Когда ответы на письма перестали приходить, Стив думал, что что-то опять не так с почтой, как это было в первые пару месяцев их разлуки. Но
он даже на звонки перестал отвечать,
он просто исчез как старый пугающий призрак. В какой-то момент
он вообще стал легендой, которую обычно рассказывают детям у костра. И эту легенду мог рассказать только Стив, потому что только Стив знал про
него всё.
Стив знал, когда «легенда» потеряла свой первый молочный зуб, здорово стукнувшись об дверь, со словами: «Стиви, смотри, я Человек-Паук!», а ещё он знал, где выпал второй, третий и все остальные «вампирские клыки».
Стив знал, во сколько этот «призрак» научился играть бровями, как тот парень из фильма, чтобы девочки из школы наконец обратили внимание на
него, а не на «твои глупые, но красивые рисунки, Стиви».
Стив знал, про то, откуда у
него был шрам на самой макушке. И он отговаривал
его, но «легенда» всё равно прыгнула из окна, цепляясь за кирпичи. «Я
точно не Человек-Паук», — говорил
он, пока Стив заматывал
его голову бинтами в тот вечер.
Ещё Стив знал, про «тайну двух Д».
Ему нравились девочки и Джордж («
Ох, нет же, Стиви, Фред совсем другой!») из «Гарри Поттера», только тс-с, но в какой-то момент «призраку» стал нравится не только Джордж, тогда-то у них и появился тайный клуб «БиБ».
А однажды, знаете,
он завёл кошку и назвал её каким-то странным звуком, который Стив никак не может вспомнить. Кошку потом пришлось отдать какой-то знакомой девчонке, и только Стив знал, что
он плакал всю ночь тогда.
И кто же отдавал Стиву все свои овощи на званном ужине в Рождество? — «Легенда», разумеется, тот самый парень, которого уважал весь Бруклин, тот самый парень, который зеленел от брокколи.
Именно Стиву этот «призрак» рассказал про первый поцелуй с какой-то Джессикой, потом про первый секс с ней же, а затем с Эммой, Вер
оникой, Сарой, Самантой, Дианой, Габриэлем и парочкой неизвестных близняшек.
И только Стив знал про «…и у нас будет большой дом, а рядом твой, а ещё у нас будет трое детей, да… если она будет против, о, она не будет против, Стиви».
А потом Стив случайно наткнулся на хулиганов. И
он защитил его, спас его. И тогда Стив понял, что знать о том, что тебя не полюбят в ответ, — ужасная вещь. Стив знал об этом. Он влюбился в своего лучшего друга, и это —
самая ужасная вещь в мире.
— Эй, Земля вызывает капитана Роджерса! Приё-ём, мистер Хатико, вы слышите нас? — Сэм нахмурился и пару раз щёлкнул перед его лицом пальцами.
— Господи, — на плечо легла маленькая тёплая ладонь, — хватит к нему приставать, Сэм, он просто опять задумался о
нём(
?)
— Всё… всё нормально, Нат, да-да, о Баки. — Стив быстро улыбнулся, вспоминая огромные голубые глаза и целое море за ними.
Наташа и Сэм — его (
новые) друзья. Он познакомился с ними совсем недавно, примерно тогда, когда от Баки перестали приходить ответы, то есть, в самый ужасный момент его жизни.
Они создали клуб «БиБ жив», они же единственные, кто хоть как-то старается
помочь. Именно «помочь», а не подбодрить или утешить: Сэм уже две недели пытается связаться с кем-то из части, где служит Баки, а Нат почти трое суток обзванивала сослуживцев Баки на прошлой неделе в надежде, что хоть кто-то знает: жив
он или нет. Сейчас у них очередное «собрание» клуба, а Стив — его капитан, потому что верит в возвращение больше остальных.
— Вам, наверное, интересно, почему я собрал вас на день раньше, чем мы собираемся обычно… — Сэм улыбнулся и, прокашлявшись, объявил. — Я дозвонился в часть и кое-что услышал, сейчас... — Парень достал мобильник. — «…можно услышать Джеймса Барнса?» — «Нет, нельзя… до свидания». — По лицу друга было ясно, что разговор на этом определённо не кончился. — «Что ты там ляпнул? А-а, ну, опять
его малой звонил. Да какая разница, Джон?
Он всё равно пошлёт нас к чёрту».
