Крепкие напитки, но не отношения Пьяные глаза стреляют по мишеням
Антон закусывает на четвёртом круге. Он, закалённый студенческими вечеринками в честь выдуманных глупых праздников и сдачи сессии, чувствовал себя глупо. Несколько часов назад он и не думал, что станет сосаться с парнем, которого до этого и не знал. Теперь у Шаста болят искусанные губы, цепь на шее обжигает своим холодом, а кончики ушей наверняка схожи цветом с его красной футболкой. Он стягивает рубашку и небрежно бросает её в сторону дивана. Арсению не лучше: он сдался на пару с Антоном, сняв с себя джемпер. Стоя с оголённым торсом, смущённым он себя не чувствовал, лишь думал о том, что как-то несправедливо получается: Арс без верхней одежды остался, а Антон только рубашку снял. Картинка перед глазами постепенно становится размытой. Антон небрежно садится на стул, раскинув руки и запрокинув голову назад. Он ловит вертолёты, а текст очередной песни Скриптонита внезапно становится вполне понятным. Он проводит ладонью по лицу и шумно выдыхает, пытаясь собраться с мыслями. Кажется, что слова в предложения уже не складываются. Это раздражает. Стоит Антону распахнуть глаза, как он видит нависшего над ним Арса, в зрачках которого плещется странный огонь и азарт. Шастун сглатывает, вопросительно поднимая брови вверх. — Что, уже в дрова? — Арсений выпрямляется и засовывает руки в карманы коричневых брюк. Антон поднимается вслед за ним, даже не задумываясь об этом. — Так хочешь продолжения? — он склоняет голову к плечу, лукаво улыбаясь. — Смотря что ты под этим подразумеваешь. Антон несколько секунд молчит, а после заливается смехом, не понимая, почему ему вдруг стало так весело. Он горбится, закрывает лицо ладонями и чувствует, как начинают болеть щёки из-за пьяной улыбки. — Мы всё ещё играем, если вы вдруг забыли! — Серёжа качает головой, смотря на отошедших в сторону Антона и Арсения. — Уверен, что эти двое ничего не натворят? — Тебе честно или напиздеть, чтоб легче было? — Дима складывает руки на груди. — Понял. Тогда лучше молчи.Танцы набегу, меняя помещения
Антон не понимает, как скоро остаётся в одних джинсах. Из состояния «омурлел» он перешёл в фазу «почти надрался в щи», когда ещё вроде не то чтобы слишком сильно, но вот-вот ебанёт. Выезжать на упрямстве и желании покрасоваться перед другим — это, конечно, хорошо, вот только Шаст уже напарывается на все углы в квартире и ставит себе синяки, а если его заставят дыхнуть на алкотестер, то он наверняка взорвётся. Сейчас у него нет желания беситься и отрываться до утра, пока вместо крови по венам течёт алкоголь. Хотелось лишь развалиться на каком-нибудь кресле и проспать в нём несколько лет. Но Антон на вечеринках бывает не первый раз, а оттирать с лица нарисованные ради забавы члены и слова, которые цензуру не проходят, он не хочет. Уже плавали, повторять не будем. Он кое-как обходит толпящихся людей, бросает что-то невнятное Диме и бездумно плетётся вперёд, желая отыскать свободную комнату. Антон об Арсении не думает, потому что этот товарищ его нагло взял на понт, а теперь Шаст себе места не находит. И вообще, на самом деле во всём виноват Позов, который Антона сюда притащил и который его заставил с Арсом познакомиться. Нет, они оба сейчас являются причинами всех проблем на Земле, он в этом уверен на двести процентов. Антон на ходу натягивает футболку и забивает на рубашку, продолжая держать её в руках. Кажется, Оксана останавливает его и что-то пытается спросить, но он не разбирает ни единого её слова. Фролова хмыкает и берёт его под руку, совсем как ребёнка, и отводит в спальню, где сейчас ни единой души. Антону ничего объяснять не надо, он тут же падает на кровать и бессмысленно кивает на другие фразы Окси, которая перестаёт надеяться на хоть какой-то диалог и выходит из комнаты. Шастун вытягивается звездой, пальцами руки касаясь прикроватной тумбочки и бездумно глядя в потолок. Из открытого окна дует свежий ночной ветер, с улицы доносится урчание