В японии скоро время отмечать хэппи нью ер. Казалось бы очередной нью ер, но для нашей академии UА его встреча пройдёт в непривычной для всех обстановке. Включая и 1А класс. Это будет их первый раз, когда они отпразднуют новый год не в кругу семьи. Но рождественский дух ни у кого не пал! Вздор! Сейчас, накануне, все занимаются тем, что душе угодно: например, кто-то вспомнил старые детские игры для дедов:
— значит, угадайте насекомое. э-э… тупое, злое и бесполезное, — первым вызвался Минета под возгласы Денки, что сейчас будет что-то явно некультурное и эротишное. Но что-то пошло не так.
— в окраске есть желтый?
— да.
— Ме, это легко — Бакуго! Давай что-нибудь другое. Ты знаешь о чём я, — подмигнул ему шкет.
— ха-ха. нет, Денки, ты ошибся. К сожалению, это не Каччан, хотя логика неплохая, — обратив внимание на тёмную высокую фигуру из ниоткуда, целеустремлённо направленную в их скромный и беспомощный круг, Минору замялся, — вернее, я хотел сказать, что конечно ты тупой! Как вообще можно было соотнести столь элементарные, никак несовместимые понятия? Ха-ха!
— а может Каминари?! — запах горелого и смерти где-то за спиной розеточки немного поджали её очко.
— я тебя высушу… станешь изюмом, — не хотя даже смотреть на это милое чудо
вище за спиной, процедил Денки, глядя в душу
пока ещё винограду.
— ой-ёй, ха-ха, наверно вы меня не слушали, но в условии я упоминал «насекомое» — потирая затылок промямлил тот, пытаясь как-то исправить положение.
— да-да, даже размеры их мозгов сходятся, — искры достигли размера бошки, которую не терпелось взорвать Бакуго.
— ЭТО ОСА БЛЯТЬ!
— мне некогда разбираться в ваших детских играх!
Кто-то же в поте лица, бедненький, основательно взялся за готовку с 5 утра и впервые за день просит небольшую услугу:
— ой, Шото! Остановись на секунду. Не поможешь порезать пучок лука? Мне сейчас от плиты ну никак нельзя отходить, — сложила Момо ладони молящего с поварёшкой в руках.
— ЭТО КАКОЙ ПОЛОУМОК ПРОСИТ ШОТО ГОТОВИТЬ?
— Бакуго… Ишь-ты, услышал.
— ИДИ ОТСЮДА НАХРЕН, НЕМОЩЬ ДВУМОРДАЯ! — подлетел к ним Каччан.
— как скажешь, Бакуго, — Тодороки подвернулась удача вежливо уступить место Каччану.
— прости, Шото… Ты же знаешь, он не…
— не извиняйся, Яойрозу. Бакуго правда подходит эта работа больше, чем мне.
— я не нанимаюсь в поварихи! Просто помогаю вам, оболтусам! Всему вас еще учить и…
Под старческое ворчание взрывунчика Шото молча помахал девушке, что ему пора идти.
— будешь дальше тут крутиться — у тебя всё подгорит!
— у тебя уже давно как зад горит, никто же ничего не говорит тебе? Вот и ты помолчи. Хоть раз сделай что-то полезное молча, — на сдержанное, спокойное поучение брюнетки Кацуки отреагировал неожиданно аналогичным тихим тоном. Но с щепоткой злорадства.
— хе-хе… Я и так уже устранил одну занозу, — ехидно усмехнулся, мысленно празднуя победу.
Где-то в зале поминки Каминари…
Также нашлись и те, кто готовится к, возможно, главному событию в их жизни. И здесь мы вернёмся к Тодороки, что, разобравшись с Каччаном и его луком, как раз отправлялся к Аой.
После стука, парень чрез дверь слышит незамедлительное:
— Шото?
— да, Аой, это я, — еще с начала учебного года они начали звать друг друга по именам.