— Неплохо. — Нат задумчиво сощурилась. —
Он всё-таки жив? Но почему ты уверен, что это та часть? Тот Джеймс, про которого нам всё это время рассказывал Стив, не мог так просто бросить друга.
— Это та самая часть, я проверил дважды! — Сэм покрутился на стуле и отпил сока из бутылки. — Я подумал, а что если он тоже понял, что влюблён в Кэпа? Поэтому не отвечает — боится, а? Я читал в интернете об этом.
— Не-ет, — недоверчиво шепнул Стив, —
он бы сказал, правда,
он… однажды…
И Роджерс рассказал ту самую историю про «…ну, я бы влюбился в тебя, я бы рассказал тебе, как бы легко всё было, эх, Стиви-Стиви». А потом Нат вспомнила про случай с её лучшим другом Клинтом: он сломал руку и не отвечал на её звонки, потому что боялся, что она начнёт над ним прикалываться. А Сэм про его друга Скотта: он постоянно носил каблуки, потому что переживал насчёт своего роста, а когда Сэм узнал, то Скотт неделю не общался с ним, думая, что он обиделся.
— Что нам всё-таки известно? — задумчиво хмыкнула Нат.
— Джеймс перестал отвечать на письма Стива после своего же письма про отправление на горячую точку. — Сэм загнул палец. — Ещё мы знаем, что
он жив, а ещё одна бабушка сказала Нат, что
её жених, — парень засмеялся, — лежал в одной палате вместе с её внуком. Выходит…
он жив, был ранен, но не смертельно, а ещё… ещё
он мудак! — Сэм встал с места и шикнул на возмутившуюся Романофф. — Да, Нат, мудак! Почему
он даже маленького письма Кэпу не отправит, а?! Вроде, «жив, здоров, но тебя знать не хочу», м? Кто вообще так делает?! — Нарциссы, вот кто!
Дверь кабинета, где они устраивали собрания после занятий, быстро открылась. «Что вы орёте, а?!» — «О, Тони, можно было бы…» — «Нельзя было бы, Брюс! Из-за них Питер взорвал наш последний запас хлора на эту дурацкую неделю!» — «Тони, но я же извинился, про-ости
ещё раз! Я правда…» — «Да, он извинился, и вообще, я же купил ещё хлора вчера, Механик, память подводит?» — «Кинер, тебя блять не спрашивали, а вопрос не исчезает из-за того, что предлог узнать исчез: почему Уилсон кричал
так, будто мы опять прожгли его шкафчик кислотой?». Старк, Беннер, Паркер и Кинер — члены клуба «Во имя магистра Йоды».
Самые умные парни в школе объединились ещё год назад, чтобы получать все награды на всех конкурсах по биологии, физике и по конструированию. Стив знал каждого из них достаточно хорошо, потому что ходил вместе с Тони и Питером на испанский в прошлом году, с Харли на искусство в начале этого года, а Брюса он знал, просто потому что Нат встречается с ним уже почти три года. Они были хорошими ребятами, а ещё они единственные —
за исключением Клинта — всё же интересовались почему «ваш клуб, чудики, носит такое дурацкое название?». А клуб они и правда назвали странно, но… Сэм и Нат решили, что сохранять
его традиции — неплохая идея для поддержания душевного —
как выразился Сэм — равновесия Стива.
— Уверена, что вы пришли даже не на крики Сэма. — Романофф встала с места и, сощурившись, легонько ткнула Старка в грудь. — Ты можешь нам помочь.
— Кста-ати, точно! — Уилсон радостно улыбнулся и отпил ещё немного сока (
он всегда пил его, когда нервничал). — Твой, Тони, твой отец же работает в этой сфере, может спросишь у него про Джеймса?
— Про кого блять? — Старк закатил глаза, сделал пару шагов вперёд и подозвал друзей. — Ну-у, Стив, рассказывай, что это за Джеймс?
Стив рассказал то, что знал лучше всего. Он рассказал про свою дружбу с Баки, про
его привычки и о своих чувствах к
нему. Стив рассказал про привычку Баки всё пробовать первым, будь это пресловутые сэндвичи или целый пирог. Он рассказал про ночь, когда он почти поцеловал
его. Он рассказал об их прощании и клятве на всю жизнь. «До самого конца», — произнёс в конце Стив и негромко всхлипнул. В кабинете какое-то время было тихо.
