Красный , темно-красный , бордовый

И вот они остановились, их окружали три дерева, которые нависали над ними. Малфой вытащил свою палочку и направил на Гермиону, она сделала тот же жест. Концы их соприкоснулись, образовывая зелный круг и бордовый знак бесконечности. Драко первый коснулся круга, дотрагиваясь только до зелёный части, а Гермиона только до бордовой. Пол под ними начал опускаться вниз. Вскоре они оказались под землёй, а вокруг них был большая площадка, предназначенная для дуэли. – Смена дислокации? – Превосходно, Грейнджер, – губы Малфоя расплылись в улыбке. – Прекрати. Гермиона раньше спускалась сюда, но здесь была гостиная с множеством книг для изучения темной магии. – Сколько времени тебе нужно перед тем, как начать? – Я готова. – Уверена? – Да. Ухмылка кончиками губ и серые глаза, пронизывающие до костей. – Тогда начнём, – раскатывается фраза по холодным стенам. – Вердимиллиус, – из палочки Малфоя тут же вырывается энергетически поток зелёного цвета. – Остолбеней! – в ту же секунду среагировала Гермиона. Конечно реакция у Грейнджер была превосходной. Драко уже не раз отмечал это мысленно, ведь это хороший навык. Заклинание Гермионы было отброшено в стену, а следом последовало новое, уже парящие, как птица заклинание. Любой другой волшебник, не подготовленный к такому роду заклинаний, был бы сильно поколечен. Но Пожиратели смерти были готовы к такому виду атаки, поэтому здесь не достаточно просто знать хорошо все заклинания, но и уметь схитрить, проявить смекалку. Сделать так, чтобы твой противник от неожиданности был потерян на некоторое время. – Ты хорошо реагируешь, Грейнджер, но этого недостаточно, – её сосредоточенный взгляд метнулся к его глазам, – Пожиратели далеко не так глупы, как ты можешь раздумывать у себя в голове. Они сильны. Поэтому тебе стоит брать ещё хитростью. – Сейчас ты действуешь по одной из своих методик, – красный луч вырывался из кончика палочки, – попытка заговорить врага, но ты можешь продолжать Драко. Мне интересно услышать продолжение, – вновь посланное заклинание, которое Малфой слегкостью отбил. – Ты права, методика и правда та, что ты назвала, но есть ещё одна, которая непременно сможет помочь тебе, – Драко сделал сложное вращение палочки, выпуская новую энергию, которой удалось задеть Грейнджер, чтобы она пошатнулась, – если знаешь страхи, травмы своего противника или заклинания, которые хуже всего у него выходят, а последнее можно слегкостью заметить на поединке. То используй это против него. Гермиона смахнула с лица прядь выбившийся кудряшки, а после произнесла: – Я всегда знала об этом, – она на секунду опустила палочку, встряхивая рукой. – Да не уже ли? – губы растягиваются в противной улыбке. Грейнджер сильнее сжимает древко в руке, наводя палочку на грудь слизеринца. – Инкарцеро, – одними губами шепчет Гермиона, туго связывая Малфоя. Тот падает на пол, но продолжает держать с ней зрительный контакт. Теперь на лице Грейнджер появляется сладкая улыбка, раздражающая глаз. – Ну как, а, Малфой? – она слегка выпячивает глаза. – Мне удалось разблокировать твою травму? Он усмехается ей в ответ. Очевидно, что он доволен ей. Доволен, ещё как! Гермиона знала о том, что в детстве Люциус очень часто применял веревки на нём с удушающим эффектом. Поэтому она решила воспользоваться этим воспоминанием. Ох, как оно сейчас было кстати. – Ты молодец. Умеешь слышать. – Спасибо, за такую прилестную оценку, – Гермиона разрезает воздух палочкой, а с ним начали трещать тоненькие нити веревок. – Я думаю, что на сегодня достаточно, – сказал Малфой, поднимаясь с пола. Гермиона кивнула в знак согласия. – Драко, ты говорил мне при нашей первой встречи, что я должна буду сыграть главную роль в войне, но не сказал какую, – она подошла к нему практически в плотную, – когда я попыталась разузнать у тебя, то ты оборвал меня, сказав, что ещё не время. Малфой изучал её лицо непоколебимым взглядом. – Мой ответ остаётся тем же. Не волнуйся, ты обязательно всё узнаешь и поймёшь, – он положил свои руки на её хрупкие плечи, вздыхая, – нам пора возвращаться, пока Уизли с Поттером не начали поднимать панику. – Не начнут, – слегка нахмурила брови Гермиона, – Гарри уж