и, к своему большому удивлению, стояла по-прежнему безмятежно, — И я отдам тебе её, — Земо проводит пальцами по кибернетической руке, — Вместе с кодовыми словами управления, естественно. Барон подошёл ближе; ощутимо давит пальцами на подбородок, — Она сделает все, что ты захочешь, — ладонь в перчатке погладили по щекам, снова по подбородку, один палец нажал на губы. У Баки замерло сердце. Они не обсуждали план в подробностях, решив, что все сделают последовательно, придумают по дороге. Палец скользит в рот; внутри девушку трясло. Дрожало что-то там мелко и напряжённо. Сердце колотилось где-то в горле и, все старалось вырвать на волю то ли через темечко, то ли через ухо. Баки старается выглядеть безразлично — нужно сделать вид, что сейчас она Зимний солдат. Только внутренности словно связались узлом. Баки принимает палец в рот — мягко посасывает, пока внутри плещется адреналин. Барон притворно сладко улыбается, щурив глаза. Внутри вздрагивало — Баки поводит плечом, стараясь не выдавать себя — язык чуть щекотал — кажется, что с сороковых она не чувствовала себя так паршиво, грязно — даже хорошо, что её все близкие давно мертвы — все, что происходит — ненормально. Верхняя губа незаметно дрожала от волнения. Земо отходит оставляя после себя запах дорого одеколона — ужасный аромат. — Вот теперь я узнаю Земо. Рада, что решила не убивать тебя сразу же, — Селби широко улыбается; она явно довольна шоу. Криво усмехается, обнажая оскал. Но, похоже, победа за ними — она делится информацией, вводит в курс дела. Сыворотки разработал один доктор — что ж, у него случился успех — Селби болтает ещё, но Джейн утеряла интерес ко всему на свете, хотелось просто уйти отсюда. Все летит к чертям — раздаётся телефонный звонок — «Сэм, какого черта ты не выключил мобильник?» — именно это следовало бы вбить в его голову. Разумеется, позже. — Так ты Сэм? Следом началась перестрелка, развернувшаяся в ожесточённые бои, причём было совершенно непонятно, кто и с кем и против кого. Тут одни криминальные элементы — Джейн быстро вырубает пару охранников. Опять вляпались! — Черт! Бежим! — Баки просто решила бежать наугад, лишь бы вырваться от этих диких людей с гортанными голосами, — Сэм, вперёд! Они начали бег довольно быстро; по спине холодный пот. — Я не могу бежать на этих чертовых каблуках! Конечно же, Баки не любила ни стрельбищ, ни перестрелок, но мчаться вперёд, так, чтоб ветер дул в лицо, адреналин ударял в голову, ненадолго подстегнул циркуляцию крови и заставил ускориться. Сердце ухнуло вниз. В груди все оборвалось — положение приобретало безвыходность — сзади погоня, а Джейн и Сэм прячутся в тени нависающих балконов и карнизов — Этот хитрый барон увильнул в другую сторону. И когда они скрылись в неприметном строении, Баки меньше всего ожидала увидеть того, кто предстал перед глазами. — Шерон? Квартира Шерон была большой, с огромным залом и тремя высокими окнами, выходящими во двор, по обе стороны зала располагались комнаты поменьше. Было просторно и тихо — современный интерьер удивительным образом сочетался. Баки приземлилась на кресло, кинув обессиленные руки на подлокотники. Склонила голову набок. Сэм уселся напротив, Земо — умеющий невероятно вовремя сбегать — присел на соседнее кресло. — После того, как я украла щит Стива, и крылья твои, — блондинка кивает на сокола, — Чтобы ты спас её, — переводит недобрый взор на Джейн, — От него, — Указывает на Земо. Столько ненависти можно было увидеть в глазах Шерон — Джейн усмехнулась. Будто это она ворвалась в ее жизнь и все испортила. — Мстители меня не защитили. — Я тоже был в бегах, — перебивает Сэм. Ну, как всегда. — Был, а я есть. Шерон была вправду уставшая: тёмные круги под глазами, впалые щеки и с вертикальной морщиной посреди лба — странно, но отчасти из-за