Sex Pistols — Anarchy In The UK
— Нам тебя сдали. Дёрнешься — тебе пиздец. У Широ перед глазами проносится вся жизнь — отматывается с этой самой секунды назад, ко временам беззаботного младенчества, где он мусолит свою первую погремушку. Если у него за душой и есть какие-то непростительные грехи, Широ их не помнит, но нож у горла — достаточный аргумент, чтобы оставить эту мысль при себе. — Пикнешь — тоже пиздец, — продолжает неизвестный. Шепчет прямо в ухо, и Широ чувствует запах дешёвого портвейна, которого не пил лет шесть. — План такой — ты делаешь всё, как я скажу, и утром я тебя возвращаю прямо вот сюда. Не делаешь — тебя находят ниже по течению. Кивни, если всё понял. Нож кажется острым, поэтому кивает Широ осторожно. — Вот и пупсик. — Неизвестный делает знак кому-то ещё — Широ видит краем глаза, как он машет рукой, — и этот кто-то ещё надевает Широ мешок на голову и обматывает по шее скотчем — не сильно, но край не приподнять. Третий тем же скотчем стягивает ему запястья. Дальше Широ ведут, придерживая под руки так, будто он ценная добыча, даже голову придерживают, когда сажают в машину. Мысли мечутся как безумные — кому он нужен? зачем? кто эти люди, чего хотят? им заплатили? — но он старается не поддаваться панике. Гитару с его плеча снимают и ставят у колена. Широ обхватывает гриф поверх чехла и выдыхает, стараясь мыслить трезво. Он будет слушаться своих похитителей и действовать по ситуации. Кто-то должен забить тревогу. Найдутся свидетели. Позвонят в полицию, пробьют номера машины по камерам, если их видно… — Ты говнище с номера не обтряс? — весело спрашивает кто-то на первом сиденье. Широ его про себя называет суматошным. Из-за руля отвечает спокойный низкий голос — петь бы таким: — Я придурок, что ли. — Быстрее езжай, — поторапливает тот, что с ножом. Он сидит рядом, крепко держа Широ под локоть. Рука небольшая — вряд ли он высокий. Машина резко заворачивает, Широ делает вид, что неудачно навалился на него плечом. Да, так и есть. Небольшой, даже костлявый. Есть шанс его вырубить с одного удара, если потеряет бдительность. Отобрать нож, стащить с головы мешок… Главное, чтобы с гитарой ничего не случилось. Из машины Широ выводят всё так же с ножом у горла, и так же держат под локоть. Гитара рядом — висит на плече у суматошного. Кажется, он с ней обращается как положено — хоть что-то хорошее. — Лестница, — предупреждает спокойный. Широ нащупывает подошвой ступеньку, ещё одну, перед ним со скрипом открывают дверь. Издалека доносятся крики, грохот ударных и запилы на расстроенной гитаре. Кто-то истошно визжит. Что это за место? Дальше узкий коридор — суматошный с гитарой отстаёт, рядом идёт только тот, что с ножом. По макушке что-то чиркает, спокойный недовольно шипит — похоже, задевает ту же штуку, может, лампочку. Снова скрип двери, кто-то двигает стул, Широ заставляют сесть. Придерживают голову, пока срезают скотч, и Широ готов ко всему, когда с него сдёргивают мешок… …кроме того, что эта ободранная гримёрка ему знакома, а похитители — трое панков едва ли старше восемнадцати. Широ очень хочется засмеяться в голос при виде плаката Амон Амарт, которым он лично заклеил дыру в стене лет восемь назад, но он крепится. Нож в руке у одного из похитителей — всё ещё серьёзный аргумент, а ещё их трое и они очень, очень, очень сильно перепили. — Так, — говорит тот, что с ножом. Чёрные лохмы свисают на лицо, шипы на ошейнике в палец длиной, в нижней губе два колечка, и будь Широ на пять лет моложе, этот парень был бы его на каждой тусе. — Ты хорошо играешь на гитаре. — Я учитель по классу гитара, — спокойно говорит Широ. Главное быть спокойным и не ржать. Не ржать. — Я довольно хорошо играю на гитаре, ты прав. Из-за его спины на Широ пристально смотрит спокойный — руки скрещены на груди, длинные белые волосы спадают по плечам, на шее анх. Суматошный расстёгивает чехол, достаёт гитару, ахает, и тот, что с ножом, поворачивается. Широ мог бы ему врезать прямо сейчас и раскидать их всех, как котят, но ему уже интересно узнать причину своего похищения, поэтому он делает вид, что совершенно