мотоциклов. Антон медленно хлопает глазами и качает ногой в такт очередной попсовой песне, играющей в гостиной. Вечеринка приобрела статус «сопливый вечер с залипанием в стену, посиделками на кухне и с философскими разговорами». Антону такое времяпрепровождение нравится до безумия. Он обычно в таких беседах активно не участвует, но вот слушать их обожает. Только сейчас абсент бьёт в голову, а Серёженька Матвиенко тихо хихикает где-то в сторонке, довольный своей шалостью. Мысли смазанные и постоянно ускользают. У Антона в голове вакханалия и обезьянка бьёт в тарелки с противным звуком. Он выдыхает и принимает сидячее положение, упирая взгляд в дверь балкона. Там, за пределами квартиры, улицы освещают слабые фонари и гирлянды, висящие на окнах. Шастун смотрит на свои руки, казавшиеся сейчас свинцовыми из-за выпитого алкоголя. Хочется дать себе по лицу за всплывающие перед глазами картинки с Арсом: сначала он сидит на диване весь такой важный и загадочный, потом зовёт сосаться за алкоголь, а в итоге начинает играться и входить во вкус. Кладёт ладонь на загривок и прижимает ближе к себе, целует так, словно никого нет рядом. Но Антон рук не поднимает и леща себе не прописывает, потому что не слишком-то против такого расклада событий, ведь здравый смысл покинул его ещё после третьего стакана абсента. Единственное, о чём Шаст задумывается, так это стоит ли ему поблагодарить Позова за ахуеть какой интересный вечер, или «пошёл ты к чёрту, я с тобой больше никуда никогда не пойду». Антон ещё не решил, потому что утром чаша весов наверняка поменяется и выбирать что-то одно сейчас бессмысленно. Притягивает за ворот футболки, смотрит прямо в глаза и до приятной боли прикусывает губы. Антон неловко поднимается с кровати и выходит на балкон. Прохладный воздух бьёт в распалённое лицо, и он проводит ладонью по щекам. Шаст хлопает себя по карманам джинсов и достаёт телефон, на экране которого высвечиваются яркие цифры. Время близилось к трём часам ночи. Он трёт шею и пальцем хватает цепь, бессмысленно разглядывая её. Антон сейчас в тупиковой ситуации: вроде и спать хочется, а вроде и попиздеть с кем-то охота, чтоб душевно и смешно было. — Синеглазка, жив ещё? — Шастун дёргается от чужого голоса и переводит взгляд на балконную дверь, откуда в полумраке торчала голова Арсения. — Я не женщина и не алкоголичка. — Но синяки под глазами у тебя есть. — И чё? Не называй меня так. — Как пожелаете, сударь, — Арс пожимает плечами и становится рядом с Антоном, закрывая за собой дверь. — Куришь? — Завязал. Антон лишь хмыкает в ответ, зажимая губами фильтр и доставая исцарапанную зажигалку, что доживала своё. Он подставляет лицо под редкие порывы ветра и закрывает глаза. На языке вертится глупый вопрос, а Шастун глупые вопросы обожает. — Признайся, что сдулся ещё на втором круге. Я ж видел, как у тебя руки дрожали. Или я не прав? — Поразительная наблюдательность, — Арсений расправляет плечи и смотрит на профиль Антона, который вписывался в картину ночного города и всей этой несчастной вечеринки. — Я жду конкретный ответ. — Так и есть. Просто хотел узнать, как долго ты сможешь продержаться. — Доволен? — Вполне. Антон качает головой и стряхивает сигаретный пепел, неосознанно касаясь губ свободной рукой. — Кстати. Ты ведь на протяжении всей игры только и делал, что пытался угадать, как скоро наклюкаются остальные. Ты что, ёбанный Шерлок Холмс? — Не ёбанный, конечно, но… — Чего? — Просто я обычно сверху, — Арс беззаботно пожимает плечами и опирается спиной на перила, запрокидывая голову назад. Шастун залипает несколько секунд, прежде чем закрыть часть лица рукой и засмеяться в голос от абсурдности всего вечера в целом. Словно ему это снится и не может складываться всё так, как есть сейчас. Антон же не какой-нибудь Роберт Паттинсон из Сумерек, где оборотни с вампирами бесоёбятся и в конце главная героиня с кем-то из них наконец начинает встречаться. Фанфары, фейерверки, все счастливы, хэппи энд. Однако Антон