Баки началась та катавасия, которая заставила, пожалуй, всех запомнить тот день. — Как там новый Капитан? — Шэрон медленно обходит комнату по периметру, — Вы же ведётесь на всю эту звёздно-полосатую фигню, — засунув руки в карманы льняных штанов, подпоясанных ремнём, она присаживается, — Прежде чем стать его психованной игрушкой, — Картер ладонью указывает на Барона, который, что подозрительно, пристально наблюдает, — Ты ведь была мисс Америка? Лучшая подружка капитана? Шерон улыбалась насмешливо, в глазах мелькали озорные огоньки. — Она теперь не такая приятная, — кривится Баки с недоверием. — Нам нужна твоя помощь. Я верну тебе доброе имя и я готов попытаться, — Уилсон нестерпимо соскакивает с дивана. Ещё один с синдромом Белого Рыцаря. Баки многозначительно закатывает глаза — куча проблем, половину которых нереально решить — Вот и отпуск. Клуб был старомодным, имел слегка потёртый вид, напоминал клуб для работяг и привлекал странную смесь клиентов. Пахло дорогим парфюмом и большими деньгами. Жара тут была почти невыносимой, но обливающиеся потом люди танцевали и радовались, веселились, под разноцветными лучами прожекторов, скандируя слова любимых песен. Расстегнув пиджак, Баки присела за барную стойку: Сэма она почти сразу же потеряла из виду, что впрочем, не было неожиданностью; Земо танцевал рядом, временами придвигаясь все плотнее, и пусть в его взгляде не было ничего угрожающего — просто благорасположенность, Баки инстинктивно напрягалась, не зная, как нормальные люди должны реагировать на такое, и что может последовать за этим дальше. Баки понимала, что этот человек — не лучший союзник; впрочем, это было очевидно. Может, она совершила ошибку? Без Стива Роджерса — человека, который с самого начала был правильный, и всегда будет правильный — было тяжело. Мораль Стива и его утопия были построены по прямолинейным и суровым идеалам. Капитан Америка был сам идеалом, который следовало превзойти, или хотя бы достичь его уровня. Только другие до него не дотягивали. Новый Капитан Америка подчиняется правительству — Стив никогда не подчинялся ему; он следовал своим ценностям. Сэм — тоже не достоин; он отдал щит, выкинул его — вещь, которая принадлежала Стиву. Неправильно. Несправедливо. — О чем думаешь, Баки? Земо присел рядом. Рядом с баром, светлой стеной, его лицо было освещено, а мокрые волосы прилипли к влажному горячему лицу, и было плохо видно то, что происходило вокруг. Красное лицо блестело от пота, взмокшая рубашка прилипла к плечам. Он казался моложе. Намного. И не сказать что он на чокнутого похож. — Не твоё дело, — с усталым раздражением огрызнулась Джейн — кинетическую руку покалывало; демонстративно отворачивается к бармену, который, впрочем, занят — тот ловко перекочевал купюры из рук в свой карман. Усталыми глазами Баки окинула темное помещение, зевнула и горько вздохнула — алкогольный фреш, «голубая лагуна» и «мохито» смешались на языке. — Баки, я задам вопрос? — тихо, но твердо, со сталью в голосе поинтересовался барон. Он мгновенно развернулся лицом. Девушка-солдат закатывает глаза — вот и подумала в тишине! — Нет. Гельмут выразительно оглядел суперсолдата — посмотрел пристально, — Приободрившись, он озаряется понимающей улыбкой, которая так хорошо у него получалась. — Почему ты считаешь Стива героем? Баки почувствовала промелькнувший, едва уловимый приступ гнева — энергия, которая готова захлестнуть её с головой. — Может, закончим разговор? — Я настаиваю на ответе, — вежливо просит Земо; мужчина слегка улыбался, так что вокруг глаз разбегались морщинки, а руки сложил на груди, словно сдерживая беспокойную энергию. — А мне все равно. Я не хочу говорить о Стиве, о себе и вообще не хочу говорить! Я позвала тебя, чтобы ты помог, а не доставал на каждом шагу. Я жалею, что