беспомощен. — Это ж «фендер», — со священным трепетом в голосе выдыхает суматошный. У него сотня нашивок на джинсовке и короткие шорты с бахромой, и Широ готов поспорить, что он ходит на какие-нибудь танцы. — Посмотри только. — Конечно, это «фендер», — огрызается его друг с ножом и поворачивается к Широ обратно. Взгляд он фокусирует с трудом. Почти мило. — Короче. Нам нужен гитарист. Это только на один концерт. Мы сейчас выступаем. Ты выходишь с нами на сцену, играешь что мы скажем, и если ты всё делаешь хорошо, мы тебя сажаем обратно в тачку и отвозим туда, откуда взяли. Если нет… тут тебе никто не поможет, а нас больше, и поверь, этим ножом я способен на такие вещи… Он наклоняется так низко, что Широ чувствует его дыхание на своих губах. Зловеще — как ему кажется — улыбается. Взмахивает ножом, снова прижимает его Широ под подбородок. Тупой стороной. Господи, какой долбоёб. — Будешь хорошо себя вести? Надеясь, что получается выглядеть испуганным, Широ снова кивает. — Сыграю, что вы хотите. Дайте ноты посмотреть. По растерянным лицам он понимает, что нот тут никогда не водилось. — Аккорды? Табулатуры? — пытается он. Растерянность растёт. — Вы сами сочиняете или поёте чужие песни? — «Секс Пистолс» принадлежат всему миру! — агрессивно заявляет суматошный. Странно, Широ думал, эту фразу скажет тот, что с ножом. — Тогда названия треков. — Мы будем импровизировать! — сообщает суматошный. — Глаза ему накрась, Кит! …долбоёбы. Тот, что с ножом, — теперь нож у него в ножнах на пояснице, поверх клёпаного ремня, а Широ знает имя, — снова наклоняется так низко, что Широ чувствует его дыхание кожей. Его шатает, и, пару раз едва не ткнув чёрным карандашом Широ в глаз, он опирается коленом на стул у Широ между ног, а локтем — на плечо. — Не шевелись, — шепчет он. — Иначе снова достанешь нож? — Широ пытается не улыбнуться. Не видно, что происходит у Кита за спиной, похоже, его друзья обсуждают концертную программу. — Криво получится, а ты и так, — он брезгливо кривит губы, — в галстуке. — Я могу снять. Чтобы приняли за своего. — В белой рубашке за своего не примут. Эту мину «сраный цивил» Широ слишком хорошо знает — сам делал такую же при виде галстуков. — Могу и её снять. Не хочу вам портить концерт. — Размер ноги какой? — спрашивает Кит и высовывает кончик языка, пока ведёт карандашом ему по нижнему веку. Широ без всякого стыда сглатывает слюну. — Запасные гады где-то есть, но они сорок четвёртого. — Мне подойдут. — Тогда всё снимай. Лэнс, мотнись в тачку за гадами! Суматошный вылетает из гримёрки, а Широ получает второе имя и желание ещё раз закрыть лицо руками и захохотать в голос. Скотч на руках режут прямо перед сценой. Лэнс, не дыша, несёт на вытянутых руках гитару. Комбик Широ подключает местный, из тех, что он сам когда-то ремонтировал. В зале орут, хлопают и гогочут. Навскидку ни одного знакомого лица, но, может, и к лу… — Широ! — орут откуда-то от барной стойки. — Привет! Широ делает вид, что не услышал, а его новые знакомые слишком пьяны, чтобы обратить на это внимание. — Мы будем петь! — орёт Кит, встав к микрофону. — Лотор и Лэнс, скажите привет! Широ качает головой. Когда жаловался Адаму, что у него слишком скучная жизнь, не думал, что мироздание решит развлечь его вот так. Лотор встаёт за синтезатор, откидывает за плечо длинные волосы. Лэнс втискивается на стульчик за ударными, свет падает на смуглые колени, и в зале кто-то начинает орать. — Прямо сейчас, — выдыхает Кит, заправив за ухо длинные волосы, и смеётся так невыносимо чувственно, как может только в стельку пьяный, — я — Антихрист. Господи, блядь, боже. Вместо того, чтобы закрыть лицо рукой, Широ задирает гриф и начинает подыгрывать той какофонии, которую очень старательно создают Лэнс и Лотор. И если бы он только мог притвориться, что не знает эту песню. О том, что его похитили и привезли сюда насильно, Широ вспоминает, прыгая через сцену на одной ноге и выдавая самое драйвовое соло, на какое способен после долгого рабочего дня. В слэме у сцены мелькают заляпанные гады и банданы с черепами. Кит, беснуясь у микрофона, сдёргивает майку, и