— продашь меня за горстку моры?

      Капитан кавалерии всегда был таким. Любил пригубить кружечку вина с отцовской винокурни, поболтать с искателями приключений, выискивая тех, кто знал бы что-то о местонахождении Магов Бездны. Но еще больше он любил доставать своего брата, одаривая его сарказмом и легким флиртом, будто он ищет себе клиентов на ночь.       Дилюка это постоянно раздражало. Любое присутствие Кэйи в радиусе хотя бы километра, уже доставляло Рагнвиндру дискомфорт и нервозность, которую он мастерски скрывал. Он чувствовал, что вот сейчас Альберих зайдет в таверну, формально поздоровается с барменом, подарит ему совершенно противную фальшивую улыбку, вальяжно пройдет к барной стойке и как ни в чем не бывало закажет «Полуденную смерть».       А еще Альберих пользовался привилегиями, доступными, видимо, только ему. После того, как капитан вдоволь наговорится с посетителями, скажет всем пару приятных слов и мягко улыбнется, прощаясь, он подойдет к Дилюку, который стоит за стойкой, протирая очередной бокал. — Мастер Дилюк, — сладко протягивает слегка опьяневший Кэйа, — могу ли я просить Вас составить мне компанию? Вы, наверное, так здесь устали... — он облокачивается на стойку, на что обладатель Пиро Глаза Бога реагирует холодно, устремляя на него тяжелый взгляд. — Сэр Кэйа, я Вам еще раз повторяю, хватит столько пить, — Дилюк громко ставит бокал на стол, но на него никто не обращает внимания из-за очередного барда, который восхвалял в балладах Анемо Архонта, — ты ужасный пьяница, пошел вон отсюда, на службе, а позволяешь себе такое. — Ох, я же не так много прошу, может Вам заплатить, Мастер? — Кэйа провоцирует его, делая вид, что думает сколько же стоит услуга «Выпей с Мастером»       Дилюк был на грани, потянулся за полотенцем, перекидывая ловко на плечо и прошептал, хотя знал, что их все равно никто не слышит. — Я не ты, Альберих, меня нельзя, как тебя, снять за горстку моры в каком-то переулке. — Не скрытый под повязкой глаз Кэйи распахнулся в удивлении, но в ту же секунду мужчина вернул себе лицо вечно радостного, ухмыляясь сказанному. — Зря Вы так, Мастер Дилюк, упускаете шанс поговорить по душам с братом, — глаза Рагнвиндра устремились вниз, после, он резко берет полотенце с плеча, точно замахиваясь на Кэйю.       Выглядело это ужасно смешно и капитан засмеялся, пытаясь увернуться от выведенного из себя Дилюка. — Ты не хочешь, чтобы я применил Глаз Бога, я тебя уверяю! Выметайся! — злобно процедил мужчина и указал на дверь, — и я тебе уже давно не брат!       Кэйа поднимает руки в знак капитуляции и, отсалютовав, спиной направляется к выходу. И только закрывая дверь, громко сказал: — Как скажешь, старший братец!       Сегодня Дилюк оставил без работы Рыцарей, так как в округе, почему-то не нашлось ни одного хиличурла, надоедливых слаймов и тем более Магов Бездны.       Так происходило слишком часто, все повторялось, будто Дилюк застрял в так называемом Дне Сурка. Почти каждый день Кэйа приходил, улыбался, заказывал выпивку, странно приторно пах, будто дешевые женские духи пролил на себя. После общения с клиентами «Доли ангела» вернется к Дилюку, чтобы обязательно поиграть на его нервах. Но сегодня было иначе...       Очередная смена Рагнвиндра уже подходила к концу, как вдруг снова Кэйа. Но уже не один, рядом с ним был Отчаянный Паллад, а рядом облокотившись на плечо товарища, стоял Усердный Силио. — Доброго вечерка, Мастер Дилюк! — радостно восклицает Кэйа, — не хотели бы Вы пройтись вместе со мной и моими спутниками? Они только вернулись и рассказывают такие удивительные истории! Оказывается, чрезвычайно сильный Маг Бездны шатается рядом с городом, не хотите послушать?       Он знал как подкупить Дилюка, чтобы тот пошел вместе с ними. Ничего не ответив, Дилюк подзывает Чарльза, прося заменить его на пару минут. Юноша выходит из таверны со своими потенциальными информаторами. Кэйа наблюдал за этим с нескрываемой улыбкой, чуть прищурив свой глаз.       Альберих чуть помедлив у выхода, разворачивается к барной стойке, доставая мору, кидает на прилавок и ловко тянется за бутылкой вина. Его старший брат угрюмо смотрит на него, сдерживаясь чтобы не закатить глаза и что-то бормочет себе под нос.       Сев в отдаленном от чужих взглядов и ушей, мужчины принялись рассказывать о том самом Маге Бездны, о котором уже успел услышать Кэйа. Дилюк внимательно слушал рассказ, сводя брови к переносице, как только услышал что это Пиро Маг, понимая, что понадобится помощь посторонних. Он отмечал буквально все из слов Паллада и Силио: где Маг находился, запомнил его невосприимчивость к физическому и Электро урону, а так же сколько примерно хиличурлов водится рядом с ним. Вскоре, разговор перетек в более непринужденную беседу, понимая это, Дилюк хотел ретироваться от подвыпившей компании и заканчивать работу в таверне, но Кэйа остановил его легким касанием руки. — Останьтесь, Мастер Дилюк, нам еще есть что с Вами обсудить, — серьезно посмотрев на него, заявил Кэйа.       