— Ты не рассказывал про… про клятву. — Сэм прокашлялся, а затем громко отпил сок.
— Я помогу, Стив, — Тони тяжело вздохнул, потрепал Роджерса по голове и прикрыл глаза не надолго, — окей, я вытащу этого твоего дурацкого Джеймса из тени: матери всегда нравились такие истории, она… мы с ней уговорим моего отца. — Старк развернулся на месте. — А теперь нам нужно продолжить наш эксперимент, бывай!
Вся компания научного клуба быстро покинула кабинет. «Ты что плачешь, Питер?» — «Нет, просто от хлора глаза стали слезиться» — после послышалось из коридора.
Нат, Сэм и Стив как-то по-особенному переглянулись. Тони всегда держал свои слова —
это знала вся школа, — значит, до встречи оставались считанные дни. Друзья встали со своих мест, подобрали рюкзаки и ещё раз радостно переглянулись. Совсем скоро.
***
В эту ночь Стив совсем не мог уснуть: голова болела, в горле постоянно пересыхало, а разум был занят разными мыслями. Воспоминания заставляли его сильнее кутаться в одеяло. Он вспомнил про хот-доги, Долорес и Кони-Айленд. В груди что-то неприятно сжалось.
Вся комната озарилась светом молнии, затем за окном прозвучал очередной раскат грома. Стив знал, что
он бы посмеялся сейчас. В стёкла с самого вечера добил дождь. Дома было холодно и неуютно, родители задерживались на одном из дружеских ужинов по случаю чьего-то повышения — он был один. Нат и Сэм не отвечали на его сообщения в общем чате. Один буквально.
В такие вечера
раньше Баки притаскивал старый магнитофон с чердака своего дома и учил его танцевать. И если вам кажется, что учиться
так долго нельзя, то вы просто не знаете Стива. А ещё
он любил приходить с ночёвкой и рассказывать про «Властелина колец».
И неделю назад Роджерс всё-таки отправил
ему своё последнее письмо. Он признался в своих чувствах там, рассказал всё как есть. Кажется, что он не плакал, только пока писал первую страницу, потом Стив стал захлёбываться своими слезами. Он сбивался на каждом слове, подолгу сидел над одним и тем же предложением, каждый раз зачёркивая и переписывая его по новой. И это предложение состояло из трёх слов.
— Я люблю тебя. — шёпотом произнёс Стив и закричал.
***
На улице с самого утра моросил дождь. Это был один из тех дней, когда под дождём хотелось гулять, веселиться и смеяться, но Стив не мог смеяться. Он сидел на искусстве и впервые ничего не рисовал. На листе ни карикатуры на Клинта, ни вишни у озера, какую он рисовал обычно в дождь, ни причудливых деревьев не было. Мисс Пибоди подошла к нему, посмотрела в его тетрадь и с особым трепетном заключила: «Худший день для художника, когда в его голове только горе». Роджерс быстро и неестественно улыбнулся. Женщина мягко потрепала его по плечу и отошла в сторону, продолжая рассказывать что-то про современное искусство. Парень вздохнул и задумался. Его вдруг заинтересовало, как Баки отреагировал на то самое письмо. Как… если бы любил его —
Стива.
Его глаза бы приняли одно из тех выражений, какие выходили при
его взгляде на звёзды или причудливые облака в закатном небе, а губы бы растянулись в тонкую-тонкую полосу, какая часто выходила от чтения стареньких анекдотов, уши бы чуть покраснели так, как когда они нашли старые кассеты с порно у дедушки Стива, и
он бы коротко произнёс: «Я тоже», а потом бы
он пошутил. Баки так забавно шутил всегда: толком не успев рассказать шутку, смеётся над ней, а потом рассказывает, и больше смешно не от шутки, а от
него самого.
Он всегда мило корчился и чуть вздрагивал при каждом смешке. И да, быть может, Стив скучает по
его шуткам.
В канун одного из Хэллуинов, кстати, когда они были совсем маленькими, Баки был вампиром (
удивительно, что не Человеком-Пауком). И
он, как это было каждый год, пугал всех кругом, особенно девочек. Для очередного розыгрыша
ему были нужны доказательства существования вампиров, в общем, шея у Стива болела ещё долго. Самым запоминающимся был, разумеется, вечер после...