Широ снова забывает, что он здесь не по своей воле. По голой груди течёт пот, чёлка липнет ко лбу; Широ вытирает ладонь о брюки со стрелками, заправленные в голенища сбитых гадов, отбирает у Лэнса бутылку портвейна, чтобы промочить горло, и на одной ноге прыгает через сцену обратно. За работой, отношениями, расставанием, бесконечным репетиторством, галстуками и пиджаками ему так этого не хватало. Лэнс передаёт бутылку Киту, и Кит льёт себе в рот, на лицо и на грудь. У него пирсинг в сосках и полузабитая татуировка с летучей мышью и какими-то блядскими розами прямо под ключицами. Широ пялится на эту татуировку, а Кит пьяно улыбается ему и спиной вперёд валится со сцены в слэм. Мелькают высокие гады, и вместе с Китом у Широ падает сердце — пальцы, впрочем, заученно отбивают ритм по струнам, — но, к счастью, Кит пел достаточно задорно, чтобы его поймали. — Широ! — снова орут откуда-то издалека, и Широ, помахав, шарахается в сторону, под прикрытие разбитой колонки. — Куда! — восклицает Лэнс и ловит его за локоть. Что делать дальше, он понятия не имеет — Кит вместе с ножом дрейфует по залу, Лотор выдаёт соло на синтезаторе, и Лэнс начинает паниковать. — Куда… стоять, ты с нами! — Я никуда не ухожу, — говорит Широ успокаивающе и поднимает руки. — Расслабься. Мы же договорились — я веду себя хорошо, вы меня привозите обратно. Так? Лэнс облизывает губы, нервно оглядывается на Лотора и сжимает Широ крепче. — За мной иди. И веди себя хорошо. Иначе, — он смотрит Широ в глаза очень пристально, как будто это поможет, и он сразу станет больше и намного сильнее, — я позову Кита. Широ уже не пытается сделать вид, что напуган. Просто кивает и идёт за ним. — Вот так, — удовлетворённо заключает Лэнс, стянув запястья Широ скотчем за спинкой стула. — Теперь не удерёшь. Послушай, — он виновато делает брови домиком, и это так мило, что Широ хочется взять его за шиворот, натянуть что-нибудь приличное на эти бесконечно длинные ноги, завернуть его в плед и уложить наконец-то спать, — потерпеть осталось совсем немножко. Мы честные панки и держим слово. Мы тебя отвезём, откуда взяли. Я сейчас позову Кита. Широ кивает снова. Он бы предложил даже сам повести до того места, где его должны высадить. Нет, он бы предложил сначала развезти по домам этих троих, но его лишат прав, потому что от него за милю пасёт портвейном. Видимо, спеша позвать Кита, Лэнс распахивает дверь гримёрки и сталкивается нос к носу с Лотором. Секунду они не двигаются, а потом Лотор дёргает его на себя, и с пылом, который Широ всё ещё помнит слишком хорошо, чтобы осуждать, они начинают сосаться. Назвать это другим словом невозможно. Широ вздыхает. Он бы пошёл домой прямо сейчас, прихватив свою гитару и по старой памяти пинту паршивого пива, но он заботливо примотан к стулу скотчем, и этот Кит. Кит отодвигает Лэнса и Лотора с дороги, и их бурные ласки продолжаются где-то за стеной. Мокрая майка у Кита в руке, волосы липнут к плечам, на блядских розах между проколотыми сосками отпечаток чёрной помады, и в Широ говорит совсем не то, что должно говорить во взрослом человеке, строящем планы на месяцы и годы вперёд, но у Широ есть отговорка — его похитили, и он пытается спасти свою жизнь. Именно поэтому он шире раздвигает колени и на оценивающий взгляд Кита отвечает улыбкой. Кит закусывает нижнюю губу, обводит языком колечки и ухмыляется в ответ. Лэнс за стеной оглушительно стонет, и Кит захлопывает дверь в гримёрку. «Пиздец, — думает Широ, обмерев от полузабытого предвкушения. — Мне пиздец». Кит плюхается ему на бедро, обнимает за шею и ведёт языком по губам. Язык тоже проколот дважды. Широ дёргает руки. — Не сейчас, — шепчет Кит, обводя ногтем его скулу, и расстёгивает ему брюки. — Ты такой большой, мне нравится, когда ты связан. Целоваться он явно умеет лучше, чем его друзья, и Широ с удовольствием учит его ещё паре фокусов с языком. Кит схватывает на лету — пока надрачивает ему, и от того, как под головкой сжимаются пальцы в мягкой кожаной перчатке, Широ вот-вот накроет. — Подожди, — шепчет он, отстранившись, — я тоже… Оседлав его колени, Кит выхватывает