Блин, чуть-чуть не успела! Что делать. Что делать! — кричали мысли в голове девушки.
— входи же скорей! Чего как не родной?!
Аой, секундой ранее, сидя на постели с кучей всякой всячины, что-то украдкой там химича, подлетела к двери как в жопу ужаленная, предварительно запихнув по-быстрому все эти вещи в коробку с красивой обёрткой под кровать.
— мы вчера договорились встретиться в твоей комнате.
— ох, да, я помню, — лучезарно улыбаясь она хотела было провести парня уже в глубь комнаты, приглашая его взглядом, но Шото и не шевельнулся.
— с моей комнатой что-то не так?
— что? Почему? — этот вопрос показался ей неожиданным.
— мы всегда проводили время у меня, но после твоего вчерашнего приглашения — я не спал всю ночь.
— … и что ты делал?
— думал о том что могло тебя оттолкнуть.
— м-меня ничего не оттолкнуло! Просто ты у меня никогда не был и подумала, вдруг тебе может быть тут интересно? Вообще здесь ничего особенного. Четыре стены, как четыре стены. В любом случае теперь мы оба были друг у друга в гостях.
Для непоколебимого классического дизайнера внутри Тодороки комната девушки показалась на удивление интересной. В первую очередь, еще не зайдя в помещение, его зацепил прохладный, сладковатый запах, который, видать, разделяет здесь с миледи проживание. Также он увидел ее желание стать героем в виде целой стены. Все 20 квадратных метров заняты картой японии с никому неразберимой паутиной из различных нитей. Также с подвешенными всякими листочками с записями, шпаргалками. Ещё висят дощечки с фотками и также обрывки тетрадей похоже с гениальными мыслями в письме. Исписанный календарь с плотным графиком, поломанные, протекшие ручки в урне с измятыми комками бумаги.
— предлагаю перейти порог. А дойти до койки было бы просто нереально круто, — это прервало наблюдения Шото.
— да. Я с тобой согласен.
Шотик осторожно присел на край кровати. Девушка, запрыгнув на неё в кувырке, свернулась в позу лотоса, отчего матрац и Шото подпрыгнули.
— кстати, давно хотела тебе показать… вот блин, — хлопает по карманам, ищет глазами сотовый, — я телефон где-то оставила… Скорее всего у Джиро. Я сейчас вернусь. Я быстро. Не убегай! — ну вот. А сама уже ускакала и Шото с матрацем снова подпрыгнули.
— жду, — сказал он уже исчезнувшей фигуре.
Тодороки остался наедине с мыслями:
«У нее мягкая постель. Чувствую себя в пудинге, — подметил Шото, после стал рассматривать покои девушки, начав с подоконника. — Кактусы. Интересные. Почти никто не осмеливается приобретать цветы в комнату, ведь иногда совершенно нет времени, а порой, и мыслей их полить. Кактусы — хороший выбор. Может она вообще любитель растений? — теперь же он задумался над тем, какой подарок будет выбирать на следующий праздник. — Ещё нет плотных штор, — продолжал он рассматривать всё у окна, — она говорила, что не любит искусственный свет. Ещё помнится, она не любит жёлтый… По её словам, свет портит ей настроение, ведь он падает жёлтым оттенком. Получается… а подсолнухи она любит? — вернулся к мысли о будущем подарке, приставив руку к «бороде». — А семечки от них? Они не жёлтые. Вдруг тоже не любит? Надо будет поинтересоваться… И она что-то долго, — парень обратил взгляд на дверь, что закрылась после побега девушки, — я не заметил этот постер. Это её любимая группа? Наверное та, что она предлагала послушать с ней в наушниках, — осмотр комнаты хоть как-то скрашивает ожидание миледи. — Почему книги стоят колоннами в углу? На полу. Я понял — единственный стеллаж занят многим чем другим. Но сам я даже не разберу что там лежит. Узнаю только колбы для опытов. И даже те причудливых форм… Надо предложить ей свой шкафчик. Всё равно в нём уже лежат её некоторые вещи… Все-таки откуда исходит этот аромат? Ассоциации у меня только с ней, и ничего соответствующего здесь не вижу. Повсюду и даже на потолке есть ящички, но те закрыты на замки, так что связан ли аромат с этими местами — я узнать не смогу. И не буду же я лазить по её вещам… Ладно, скорее всего все вещи здесь просто пропитаны её же феромонами… Почему она долго… — действительно, он уже перебрал глазами всё, что только можно. — Может мне… нет, она сказала, что сейчас вернётся. И не убегать, — выпрямившись и сложив ладони на коленях, он упорно ждал её ещё три секунды…»
— что мне делать. — Уже было начал Шото впадать в отчаяние, но его прервал приглушенный звонок телефона. В удивлении вскинув брови, парень прислушался к звуку, — под кроватью?