Старшему явно не хотелось выносить их сложные отношения с братом, поэтому продолжил составлять компанию. — Вино обязательно нужно пить в таверне, иначе ты упустишь половину веселья. — констатирует капитан кавалерии — Думаю, тебе и в одиночку пить весело. — Не особо следя за темой разговора, Дилюк смог только вывести эту мысль, подтвержденную неопровержимыми фактами. — Ха-ха, я очень хорошо тебя знаю, иначе бы подумал, что ты нарочно такой грубый. — Просто не напивайся тут до чертиков, хорошо? — А что, если я напьюсь? Продашь меня за горстку моры? — Кэйа даже не стеснялся вести их разговор в присутствии четырех лишних ушей. — «Продам»? — Продашь. Как ты продал наследие нашего отца — его особняк. Или ты уже не помнишь? — Я его продал, потому что не вижу смысла держаться за прошлое. — Дилюку определенно не нравилась эта тема, затрагивающая их семью. — Ты, наверное, еще и ту вазу продал? — Не помню. — Он не продал. Она стоит на самом видном месте около лестницы ведущей на второй этаж винокурни. — Но ведь в кабинете господина Дилюка стоит такая красивая ваза... Как он мог про нее забыть? — в разговор встревает Отчаянный Паллад. — О, Вы правда считаете что эта ваза красивая? — Кэйа должен был спросить про подарок, ведь нужно потешить свое самолюбие. — Она несколько не вписывается в интерьер особняка, но вполне красива для возможного подарка, может быть даже из дальних краев.       Дилюк закатил глаза, пытаясь не встречаться взглядом с братом, при виде этого Кэйа усмехнулся. Спустя пару минут двое друзей ушли, оставляя наедине юношей.       Пользуясь таким редким случаем, Альберих не давая Дилюку и шанса на выход из-за стола, перегородил путь, кладя руку на поверхность, вставая в проходе. Рагнвиндр поднял глаза на мужчину, и приподнял бровь в немом вопросе. — Ты не думаешь, что нам пора поговорить? — Кэйа заговорил почему-то тише, боясь, что кто-то услышит, хотя людей на улицах становилось все меньше.       Сердце Дилюка пропускает пару слишком быстрых ударов. — Нам есть что обсуждать? — скрестив руки на груди, спрашивает Дилюк.       За холодным пронзающим взглядом винодела скрывается испепеляющая боль, ему каждый раз больно смотреть на Кэйю, больно за то, что слишком гордый и никогда не пойдет навстречу первым, больно, потому что знает, что Кэйа никогда не был виноват в смерти отца. А к себе он чувствует только ненависть за поднятый меч на брата и за свою подростковую обиду. — Я бы начал с того почему ты все еще хранишь мой подарок у себя в доме, — говорит он, намекая на вазу, — но можно начать с твоего поведения. — Во-первых, сегодня первым же делом разобью эту вазу, жаль не об твое фальшиво улыбающееся лицо, во-вторых, это ты виноват в моем поведении.       Дилюк стал обладать очень сложным характером после смерти отца, выплескивая весь негатив на брата, за что себя никогда не простит. — Дилюк, ты правда во всем винишь меня? Ты знаешь, что я не виноват в смерти нашего отца, так почему должен отдуваться только я за твое поведение? — Кэйа слегка повышает голос, отчего в следующую секунду оборачивается, проверяя не слишком ли он привлек внимание. — Начни с себя, Кэйа, ты до сих пор всем своим видом показываешь свою фальшивость, начиная с улыбки, заканчивая нарядом экстравагантной... — Он не позволяет себе закончить предложение, — сначала перестань врать самому себе, — Дилюк встает со стула и теряя терпение отпихивает руку, которая заслоняла путь отхода.       Кэйю поразили слова брата, он знал, что его улыбка была неискренней как и речи с мондштадтцами, а одевается он так, чтобы чувствовать себя авторитетнее в глазах жителей Монда, думая, что его личность будет теряться за образом самоуверенного мужчины. — Рад, что ты помнишь как выглядит моя настоящая улыбка, раз можешь отличить ее от сегодняшней, братец. — Почему-то капитану больно, он чувствует влагу на глазах, но стоя спиной к Дилюку он мог не скрывать свою слабость.       На секунду Рагнвиндр замер, в сердце что-то щелкнуло, он буквально слышит в словах Кэйи слезы, знает, что сейчас за спиной плачет младший брат и вновь причиной этого — был Дилюк.       Альберих заводит собственные руки себе за спину, глубоко вдыхает и слегка поворачивает голову назад, чтобы заглянуть в алые глаза юноши, но закрывает их со слезами, как только они встречается взглядами. — Спокойной ночи, Мастер Дилюк. — Поворачиваясь, он точно знал, что брат стоит в пол оборота и сверлит взглядом, поэтому улыбается так, словно ему снова шестнадцать и подарком получает на свой День Рождения первый поцелуй.       Внутри Рагнвиндра все сжимается, когда видит парня и словно вновь он подросток, позволяет на пару секунд думать, что все хорошо и никакой ссоры длиной в почти пять лет — нет. В очередной раз хочется взять за руку парня, крепко обнять, подарить еще один первый поцелуй после стольких лет мучений и терзаний себя. — Кэйа… — Пытался ухватится за последний шанс стать счастливым, но увы, неудачно, как только он подается вперед с вытянутой рукой, упускает Альбериха. Засунув руки в карманы, Кэйа уходит быстрым шагом в сторону штаба Ордо Фавониус.       Чувствуя, что глаза становятся влажными, Дилюк трясет головой в разные стороны и заходит в таверну, чтобы наконец закончить свою смену и отправиться на Винокурню, но мысли о прошлом не дают ему покоя.