освободила, но ещё больше я жалею, что не задушила тебя, когда был шанс! — сорвалась Барнс, но встать помешала тяжелая рука, лёгшая ей на плечо. — Баки, я изучал тебя почти всю свою жизнь... Джейн сдержала порыв, чтобы не накинуться с кулаками — злоба таилась в её трепещущих чертах и ярость выражалась во взгляде поднятых глаз. — Не надо, я устала. Баки тяжело поднялась со стула, чуть не опрокинув его на пол, и теперь, прислонившись к стене, шагала отсюда подальше. Земо не стал догонять — глубокие раны Джейн слишком въедались — всем нужен отдых. Даже супергероям. Баки не могла уснуть, а если засыпала, то с частыми перерывами, потому что уши затекали, и из-за этого часто приходилось ворочаться в кровати. Несколько минут переворачивается с боку на бок, пытаясь снова уснуть — тщетно. Назойливые мысли были все сильней, все настойчивей лезли в голову, раздражая и действуя на нервы. Неприятные воспоминания, упорно, перескакивая друг через друга, роились перед глазами. Она вспоминает, как падает из охваченного пламенем и чёрным дымом поезда, ей не повезло — она летит вниз, безвозвратно падает, тонет — все, что она делала — это старалась ухватиться за руку Стива, которую он протянул; все было поздно. Помнит ретроградную амнезию — болезнь, когда не помнишь ничего из того, что произошло до какого-то события — спасибо ГИДРЕ — кроме убийцы, она была никем — не помнила даже имени; Считала ли она вообще себя тогда человеком? Нет — солдатом, которому промыли мозги — неприятно, правда? Баки снова и снова думает об этом. Она могла упасть в бездну исчезающе-иллюзорного «сейчас», оставаясь между прошлым и будущим, воспоминаниями и отчаянием, виной и сожалениями — а вдруг уже упала? Сейчас, анализируя ситуацию и прошедшие события, Баки понимала — все сложно. Хотелось просто забыть все — иногда она мечтала вернуться в Ваканду — место, созданное, чтобы прийти в себя. Земо. Баки старательно пыталась отогнать от себя малейшие мысли об этом мужчине — он же террорист, преступник. А затем она подумала, как он двигался — бесшумно и плавно, — как пытается забраться в душу, с каким выражением лица смотрим — как на то, что хочется изучить. Он сам говорил, что исследовал её жизнь от начала и до конца, очевидно, что ему было мало этих знаний. Со стороны можно было сказать, что у него была нездоровая тяга к ней, выражавшаяся в странных жестах. Баки следила, чтобы Гельмут не переходил границу. Впрочем, с виду помешанный фанатик даже не пытался — он предусмотрительно оставался в стороне, наблюдая издалека и выжидая. Возможно, делал какие-то выводы — жаль, что нельзя узнать какие. Баки поднялась с постели, надела тапочки и халат и спустилась вниз, в общую гостиную. Странно, что с подачи Земо Мстители погрязли в войне, а Баки не чувствовала к нему ненависти. Да, он мстительный и подлый человек, прошлые поступки делали его жестоким и беспощадным. Опасный, изворотливый, излишне умный. Враг. Он враг. Разумеется, Мстителей, но их больше нет — являлась ли она вообще частью супергеройской семьи? Сложно сказать. Шаркая тапочками, Джейн пошла на кухню ставить чайник. Мыслями вернулась к Барону. Конечно, он не всегда был плохой. И, может, никогда не был таким — он совершал ужасные поступки, но, как и у всех злодеев, была причина — месть. Злость и жажда мести кажутся сильнее разума — Джейн присела за стол кухонного уголка. Она была сбита с толку. Как бы она поступила на его месте? Она представила, что потеряла всех в один момент: маму и папу; Стива, любимого Стива — в особенности его. Баки представила, что потеряла все в один момент — сделала ли они такие же поступки, как Земо? Да. Да. Разум просто не смирился бы с утратой. — Бак, ты чего тут? Чайник остыл, — Сэм вошёл в кухню. Казалось он сказал это сердито, но с улыбкой на лице, — Придётся