What's between us?

Магический Лондон затянуло тучами, словно вот-вот должен был начаться дождь. Драко отстраненно наблюдал за сильным ветром из окна своей квартиры и не знал, что делать дальше. Грейнджер не было уже четыре месяца, и как бы он не отгонял эту мысль, но Малфой скучал. Чертовски скучал. Когда она рассказала ему про шестимесячную командировку от Министерства, он ожидал, что за этот срок Гермиона поймёт, насколько он, Драко, не подходящая для неё пара. Но и в этот раз бывшая Гриффиндорка удивила его. Она писала ему каждый день, с упоением рассказывая о благоприятной погоде в Германии, дружелюбных соседях и важных конференциях, на которых она отстаивала права домовых эльфов. Он уже дважды перечитывал сегодняшнее письмо. Дорогой Драко! В Германии сегодня безветренно и на небе нет ни одного облака. Я думаю, тебе бы пришлась по душе такая погода. Утром, когда я шла на деловую встречу с мадам Штеффор, я увидела одну милую пару. Парень был угрюм и холоден, а девушка шла с ним под руку и беззаботно улыбалась, что-то непрерывно ему рассказывая. Сначала мне стало ее откровенно жаль, ведь он, как мне показалось, совершенно не обращал на неё внимания! Но как только девушка перестала на него смотреть и заинтересовалась вывеской уличного кафе, он перевёл на нее взгляд. И он посмотрел. О, Драко, как он посмотрел! Я знаю, что ты не любишь подобные разговоры о чувствах, но в его взгляде я смогла прочитать все то, чего он не показывал! Он смотрел на неё с восхищением, желанием, трепетом и… Тут на строке был небольшой пропуск, словно Грейнджер сомневалась, стоит ли продолжать реплику. … любовью. Я знаю этот взгляд, поверь мне. Таким взглядом обмениваются Гарри и Джинни, Блейз и Луна, даже Пэнс и Тео, хотя последние открыто заявляют, что они друзья! Я недавно списывалась с Гарри, и он сказал, что ты неважно выглядишь (прошу, не злись на него за то, что он мне рассказал, я была крайне настойчива!). Драко, я переживаю за тебя, что происходит? Ты пишешь мне о том, что всё в порядке, но окружающие тебя люди твердят обратное. Прошу, напиши в этот раз что-то больше четырёх сухих строк. Я… И опять в её письме проскочило сомнение. Я скучаю. Твоя Гермиона. Твоя. Это слово было зачёркнуто так сильно, что ещё чуть-чуть и в письме могла появиться дыра. Почему она его зачеркнула? Значило ли это то, что она не принимала их... отношения? А были ли у них отношения? Внезапное осознание подкосило уверенность Драко, и он всерьёз задумался. Что было между ними? Все началось внезапно. После войны было множество судов над его семьёй, но с невероятными стараниями и бесценными показаниями Золотого Трио, Драко оправдали. Нарциссу судить не стали, за неимением весомых доказательств. С Люциусом ситуация обстояла иначе. Его наказанием стало заточение в Азкабане сроком на десять лет, но опять же, если бы не чёртов Святой Поттер, то Люциус бы гнил там до самой своей смерти. Твёрдо решив больше не жить под чьим-то руководством, Драко подал заявление на должность Аврора, по сути не надеясь на положительный исход. Но, к его собственному удивлению, на следующее утро сова принесла конверт, в котором глава Аврората, Джон Дарелл, поздравил его с назначением и подробно изложил его график работы и обязанности. Приложили ли к этому руку Поттер или Грейнджер, он выяснять не стал. Но почувствовал, что с этого момента он должен сделать всё, чтобы его жизнь изменилась. Теперь всё в его руках. И он начал работать. Днем и ночью, только чтобы доказать всем, что он не копия Люциуса. Не правая рука Воландеморта. Он хотел, чтобы все увидели, на что он способен. Чтобы она увидела. И она увидела. Первая разглядела его потенциал и была верным другом на протяжении нескольких месяцев. Сначала все было примитивно. Он стал Аврором под руководством Поттера, который, к удивлению Малфоя, оказался дружелюбным по отношению к нему. Они не обсуждали прошлое, а просто начали всё с чистого листа. И Драко был благодарен. Грейнджер всё чаще и чаще забегала к ним на обеде и услужливо предлагала