***

      30 ноября. Сегодня молодому господину Кэйе Альбериху, младшему сыну клана Рагнвиндр исполняется шестнадцать лет. В этот день Кэйа проснулся из-за сильного дождя, стучавшего по стеклу в его комнате. Посмотрев на настенные часы в углу комнаты сразу понял, проснулся посреди ночи. Не то чтобы парень боялся молнии или грозы, но на его родине никогда не было этого. Он родился и прожил детство на разрушенном Каэнри’ах, где не видел ни солнца, ни животных и других прелестей жизни на Тейвате.       В первые месяцы пребывания в доме Рагнвиндров он вздрагивал от громких звуков молний, рассекающих затянутое облаками небо. Постоянно неловко забирался на кровать брата, подбирая ноги под себя. Дилюк никогда не был против присутствия Кэйи, делил с ним одну комнату долгое время, постоянно читал мальчику вслух и удивлялся каждый раз, почему же он так боится молний.       Повзрослев, Кэйа просто просыпался, явно недовольный тем, что потревожили сон. Но заснуть он вряд ли сможет. Попытав удачу, он открывает дверь своей комнаты и направляется в спальню по соседству. Беззвучно заходит, проходя к кровати, Дилюк конечно же спит в такое время, чего он ожидал?       Синеволосый мысленно благодарит отца за то, что тот не скупился на огромную постель. Но как только он присел на край, тревожит сон брата. — Кэйа, ты чего? — Сонно спрашивает старший и пытается сфокусировать глаза на гостя.       Дилюк слышит резкий звук грома с последующей молнией и без ответа понимает в чем дело и подвигается без лишних расспросов. Вдруг хозяин комнаты распахивает глаза, окончательно просыпаясь и вскакивает с кровати, чтобы подойти ближе к часам, на которых нельзя было что-то рассмотреть из-за темноты. Даже полная луна, которая освещала каждый день комнату, оставила парня в темноте. Он разворачивается к брату и разводит руками. — Тебе наконец шестнадцать. — Дилюк позволяет себе слегка улыбнуться, надеясь, что этого не будет видно. — Так значит ты можешь поздравить меня прямо сейчас? — Кэйа определенно различил эту полуулыбку на лице юноши и решил ответить ему тем же. — Ты что, заявился ко мне в комнату в два часа ночи, только чтобы получить свой подарок? Наглец. — Ха-ха, братец, ты правда так думаешь? А что, выжидать утра? Нет, — Кэйа закидывает ноги на кровать, облокачиваясь на спинку и складывает руки у себя на груди. — Что с твоими манерами? Отец будет в шоке, узнав как ты себя тут по ночам ведешь. — В шутку говорит Дилюк и садится рядом с ним, но тут же смущается, теребя пальцами край легкой майки, — вообще-то он будет готов только утром, но я могу сейчас подарить другое.       Кэйа поворачивает голову в его сторону и приподнимает бровь, слегка подымая уголок губ вверх. — Неужели это та новая повязка? — Альберих привычно заправляет длинные волосы за уши и садится на колени, заинтересовавшись подарком, — я же говорил недавно, что хотел новую… Ладно, я потерплю ради такого до утра, как скажешь, а что за второй подарок? — Озадачено хлопает ресницами именинник. — Тогда закрой глаза и не открывай пока я не скажу, — скомандовал тот и слегка покраснел, но Кэйа на удивление этого не заметил, скорее всего из-за мрака в комнате.       Он не задавал лишних вопросов, слишком был заинтересован своим вторым презентом, только лишь прикрыл не скрытый повязкой глаз и замер, складывая руки на коленях.       Дилюк мялся и не знал как поднести данный «подарок», то заламывая пальцы рук, то кусая губы или снова комкая край майки. Наплевав на все, он подается вперед и неловко целует парня, ставя руки по обе стороны от него. Кэйа сдерживает слово и не открывает глаза, лишь вздрагивает от горячих губ брата. Через пару мгновений Дилюк отстраняется от него и густо краснеет, смотря на лицо парня. — Можешь ударить меня, если захочешь, — шепчет старший, закрывая лицо отросшими алыми волосами, — и можешь открывать глаза.       Он не смотрит в сторону младшего, его глаза прикованы к настенным часам, пытается сфокусироваться на звуке дождя, лишь бы не услышать презрения.       Кэйа пару секунд молчит, будто тут его вообще нет, подносит руку к своим губам и в ту же секунду притягивает за щеки красноволосого к себе и возвращает поцелуй, крепко держа, не позволяя отстраниться.       