Пузырьки в стакане газировки

Газировка в стеклянном стакане пузырится, и танец миниатюрных воздушных сфер зачаровывает Аметист. Она вспоминает о том, что не очень любят вспоминать кристальные самоцветы. О том, как легко поместить маленький сверкающий камень - душу и сердце - в маленькую сферическую тюрьму. О Яшме. О Висмут. О множестве копий Розы Кварц. И о том, что Вселенная стала другой, потому что в нее пришел Стивен. Он вырос у нее на глазах, и Аметист была ему лучшим другом, пока Жемчуг и Гранат играли в ответственных родителей. Но Жемчуг и Гранат не всегда справлялась с ролью, а Аметист поступила иначе - она отказалась играть подобные роли вовсе. И в итоге застряла осколком где-то в груди у Стивена. И в итоге он сам застрял где-то в ее душе. Конечно, его судьба обязана быть особенной, неповторимой, и куда там всяким дефектным коротышкам до уникального гибрида, сына одной из Алмазов. Конечно, они не смогут состыковаться, не поцарапавшись о грани друг друга. Вот только фиолетовые пончики на журнальном столике и картофельные обрезки под подушкой Аметист кажутся вкуснее, чем вся остальная "съедобная органика". Жемчуг не любит, когда они вдвоем едят на диване перед сном. Гранат не понимает, зачем вообще есть лежа, когда можно не лежать и не есть. Аметист не понимает, почему Стивену с ней так спокойно и хорошо. А Стивен начинает понимать, что любые славные времена имеют свой конец. Таков уж закон Вселенной. Никто не может запузырить момент, в котором бесконечно счастлив. Или? Или... Или – все что в наших сердцах, одновременно и в наших руках.