свою помощь в особо трудных делах. Мистер Дарелл часто шутил: не отрывают ли они её от освобождения эльфов, и не подумывает ли она перевестись к ним в отдел, на что Гермиона только закатывала глаза. Малфой видел её каждый день и начал замечать некоторые особенности. Её глаза при обычном состоянии имели медовый оттенок, но при решении какой-либо невыполнимой, на первый взгляд, задачи они приобретали тёмно-коричневый, практически черный цвет, который ассоциировался у Драко с шоколадом. Возможно, в тот момент ему, Малфою, стоило остановиться и понять, что по-маньячески наблюдать за Грейнджер было неправильно. Но было уже поздно. Он начал осознавать, что его больше не бесят её знания, которыми она так любила хвалиться, более того – они восхищают его. Не было ещё ни одного раза, когда девушка не знала бы ответ на какой-то заданный ей вопрос. И он неосознанно начал испытывать к ней уважение. Возможно, стоило прекратить все раньше. Но он не смог. Точкой невозврата стало одно их самых трудных, раскрытое с её помощью дело. Малфой устало потёр глаза и, в который раз за этот вечер, стал перечитывать исписанные вдоль и поперёк листы. Коллинз Террол был талантливым зельеваром, но не так давно появился слух, что именно с его подачи Кейтрелл Викенз сейчас находилась в Святом Мунго. Как рассказывает подруга Викенз, Саманта, они, как обычно, отдыхали в баре, но тут к Кейтрелл подсел незнакомый парень (позже Саманта опознала в нем Коллинза) и предложил угостить её выпивкой, на что Викенз согласилась. Проведя с девушками не больше десяти минут, парень отошёл покурить, но не вернулся. Подруги уже собирались уходить, как вдруг Кейтрелл схватилась за горло и упала в припадке, начав биться в конвульсиях. Врачи Святого Мунго уже два месяца не могут вывести девушку из магической комы, а на Теролла нет абсолютных улик. – Может, Террол изменил память Саманте? – в сотый раз предложил свою версию Поттер, меряя шагами кабинет. – Просто убрал из её памяти тот самый недостающий участок, которого нам не хватает. – Мимо, Поттер, – откликнулся Драко, – её сознание чисто. – Но что если... Поттер не успел закончить свою мысль, как тут дверь распахнулась и перед глазами появилась Грейнджер, тщетно пытаясь восстановить дыхание. – Саманта! Чёртова сука, Саманта! – выкрикнула она, бросив неизвестные бумаги на стол. – Она водила нас за нос два месяца, черт возьми! Это она отравила Кейтрелл! Малфой посмотрел на её гневно размахивающие руки, взъерошенные волосы, поджатые губы, и почувствовал возбуждение. Она заводила его. Грейнджер продолжала свою гневную тираду, но Драко её не слушал. Она была устрашающе красива, словно запретный плод, который так и тянет, чтобы к нему прикоснулись, но делать это было нельзя. И в тот момент Малфой понял, что хочет нарушить это правило. Блондин вынырнул из своих воспоминаний и грустно усмехнулся. Он и не надеялся на какую-либо взаимность с её стороны, но пора бы уже усвоить, что Грейнджер умеет удивлять. Время на часах показывало без десяти девять, но Малфой даже не думал уходить. Он специально задерживался, решив, как можно быстрее, перевыполнить месячный план. В офисе уже никого не осталось, и это было не удивительно, учитывая, что рабочий день заканчивался в шесть часов вечера. Неожиданно до его слуха донеслись чьи-то быстрые шаги, а после стук в дверь. – Входите. На пороге его кабинета появилась Грейнджер, явно не ожидавшая застать его здесь в такое позднее время. – Малфой? – удивилась она, приподняв брови. – Что ты делаешь здесь в такое позднее время? – Могу задать тебе тот же вопрос. – О, – девушка тут же смутилась, – я принесла Гарри документы, он просил их проверить, – она потрясла фиолетовой папкой в руках. – Поттер просит проверять тебя его рукопись? – скептически уточнил Драко. – Совсем как в Хогвартсе. – Что-то остаётся неизменным, – она тепло улыбнулась ему, как улыбалась, к примеру, Уизли, Лавгуд или любым другим близким для неё людям. Он явно не входил в этот список. – Над чем ты работаешь? – её глаза