Чувства Дилюка полностью завладевают им, сердце бешено колотится, будто хочет проломить грудную клетку, резко вдыхает воздух, а руки тянутся к телу Кэйи. Он отвечает на поцелуй, тянет на себя брата, ухватившись за талию. Позволяя себе, младший опрокидывает его на спину, неумело проходясь трясущимися руками вдоль позвоночника, от чего второй сильно прогибается под его пальцами.       Отстраняясь, парни совершенно не понимают что произошло. Кэйа в жизни бы не подумал, что такой правильный и примерный сын, тем более его брат, заинтересовался кем-то вроде него. И вот Дилюк никогда не думал, что Альберих может ответить на его чувства. Но теперь как-то выходит, что один нависает над другим, после, уже второго, поцелуя.       Юноши дрожат, словно в комнате холодно. Дилюк смущенно прикрывает ладонью половину лица, уводя глаза в сторону, Кэйа удивленно наклоняет голову вбок, вслед за взглядом парня и ловит его алые очи, заставляя смотреть на него. — П-прости, мне не следовало этого делать, — оказывается теперь еще и зубы стучат друг об друга, когда говорит Дилюк. — Эй, посмотри на меня, — осторожным движением, он дотрагивается до щеки брата, отстраняя руку от лица, — если бы я был против, то надрал бы тебе задницу, ты же знаешь, — Кэйа улыбается, да так, что у него появляются ямочки.       И он не мог оспаривать этого, его друг постоянно шуточно дрался и причитал, что однажды он возьмет отцовский ремень, если Дилюк снова будет осуждать за непослушание.       Проведя по раскиданным алым волосам на постели, Кэйа был искренне счастлив, даря легкий поцелуй в уголок губ. — Знаешь, это даже лучше, чем новая повязка на глаз, — усмехнулся парень и наклоняется ближе к лицу, — я готов простить тебя, если мне не понравится подарок утром, но только если ты снова поцелуешь меня.       Раскрасневшийся Дилюк совсем засмущался, но обхватив его за шею, принялся вновь целовать губы Кэйи, хоть совершенно был профаном в этой сфере. — Могу ли я… снять повязку? — Даже живя под одной крышей, буквально деля комнату почти пять лет, Дилюк никогда не видел его без этого предмета.       Кэйа молчит пару секунд, после чего снова улыбается и утвердительно кивает. — Снимай с меня что хочешь, мой милый братец, — легонько смеется Альберих. — Дурак… — качает головой Дилюк       Рагнвиндр поднимает руку и осторожно тянется к повязке, легко убирая с лица. Теперь он может видеть оба глаза. Дилюк ожидал разного, возможно шрама или частично невидящего глаза, но его поразило то, что скрывалось под повязкой. У Кэйи разноцветные глаза. Один был сине-сиреневый, в котором можно было разглядеть звезду, а второй был… алый, точно такой же как и у обладателя напротив. — Кэйа… Они… — парень не дал договорить старшему и перебил его. — Ужасные, да? Это не нормально, что они разные, но таким уж я уродился, — усмехается Кэйа и садится на голени Дилюка, разводя в стороны руки. — Нет! — Он подается вперед и кладет руки ему на плечи, — Они прекрасны. Альберих давится воздухом и неловко улыбается, мало веря словам брата. — Спасибо, Люк, мне никто такого не говорил, — искренне говорит тот.       Родной отец Кэйи твердил ему что это проклятье, которое остановилось на одном месте и если бы оно продолжило развиваться, то был бы поглощён весь и стал таким же, как и остальные жители Каэнри’ах.       Дилюк проводит пальцем около правого глаза, постоянно скрытого черной повязкой, убирает спавшие пряди волос за ухо и коротко целует, снова заливаясь краской. — Не скрывай его хотя бы от меня, Кэйа, — просит парень и сплетает их пальцы вместе.       Ответа не требуется. Иногда они просто понимают друг друга без слов, опираясь только на выражения лиц друг друга.       Всю ночь Кэйа провел у Дилюка, тихо смеясь, пытаясь не перебудить весь особняк и украдкой целуя друг друга в разгоряченные губы.       На утро именинник все же получил свой подарок в виде новой глазной повязки, которую так долго хотел, она была украшена золотистым узором и такого же цвета резинкой.       Этим утром он был, кажется, самым счастливым человеком на Тейвате и не снимает подарок брата уже как шесть лет.

