Может, повеситься?!

Короткий нервный стук в дверь заставил Петунью лениво подняться, зло сверкнув глазами в сторону часов. Уже целый день у нее было на одного сына больше. Но тот, что появился утром вызывал у нее только отвращение и презрение, она не особо старалась успокоить Гарри, когда он начинал плакать, кормила его остывшей кашей и давала поиграть только с медведем, которому любимый Дадличек в два с половиной месяца оторвал голову. Снова постучали, и Петунья заторопилась: не дай Бог, какая-нибудь почтальонша разбудит ее любимого сыночка. - Открой уже! – заорал незнакомый мужской голос с улицы. Петунья насторожилась: мало ли кто это мог быть. Похоже, незваный гость додумался-таки, что ведет себя, мягко сказать, невежливо и уже спокойнее добавил: - Я Римус. Мы дружили с Лили. Дай мне зайти, буквально на пару минут. Петунья неохотно открывает дверь, нарушая клятву, данную минуту назад, что она не пустит в эту дверь ни одного урода. На самом деле, ею движет страх – она боится, что этот придурошный разнесет дверь, а с ней еще полдома, который они с Верноном так долго и кропотливо обустраивали по своему вкусу, хотя он явно отсутствовал и у того, и у другой. - Что тебе нужно? – со всей возможной такой молодой и хрупкой женщине свирепостью спрашивает Петунья. - Не разговаривай так со мной! – зло отрезает Римус. Петунья примолкает, но продолжает сверлить Люпина взглядом, словно она один из товаров предприятия ее мужа. - Где Гарри? – дерзко отпихивая негостеприимную Петунью в сторону, спрашивает Римус. - Я не пущу тебя к нему! Мы с мужем поклялись вырастить из него нормального, я еще раз повторяю нормального ребенка! – цедит Петунья, пораженная такой наглостью. - Не смей! – невесело ухмыляется Римус, но в глазах его такая бездонная ярость, что девушка невольно шагает в сторону. – Я сегодня потерял четверых друзей! Четверых самых лучших друзей! Таких, которые тебе и не снились! И никогда не приснятся! Так что я повторяю вопрос! Где Гарри? Петунья упрямо молчит. - Предупреждаю. – С наигранным спокойствием продолжает Римус. – Я сейчас заору, громко заору, так, что проснется не только Гарри, но и твой тупой сын! Честно говоря, он и правда был немного глуповат для своего возраста. В то время, как Гарри, постоянно находящийся в веселом жизнерадостном обществе, говорил уже чуть ли не предложениями, этот жирдяй не сказал еще ни слова, только широко распахивал рот, ожидая очередное лакомство. - Не говори так о Дадлике! – громко взвизгнула Петунья, и этот самый Дадличек-пусик-мулисюсик заходится в визгливом плаче. Своим ором он будит и Гарри, которых начинает только тихонько поскрипывать, ожидая теплого прикосновения ласковых материнских рук. Петунья несется со скоростью звука к своему ненаглядному, наплевав на все остальное. Она берет его на руки, осторожно выудив из большой дорогой кроватки с высокими бортиками, начинает быстро шептать, но этот избалованный мальчишка требует чего-то еще. Римус подходит к миниатюрному, словно игрушечному ребенку, который так и не удостоился внимания. Гарри лежит на диване в непонятном комбинезоне, размера на два больше, чем нужно. Люпин бережно берет его на руки и осторожно прижимает к себе покрепче. Гарри моментально успокаивается. - Луня, - он тянет маленькую ручку с крошечными пальчиками к плохо выбритой щеке Римуса. – Мама? Де мама? Гарри распахивает свои ярко-зеленые, в точности, как у Лили, глаза и взирает прямо в лицо Лунатику. - Она не придет, Гарри, - словно извиняясь, шепчет Римус и выходит