блуждали по множеству листов на его столе. – Работа сверхурочно не повредит, Грейнджер. Она перевела на него взгляд и на несколько секунд замолчала, что было крайне для неё не типично. – Ты молодец, Драко, – тихо выдавила Грейнджер. – Н-нет, правда, – продолжила она, завидев его смятение. – Я поняла это ещё раньше, просто убедилась в этом сейчас. Когда ты только пришёл в Аврорат, я думала, что ты остался прежним. Ну знаешь, заносчивым, самовлюбленным, н-но ты... ты изменился. Ты стараешься каждый день, я вижу это, Драко, и я... я восхищаюсь тобой. Её речь была сбивчивой, она тараторила и не могла остановиться. Щеки заметно раскраснелись, возможно, из-за температуры в комнате (которая, как казалось Драко, поднялась на несколько градусов с появлением Грейнджер), а возможно, из-за её волнения. Она старательно отводила от него взгляд, словно боялась. Тогда он медленно подошёл к ней и, должно быть, она почувствовала это, раз прекратила говорить, осторожно подняв голову и посмотрев в его глаза. – Ты назвала меня по имени, – он произнёс это еле слышно, – первый раз. – Да, – прошептала она, – я правда сделала это. Малфой осторожно прикоснулся к прядке её волос, выбивающейся из причёски, и осторожно накрутил себе на палец. Гермиона шумно выдохнула. – А ещё я сказала, что восхищаюсь тобой, – самодовольно продолжила она, – но тебя удивила лишь та часть, где я называю тебя по имени. Драко тихо рассмеялся, не смея убирать свою ладонь с её лица. – Как думаешь, я не получу от тебя снова в нос, если кое-что сделаю? – поинтересовался он, смотря ей в глаза. Она хихикнула, а после смущённо ответила: – Обещать не могу, смотря, что ты хочешь сделать. В её глазах промелькнул азарт. – Ох, Грейнджер, так значит я сейчас рискую? – его рука выводила незамысловатые узоры на её щеке. – Очень в духе Гриффиндорцев. – Тогда почувствуй, каково мне было все семь лет. Он придвинулся к ней, и Гермиона неосознанно сделала шаг вперёд. Шаг к нему. Он последний раз взглянул в её глаза и крепко поцеловал. Девушка ответила. Это стало началом конца. Казалось, это было таким далёким, но с этого момента прошло всего лишь девять месяцев, а за ним последовал головокружительный служебный роман. Они закрывались в каждом кабинете Министерства, проверив на прочность все горизонтальные поверхности. Ему вспомнился ещё один важный момент в их жизнях. Он резко вошёл в неё, и Грейнджер сдавленно простонала ему в плечо, прижимая ногами его бедра ещё ближе. Она хваталась руками за блондинистые волосы, желая стать с ним одним целым. За дверью было слышно, как ходили сотрудники Министерства и обсуждали рабочие вопросы, но вовремя примененное заглушающее заклятие помогло лишить коллег возможности слышать то, что творилось сейчас в кабинете сотрудницы Отдела регулирования и контроля за магическими существами. – Останешься сегодня на ночь? – сдавленно прошипел он, получая неимоверное наслаждение от нахождения в ней. – У меня поздняя встреча с Ротбардсом. Скорей всего, вернусь домой около десяти, извини, – следом послышался очередной стон, который Малфой заглушил поцелуем. – Ты могла бы переехать ко мне, –предложил он, резко выходя из неё, а после медленно и тягуче вошёл снова на всю длину. – Нет смысла мотаться туда-сюда каждую ночь. Гермиона замерла, и Драко перестал чувствовать движение её пальцев в своих волосах. Медленно подняв на неё взгляд, он увидел, что она неотрывно смотрит на него. – Что-то не так? – осторожно спросил Малфой. – Ты только что предложил мне переехать к тебе? – неторопливо произнесла Грейнджер. – Ммм, дай подумать, – он демонстративно приложил палец к своему подбородку, сделав вид настоящей мозговой деятельности. – Мы трахаемся каждый день. Где угодно, на чем угодно, во сколько угодно. Более того, мы проводим все время вместе. Даже вне работы. Так что нет ничего устрашающего в том, чтобы ты жила у меня. Гермиона все ещё странно смотрела на него. – Ты считаешь меня упрямой. – Да. – Невыносимой. – Чертовски. – Гордой. – Безумно. – Тогда почему ты предлагаешь