***

      Дилюк кое-как заканчивает работу в таверне. На выходе его встречает сильный ветер, от чего приходится обхватить себя руками. По правде говоря, его мучает совесть за все сказанное Кэйе, хочется поскорее забыть тот разговор, но сейчас это не в его силах. Он смотрит на выход из Мондштадта, потом переводит взгляд на главную площадь, где располагался штаб рыцарей.       В голове крутятся разные мысли, думает уйти прямо сейчас, четыре года жил без него и дальше сможет, но другая его сторона просила о другом. Единственный близкий человек который остался у него — Кэйа, а из-за своих обид он просто отталкивает парня, не давая даже шанса на примирение. Мужчина пытается сохранить упрямство и просто направиться домой, отмыться от легкого прикосновения руки брата. Не получается как-то.       Быстрым шагом он идет меж жилых домов, зная где есть проулки, чтобы скрыться с глаз других рыцарей, которые патрулируют улицы Монда, и те обязательно пристанут с расспросами, что же делает молодой господин в такое время суток. За несколько минут он добирается до штаба и напрягает память, вспоминая где же находится кабинет Кэйи. Если ему повезет и он не менял свой кабинет еще с юношества, то Дилюку сегодня определенно улыбается фортуна. Он проскальзывает окольными путями, заходя откуда-то сзади, где нет рыцарей, пролетает несколько этажей и наконец находит нужное место.       Застывает в нерешительности чтобы постучать, но что он скажет если зайдет? «Прости меня, я та еще заноза в заднице, давай снова встречаться?» Он трет глаза и подтягивает хвост. За дверью он невольно слышит чей-то женский смех. Архонты… И на что я надеялся? Вмиг проносится в голове Дилюка.       Вся вера на кусочек счастья рухнула прямо сейчас. Он пятится слегка назад и слышит голос капитана кавалерии. — Ох, Джинн, я бы был счастлив если бы ты дала мне это…       Вот сейчас Дилюку уже неловко, чувствуя себя третьим лишним. Он ожидал всего от Кэйи, но чтобы он занимался чем-то таким… с действующим магистром?! Он заставляет себя отступить, как только ручка двери опускается, скрываясь где-то в тени. Из комнаты выходит Джинн и довольно мило улыбается человеку, находившемуся внутри. Слышит поворот ключа, сразу после ухода девушки. Но Дилюк не хочет отступать.       Он знал штаб вдоль и поперек, и помнил: в его кабинете есть небольшой балкон, через который можно было попасть внутрь. В юношестве, Дилюку приходилось неоднократно залезать в эту комнату именно через него.       Буквально через пару минут он стоял на открытом балконе, а на его голову падали первые мелкие капли дождя. Скрываясь в тени, он ступил в кабинет. Кэйа стоял спиной к нему и что-то разбирал на столе. Чувствуя затылком чей-то пристальный взгляд, капитан не поворачиваясь небрежно бросил. — Что, Вас совесть замучила, Мастер, или решили убить меня во сне? — он перешел на формальности, значит злится. Еще бы он не злился. — Опять твой сарказм? — Что Вы, какой здесь сарказм? Я каждый день, когда иду спать, думаю, что Вы придете меня убить своим прекрасным двуручным мечом. Хотя зачем пачкать об меня свой любимый меч? — Даже не видя лица Альбериха, старший знал, что тот ухмыляется. — Прости… — Только и смог вымолвить он, переходя почти на шепот, зная что собеседник услышит. — За что мне тебя прощать, Дилюк? — Смягчился Кэйа и впервые повернулся к нему, вид у него был не самый лучший.       Будто все это время он заливался слезами и совсем недавно успокоился. Его голос слегка дрожал, будто сейчас вновь заплачет. Дилюк медленно сократил расстояние между ними и вновь заговорил. — Не притворяйся, что не знаешь. — Мне не за что тебя прощать, это я должен извиняться. — Нет, тебе есть за что прощать меня! — Неожиданно для себя, Дилюк показал эмоции, повышая голос. — Не знаю что мне сделать, чтобы ты простил. Я отверг тебя сразу после смерти отца, узнав, кто ты такой. Мы потеряли сначала папу, а потом и друг друга, и в этом виноват я.       Рагнвиндр говорил сам по себе мало, только по делу и был скупым на беседы с кем-либо. Но сегодня слова сами полетели, даже не замечая того. Но собеседник молчал. Только нервно тёр пальцы рук, поправляя свои перчатки.       Дилюк плевал на это все, раз решился вернуть его, то не отступит. Если не вернет свою первую любовь, то хотя бы должен вернуть брата. Мужчина берет за руку капитана и смотрит только вниз. Второй и не думает вырывать руку, просто молчит и ждет. Святые Архонты, что я вообще делаю? — Прошу, скажи что-нибудь. — Ты все такой же как в детстве, Люк, — легко улыбается темноволосый и нежно проводит большим пальцем по ткани перчатки брата, — все так же смущаешься своих же действий.       