точно, он доверяет мне, – она улыбнулась, после произнесения имени друга. – Раз Поттер понимающий мальчик, тогда он поймет и то, что ты занимаешься сексом с вашим врагом, – шепнул он возле её уха, следом прикусывая мочку уха. Грейнджер издала шепящие дыхание от такого действия Драко и от предстоящего наслаждения. Гермиона попробовала сначала оттолкнуть хитрого слизеринца, но желание вспыхнувшее в теле заставило её поддаться искушению. – Ты хочешь заняться со мной сексом на этом холодном полу? – прикрыв глаза спросила Грейнджер, пока Малфой целовал её шею. – С тобой я готов заниматься сексом даже на глазах Уизли, – отстранившись сказал Драко, – Кстати, надо будет как-нибудь попробовать, – смешок и он притянул её за мантию ближе к себе, прикосаясь к апельсиновым губам. Хрупкие руки Гермионы схватились за его, так как ноги стали ватными. Сознание в тот миг полностью затуманилось от происходящего. Она перестала замечать холод в этом помещении, который до этого то и дело находился в её мыслях. Губы Малфоя и его поцелуй были настолько горячи, что этого хватало на то, чтобы согреться и заставить сердце выпрыгивать из грудной клетки. Отстранившись они оба тяжело дышали, щёки Гермионы были покрыты красными пятнами смущения. Это не первый их секс, но всё равно кожа щек стремительно меняет свой окрас перед предстоящей близостью. Малфой притянул её сильнее, обвив талию руками и губами, вновь оказавшимися у её уха, он шепнул: – Не желаете, чтобы я наколдовал нам кровать? – рука Малфоя плавно прошлась по позвоночнику, вызывая у гриффиндорки мурашки, а когда пальцы переместились ниже, она слегка вздрогнула. – Нет, – произнесла Гермиона тихим и слегка дрожащим голосом, – хочу, чтобы ты взял меня на этом холодном полу. У Драко резко пересохло во рту. Он никогда не думал, что будет заниматься сексом с грязнокровкой и в глубине души волноваться, как маленький мальчик, который должен прочитать стих на публике. Хоть делает он это не в первый раз, но изначально это не входило в план. Да к чёрту этот план! К черту сейчас всех, кроме Грейнджер, от которой исходит приятный аромат апельсина! Сейчас ему хотелось сблизиться с ней снова, заново прочувствовать её тело, душу и любовь, исходящую из её сердца. Мерлин, она так прекрасна. И когда он успел влюбиться в грязнокровку? Ох, этого не оценят, но он выкрутится. Придумает что-нибудь. Обязательно придумает. Малфой запустил руку в русые кудряшки, уволакивая Грейнджер вновый поцелуй, но уже более резкий и требовательный. Она позволила целовать себя грубее, действовать напористее. – Драко, – шепчет она, прикусывая нижнюю, распухшую от поцелуев губу, – я хочу тебя, – сбившимся голосом произносит Грейнджер. – И я тебя. Её трясущиеся руки расстегивают его белую, как снег рубашку и стягивают с плеч. Малфой помог избавиться от ненужного элемента одежды. Его руки принялись за её мантию. Стянув её и остальную верхнюю одежду, оставив грудь Грейнджер полностью обнаженной и только в его власти. Им потребовалось всего мгновение, чтобы оказаться на полу. От соприкосновения с холодной поверхностью в любой другой момент у неё бы побежали мурашки, но сейчас её тело горело. Горело в желании почувствовать Драко Малфоя. Он же нависал над ней и наклонившись к её груди, он прикусил один из затвердевших сосков. – Малфой, – вырвался тихий всхлип, когда язык Драко обволок её бордовый сосок. Её пальцы гуляли в его платиновых волосах, запутываясь, а стоны тонули в глубокой тишине этого помещения под землёй. – Пожалуйста, Драко, – залепетала взмолившимся голоском она, когда почувствовала, как коричневая юбка карандаш и колготки скользнули вниз по ногам. – Никогда не нравилась эта юбка. Ты в ней выглядишь нелепо. Замени на что-то более менее красивое, – произнёс он, стягивая с неё кроссовки, а потом и остальное, словно не слыша её слов мольбы. Ей безумно хотелось возразить, но ещё безумнее и сильнее Гермиона хотела самого Драко Малфоя. – Пожалуйста, Драко, – вновь взмолилась волшебница. – Что пожалуйста, Грейнджер? – с усмешкой и немного хриплым голосом спросил Малфой, потянувшись рукой к белым трусикам, стягивая их вниз, специально задевая пальцами бархотную молочную кожу. В тот миг