мне переехать? – Потому что я л... люблю проводить время в твоей компании, Грейнджер. И если ты не заметила, то в данный момент я нахожусь в тебе. Её щеки приобрели пунцовый оттенок. – Тогда готовься к тому, что твои эльфы будут освобождены уже к завтрашнему утру, – она самодовольно улыбнулась и потянула его к себе за поцелуем. Как оказалось, она была настроена решительно. И действительно, тем же вечером, впихивала рыдающим эльфам вещи. Но Малфой пошёл на компромисс, и теперь каждый месяц он должен был платить домашним существам законную, по мнению Гермионы, зарплату. Наконец, взяв перо и бумагу, Драко сел за стол и начал писать ответ. Грейнджер, Как совы умудряются не уронить твои килограммовые письма? Поверь, даже эссе у Макгонагалл занимало меньший объем. Меня повеселила твоя история о той паре. Мне кажется, та девушка уже смирилась с его характером, и вполне себе счастлива. Недавно я виделся с Тео, и он, наконец, планирует признаться Пэнс. Мы обязаны будем запечатлеть этот долгожданный момент, когда два упрямых слизеринца сойдутся. Мне. Им. Нам тебя не хватает. Я рад, что твоя командировка приносит плоды. Ты молодец. Уизлетта определённо делает из Поттера настоящего сплетника. Со мной все в порядке, правда. Дарелл часто срывается на Авроров, твердя о низком уровне раскрываемости дел. Уверен, он с нетерпением ждёт твоего возвращения. Думаю, стоит навестить завтра Лавгуд и забрать Живоглота. Блейз упомянул, что после того, как она провела в компании этого рыжего чудовища кота два дня, книззлы настолько ей понравились, что она хочет завести такого же. Я уже сочувствую Забини... Как видишь, здесь гораздо больше четырех строк и письмо вполне насыщенное. Я... тоже скучаю. Дра... Малфой собирался закончить, но остановился. Может пора, наконец, все выяснить? Что если из-за их недосказанности. Его недосказанности. Все пойдёт под откос? Может уже пошло? Вдруг она уже нашла другого? Ведь формально они с ней не были парой, так? Значит, она вполне может найти себе парня. От этого осознания Драко прошибла ревность, и он, наплевав на неподходящий для подобного разговора момент, продолжил писать. Дра Грейнджер, что между нами?! Мы встречаемся? Просто спим? Сожительствуем? Кто мы друг другу? Я устал откладывать эту тему, стараясь не замечать её. Я не могу без тебя. И наврядли уже смогу. Я понял это сразу, как только порт-ключ перенёс тебя в чёртову Германию. Ещё в тот чёртов день, когда ты спросила, стоит ли тебе ехать, а я ответил "да", моё поганое сердце твердило: Нет! Нет! Нет! Я не могу спать без тебя. Я привык чувствовать тепло твоего тела рядом, запах твоих волос, занимавших обе подушки. Я привык просыпаться раньше тебя на десять минут, чтобы просто смотреть, как ты просыпаешься и сонно целуешь меня. Я привык видеть тебя у себя дома в моей одежде. Даже когда я ворчу, что ты нагло ворвалась в мою гардеробную и полностью её обнесла, втайне я счастлив видеть тебя в своей одежде. Порой мне кажется, что я покупаю её не для себя, а для тебя. Вероятно, так и есть. Я привык видеть, как ты каждый месяц впихиваешь эльфам галлеоны, и в итоге они с мокрыми от слез глазами забирают у тебя их. Я привык видеть тебя по вечерам в своей библиотеке. Я привык разделять с тобой радость, горе, уныние, веселье, печаль – весь спектр эмоций. Я не просто люблю проводить время с тобой. Я люблю тебя, Гермиона. Я не могу так больше. Я готов сделать для тебя все, что угодно. Я подарю тебе этот мир, если ты решишь ответить мне взаимностью. Я готов вместе с тобой вязать эти невероятно нелепые шапки для эльфов, надевать глупые свитера на Рождество, даже любезничать с Уизли (хотя над этим мне надо будет поработать). Ты слишком хороша для меня, и я полностью осознаю, что не достоин тебя, но клянусь, я буду самым счастливым человеком в этом мире, если твои чувства ко мне окажутся взаимными. Твой Драко. Раскрыв окно и подозвав сову, Малфой тут же сунул ей в клюв письмо, как можно быстрее, боясь передумать. Она взмахнула крыльями и унеслась прочь. Он редко был