нож и вспарывает скотч у него на запястьях. В ту же секунду Широ прижимает Кита к стене, держа под зад, наклоняется к его губам — и чувствует на затылке лезвие. Теперь правильной стороной. — Прищучить меня решил? — с присвистом шепчет Кит, и его потемневшие глаза мечут молнии. — Не получится, великан. Широ поддевает пальцем его подбородок и снова вталкивает язык ему в рот. Извиваясь в его руках, Кит отшвыривает нож в угол и расстёгивает джинсы. Привычка носить в кармашке чехла с гитарой презервативы и пакетик смазки въелась со времён юности, и Широ не планировал, что всё это ему понадобится, но и на хрен эти планы. Он тянет зубами за пирсинг в сосках и вылизывает блядские розы у Кита на груди, пока Кит гнётся в его руках, позволяя вколачивать себя в стену, вскрикивая и шипя сквозь зубы то ли проклятия, то ли комплименты, и это лучший секс, какой у Широ случался с восемнадцати. Чёрную помаду он слизывает тоже. Глупая ревность, но прямо сейчас Кит его. Только его. — Пойдём покурим, большой парень, — продышавшись, зовёт Кит, но вместо сигарет берёт со столика початую бутылку. Предлог перепихнуться на свежем воздухе всё ещё работает. — Пойдём, — кривовато усмехнувшись, соглашается Широ и привычно берёт гитару. Ещё полбутылки портвейна спустя Кит едва ли помнит, как Широ попал в клуб. Широ готов простить ему и нож, и идиотское похищение, и угрозы. Он уже простил. Он даже не обижался. Его дорогой «фендер» в фирменном чехле стоит у стены, среди окурков и смятых банок от пива, из окна под крышей несутся очередные гитарные запилы, и Кит, упираясь ладонями в кирпичную стену, подпевает, прерываясь на стоны и смех, а Широ шепчет ему в затылок, какой он охуенный, снова всаживая ему на всю. В ответ Кит только польщённо вертит задницей и поёт громче, и Широ хотел бы пережить это ещё не раз. Едва натянув штаны, они продолжают целоваться, и ровно в тот момент, когда Широ обводит языком колечки у Кита в губе, на единственной дороге к клубу слышатся полицейские сирены. — Твою мать! — выдыхает Кит. Широ следом за ним бежит по тёмному коридору. Хватает за шиворот Лэнса, в панике пытающегося натянуть куртку с криками «мне нельзя в тюрьму, меня мама поругает», и растерянного Лотора, и тем тоном, который заставляет его учеников сесть где стояли и взять в руки инструмент, командует: — Сваливаем через парк. Кит заскакивает в гримёрку, хватает его рубашку и галстук и свою куртку, и они вываливаются из клуба через чёрный ход. Пролезают в дыру в заборе у свалки, скатываются с разбитой дороги по склону в густые заросли, обдираются о ветки, поднимаются на ноги и в полном молчании бегут. Тропу, которой Широ годы назад сваливал из клуба, если из-за травки или потасовки кто-то звонил в полицию, за годы протоптали только лучше, так что пять минут спустя он уже вызывает «убер» к автобусной остановке на шоссе. — Где вы живёте? — пытается он, но Лэнс, едва отдышавшись, снова повисает у Лотора на шее, и они звучно сливаются в поцелуе. Ответа ждать бесполезно. Готовый задать тот же самый вопрос, Широ поворачивается к Киту — но поцелуй встречает его раньше, чем он успевает открыть рот. Так, словно ему снова семнадцать, Широ кладёт ладонь ему на поясницу под короткой курткой и говорит себе, что ответное похищение и сон на жёстком диване — всего лишь месть. Когда подъезжает такси, Лэнс садится на переднее сиденье, растирает замёрзшие коленки ладонями. Лотор первым лезет на заднее, следом Широ заталкивает Кита и садится сам. Его встречает очередной горячий поцелуй и рука на бедре, и, одним глазом глядя в телефон, Широ пишет единственному запланированному на завтра ученику, что заболел. Сквозь сон Широ слышит возню, приглушённые голоса и щелчок двери и улыбается, вспомнив, как сам после рассвета уезжал из чужих квартир, не прощаясь. Между этим приятным воспоминанием из прошлого и моментом, когда в дверь начинают настойчиво звонить, проходит, кажется, несколько часов. Подтянув к себе телефон, Широ недовольно вздыхает. Одиннадцать утра. Кого ещё могло принести? Натянув домашние штаны, он плетётся открывать — и теперь не ржать ещё