Молодой господин вспыхивает и убирает руку, словно прикоснулся к только что закипевшему чайнику. — Ты же думал, что я продам тебя, если ты напьешься, ведь так? — резко сменяет тему разговора Дилюк и вскидывает голову, смотря прямо в лицо удивленного Кэйи. — Я тебя куплю в таком случае. Цена? Спасибо, что Барбатос не видит того, что я творю, ведь он сегодня снова напился в таверне.       Кэйа фыркает, щурит глаз и повторяет позу Мастера, складывая руки на груди. — Господин, боюсь я Вам не по карману, — съязвил капитан, ухмыляясь, — но знаете, вообще-то могу сделать скидку, как старому знакомому. — О, действующему магистру тоже скидку делаешь? — Мужчина сам удивляется своих слов. — Ты о чем? — Обеспокоено спрашивает Кэйа, — Ты что считаешь, что между нами с Джинн… Архонты… Дилюк, я и не думал, что ты… Она пришла сказать, что отдает на подчинение один отряд, который состоит из неплохих бойцов, я бы никогда с ней не занимался се… Много болтает.       Рагнвиндр не дает закончить предложение, перебивая парня быстро впиваясь в губы, стискивая пальцами бока капитана. Кэйа шумно вдыхает воздух, хватаясь руками о стол. Только сейчас Дилюк понимает, что Альберих выглядит слегка по другому. Раздражающей меховой накидки нет, белая жилетка висит где-то в стороне, оставаясь в одной лишь рубашке с глубоким вырезом. Он чувствует руками слегка влажные концы волос и втягивает носом легкий аромат какого-то мыла.       Кэйа отстраняется первым и исподлобья кидает томный взгляд, его холодные пальцы трогали шею напротив. Языком он прошелся по своим слегка потресканным губам. — Я дам тебе пять тысяч моры, хватит? — Уточняет Дилюк. — Мог бы и до десяти тысяч дотянуть, — лепечет мужчина, смеясь и подмигивает.       Кэйа легонько толкает в отдаленную комнату любовника, попутно целуя его, то щеки, то губы, то шею. Открыв дверь, парней встречает широкая кровать. Младший тащит парня на себя, садясь на постель. Дилюк вынужден упасть на его колени, возвышаясь над Кэйей он берет инициативу, кусает шею, оттягивая кожу и из уст Альбериха вырывается первый полустон.       Красноволосый отстраняется от мужчины и в немом вопросе дотрагивается до повязки на глазу. Кэйа уверенно кладет свою руку поверх и вместе с ней снимает данный предмет. На молодого господина теперь смотрит пара прекрасных глаз, в которых виднелись маленькие звезды. Кладет длинные пальцы на правое веко, проводит по нему и коротко целует кожу около глаза. — Ты все еще ходишь в этой повязке, — шепчет винодел, — жаль, что так долго не видел тебя без нее. — Мне тоже жаль, — согласился он.       Кэйа тянется к черному сюртуку, спуская его с плеч и сбрасывая на пол. Зубами стягивает перчатки возлюбленного и откидывает в сторону. Слегка трясущимися от волнения пальцами он пытается отстегнуть платок. Дилюк останавливает его одним касанием, заставляя посмотреть на него. — Ты уверен? Мы подростками-то не доходили до такого, — уточняет молодой человек и хмурит брови. — Ну, мы уже давно не подростки, так ведь? Ты против? — переспрашивает капитан.       Дилюк отрицательно машет головой и зажмуривает глаза, пытаясь не так сильно трястись от волнения. Красноволосый кладет руки на грудь Кэйи, заставляя его лечь на спину. Обводит языком контур шеи, пальцами надавливает на расцветающий засос ниже ключицы, оставляет еще один прямо посредине v-образного выреза рубашки, руками отводя в стороны мешающую ткань. Зубами Дилюк стягивает перчатки с парня, затем ловким движением, он сам отцепляет платок. Лежавший на спине Кэйа водил пальцами по бедрам брата, сжимая с силой каждый раз, когда Дилюк прикусывал нежную кожу.       Постоянно холодные руки коснулись жилетки парня, расстегивая и кидая к другой одежде, легко справляется с рубашкой, оставляя Дилюка с голым торсом. Он поднимается и оказавшись рядом, может рассмотреть лучше тело старшего. Множество боевых шрамов говорит о его прошлом. Пару свежих рубцов Кэйа позволяет себе мазнуть губами и только одному Альбериху известно что означают эти поцелуи. Возможно, это были его извинения?       