не смотрел, Антон не знает. Ему, если честно, глубоко плевать и на Паттинсона, и на Сумерки, и на бессмысленность этого сравнения. У него под боком стоит Арсений, который не прекращает ёрничать. И это до жути забавно — вот так наблюдать за ним со стороны. — Что тебя так развеселило? — Арс склоняет голову к плечу, не сдерживая едва заметной улыбки. — Всё. То есть… Я здесь изначально появляться не хотел, мне с курсовой ебаться надо, дедлайны горят. А теперь я торчу на балконе в три часа ночи с человеком, с которым познакомился несколько часов назад и за это время мы успели поцеловаться несколько раз. Ахуеть можно. — Тебе не понравилось? — Арсений сейчас похож на змея-искусителя, который Адама и Еву соблазнил, только вместо яблока у него подсунутый Серёге за день до вечеринки абсент. — Чего? Нет, я не про это… — Можешь поебаться со мной, раз с курсовой не вышло. — Что? — Что? Антон оставляет недокуренную сигарету в пепельнице.***
Трахаться лишь в неудобных положениях
Арсений держит его за подбородок и поворачивает голову к зеркалу, заставляя смотреть на своё отражение. У Антона перехватывает дыхание при виде рук, что нарочито медленно касались то его плеч, то торса, то ног. Арс держит чужое запястье и тянет на себя, заставляя обхватить шею. Шастун следит за каждым движением, боясь упустить хоть что-то. Организм, в котором количество алкоголя уже давно превышало норму, острее реагировал на любые манипуляции. Антон до боли кусает губы, когда чувствует, как горячее дыхание опаляет загривок, а висящую на шее цепь тянут назад, вынуждая прижаться ближе, не позволяя сделать вздох несколько секунд. У Шаста от этого пальцы на ногах поджимаются, а сердце в груди делает пируэт. — Только скажи, и я остановлюсь, — Арсений губами касается острых лопаток и проводит языком вдоль позвоночника. — Просто…замолчи. В Антона словно молния бьёт несколько раз подряд, когда Арс проводит ладонью по члену и сжимает его у основания. Шастун выгибается в спине и ёрзает, молясь, чтобы Арсений не останавливался. Холодные прикосновения сводят с ума и заставляют мозг отключиться окончательно. Настолько хорошо, что даже плохо. Он беспомощно скулит, когда рука перемещается с паха на внутреннюю сторону бедра, не двигаясь. Антон тычется лбом в изгиб чужой шеи и шумно дышит, чувствуя, как часто бьётся его сердце. — Смотри, Антош, — Арсений шепчет ему на ухо, исподлобья глядя в сторону зеркала. Антон рвано сглатывает, послушно отворачиваясь и думая о том, что этот взгляд Арса его убьёт. У него там черти пляшут и готовят персональный котёл для Шастуна, потому что от греха, который он совершает, Антон никогда не очистится. Отныне в Раю он — преступник, а если в Аду его встретит Сатана в обличье Арсения, то он не против. С уст срывается резкий вздох, когда Арсений кусает его за плечи. Аккуратно, не желая причинить боль, и эта мысль так явно витает в воздухе, что озвучивать её не надо. Широкие ладони гладят торс и постепенно спускаются ниже. Холод кольца на руке заставляет кожу покрыться мурашками. Арс растягивает губы в улыбке, чувствуя, как руки сильнее цепляются за его шею, словно за спасательный круг. Антон плавится. Ему кажется, что на его теле остаются ожоги от прикосновений, которые настолько трепетные и почти невесомые, что голова кругом идёт, а Арсений кажется галлюцинацией. Но он прижимает Шаста ещё ближе, ещё сильнее, ещё глубже. Ещё, ещё и ещё. Словно хочет в нём раствориться без остатка. Арс кладёт ладонь на его лоб, убирает чёлку в сторону и смазано целует в висок. У Антона в голове два плюс два не складывается и таблица умножения походит на древние иероглифы. Он не понимает, как Арс совмещает в себе грубость и такую вязкую и обволакивающую с головы до ног нежность. Не понимает, но ему это нравится. — Не будь слишком громким, Тош. Мы не одни. Антон кусает собственную ладонь, сдерживая стоны.***
