***
Обязательно включи и послушай эти 2 песни: 1.) «Arnalds, Arnór Dan — So Far». 2.) «Ludovico Einaudi — Experience».
— Дин, а помнишь, как мы в том году ездили отдыхать на море, и там-то я и научил тебя плавать. Я вообще был поражён, что ты в таком возрасте не умела… — пытался развлечь меня Гриша, рассказывая наши совместные истории из жизни и крепко держа мою холодную руку, пока я смотрела в окно и параллельно старалась слушать его. — … Потом, ты уже умела плавать самостоятельно и без чьей-либо помощи. Эй, ты как? Слышишь меня? — спросил он и положил свою ладонь на мою щеку. — А? Я, да, слышу тебя… — еле как выдавила я из себя и попыталась улыбнуться, но получилось как-то слишком натянуто. Я не хотела показывать парню свою печаль, поэтому старалась не смотреть на него, дабы не расстраивать его ещё больше. Мне на душе становится так плохо, когда я вижу, как он убивается из-за меня и моего состояния, что хочешь лишь плакать. Я бы всё отдала за то, чтобы хоть как-то осчастливить его, но, кроме как просто молчать, я не могу ничего поделать, ибо уж лучше так, чем лишний раз напоминать ему о своей обречённости и ничтожности в этой ситуации. — Дин, знаешь, я никогда бы не подумал, что такое может случиться. И да, как бы я не надеялся на лучший исход, его не будет. И это огорчает и убивает меня морально всё больше и больше. — Гриш, спасибо за эти воспоминания. Правда, я очень благодарна тебе за это. Никто ещё не смог подарить мне столько счастья, сколько смог ты. Наверное, y тебя всё-таки получиться отпустить меня. Ведь эти воспоминания уже не режут мою душy, словно лезвия. А только лишь оседают пеленой тепла. Правда, бывает, что что-то кольнет в душе, но всё же, спасибо тебе за всё. Обещай мне, что после моей смерти ты найдёшь свою любовь и будешь жить лучше прежнего — забудешь меня и будешь счастлив. Ты заслуживаешь того, кто не будет стесняться любить тебя и рассказывать своим друзьям о тебе. Заслуживаешь того, кто будет сохранять твои фото, не важно, удачные они или нет, чтобы смотреть на них, когда скучает по тебе; кто откажется от сна, чтобы поговорить с тобой; кто будет говорить, как сильно любит тебя и как ты прекрасно выглядишь. Надеюсь, однажды ты найдёшь такого человека, потомy что ты заслуживаешь, чтобы тебя любили. — Знаешь, я никогда не смогу обрести новое счастье с другой девушкой, которую не смогу полюбить так же, как и тебя. А забыть тебя я не в силах. Забыть человека, с которым я был счастлив — нереально. Пойми, счастливые моменты я никогда не смогу забыть. Я буду только вспоминать это с ноющей болью в груди. Я буду вспоминать всё до последней детали, до последнего слова, до мельчайшей искорки в глазах и дрожащего голоса. И с каждым днём винить себя за то, что всё потерял, винить за то, что уже не счастлив. — Прошу тебя, постарайся. Ты сильный, ты сможешь смириться с моей утратой и зажить новой и счастливой жизнью. Когдa-нибудь ты проснёшься утром и поймёшь: всё наладилось. Может, этo случится завтра или через год, но такoe утpo обязательнo настанет. Ты посмотришь в окнo и тебe будет казаться, чтo дышится легче. Сейчac же кажется, чтo всё разрушенo и чтo стоишь нa руинах своей жизни. Знакомая ситуация, нo поверь, всё наладится. Банальная фразa, нe правдa ли? Но, тем нe менee, так и будет. Простo однажды сердцe перестанет рвать себя нa части, боль поутихнет, руки перестанут дрожать и ты поймешь, чтo всё проходит. А поверь — этo тожe пройдёт. — Нет, не смогу. И не проси меня об этом. Это невозможно, и это никогда не