Дилюк тянется к резинке на волосах, стягивая ее, давая волю длинным волосам Кэйи. Он быстро расправляется с рубашкой, а в след за ней идут ужасно обтягивающие брюки. Мастер никогда не понимал: как можно ходить в настолько неудобных вещах? Теперь вместо Рагнвиндра, краснеет уже младший, оставаясь совсем нагим перед братом. В темноте ночи красноволосый почти не замечает его смущенное лицо, лишь видит как тот прикрывает предплечьем глаза. Вся эта сцена вызывает улыбку у старшего сына. Он припадает губами к груди парня, обхватывает зубами соски, обводит языком, двигаясь все ближе к твердо стоящему члену. К этому времени Кэйа уже давно давится стонами, заполняя маленькую комнату, выделенную под спальню капитана, громкими вздохами и постоянным нашептыванием имени брата.       Дилюк все еще профан в вопросе как романтики, так и секса и делал все как было описано в различных книгах, которыми он интересовался даже в подростковом возрасте, думая, что они с Кэйей зайдут так далеко уже тогда. Целуя выпирающие кости таза он обходил стороной требующего к себе внимания члена, из-за чего капитан недовольно хмыкал, прося о чем-то большем. Кэйа опускает руку, пытаясь дотронутся до себя, но это действие обрывает Дилюк, перехватывая их и отпихивая подальше. — Дилюк, пожалуйста, сделай уже что-нибудь, — умоляет синеволосый и тут же давится воздухом.       Рагнвиндр несмело берет в руку сочащийся член партнера и на пробу делает пару движений вверх-вниз, Кэйа отвечает ему громким стоном, слегка двигая бедрами. Дилюк наклоняется ближе и проводит по стволу шершавым языком. Альберих выгибается под ласками мужчины и прикрывает рукой рот, чтобы не закричать в полный голос.       Красноволосый расстегивает свои брюки, которые уже сильно давят в районе паха, быстро снимая их он вновь припадает к горячему члену Кэйи и обводит языком головку, слизывая выступающий предэякулят. Беря в руку, он направляет его в рот, не пытаясь взять всю длину сразу. Капитан держится из последних сил чтобы не кончить прямо сейчас от одного вида. Дилюк сидящий на коленях с полу прикрытыми глазами и растрепанными волосами, берущий его член в рот, чего стоит одна такая картина? Кэйа кладет руку на голову, подбирает длинные волосы, наматывая на кулак, слегка надавливает, прося двигаться. И тот его слушает, расслабляет горло, насаживается, обводит языком ствол, уделяя больше времени головке.       Альберих тянет Дилюка на себя и совсем не брезгуя, впивается в рот крепким поцелуем, сплетая их языки между собой. — Возьми из тумбочки… Там должно быть масло, — шепчет Кэйа и взглядом указывает в нужном направлении. — Даже не хочу знать с кем ты его применял, — рычит Дилюк, явно ревнуя своего любовника к другим. — На твое счастье ты у меня первый, — Кэйа отворачивает голову, прикрывая инстинктивно рукой горящие щеки.       Рагнвиндр резко останавливается и вскидывает брови вверх, после чего сводит их к переносице. — Не смотри на меня так, я не местная шлюха тебе, — шепчет Кэйа, скрывая лицо в ладонях. — Никак я не смотрю на тебя, много чести, — парирует Дилюк.       Он тянется к прикроватной тумбочке, рыская рукой он вытаскивает совсем новое масло в бутылочке, не задумываясь для чего он вообще его хранил тогда.       Красноволосый был приятно удивлен тому, что он был первым у Кэйи и старался принести меньше дискомфорта. Не то чтобы он знал каково это, и вообще у него не было опыта в отношениях, но он сделает все, чтобы парню было комфортно рядом с ним.       Выливая некоторое количество жидкости на руку, он обильно смазывает пальцы и, поглаживая колено, просит раздвинуть ноги шире. Устроившись удобнее, он обводит крепко сжатый сфинктер, а другой рукой постоянно водит по телу темноволосого. Первый палец протолкнулся с легкостью, будто Кэйа уже занимался таким и прежде. — Ты чем тут один занимаешься, извращенец? — пытается шутить Дилюк. — Да о тебе каждый раз фантазировал в ванн… а-ах, — конец предложения теряется в стоне, ведь мужчина задвигался внутри, пытаясь добавить еще один палец. — Ну расскажи тогда о чем ты думал, — Дилюк наклоняется близко к лицу, заглядывая в разноцветные глаза парня и прикусывает мочку уха.       Кэйа не может сказать ни слова, постоянно прерывается на глубокие вздохи, жадно глотая воздух. Дилюк требовательно целует губы мужчины, кусает шею, чтобы утром остались следы и Альберих не надел свой наряд молодой дорогой проститутки. — Знаешь, я… ха-а, представлял как ты входишь в меня каждый… а-ах… раз, как видел тебя в таверне, — еле говорил Кэйа. — Я понял, таверна так таверна.       