сложнее, чем было вчера. После вчерашнего видеть Лотора в отглаженном, трогательно широковатом на плечах пиджаке и с зализанными в хвост волосами забавно, но Лэнс в больших очках и скучной рубашке в клетку выглядит ещё смешнее. Только годы наблюдений за неуклюжими попытками сыграть «Smoke on Water» помогают Широ сохранить лицо. — Забыли что-то? — холодно интересуется он. — Мистер, — начинает Лэнс, округляя глаза, и, видимо, от волнения в его речи прорезается яркий испанский акцент, — мистер Широгане, мы пришли извиниться… принести вам свои извинения… принесли… — Мы не хотели, — с эмоциональностью каменного истукана добавляет Лотор. — Не хотели? — вежливо переспрашивает Широ, прижигая их взглядом. — Вы понимаете, что нарушили мою личную неприкосновенность? Лотор угрюмо отводит взгляд, похоже, готовый принять любое наказание. Лэнс краснеет, бледнеет, стягивает стремительно запотевающие очки, трёт их о свою скучную рубашку, и на его мешковатые брюки Широ смотрит почти с тоской. Бесстыжие шорты выглядели на нём значительно естественнее. — Нас подговорили, — сообщает Лэнс доверительно и оглядывается по сторонам, будто его могут послушать. — Мы… понимаете, мистер Широгане, один ваш ученик… он сказал, вы отлично играете на гитаре… И мы… Мы решили… — Так, на будущее, Лэнс, — говорит Широ с улыбкой, от которой Лотор делает скользящий шаг назад, а у Лэнса начинают подрагивать коленки, — вы могли бы просто попросить. Не исключено, что я бы согласился без вашей глупой выходки. И без мешка на голове. В большинстве ситуаций проблему можно решить простым разговором, понимаешь? — Я… да, я понимаю, мистер Широгане, — сглотнув, частит Лэнс и снова оглядывается по сторонам. Лотор сжимает его руку. — Мы… я признаю, мы поступили глупо… мы хотим извиниться… вы же не будете заявлять на нас в полицию?.. Увы, ко взгляду нашкодившего щенка у Широ слишком сильный иммунитет, чтобы Лэнсу удалось произвести впечатление. — Почему я не должен этого делать? — Но вы же… так хорошо играли… вы… — Лэнс взволнованно оглядывается на Лотора. — Вы показали настоящий драйв, мистер Широгане, мне показалось, что вы… что вам понравилось, и… может быть… мы можем сделать что-нибудь, чтобы загладить вину… и наш друг… он хороший, поверьте, он бы тоже пришёл с нами, чтобы искренне извиниться, но он, похоже, уехал от вас раньше, и мы не смогли ему дозвониться… мы не хотели показаться невежливыми, мистер Широгане, пожалуйста, простите нас! Заканчивая свою речь, он отвешивает традиционный японский поклон, и Широ отворачивается, чтобы скрыть глумливое хихиканье за истерическим кашлем. — Кит бы не стал вам угрожать ножом, если бы так не напился. — От волнения глухой голос Лотора взлетает до фальцета. — Пожалуйста, не принимайте всё это всерьёз, мы раскаиваемся, поверьте, мы больше не будем так напиваться, и если… если… — Не будем, — шёпотом вторит Лэнс, испытывая на Широ весь арсенал жалобных взглядов. — И Кит, пожалуйста, не подумайте, что он хам какой-то… Ещё несколько секунд Широ смотрит на них, будто бы прикидывая, что с ними делать, и наконец сдаётся. — Хорошо. Вы меня убедили. Надеюсь, вы извлекли из всего случившегося урок и усвоили его. И другу вашему передайте, чтобы впредь аккуратнее размахивал ножом. Он указывает на лифт, и оба его гостя поспешно устремляются прочь, на ходу крича: — До свидания, мистер Широгане! Спасибо, мистер Широгане! Лифт уносит вниз что-то вроде «мы больше не будем, мистер Широгане». Широ с серьёзным лицом закрывает дверь и с хохотом сползает по ней на пол. Подумать только, они больше не будут! Попив водички, Широ возвращается в постель, закатывается в жаркие объятия и проводит языком по двум колечкам в губе. — Я тебя знаю? — спрашивает Кит, разводя колени, и выдыхает ему в рот. — Нет, но ты знаешь мой любимый трек «Секс Пистолс», — шепчет Широ и шлепками по ягодице выбивает начало песни, которую играл, наверное, тысячу раз. — Прямо сейчас… сделай это ещё раз… Хрипло и невообразимо сексуально, как может только тот, кто только что проснулся, Кит смеётся и, пока Широ ему вставляет, выдыхает: — Я — Антихрист.1 июня 2020