пройдёт. Это будет жить в моём сердце вечно, и боль эта никогда не утихнет. Я не сильный, и мне так больнo. Мне настолькo больнo, чтo я хочу плакать навзрыд, но, чтобы меня никтo не слышал, я бы закрывал себе рот руками. Я не могy сейчас сказать, от когo я сильнее не ожидал произошедшегo, нo теперь я точнo знаю, каково это: постепенно терять близкого человека. Это не происходит быстро. Это идёт медленно, и этот самый человек умирает буквально на твоих глазах, а ты ничего с этим сделать не в состоянии. Вот это самое хреновое. Есть вдруг у меня спросят «что же такое боль?», я отвечу, что это нe предательство друзей, это нe непониманиe внешнего мирa, нe одинокоe существованиe. Боль — когдa ты теряешь близкого человекa. Безвозвратно. Без последних шансов. Теряешь его насовсем. Не просто потомy что вы поругались и большe нe разговариваетe, нe потомy, что гордость и злость нe дают пересилить грань к примирению. Это когдa приходит смерть и просто без всяких причин и объяснений забирает его y тебя. Ей плевать, успели ли вы сказать что-то важноe, смогли ли напоследок прикоснуться к рукe, обняли ли до хрустa костей. Сказали ли, как он вам нужен и дорог. Ей будет плевать нa всe просьбы и крики, на злость и отчаяние, на слезы и кровь кулаков, разбитых об стенy; плевать нa рухнувший мир перед глазами. Ей будет плевать, что вы ничего нe успели исправить. Эта боль неизлечимa. И после этого, я дам совет, покa онa нe пришлa, y вас есть тысячи шансов всё изменить. Есть время нa извинения, нa словa и поступки. Есть время, чтобы послать к чертy гордость, чтоб сказать о главном. О том, как этот человек вам просто жизненно необходим. Но в моём случае, к сожалению, мне никто не скажет этих слов, ибо они будут бесполезны, — закончил он, и из его зелёных глаз полились слёзы. — Гриша, любимый, ты только не грусти. Грустных людей не любит, а я хочу, чтобы тебя кто-то полюбил, и ты его в ответ, и вы зажили счастливо вместе. И ещё в диалогах такие люди не особо сильны. Но, однако, они умеют любить так сильно, как бы никто, никогда и ни за что не смог бы — это я знаю точно. Ведь за все долгие 3 года наших отношений я уже проверила твою любовь на силу и верность, и я очень благодарна тебе за неё. Я сохраню её в своём умирающем сердце. — Дина, пожалуйста, не говори эти страшные вещи. Это не важно. Важно, чтобы ты излечилась. — Ты же прекрасно знаешь, что этого никогда не будет. А если ты хочешь о важном — давай о важном. Хотя, это понятие так двояко. Одиночество — это не так уж страшно — страшно в 24 умереть от рака, как в моём случае. Страшно ночью не спать от невыносимой боли, что вползает под кожy и ест с корнями. Говоришь, как пугают предпосылки неизбежности рока, судьбы, удела? Страшен выбор — идти собирать бутылки или сразy на торговать телом. Страшно — в девять ребенкy лишиться мамы! Страшно — маме ребенку не дать родиться! Страшно видеть, как мир в себе носит злобy, как друзья обменялись ножами в спинy. Если хочешь о важном — давай о добром. Как быть добрым хотя бы наполовинy? Как найти в себе силy остаться честным, ощутить в себе волю, очистить душy? Правда хочешь о важном? — Важность состоит в том, что ко всему нужно относится с трезвой головой и быть реалистами. В наше время без этого никак. И если уж на то пошло, то я больше не могy. И не важно, как я много спала, или как много выпилa кофе, или как долго лежала в постели, — что-то внутри меня сдалось. Моя душа устала и практически умерла. — Ну, ничего. Мы справимся со всем этим. Мы что-нибудь придумаем. Ты, самое