Гермиона замерла, словно задержав дыхание под водой, не в силах говорить. В его глазах виднелось неумолимое сладострастие. – Я повторю, Грейнджер, – смеётся он. – Что пожалуйста? Она как заколдованная смотрела на него, лёжа на холодном полу и словно немая, не могла вымолвить ни слова. – Я вижу, что кто-то слишком стеснительный сегодня, – просиял улыбкой Малфой, – нужно как-то бороться с этим, Грейнджер, – он скользнул рукой от щиколотки к внутренней стороне бедра, – я помогу тебе убрать твою скованность. Не зажимайся, детка, – сладко произносит он, когда Гермиона делает попытку сжать ноги. Не первый раз они занимаются сексом, но почему-то она безумно стесняет, заливаясь краской. Возможно, ей просто нужно время. Что-то вроде адаптации. Драко пришлось чуть отползти назад, чтобы раздвинуть её ноги и в удобной позе поиграть с её интимной зоной. Пришлось лечь на пол, опираясь на локти, чтобы ткнуться во влажные складки сначала носом, а уж потом языком. Выводя таким образом Гермиону Грейнджер на новые эмоции. И вот его нос консулся её интимной кожи, заставив шелохнуться и впиться пальцами в пол. Чёрт его побрал, он раньше и думать не мог, что он, потомственный аристократ будет заниматься сексом с грязнокровкой, так ещё и влюбиться в неё по-настоящему. Язык Малфоя вырисовывал круги вокруг её клитора, и Гермионе показалось, что она провалится под пол, покрытый плиткой, всаживая себя ещё больше в землю. Ещё никогда ей так не было хорошо, как с Малфоем. Ещё никто кроме него не доставлял ей такой ошеломляющей и жгучей приятности. Его язык был для неё главным врагом. Во всех прилегающих смыслах. Когда же он ввел два пальца в неё, то она была готова молить о смерти от сильнейшей эйфории, которая переполняла её тело и все неравные окончания. Она даже не могла вцепиться ему в волосы, поэтому приходилось довольствоваться плиткой, в которую впивались её пальцы, налившиеся кровью, лёгкое покаловние пульсировало в них, но на это было откровенно плевать, когда тебя уже совсем скоро трахнут. Быстро, резко и грубо Малофой двигал пальцами в ней, ощущая как его член требует соприкосновения с влажными складками Грейнджер. И когда почувствовал, что она на пределе возможного, резко вытащил пальцы , растянув молнию штанов. Гриффиндорка ещё толком не успела отойти от сносящего всего несколько секунд назад крышу организма, ощутила его сильные руки на своих бедрах, которые он притянул на себя, и так же резко вошёл. Он двигался в ней грубо, но так глубоко, что она чувствовала его во всём своём теле. Стоны срывались с её губ, заполняя всё пустующее пространство вокруг них. – Драк..о..оо... – задыхалась Грейнджер, чувствовуя приближение новой волны оргазма. – Покажи мне свою раскрепощенность, – рыкнул Малфой, – кончи, милая Грейнджер. Резкий толчок. И ещё. Он буквально впечатывал её в пол. Постепенно мышщы у двоих стали сокращаться. И Малфой кончил, изливаясь в неё. Малфой рухнул рядом с ней, дотрагиваясь до её пальцев. Оба тяжёлое дышали и чувствовали сладкую истому. Он знал, что это было неправильно, но, чёрт возьми, так офигенно. * * * – Ну всё, дальше я сама, – сказала Гермиона, нежно чмокнув парня в щеку. Она развернулась и пошла в сторону своей гостиной. Её до сих пор переполняли эмоции от их недавно произошедшей близости. – Люблю тебя, Грейнджер, – выпалил он тихо вдогонку, но этого было достаточно, чтобы она услышала. Она развернулась и нежно улыбнулась, сказав одними губами, что тоже любит его. Пока она шла, Малфой ещё долго смотрел ей вслед, а потом опомнившись, что его могут застать, направился быстрым шагом в гостиную. В груди металось непонятное, но такое знакомое чувство. Оно согревало своим присутствием и на душе становилось не так паршиво. Руки слегка дрожали, Драко пытался как-то унять эту дрожь, но попытки были тщетны. Поэтому смерившись с этим он шёл дальше, каждую секунду думая о Грейнджер. В его плане с Беллатрикс он должен был влюбить в себя грязнокровку, но никак сам. Его же тетушка, словно заглядывая в будущее, сказала ему, чтобы позже он доставил её к ней. Чтобы он не стал заложником этой грязной любви. Беллатрикс уж точно была той, кто беспощаден к грязнокровкам и другим особям, которые