снова ставить чайник. Баки незаметно вздохнула, посмотрела на кучу приборов на столе, помялась и неуверенно кивнула. — Задумалась просто, — оправдывается девушка, — Я пойду. — А чай? — хмурится озадаченно Сокол, недовольно бурчит под нос, — Как хочешь. Постояв пару минут среди роскошной гостиной, Баки начала подниматься по лестнице. В ее голове слишком много разных мыслей, которые нужно привести в порядок — все они лились нескончаемым потоком. Тело шло на автомате по привычному маршруту. Почти не смотрит по сторонам. Холодными руками открыла дверь и нырнула в тёмный провал комнаты. Девушка вспомнила, что оставила свет включённым — это насторожило, но ненадолго — Стив рассказывал, что побывав в башне Старка видел и не такое — технологиями Мадрипур, кстати, славился — похоже, что он тут автоматический. Тихонько ложится на краю кровати и накрылась одеялом. Переутомлённое тело клонило в сон, мысли замерли на месте и их приходилось ворочать с усилием. Отчаянно Баки зевает — сон настиг ее, на удивление, быстро. — Баки, что ты тут делаешь? —девушка повернулась на бок, сонно приоткрыв глаза, уткнулась в белую подушку. Мельком заметила стоящий над ней силуэт — так, стоп! Баки распахнула широко глаза. Земо стоял около кровати, и она смогла вблизи увидеть его чёткий профиль. Он показался уставшим, изможденным, с потемневшими кругами под глазами. — Не хотел тебя будить, но пришлось. Что ты тут делаешь? — Сплю. В своей комнате, — демонстративно подчёркивает девушка, чуть зевая, — А что происходит? — Не хочу тебя огорчать, но это моя комната. Разумеется, произошла случайная ошибка. — М-м... разве? — сонно бормочет девушка, поднимая голову, — Правда? Джейн вскакивает — неуклюже, спотыкаясь, падая — она смотрит с заспанным лицом, не понимая, где она. Земо тут же положил ладонь на ее плечо, вынуждая присесть. Баки послушно опустилась на кровать. — Все нормально. Присаживается рядом. В темноте он показался ещё моложе. Благодаря сыворотке зрение в темноте было улучшено. Джейн смогла разглядеть его тёмные волосы и немного смуглую кожу. Лицо у него было хмурое и сосредоточенное, чуть отечное внизу, с глубокой, врубленной морщиной между бровей. Они просто сидели в темноте, прислушиваясь к долетавшим звукам, и молчали. Тишину нарушали лишь тяжелые прерывистые дыхания да, изредка, шум за окном: доносились бледные отзвуки полицейских сирен и мелодичной музыки. Баки повернулась в его сторону и напряжённо ждала, какое же мнение он выскажет. От волнения сжимает кибернетическую руку. — Можешь остаться, — говорит хрипло и низко, не поднимая головы Гельмут, — Я не возражаю. — Я, пожалуй, пойду. Мужчина останавливает хваткой на запястье — держит слабо, спрашивает разрешение. Пальцем проводит по коже. Таким, пожалуй, смелым жестом вынуждает остаться, остаться наедине. — У меня была самая лучшая жизнь, — невольно отдаваясь воспоминаниям, заговорил он, — Я бывший разведчик, новый командир ЭХО Скорпион — элитное заковианское подразделение, к слову, в котором мечтал оказаться каждый. Тяжёлая, непосильно жестокая работа — вот была моя жизнь. Так или иначе, но у меня все же появилась жена, прекрасная и любящая, затем сын. Он обожал супергероев, верил, что они всегда всех спасут — такая их участь, верно? Помню, он увидел Железного Человека и так обрадовался. Испытывал дикий восторг. Все было хорошо. Ну а дальше, полагаю, ты знаешь. Я потерял всех, а мстители.... вернулись домой. Как ни в чем не бывало. Я же был поглощён гневом и ненавистью, я был похож на мстительного социопата. Баки, мир давно сошёл с ума, и все, что остаётся — тихо чертыхаться, — устало сказал Гельмут, — Все верят, что супергерои всегда придут на помощь, когда она потребуется. Супергероев нету, Мстители — команда лишь, люди со сверхспособностями — все