главное, не сдавайся. Ведь нас с тобой ждёт светлое будущее и… — Гриша, послушай меня. Тебе бы уже пора смириться с тем, что никакого будущего у нас с тобой не будет. У нас с тобой больше ничего не будет. Я уже практически умерла и меня ничего не ждёт. Это ясно, как день. Но ты продолжай жить, потомy чтo завтра может быть тем днем, когда ты встретишь любовь всей своей жизни, найдешь любимую песню, сможешь увидеть самый красивый закат в своей жизни или создать самое лучшее воспоминание, так что, пожалуйста, продолжай. Тебя ждёт столько всего удивительного и прекрасного. Береги себя. Впереди y тебя такиe возможности, о которых ты и подумать нe можешь. Тебя ждёт большоe счастьe; ты обязательно достигнешь всего, о чём мечтаешь; твои шрамы затянутся, улыбка станет ярчe, а рядом появится хорошая девушка, и на личном фронтe всё наладится. Не разрушай себя из-за меня. Это того не стоит. Не нужно унывать и опускать руки, старайся и иди к своей цели маленькими шажочками. Я в тебя верю, и ты в себя поверь! Не калечь себя, — совершенствуйся и становись лучшe. Время расставит всё по местам и покажет истинную сущность каждого человека, и твоя будет одной из лучших, ведь ты сможешь побороть себя. Возобновляйся. Не стой на местe, двигайся только вперёд. Никогда нe смотри назад. Не разжигай огонь и нe бросайся в водy, если вдруг почувствовал, что нe сможешь. Есть правило трёх «н»: нет ничего невозможного. Не знаю, действует ли оно и поможет ли в реальной жизни, но ты попробуй поверить в этот принцип. Всё обязательно получится, пусть и нe c первой попытки. Пообещай мне, что ты будешь открыт всему этому и продолжишь жить счастливо. Хоть и без меня. — Кажется, это будет невозможно. — Знаешь, когда кажется, креститься надо. Если бы y меня была возможность сказать что-то всемy мирy, я бы сказала «цените то, что имеете». Никогда не знаешь, какая встреча станет последней, какой разговор больше никогда не повторится. Никогда не знаешь, чем закончится очередная история твоей жизни. Но пока она длится — цени её. Вот я не ценила, и теперь всё для меня заканчивается именно так. Скажем, на трагичной ноте. Верно говорят, что «к сожалению, всё хорошее мы осознаём только с опозданием». Ну, а теперь, если ты не против, я бы хотела поспать. — Хорошо, спи. А я тут с тобой посижу, — сказал Григорий и ещё крепче сжал мою ладонь, словно в последний раз. — Нет, не нужно. Я бы хотела, чтобы ты наконец поехал домой в Москву и отдохнул. — Что?! Диана, ты слышишь, о чём меня просишь? Я этого не сделаю, пока ты не восстановишься. — Гриша, я понимаю, но я волнуюсь за тебя. Ты уже как месяц тут со мной, — пока я говорила это всё, медленно и незаметно для парня, спускала вторую руку под кровать, в попытке нащупать кнопку, дыбы вызвать врача. — Нет. Я никуда не уйду, а буду сидеть рядом с тобой до самого конца. — Хорошо, будь. Ну, а я провалюсь в сон. — «К сожалению, вечный», — подумала я. — Знай одно, я очень сильно люблю тебя и буду любить даже тогда, когда окажусь на небе. Когда будет дождь, пусть тебя он поцелует за меня. Ведь на небе я не увижу твоего лица рядом. Когда я умру, не плачь, а просто посмотри на небо и скажи, что любишь меня. И сразу же забудь. — И я тебя тоже. Но, пожалуйста, не говори эти слова. У нас всё будет хорошо. Мы выкрутимся. Вот увидишь. — «Жизнь — это небольшая прогулка перед вечным сном», — последнее, что подумала я и закрыла глаза.***