из комнаты. - Папа? – с надеждой пищит малыш. - Он тоже, - голос Люпина срывается, но он упрямо продолжает объяснять ребенку то, что он пока не в силах понять. – Тоже не придет. - Дяга? Да, Римусу тоже хотелось бы знать, где сейчас Сириус. - Тш-ш-ш. Спи, маленький, спи! – Лунатик горько вздыхает, - все наладится. Он укачивает Гарри долго, пока тот не успокаивается и не начинает умиротворенно посапывать, доверчиво прижимаясь к плечу Римуса. Всего лишь один день… только один… А уже не хватает шутливых перепалок Сохатого и Бродяги, теплой улыбки Лили, забавной неуклюжести Питера… Не хватает осознания того, что в мире еще есть люди, жаждущие тебя увидеть, услышать твой голос… Осознания не хватает потому, что этих самых людей уже нет! Нет, и никогда не будет! Хочется крушить этот до тошноты чистый дом! Убить, хочется убить ту тварь, которая оказалась способной лишить жизни таких крутых людей, как Джеймс, Лили и Питер! В соседней комнате успокаивается и второй малыш, но это абсолютно ничего не дает Римусу. - Поговорил? – звонко спрашивает Петунья, незаметно прокрадываясь в комнату и нарушая идиллию. – А теперь, убирайся! Вон из моего дома! - Заткнись, дура, не ори! – беззлобно обрывает ее Римус. - Отдай его сюда! Она бесцеремонно выхватывает Гарри из рук Люпина и уносит его обратно на неудобный диван. - Уматывай отсюда! – снова кричит девушка. - Слушай сюда внимательно! – Лунатик начинает медленно на нее наступать, заставляя шагать ближе и ближе к стенке. – Ты вырастишь его, как своего, запомнила?! Чтоб этого поганого комбинезона я на нем больше не видел! Я приду, когда мне вздумается, и ты пустишь меня, потому что так, как вы с ним обращаетесь… Вы его убьете в итоге! Короче, чтоб этого ребенка ты любила так же, как и своего! Хотя нет, тогда он вырастет кисейной бабой и маменькиным сынком! Всего в меру, пожалуйста! Вот тебе деньги! И только попробуй, купи что-нибудь на них своему отпрыску, у него и так всего до хрена! Он сунул ей в руки огромную, просто до невозможности огромную, пачку магловских денег и снова вошел в комнату, где лежал Гарри. Он не спал, а только с интересом рассматривал новую обстановку. - Мы отомстим, Гарри, слышишь! Отомстим! Так, как никто никогда не мстил! – в его голосе было столько злости и мстительности, что такого милого парня-заучку Римуса Люпина в нем было сложно разглядеть. - Дя, масатим! – хихикнул Гарри и зевнул, демонстрируя Лунатику четыре маленьких зубика. - Я еще приду! – прошипел Римус, взглянув на Петунью, и решительным шагом вышел из этого неприветливого дома. *** - Римус, прошу тебя, не ходи туда больше! – вкрадчиво попросил профессор Дамблдор. - Вы что, с ума сошли?! – где былая воспитанность Римуса. – Троих друзей у меня убили, одного подставили и ни за что… - Он предал вас всех, Римус! – поправляет Дамблдор. - ПОДСТАВИЛИ И НИ ЗА ЧТО ПОСАДИЛИ В АЗКАБАН!!! – орет Лунатик. – Гарри – единственный дорогой мне человек. - Ты туда больше не пойдешь, он должен жить вдали от нашего мира, вдали от опасности, которая несомненно постигнет его при поступлении в школу… - Вы определенно сумасшедший! - Не могу отрицать… Не стану спорить… - Вы разве не видели этих ненормальных? Этих родственников! – он скривил губы. - У меня нет времени с тобой ругаться. Дамблдор шепчет какое-то заклинание, и у Римуса пропадает всякое желание встречаться с Гарри в следующие тринадцать лет. В его душе пусто. Вместо с Питером, Лили и Джеймсом умер и Гарри. В его жизни не осталось никого. Абсолютно никого. Может, повеситься?!