Нагнувшись, он расслышал отчётливый рингтон, который точно не принадлежит телефону Шото — он не ставил метал из «SallyFace». Но первым, что бросается в глаза — является коробка. А телефона не видать. Шото и предположил, что звук доносится за этой красивой картонкой. Но взяв её, стала ощутима еле заметная вибрация, а вытащив — звук перенёсся вместе с ней.
- ...что её телефон делает в коробке? — дабы удостовериться парень снял крышку. — Входящий: Кьёка. Видимо, глазами найти не получилось, решили попробовать слухом.
Шото взял телефон ответив на звонок:
— …гудки прекратились… ой, это кто-то взял трубку! — услышал он на той линии.
— с наступающим тебя. Это Тодороки. Передай пожалуйста Аой, чтобы не беспокоилась и вернулась обратно. Телефон был в коробке.
— привет, конечно передам! Спасибо тебе! Фух, Мацуока, ты слышала? Шото… — трубку сбросили
— хм. Забавно вышло, — сказал с облегчением, после он поднялся. Хотел уже провалиться обратно на кровать и дожидаться девушки, но случайно цепляется взглядом за письмо внутри коробки, а именно с последней ключевой строчкой: ты делаешь меня счастливой, кажется, это твоя третья причуда, Шото Тодороки.
— Шото! — отворилась резко дверь. В проёме стоит запыхавшийся объект его воздыхания.
Или чуть ни причина инфаркта. — ты… Ты успел прочитать? — неуверенно девушка закрыла за собой дверь. Оставив руки за спиной, она опустила голову, будто в чём-то провинилась. Конечно, Шото не дурак, понял кому принадлежало и что значило это письмо вместе с остальным содержимым коробки, но девушка обрезала нависшую тишину первая. — Я хотела… подарить тебе это сегодня… — шмыгала носом, ковыряя носком пол, — сама бы я в жизни не осмелилась сказать тебе об этом вживую… — Шото кладёт аккуратно и беззвучно подарок и телефон, — знаешь, не могу представить, что вообще решила признаться.
— никогда ничего не бойся, — плечи девушки обняли сильные тёплые руки. Девушка не испугалась неожиданного появления парня прямо перед собой, — слышишь мой голос? — он спокойный и нежный. Любимая музыка для ушей девушки, — как же подло с моей стороны заставлять тебя ждать ответ… — парень приподнимает аккуратно лицо девушки за подбородок. Мокрые глаза и ресницы, запунцевевший носик и трепещущий взгляд.
Парень, с намерением не спугнуть девушку, аккуратно поддался вперёд. Их губы осторожно сблизились и сомкнулись в невесомом, нежном поцелуе. По спине обоих промчались мурашки. Влюблённые попеременно, переминают губы друг друга с солёным привкусом слёз девушки. Сердца обоих, бешено колотясь где-то в груди, загорелись алым пламенем любви. Девушка расстворилась в столь блаженном поцелуе. Парень прихватил ту за талию, ощутив как её тело потихоньку стало сбрасывать напряжение, а далее чуть отстранился:
— я тоже тебя люблю.