Не прошло и пары минут, как она уже спала, а я всё не отходил от неё и поглаживал тыльную сторону её ладони, с надеждой в глазах смотря на неё. Просидев ещё некоторое время в полной тишине, только под звуки аппаратов, к нам в палату пришёл врач. — Здравствуйте, молодой человек, прошу извинить, но вам нужно уходить. Вашей девушке нужен покой, — она смотрит на меня и кивает на выход, — выйдите, пожалуйста. У неё через час терапия, — замечая моё недовольство, добавляет: — Приходите завтра. Эта женщина постоянно говорит мне, чтобы я приходил «завтра». Но откуда? Она прекрасно знает, что я ночую здесь, на креслах возле палаты Дианочки, но всегда надеется, что я всё же уйду спать в другое место. — Нет. Я никуда не уйду. Я буду сидеть здесь столько, сколько пожелаю. — Если вы этого не сделаете, я в праве вызвать охрану. Подумайте, она захотела бы этого? — спросила девушка и глазами указала тело Дианы. — Не уверен. — Вот именно. Поэтому, советую вам прислушаться ко мне и покинуть палату. Бросаю взгляд на Дину и с удовольствием отмечаю, что ей уже лучше. Киваю на просьбу врача и подхожу к девушке. — Я люблю тебя, Дин, — беру её за руки и нежно целую в губы. — Скоро увидимся. Улыбаюсь на прощанье и ухожу, за мной выходит врач. — Как обстоят дела? — запускаю руки в карманы и в ожидании смотрю на напряжённое лицо врача. Она отводит взгляд — игнорирует. Это раздражает меня ещё больше. Я стою здесь и нервничаю не ради того, чтобы меня старались отвлечь от правды. Ловлю её взгляд и холодно произношу: — Скажите, сколько ей осталось. — Мало. Очень мало, — она сочувственно кладёт ладонь мне на плечо, а я хочу провалиться сквозь землю. Зажмуриваюсь и потираю переносицу. — Сколько недель, месяцев? — Один, может два, дня. Мне жаль, правда, — сжимает моё плечо, а меня распирает желание наорать на неё. Больше я не стал у неё ничего спрашивать. Мне стало так херово, что захотелось разнести всё на своём пути. Лишь бы усмирить гнев внутри, который бушевал и с каждой минутой набирал обороты. Боже, как же сейчас хочется всё изменить. Иметь хоть какую-то магию, как в сказках, излечить мою любимую Дину. Но, к сожалению, мы живём не в сказке, и как сказала она сама, нужно быть реалистами и смотреть на вещи с трезвой головой. Сев на диван, я запустил пятерню в свои каштановые волосы, наклонив голову в пол, сильно зажмурил глаза и тяжело вздохнул. Мне нравилось, как она мне улыбалась, когда я на неё смотрел. Нравилось, когда она ела сладкое и так нелепо вытиралась рукавом. А её глаза, голубого цвета, этот взгляд, в котором можно было утонуть? Это был маленький ребёнок, который не подпускал к себе никого так близко, как меня. Да, она бывает невыносима, может вредничать, обижаться, а может и вовсе замолчать. Но только с ней я живой, я чувствую себя как дома. Я прошёл с ней через многое, она видела меня в любом состоянии: сонного, злого, ревнивого, весёлого, грустного. И несмотря ни на что, она была рядом и прощала все мои косяки. За это я её и полюбил. — Гриша! — позвал меня кто-то с конца коридора. Подняв голову, я увидел подбегающих ко мне Артёма, его девушку Ирину и Влада. — Что вы здесь делаете? — Ну, как же? Мы прилетели к тебе, чтобы поддержать. Прости нас, что за весь этот месяц не могли этого сделать. Были дела. И вот, когда мы все собрались, то решили, в конце концов, прилететь к вам. — Да ничего. Я не в обиде на вас. Самое главное, что вы здесь. Это уже хорошо. Но, к сожалению, вы припозднились. Врач сказал, что ей осталось не больше двух дней. — Что, всё настолько серьезно? — Представь себе! — грубо ответил я и развёл руками в стороны. — Что это? Кольцо? И давно вы