Poison

«Ты словно яд, разливаешься по моим венам» Уён медленно проводит языком по верхней губе Минги, причмокивая и хихикая. Минги, словно затаившийся в кустах тигр, жадно ловит каждое движение парня, слегка улыбаясь и как бы позволяя Уёну вести эту странную игру. Они не пьяны, им даже не было весело. Они собрались, чтобы обсудить, как они будут поздравлять их общего друга Юнхо. Потом Уён оказывался все ближе и ближе, пока вовсе не примкнул к Минги, в шутку поцеловав его в шею. Минги не понимает таких шуток, он воспринимает их как призыв к действию. Уёну было смешно, когда он поцеловал парня в шею, ему было смешно, когда парень сжал его бедро, но он перестал смеяться, когда Минги приблизился вплотную, сбивая его дыхание. Сердце Уёна ухнуло в пятки. Он столько времени мечтал о том, чтобы просто приблизился к Минги на непозволительно близкое расстояние, и при этом не вызвать подозрений, а тут сам Сон потянулся и смотрит. Жадно изучает каждую деталь лица Чона, аккуратно поглаживает большим пальцем маленькую родинку под глазом, опаляет нежную кожу горячим дыханием и ухмыляется. Уёну кажется, что уже сейчас он умрет. Но Минги лишь затаился и дразнит. Он ждёт, пока Уён сделает что-то, и уж последний точно не упустит своего шанса. Чон подаётся вперёд и накрывает чужие губы своими. Черт бы побрал эти ядовитые губы Сона Минги. Такие сладкие и горькие одновременно. Такие желаемые и недосягаемые. Тело окатил разряд, будто его ударила молния. Уён знал, что самолично вогнал себя в ловушку. Он прикоснулся к яду, пустил его в свои вены. И загвоздка в том, что его яд это ещё и антидот. Чёрт бы побрал этого Сона Минги, который так охотно прыскал ещё и ещё, так охотно вёл поцелуй, то и дело хмыкал и крепче сжимал бедро Чона. Он сплёл самую искусную паутину и буквально затащил в неё бабочку Уёна. Но последний бы очень нагло соврал, если бы сказал, что не знал, на что шёл. Даже более того, он этого жаждал. Уён в восторге, ему хочется скулить и плакать. Но вместо этого он разрывает поцелуй, пытаясь отдышаться и наблюдая за тем, как Минги самодовольно улыбается. Но в его взгляде нет ни намёка на то, что он играет. Минги серьёзен, как никогда и это заводит ещё больше. – Минги, ты ничего не хочешь мне сказать? — спросил Уён Сон призадумался, сохранив тишину на несколько секунд, после чего ответил: – Хочу. Тебя не удобно целовать, пока ты так далеко. Не хочешь переместиться немного ближе? Спрашивая это, он похлопал себя по коленям, явно намекая, что это единственное место, где Уёну стоит сегодня сидеть. А Чон не придурок, ему дважды повторять не нужно, потому через секунду он уже сидел там, где ему приказали. Теперь большие руки Минги обхватили Уёна с обеих сторон, сжимая и перерывая всяческие попытки бегства. Хах, будто Уён собирался. – Ты такой ядовитый, Сон Минги, и я чувствую, как ты отравляешь меня всего, а после восстанавливаешь, - пролепетал Уён прямо в губы парня – Я готов стать твоим самым сладким ядом, и самым безболезненным антидотом, только если ты разрешишь ещё раз поцеловать тебя Уён хмыкнул и молча потянулся вперёд, поймав губами очередной рваный вдох. Чертов Минги. У Уёна никогда не было мазохистских наклонностей, но сегодня он готов самолично отравлять себя: медленно и сладко, ведь он прекрасно знает, что после этого его ждёт не менее сладкое лечение.