Оксана открывает нараспашку все окна в квартире и зевает, собирая пустые бутылки и коробки из-под пиццы. На часах только семь утра, и Фролова, несмотря на ночной кутёж, умудрилась проснуться раньше всех. Она оставляет пакеты с мусором возле двери и плюхается на диван рядом со спящим Лёшей, решив, что грязная посуда подождёт. Матвиенко, разместившийся то ли на полу, то ли на кресле в странной позе и подложив под голову подушку, ёжится и обхватывает плечи руками. — Сука, холодно… — недовольно бормочет он и щурится из-за яркого солнца, которое грозилось выжечь ему глаза. — Смирись, — Оксана хмыкает и накидывает на Серёжу одеяло, найденное на диване. — Еды не будет, так что можешь погрустить ещё и по этому поводу. — Ну пиздец. Тогда я точно дальше спать. Фролова ничего не говорит в ответ, просматривая истории в Инстаграме с прошедшей попойки. Вот Дима зовёт Катю на медленный танец, несмотря на то, что на фоне играет Хлеб; Стас спорит с Журавлём на тему, в которой оба не разбираются; Макар пытается рассказать только что придуманную шутку и постоянно запинается, начиная неистово смеяться; Серёжа зовёт Позова бить тату или хотя бы полететь во Владивосток, раз он такой скучный. Оксана отвечает на всплывшее сообщение от мамы и обновляет ленту, тут же обращая внимание на появившийся зелёный кружок. Ей было бы плевать, не будь это профиль Арсения, который истории выкладывает ежедневно и всегда публично, не пользуясь такой замечательной функцией как «близкие друзья». Оксана медлит и оглядывается по сторонам так, словно совершает преступление. Стоит ей увидеть то, что выложил Арс, как у Фроловой в голове перекати поле и белый шум. Она хлопает глазами и удерживает палец на экране, чтобы история не перелистнулась. На тёмной и из-за этого некачественной фотографии, выложенной два часа назад, запечатлён спящий Антон, который укутался в одеяло так, что видна лишь часть лица. Кудрявой чёлки касаются чужие пальцы и перебирают её пряди, сквозь плотные шторы пробиваются лучи солнца, падая на торчащую из-под одеяла руку Шастуна. Оксана дёргается, когда чуть не отправляет реакцию в ответ и выдыхает, закрывая приложение. Вопросов много, ответов нет. Дверь спальни открывается, и оттуда выходит растрёпанный Антон, нацепивший на себя первую попавшуюся под руку одежду, чтобы добраться до кухни и не умереть от жажды. — Как дела? — Оксана оглядывает друга с ног до головы и глупо улыбается. — Хуёво. — Понимаю, — она выдыхает, следя за Антоном, который бродит по комнате, держа в руках стакан воды. — Эй, Тош. — Что? Оксана красноречиво указывает пальцем на собственную шею, а потом кивает Шастуну. Он медлит несколько секунд, обрабатывая информацию, а после идёт в сторону ванной. На шее Антона горят следы чужих зубов, алые засосы разбросаны по плечам и спине. Он касается пальцами отметин и хмыкает себе под нос, качая головой. На запястьях остались следы от крепкой хватки. Создаётся впечатление, будто бы ночью его пытались сцапать волки. Шастун вновь смотрит на себя в зеркало, а после удивлённо распахивает глаза, понимая, что надел жёлтый джемпер. — Бля. Оксана смеётся, а Антон уверяет себя в том, что отчитает Позова по первое число за то, что притащил его в эту квартиру. Но Антон на самом деле не злится, а на Диму порой очень забавно ругаться.***
Оксана Фролова Уж не знаю, что на тебя тогда нашло, но выглядишь ты теперь слишком довольным. Вы же с ним только один раз виделись, как это работает?
Арсений Попов Интерес, Окс:)Оксана Фролова И насколько же ты заинтересован?)
Арсений Попов Достаточно, чтобы даже выпросить у Димы его инсту.Оксана Фролова Спонтанность — хорошая штука, да?
Арсений Попов Ага. Если к спонтанности ещё абсент добавить, то вообще сказка.Оксана Фролова Джемпер ещё не вернули?
Арсений Попов Говоришь так, словно не знаешь, кто его украл. Нет, он не вернул. Но я не против. Пусть носит, если понравился.Оксана Фролова Какой вы щедрый, Арсений Сергеевич! К слову. У Димы скоро День рождения, ты пойдёшь?
Арсений Попов Если получится.Оксана Фролова Антон там точно будет)
Арсений Попов Что будем дарить?