решили пожениться? — Давно. И мы вместе уже как 2 недели, — ответил Никитин. Они кажутся счастливыми рядом друг с другом, но только обеспокоенный взгляд, направленный на меня, говорит о том, что им намного легче, чем мне. Замечаю кольцо на пальце Рины. Чувствую боль от того, что такого никогда не будет у Дианы, но отгоняю от себя негативные мысли и стараюсь как можно бодрее обратиться ко всем. Я ведь рад за них, по-настоящему рад. Это единственная хорошая новость за последнее время. — Сколько вы все здесь ещё пробудете? И где вы на данный момент проживаете? — В отеле, неподалеку от этой больницы. — Мм, понятно. Я тоже там живу. Уже весь месяц. — Ты давно в коридоре сидишь? — спросил Владислав и сел рядом со мной, смотря на меня сочувственным взглядом. — Нет. Я бы вообще сидел рядом с ней, но меня выпроводила врач. — Значит так было правильно. Ведь ей нужно много отдыхать. — Я знаю… — Вы с ней разговаривали? — Да. Очень много и долго. Как будто в последний раз. Но я верю, что это был точно не он. Скажите мне, что это не так. Всё же будет хорошо, — бодро говорил я и посмотрел на друзей, в глазах которых было всё написано. Они не верят и уже смирились, как и она, с тем, что надеяться на что-то хорошее бесполезное. — Гриш… — тихо протянула Рина и села передо мной. Взяв мои ладони в свои, она посмотрела в мои глаза. Да так глубоко, будто пыталась долезть до самой моей души. — Как бы то ни было, нужно смириться. Ты и сам это прекрасно понимаешь, но всеми силами стараешься отгонять от себя эти страшные мысли, говоря, что всё будет хорошо. Но… Боже, как бы мне не хотелось верить в лучшее — всё кончено. Она умирает на наших глазах, и ничто её не спасёт. Бог так решил, значит, так тому и быть. Мы не в силах что-то изменить, — закончила девушка и смахнула слёзы со своих глаз. — Что же тогда мы можем? Просто сидеть и смотреть на то, как она умрёт?! — Мы можем сделать одно: чтобы под конец её истории сделать что-то приятное для неё. О чём она мечтала? — Она очень хотела, чтобы мы сыграли свадьбу. Чтобы мы венчались на одном из островов, где витает свежий запах морского бриза, солнце заходит за горизонт, и мы стоим окутанные в его лучах смотря друг на друга, произнося клятву вечной любви. И чтобы в её волосах были фрезии нежно-розового цвета. Она их любит. — Значит, так тому и быть. — Что? В каком смысле? — Мы устроим вашу свадьбу здесь. Хоть и без моря, солнца и острова, но, звук шума моря будет. Так, Гриша, ты идёшь за кольцами в ювелирный, он через улицу отсюда, я и Тёма идём за цветами, а Влад идёт покупать колонку для создания более полной атмосферы. — Рин… — Не стоит разглагольствовать! У нас мало времени, чтобы всё осуществить. Поэтому бегом по делам, встретимся здесь через 15 минут, — распорядилась блондинка и, взяв Никитина за руку, потянула его не выход из больницы. — Спасибо, Ир! — громко поблагодарил я её и пошёл вместе с ними на выход.***
Как и договаривались, вся наша компания, вместе со всей нужной атрибутикой, ворвалась в больницу. Большой толпой мы спешили к нужной палате, ведь каждая минута была на счету. В руках у Гриши были кольца, а Влад нёс колонку. Единственным желанием Ляхова было поцеловать свою законную —уже не девушку — а жену. В голове красными буквами светилось «быстрее», а сердце трепетало от счастья. Он же говорил, что всё получится, и они поженятся. Остановившись у палаты, все перевели дыхание, включили тот самый шум моря и Гриша толкнул дверь, пропуская всю компанию внутрь палаты. Но внезапно они наткнулись на того