— Очень хорошо, Стив, молодец... — Женщина улыбнулась, а затем, прокашлявшись, громче объявила. — Урок закончен, Бартон, покажи мне конспект, Мёрдок, подойди-ка, расскажи, где Уэйд опять пропадает, Роджерс, милый юноша вышел… спасибо.
Стив опустил свой взгляд на лист и помотал головой. На него смотрел Баки. Такой родной, сконфуженный, близкий, смеющийся. Такой, каким
он был в голове Стива ещё секунду назад. Отчего-то у
него было каре, а на месте левой руки непонятные штрихи, будто руки и не было совсем. Стив списал это на усталость. Он правда очень сильно устал, сегодня ночью ему так и не удалось уснуть, кажется, что…
Телефон неожиданно издал очень долгожданный звук — ему наконец пришло сообщение.
11:27 Тони: «он приехал на Пенн-стейшн, а сейчас должен на В99 поехать в Бруклин»
«к двенадцати будет там»
Роджерс осмотрел класс, пытаясь понять, где были Сэм и Нат, но не найдя их в кабинете, он взял сумку, закинул туда тетрадь и толстенный учебник по искусству и спешно вышел из класса. Затем, убрав все учебники в шкафчик, Стив аккуратно прошёл на улицу мимо старенькой охранницы мисс Уилл, на ходу натягивая куртку. Автобусы мимо школы не ходят с прошлого года, на такси у него денег нет. Выхода не было — он побежал.
Примерно через пару минут Стив выдохся, он не был спортсменом, а в дождь бегать ещё сложнее — сил больше не было. Юноша стал ловить попутки в надежде, что хотя бы кто-то остановится. Рядом с ним внезапно остановился чей-то очень знакомый байк: «О Лорд, приве-ет, Кэп, подвезти?» — Стив быстро кивнул и сел позади Уэйда, крепко держась за него руками, не хватало ему ещё свалиться.
Они летели по дороге к Бруклину, словно Нью-Йорку оставалось жить всего минуту, будто минута была до конца света. Дважды они пролетели на красный свет светофора, почти трижды чуть не сбили пешехода. А ещё за ними почему-то не погнались даже полицейские, но не суть.
Уилсон остановился напротив автобусной остановки. Стив соскочил с мотоцикла, чуть ли не упав лицом в грязь. Уэйд улыбнулся ему, кокетливо подмигнул и быстро скрылся из виду. Роджерс посмотрел время на мобильнике, на часах было пять минут первого. Он осмотрелся: на другой стороне улицы Нат и Сэм держали какого-то однорук… они держали
Баки. Стив узнал его по лицу, всё остальное было слишком незнакомо, но теперь его рисунок казался пророчеством, предсказанием. Джеймс отрастил волосы,
ему так шло... у
него было каре, а ещё левый рукав
его армейской куртки был в несколько раз завёрнут. Стив сделал несколько шагов вперёд и замер — родной голос отозвался у него дрожью в ногах: «Чёрт, мы с вами даже не знакомы, может объясните мне… я разве помешал… —
он засмеялся, Стив засмеялся тоже, — федералам, ну?». Кажется, что Баки не изменился за это время. Всё такой же улыбчивый и очень красивый. Стив пару минут так и стоял как вкопанный.
Сэм, одной рукой всё ещё придерживая Баки, отпил сока, сощурился и что-то невнятно пробубнил
ему, немного хихикая, поглядывая на Нат.
— Баки. — со вздохом протянул тот, кто знал
его лучше всех.
— Стив? –
Он оглянулся, вгляделся в лицо «друга» и медленно пошёл в его сторону. — Стив! — Баки перебежал улицу, подошёл совсем близко, затем остановился и, стянув с головы фуражку, протянул: — Прости, —
он кивнул на пустой рукав своей куртки и чуть отошёл, — я просто думал…
Стив не дослушал
его, он бросился к
нему на шею и поцеловал, так как всегда мечтал, по-настоящему, губы в губы. Джеймс прижал его к себе правой рукой и тяжело, но радостно вздохнул.
Стиву никто не верил. Стиву говорили, что в его жизни будет много друзей. Но Стиву совсем не нужно было других. Стив ждал. Ждал, потому что знал, что
он придёт.
«До самого конца», — «До самого конца, Стиви».