просто хотят иметь надежду, и поэтому боготворят их. Супергероев нет, но есть герои — Мстители которыми не являются. Капитан Америка не может спасти каждого, как и любой из вас, — он заканчивает монолог, ожидает от неё ответа, — Почему ты наивно веришь в Стива? Баки задумывается, хотя ответ она как будто знает наизусть. — Потому что он верил в меня. Когда мне приказали убить Стива, ещё с промытыми мозгами, я.... не смогла. Стив, сказал, что со мной навсегда, до конца. Он раз за разом пытался меня спасти — я даже думала, что пытается отдать долг, но нет — он вправду всегда был со мной. Все объявили на меня охоту, а он... он поверил мне. Всегда говорил мне, что моей вины нет. Единственный кто правда так считал, — Баки мужественно сжала губы; ладони, сжатые в кулак, не могли разомкнуться, — Как супергерой он был неидеальный, но как друг — самый лучший. Джейн неуверенно подняла взгляд, посмотрела на Барона, и тут же опять уставилась на пол — она хотела что-то добавить, но не находила силы вымолвить в себе силы это. — Мне жаль, — с сочувствием произнёс мужчина. Барнс чуть осмотрелась; в комнате стало намного темнее, и даже контрастнее. Она наклонила голову. — Не стоит этого говорить, если это не так. — Знаю. Неосознанно Баки повернулась в его сторону; Земо смотрел каким-то странным, совершенно другим, потаённым взглядом. Джейн стала рассматривать его лицо, замечая нездоровую бледность и потрескавшиеся губы. Затаив дыхание, Баки почувствовала себя художником, из-под кисти которого родился шедевр. Не отрывает взора от глубокой морщины между бровей, от тяжелого подбородка, от выраженных носогубных складок — лицо несгибаемого мужчины, который без каких-либо средств и ресурсов смог стать таким сильным — он был злодеем, даже её истории, но Джейн не считала его таковым — даже думать не хочет об этом всём, но приходится. Барнс знает, очень хорошо знает, что совершает ошибку, которую можно было бы избежать. Растерянно смотрит, думая, что на это сказал бы Стив? — возненавидел бы он её за такой поступок? Все равно. Баки искала спасения — хотя бы не надолго. Такого же, как она сама — измученного, раненого и абсолютно сломленного. Её чуть приоткрытые губы тянулись к его губам, а глубина глаз странно блистала в темноте. Это было слишком. Гельмут был смелее, и Баки хотела бы узнать, почему это не остановил он — Баки была почему-то искренне уверена, что он презирает её, ненавидит, как и всех, как она — супергероев — только доказывает он обратное. Наблюдает за её бледностью, выражением бесконечного отчаяния её удручённых, усталых глаз. Наблюдает в течение минуты; Баки с величайшим усилием подняла на него умоляющие глаза. Она наделялась, что здравий смысл придёт — тщетно. Её рот бессознательным и судорожным движением, требовал новых поцелуев. Они не целовались медленно и нежно — безумно, задыхаясь, покрывая друг друга напоследок поцелуями щеки, лица, скулы — Баки неуверенно положила руки на крепкие плечи — внутри стало тепло, и это чувство нежной согревающей волной разливалось по её телу. Гельмут оторвался, оторвался на минуту — вот он прижал её ладонь к своей гладкой, лишённой и намёка на растительность к щеке, а затем медленно поцеловал запястье. Другая рука — бионическая — дрогнула. Было необычно все это, неестественно, за гранью логики — уж потом совесть загрызёт обоих. Пальцы продолжают обхватывать запястье, Гельмут прижимается губами к бледной шее. Жестко целует в шею, скользя языком — Баки хочет винить только себя, себя и ещё раз себя — происходит все по её вине. Решительно отбрасывает мысли, по крайней мере разумные, и запускает пальцы в волосы, перебирает их, наматывая на пальцы, потом нежно оглаживает виски и скулы. Девушка-солдат уверена, что это безумие, умопомрачение, непристойность. А если вспомнить, что