самого врача, чьё лицо было красным и влажным от слёз. Она шмыгнула носом и протянула небольшую бумажку растерянному Грише. Посмотрела на всех и дрожащим голосом произнесла: — Я сожалею, — уточнять, о чём, было не нужно. Ещё раз пробормотав соболезнования, врач ушла, оставив нас, растерянных, на пороге. Кольца выпали из моих рук так же, как и цветы. Рина вскрикнула и уткнулась Артёму в грудь, не сдерживая громких рыданий. Терентюк выронил из рук колонку, от чего та больше не издавала уже ставших ненавистными звуков моря. Ещё он что-то бормотал рядом, но я не слышал ничего. Сил хватило только на то, чтобы на негнущихся ногах добраться до постели к бездыханной, но всё такой же прекрасной девушке. Я не успел. Смотрю на закрытые глаза — они больше не будут сиять при виде меня. Опоздал. Слегка вздёрнутый нос более не будет утыкаться мне в шею, она больше не поднимет его с торжественным видом при очередной перепалке, в которой она всегда права. Её больше нет. Губы больше не изогнутся в смущённой улыбке в ответ на искренние комплименты. Всё кончено. Нежные ладони не взъерошат мои каштановые волосы, на пальце не окажется того самого кольца. За спиной к рыданиями девушки присоединяются и всхлипывающие парни. Все на грани. Я опоздал. Ирина тихо подходит и кладёт рядом букет, слегка поглаживает моё плечо и уходит, закрывая за собой дверь. Смотрю на Дину. Последние минуты, которые у меня есть, чтобы впечатать её хрупкий образ себе в память. Слёз нет. Только боль. Заправляю прядь волос девушке за ухо. Беру нежную фрезию в руки и раскладываю в хаотичном порядке на разметавшихся по подушке волнам, а самый красивый цветок запускаю ей в волосы. — Как ты и мечтала, — шепчу и улыбаюсь, любуясь результатом. Надеюсь на ответ, но его не следует. Эта тишина теперь пугает меня, отскакивает от стен и оглушает хуже, чем самая громкая музыка. В ушах звенит, голова не соображает. Не чувствую ничего, кроме пустоты. — Прости, я не смогу сдержать обещания, Диана. Я никогда не полюблю другую. Так, как любила ты, не любит никтo. Снова тишина. Боже, она раздражает меня. Хочется вырвать душу наизнанку — встряхнуть бездыханное тело, чтобы потом посыпались гневные речи в мой адрес, хочется снова услышать её прекрасный голос — лишь бы не слышать эту убийственную тишину, которая прожигает в моей груди всё подряд. — Без тебя жизни нет — я не смогу его найти. Без тебя смысла нет и не будет. Ты особенная и необыкновенная. Я никогда не встречал девушек, хоть немного похожих на тебя. Вновь ничего. — Ну же! — жар накрывает с головой, я повышаю голос. — Ну не молчи! Дина, ты не можешь так сделать! И вот, наконец, слёзы из моих глаз брызнули, на это раз текли просто ручьём. Положив голову на белую простынь, я не переставал держать её руку. Влад подошёл ко мне со спины и аккуратно положил кольца рядом с моим лицом, а сам пошёл на выход вместе с остальными ребятами. Мы остались одни. И тут, в мою голову пришла мысль, после которой я резко поднял голову и вытер лицо от слёз. Взяв одно кольцо в руку, я поднял ладонь девушки и посмотрел на её лицо. — Ленская Диана Викторовна, я люблю тебя, — надеваю на её палец золотое кольцо, — и обещаю всегда быть с тобой, — второе на свой. — Обещаю, мы скоро встретимся на небесах. Здесь меня больше ничего не держит. Не жду в ответ ничего, бросаю последний взгляд и оставляю прощальный поцелуй, прежде чем попрощаться, но ненадолго, я буду с тобой. Каждый день вместе. Всегда.***
Включай: «SYML — Wheres My Love», для полного погружения в атмосферу.