Двигаясь двумя пальцами внутри парня, Дилюк случайно дотрагивается до некого внутреннего органа, отчего партнер просто насаживается сам на пальцы, требуя большего. — Дилюк, просто трахни меня уже, чтоб тебя Семеро, — выругался Кэйа и тянет руку к члену молодого господина, направляя его в себя.       Мужчина вдыхает и резко входит в тело под ним, предварительно смазав свой орган маслом. Юноша дергается, хватаясь пальцами за постельное белье и выгибается в пояснице. Дилюк заносит руку под спину и держит Альбериха, не позволяя тому отстранится, прижимается телом и шепчет его имя. — Я могу продолжить? — Уточняет Рагнвиндр и остается на месте, не двигаясь. — Д-да, пожалуйста, — просит младший и хватается руками за широкую спину брата.       Дилюк качнул бедрами вперед и назад, почти выходя из парня, то снова входя. Кэйа пытается сам контролировать процесс, но у него не получается, ибо всю инициативу и ответственность взял на себя красноволосый. Привыкнув к внушительным размерам брата, капитан в бреду просит Дилюка не сдерживаться.       Еще через пару мгновений Рагнвиндр начал двигаться, то ужасно быстро, вбивая юношу в кровать, то невыносимо медленно, уделяя время постоянно расцветающим засосам на груди и на шее. Он обводил синяки языком или нежно целовал каждый из них, попутно деля это время на невероятные унисонные стоны. Руками он сжимал ягодицы, раздвигая их, то раскрывал сам рот Кэйи, проникая пальцами. Язык смачивал их, а после легко обхватывал член, играя с головкой.       Они потные, мокрые, оба закатывают глаза, как только член внутри проходится по предстательной железе. Дилюк больше времени уделял сочащемуся половому органу капитана, рукой доводя парня до полного наслаждения. — Кэйа, я уже скоро… — предупреждает его красноволосый и быстрее толкается в расслабленное тело. — И я тоже… — отвечает тем же парень и крепче прижимает ногами торс брата.       Сбивая темп на сумасшедший, то плавно размеренно двигаясь в теле, Дилюку потребовалось пару мгновений чтобы закончить первому, едва успевая выйти, а после и присоединиться Кэйе, доводя его самого до оргазма.       Красноволосый чувствует ужасную слабость, ноги совсем не держат его, и он падает по правую сторону от брата, ему нечем дышать и он часто вдыхает ртом. Кэйа пару секунд содрогается и полностью расслабляется, тянется за своей рубашкой, которая, кстати, теперь не будет светится у него на теле пару дней, можно сказать спасибо Дилюку. Капитан вытирает свой живот и бедра, после укрывает их скомканным одеялом, сбившимся у его бока. Дилюк лениво мычит и поворачивает голову к брату. — Я жду свои пять тысяч моры завтра, или ты дашь мне «Полуденную смерть». — Кэйа находит в себе силы шутить. — Ты ужасен. — А ты ужасно грубый, братец.       Рагнвиндр закатывает глаза и тянется за легким поцелуем, а после прижимает к себе парня, утыкаясь ему в шею. Кэйа устало хмыкает и холодными пальцами начинает перебирать спутанные алые волосы Дилюка. — Так этого хватило, чтобы ты окончательно простил меня? — Спрашивает старший. — Даже не знаю, ты бы повторил извинения еще раз, я их не заметил, — недвусмысленно лепечет капитан, — или теперь я могу извиняться?       Дилюк ничего не отвечает, лишь кусает шею возлюбленного и сильнее обхватывает его поперек туловища.       С каждым прикосновением губ, длинных пальцев, заливистого смеха и, наконец, впервые за пять лет на лице появилась искренняя юношеская улыбка и Дилюк понимал, что его снова окутывают те чувства, что раньше называл влюбленностью. Он обязательно снова научится сам улыбаться, вновь появится постоянный партнер в шахматах, не придется одному выяснять про Бездну, а его огромная кровать на винокурне будет не такой уж пустой, завтрак будут готовить горничные уже не на одного господина. В конце концов, в особняке будет не так одиноко. Младший сын Рагнвиндров вновь вернется домой, и Дилюк это знает уже сейчас. Кэйе не легко принять это, он чувствует вину и обязательно расскажет об этом своему брату, но сейчас он слушает шумящий за окном дождь и считает тихое сердцебиение возлюбленного.       На следующий день все были удивлены почему сэр Кэйа вдруг решил застегнуть пуговицы на рубашке, не давая даже и глазом посмотреть на оголенную грудь? И почему это господин Дилюк больше не пытается прогнать Альбериха?       И еще, утром капитан кавалерии все же нашел в заднем кармане брюк пять тысяч моры.