она ветеран второй Мировой войны, а он — разрушил жизнь её друзей — то даже думать об этом было безумием. Пристальный взгляд мужчины — вот что сейчас крутится в голове её. — Баки, — голос Гельмута звучит нежно, вкрадчиво, проникая в сердце. Баки сказала бы, что это походило на родное «Баки» от Стива, но тогда она соврёт — это было по-другому.... Гельмут смотрит в её глаза, потемневшие от желания, ощущает жар, исходящий от тела. Обжигает. — Баки, советую... закончить, — прерывистый вздох. Голос Земо охрип. — Нет. — Обещаешь, что не убьешь? — спросил, притягивая к себе на колени. Совсем нерешительно. — Обещаю. Джейн откинулась назад. Сейчас в бароне присутствовала та мужская сила и внешняя привлекательность, которую она ни в ком не видела. Все внутри трепетало. Зубы мужчины касаются женской ключицы, и Баки не может терпеть, не сдерживает стон. Во рту пересыхает. Тёплый бархатистый халат приподнимается, обнажая бёдра. Гельмут соврал бы, сказав, что не посмотрел, не залюбовался, не испытал ослепительного восторга. Тела соприкасаются, и Джейн думает, что никогда не хотела бы прекращать. Ощущая необычное яркое волнение, снимает с него футболку, делая несколько плавных движений. Бионической рукой прикасается к голой груди, к торсу, к мужественным плечам — что он чувствует? Девушка теряется в догадках; немного выгибается вперёд. Джейн развязала пояс, и скинула халат. Гельмут следом отбрасываешь бюстгальтер, он смотрит завороженно — слишком прекрасная. Пальцами трется о грудь. Небольшая, крепкая, круглой формы — особенно сейчас. Гельмут дышит часто, возбужденный — он бы с радостью убил себя, если мог. Безумие — только оно. Прикосновениями пальцев ведёт от груди к животу, а у Баки появляется чувство, что на этих местах появляются рубцы, настолько кожа была чувствительной. Сдались, проиграли — можно так сказать. Гельмут поглаживает её кибернетическую руку — старается заботливо, осторожно — Джейн прикрывает глаза. Спускает штаны его вниз, старается забыться. Страсть ... стихийная, неконтролируемая, безграничная пылала в их телах. Девушка насаживается все яростней, ощущая жажду в движении. Её бёдра описывают круг, создавая невероятный ритм. Гельмут смотрит на очертания её тела, изгибы завораживают. Оба не продержатся долго. Оба не могут описать эти ощущения: двигаются быстро, едва могут дышать — Баки дрожит, напрягается. Горячие, влажные. В голове Джейн проносится, что это все абсурдно, иронично — они ведь ненавидят друг друга, а пару часов назад она чуть не мечтала убить его — где и что она пропустила? Гельмут держал её под бёдра — она была намного сильнее его, но оба знали, что власть в его руках — приподнимает девушку и опускает, раз за разом насаживая на себя. Грубо. Быстро. Барнс цепляется за плечи, впиваясь ногтями. Кусает губы, пытаясь удержать рвущиеся стоны — там за стенкой ходит Сэм — и после этой мысли Баки получает прилив адреналина, ей нравится. Он пульсирует в крови. Баки совершенно не успевает замечать, как мужчина откровенно любуется ей, не отвлекаясь и не отвлекая поцелуями. А когда она со стоном выгибается в руках, содрогаясь от прокатившейся по телу волны удовольствия, и сам в несколько движений достиг острой, мучительно-сладкой развязки. Приятная слабость в коленях. Оба сидят, выравнивают дыхание. Шевелиться не хотелось никому. Все это походило на сумбурный сон, был нереальным и неправдоподобным. Девушка чувствует смутное тревожное ощущение близких неприятностей — не бывает так хорошо долго. Сейчас они вместе, а возможно уже завтра, через пару часов они встанут по разные стороны баррикад — все станет рутинным и обычным — спасение мира, кстати, в первую очередь. Но хотелось не этого. Хотелось остаться здесь, здесь и больше нигде. Удивительно странно, но мужчина подумал так же.