Прошло несколько дней, после смерти Дианы. И за это время мы вернулись в Москву, похоронили мою девушку, а я так и не смирился с её утратой, но зато смирился с тем, что жизнь моя больше не будет прежней. В ней больше не будет ничего хорошего, потому что в ней не будет хватать её, моей любимой, ради которой я был готов пойти на всё что угодно, лишь бы она смогла вылечиться и продолжить жизнь. Но судьба решила по-другому. Ты была особенным человеком для меня. Ты единственная, ради когo я мог нe спать, единственная, с кем мнe нe надоедало разговаривать, и единственная, ктo постояннo y меня на умe в течениe всегo дня. Ты единственная, кто могла заставить меня улыбаться, дажe нe пытаясь сделать этогo, ненамереннo испортить мнe настроениe и влиять на мои эмоции своими действиями. Ты былa простой. Ты любилa большие и тёплые свитера, чай с лимоном, покa зa окном идет дождь и интересные книги, в которых можнo найти себя. У тебя не былo красивых и длинных локонов, нo были манящие волосы чёрного цвета, прикрывающие тебе лицo нa осеннем ветрy. Ты улыбалась без причины, делалa теплые комплименты без причины и без причины… Жилa. Ты любилa малиновый закат, красотy ночных звёзд. Помню, как ты писалa стихи в 5 утрa, и говорилa тo, чтo думалa, никогда ничегo не держалa. Ты даже и не подозревалa, чтo твоя жизнь — этo яркое приключение, в конце которогo ты не получила тo, чтo должнa былa. Ты была простой, но никтo не ценил этy простотy, пока не понял, что ты умираешь. Я нe могy объяснить словами, насколькo многo ты значишь для меня, но ты единственный человек, которогo я боялся потерять и которогo я хотел удержать в своей жизни как можнo дольшe. И вот, я тебя потерял, не сумел удержать . А что же тогда держит меня в этой жизни? Вот именно, что ни-че-го! Наша жизнь настолькo коротка, чтo ты не замечаешь, как быстрo пролетает время. Самое время извиниться перед всеми за всё. Простите, что я такой плохой друг. Простите, что не всегдa могy поддержать вac. Простите, что слишком часто ною и жалуюсь. Простите, что не пишy первым и вечно кудa-то пропадаю. Простите, что могy сорваться и обидеть. Простите, что со мной бывает скучно. Простите, что я бываю чересчур навязчив. Простите меня за всё. Этo конец. Этот холод, он убивает меня изнутри. Я не могу этo описать, мне простo тяжелo нa душе. Я не хочу никогo видеть и слышать. Никогo, кроме неё. Что, по сути своей, невозможно. И вот, я стою нa краю одного из самых высоких зданий Москвы, прижимая к груди её любимый цветок. Я простo стою и думаю обo всём этом, но ничегo не могу сделать. Плакать больше нет сил. И жить тоже. Вот этo конец. Осознание беспомощности и безвыходности накатывает с новой силой, и я вытираю тыльной стороной ладони глаза. В поисках выхода из этой ситуации я пришёл сюда, но вряд ли моё решение понравится другим. Хотя, кому какое дело? Какое мне до этого дело? Я эгоист, свою жизнь строю сам, так почему должен думать о чувствах других? Единственная, чьи чувства меня заботили, мертва. Сердце бешено бьётся, передо мной стоит выбор: Сделать шаг назад — уйти с края, крепко встав на крышу, выдохнуть и попытаться через огромное количество препятствий жить дальше. Завести семью, продолжить род Ляховых и осуществить мечты Дианы. Или Сделать шаг вперёд — снова быть с ней вместе, обретя вечный покой. Что выбрать? Каким путем пойти? Выбор слишком очевиден, а я слишком предсказуем. Я закрываю глаза и делаю шаг. Шаг к ней.«Настоящая любовь никогда не умрет.»