таким импульсивным, практически никогда. Обычно он был холоден, расчетлив, сдержан, но… с ней он был другим. Он хотел быть для неё тем, кого она заслуживала. Он хотел стараться ради неё. ********* Драко отправил письмо несколько часов назад, но ответа все ещё не было. Даже будучи очень занятым человеком, Грейнджер всегда отвечала ему в течение часа, и сейчас её молчание настораживало. Может он действительно многое себе придумал, а на деле они просто спят вместе? Но с другой стороны, она сама была не прочь переехать к нему, это ведь что-то значило? Близился вечер, но ответ на его чертовски-сопливо-импульсивное письмо все ещё не пришёл. Малфой собирался выйти на террасу, как вдруг раздался стук в дверь. Он тут же насторожился и мысленно прокручивал в голове список тех, кто мог без предупреждения заявиться к нему домой. Малфой-Мэнор охранялся множеством защитных заклинаний, и самостоятельно аппарировать человек мог только в том случае, если видел этот дом своим глазами. Это одновременно пугало и успокаивало. Взяв палочку в руки, Драко отворил дверь – на пороге стояла… Грейнджер. Её глаза были красными, а щеки опухшими, словно она беспрерывно плакала. – Грейнджер, черт возьми, что случилось? Ты ранена?! – он хотел было прикоснуться и осмотреть её, но она сделала шаг назад. – Нет, Малфой, – её голос был решителен, что радовало, – сейчас я буду говорить, а ты выслушаешь и не станешь меня перебивать. Всё, что хотел, ты уже сказал, – она кивнула на лист в своей руке, и Драко узнал в нём свое письмо. – Я получила его, когда была на улице, в парке, – начала она, пристально смотря ему в глаза, не смея их отводить. – Знаешь, в тот момент у меня проскользнула мысль, что если там опять грёбанные четыре строчки, то я даже не стану это читать, а просто взорву его на месте! Но, раскрыв лист, я увидела, что он был весь исписан. И я испугалась. Испугалась, Малфой, черт тебя подери! Я не испытывала этот страх со времён войны, и он снова настиг меня! Но как иронично, что раньше я могла испугаться проклятого Воландеморта, а сейчас – твоего письма, – она хмыкнула, хотя Драко видел, как сжимались её руки во время монолога, как будто еще немного и она расплачется навзрыд. – Я испугалась, что ты решил все закончить. Всё это. Я испугалась, что стала не нужна тебе, что ты не перенёс разлуку. Я минуты две боялась раскрыть это долбанное письмо, Драко. Но я все же сделала это. И знаешь что? Я ненавижу тебя! – Ненавидишь? – тупо переспросил Малфой, хотя помнил об её указании молчать. Он понял, что это конец, и не видел смысла больше сдерживаться. Конечно, она Героиня Войны, Гермиона Грейнджер, Золотая девочка, самая умная ведьма столетия (множество прозвищ, которыми её наградила Скитер) не станет встречаться с бывшим Пожирателем Смерти. Она достойна лучшего, и он знает это, но все равно на что-то надеялся. – Да, ненавижу! – крикнула она. – Я ждала этого письма четыре месяца, Драко! Четыре месяца! Я ждала, что ты скажешь мне, что я нужна тебе, что это все не просто интрижка. Даже когда я спрашивала твое мнение об этой дурацкой командировке, я ждала, что ты не отпустишь меня, попросишь остаться, отговоришь – да все, что угодно! Но ты согласился, и я поняла, что не нужна тебе! И сейчас я получаю это письмо обычным весенним днем с твоим чёртовым неожиданным признанием, и что?.. Что дальше, Драко? – она не прекратила говорить, даже когда по её лицу начали течь слезы. Малфой вышел из оцепенения и сократил расстояние между ними, прерывая её нескончаемый поток слов. – Это значит, что я нравлюсь тебе? – хрипло спросил он. – Нравишься? – грустно усмехнулась она. – Я люблю тебя, Драко, и ничего не могу с собой поделать. Она посмотрела на него с безнадёжной улыбкой, и он тут же примкнул к ней с поцелуем. Его руки блуждали по её телу, пока Гермиона знакомо стонала в его рот. Малфой отстранился и провел большим пальцем по её губам, чем вызвал тихий вдох. Гермиона задорно ему улыбнулась, а после невинно спросила: – Так что, когда начнём вязать шапки для эльфов?