позорили чистоту крови. Поэтому отдав её Лестрейндж, Малфой бы смог позабыть о всей этой ужасной нелепице. Но вот только внутри себя понимал, что сделать такой выбор ему будет крайне тяжело. А если сделает, то ещё долго будет видеть перед собой образ Гермионы Грейнджер и её большие карие глаза, наполненные разочарованием, болью и ненавистью. Гермиона же шла потерянная. Не зная, что делать дальше. Конечно же она не доверяла Драко. Кто вообще вздравом уме и светлой памяти будет доверять этому слизеринцу и пожирателю смерти? Конечно же он играет с ней. Вся эта любовь с ней – это лишь большая игра, из которой он извлечёт огромную выгоду. А если быть точнее, то её. Малфой надеятся на то, что из-за любви к нему она передёт на темную сторону или будет сливать ему их планы, как это делает для неё он. Ещё Малфою ничего не помешает, чтобы привести её к ВоландеМорту, где её долго будут пытать, а потом убьют. Драко говорил ей, что она умна. Что ж, он был прав. Раскусить его обман было проще простого, ведь никогда раннее он не делал ничего, чтобы как-то измениться в её глазах, а тут резко начал расстелаться. Это просто смешно! Гермиона предчувствует, что скоро настанет день, который перевернет всю её жизнь. И тогда она будет сражаться до последнего, чтобы не угодить в сети этого злобного плана Пожирателей смерти. Хотя... Она уже это сделала. Она занимается сексом с Драко Малфоем. И ладно бы просто занималась, так она чувствует, что внутри что-то разгорается, словно маленький уголёк. И этого уголька она больше всего боится. – Гермиона, – раздался знакомый голос в голове. Это был Рон. – Да, Рон? – гриффиндорка повернулась в сторону камина, где располагались кресла. В одном из них и был Рональд Уизли. – Ты чего так поздно? – зевая спросил рыжеволосый. – Да так... Задержалась немного в библиотеке, – Гермиона окинула взглядом Рона, который кивнул ей со слепающимися от усталости глазами. – А ты чего не спишь? – Тебя ждал. – О, Рон, я не маленькая девочка, чтобы контролировать каждый мой шаг и ждать возвращения домой к девяти, – с упрёком сказала Грейнджер, смирив того строгим взглядом. – Прости, просто... Просто я волнуюсь за тебя, – Уизли встал с кресла, близко приблизившись к ней. Достаточно близко, чтобы их губы оказались в неприлично близком расстоянии друг от друга, – ты... Ты очень дорога мне, Гермиона, – и его розоватые пухлые губы касаются её. На щеках Рона вспыхнул румянец, как и у самой Гермионы. Целоваться с ним было хорошо и удобно, но не так приятно, как с Драко Малфоем. От него она не получала тех обжигающих чувства, как от Малфоя. Губы Рога пахли ванилью и вишней, но это было не то. Ей хотелось запаха мяты и зелёных яблок. Но Гермионе Грейнджер приходилось обманывать Рона, уверяя, в том, что любит его. В тот момент, пока Гермиона размышляла над всем эти, рука Рона скользнула на её талию, а потом вверх по спине, оттягивая плотные лямки лифчика под мантией. Отстранившись парень потянулся к её кудрям, чтобы убрать их от шеи для дальнейших поцелуев. Грейнджер сразу поняла к чему он клонит, поэтому быстро отошла. – Рон, мне кажется, что мы немного торопимся, – заламывая пальцы рук, произнесла гриффиндорка, – я пока что не хочу торопить события, – замялась Гермиона. – Конечно, – тяжёло и с раздражение выдохнул парень, – я понимаю, – он поднял руки вверх, делая жест того, что не прикоснется к ней. Гермиона неловко улыбнулась ему. – Только... – начал Уизли, – ты пойми, что я скучаю и хочу твоей ласки, – после чего он ушёл, оставив её одну. Гермиона могла предположить, что парень так спешит заняться с ней сексом, потому что Гарри точно рассказывал ему, что у них с Джинни уже было. Раньше Рон совсем не заводил с ней разговора про секс, довольствуясь самоудовлетворением, которое пару раз заставала сама Гермиона, думая, что заброшенный класс пустой, который как раз сгодится для уединение с книгой. Но после того, как ей удалось застать Рона не в самый удобный для него момент, Гермиона поняла,что больше не сможет находится в том кабинете. Ведь образ Рона с членом в руках будет приследовать её. Как хорошо, что сам парень не заметил её тогда, ведь потом выслушивать его оправдания было бы ещё труднее.