***
— Дами, может быть, тебе помочь? — аккуратно интересуется басистка после репетиции. — Если совсем так плохо с текстом? — Нет, — прозвучало твердо. — Всё готово. Давайте попробуем сыграть. Он должен перебороть себя. Не отпустил тогда — пора отпустить сейчас. Поэтому показывает ребятам всё, что успел продумать. Легенда об абстрактной девушке по имени Коралин: они купились на это, ведь Давид достаточно сентиментален, чтобы перенимать боль воображаемого человека. — Подумайте, кого вы хотите пригласить на закрытую презентацию альбома, и скиньте мне предварительный список, — Винченцо покинул их, оставшись довольным работой музыкантов. — Тридцать мест. Дату, время и место сообщу позже. И Дами пишет, кажется, впервые за полгода что-то отличное от «как дела» в диалог с ней. Впервые не пытается флиртовать и не заканчивает сообщение сердечком. Непривычно. Но это нормально: с замужной женщиной не заигрывают. Интересно, она приедет с мужем? Виктория сегодня определенно в прекрасном настроении. Весь день её не покидает бешеный заряд энергии: ей нравится вдохновлять мальчиков своей активностью, и сегодня это особенно удается. Она толкает Дамиано к стене, как только они остаются одни в репетиционной, и тянет на себя за его любимый чокер, слегка царапнув кожу. Парень сначала ворчит, ведь они могут потерпеть до дома, но Вик грубо затыкает его поцелуем и берется за ремень брюк, соблазнительно качнув бедрами. — Дами, — она нехотя отрывается от влажных губ, встречаясь с затуманенным взглядом. — Скажи мне честно, про кого эта песня? Он мастерски меняет тему, натянув невинную улыбку.***
Даже удивительно — всё идет по плану. Альбом записан, мероприятие организовано, гости приглашены. Проблема только в одном: Дами продуло шею буквально за неделю до выступления, поэтому он послушно обнимался с подушкой целых три дня, пока полностью не выздоровел. Он дико нервничал, пока гример колдовал над его лицом, подкрашивая глаза. Выходил на сцену сотни раз, профессионально отрабатывал программу в любом настроении и всегда был готов к любому стечению обстоятельств, но в тот день был подозрительно молчалив и краток. Винченцо как всегда рядом — сегодня он в отличном расположении духа — потенциальные бизнес-партнеры уже заняли свои места в зале на уютных диванчиках, и он был уверен: группу ждут очень выгодные рекламные контракты. Пока его подопечные настраивали инструменты, продюсер нашел Леонардо, бессменного фотографа группы, чтобы дать ему несколько основных задач на съемку. — Ребята, время! — Мы готовы, — объявил за всех Дамиано. Не все из присутствующих были ему знакомы, но он сразу узнал семьи ребят и отыскал своих родителей. Подмигнул в камеру Лео, без труда нашел ухмыляющегося Франческо — капитана его школьной баскетбольной команды, а рядом с ним стояла…она: плод его ночных кошмаров. Девушка достигла высоких результатов в индустрии моды, она стала выглядеть ещё увереннее, и её взгляд стал тверже. Холоднее. А на безымянном пальце красовалось обручальное кольцо. Дами улыбается. Умница. Всё правильно сделала. Но где он? Джорджия скрещивает руки на груди, когда солист заканчивает приветственную речь, и маска стальной леди постепенно спадает с её лица, а его голос проникает в каждую частицу тела, отравляя своим превосходством. Он безумен на сцене, в нем появляется какая-то инопланетная энергетика, настолько сильная, что становится страшно. Дамиано сжимает ладонь в кулак, и на мгновение ей кажется, что он смял её сердце. — Перед тем, как мы исполним последнюю песню, я хочу вам кое-что рассказать про неё. Мне было очень тяжело писать текст, и я не сразу смог её спеть, потому что…просто не мог справиться с эмоциями. Не каждый может рассказать о своей боли, не каждый осмелится поделиться тем, что его убивает, ведь кажется, что никто не поддержит, и станет только хуже. Что выхода нет. Но это не так — выход есть всегда. И это грустная песня о сильном человеке: история с открытым финалом, и каждый из вас может трактовать её по-разному. Томас вступил вместе с солистом, погружая слушателей в магическую атмосферу печальной баллады. В зале мертвая тишина, воздух будто стал тяжелее. Напряжение усиливается с каждой секундой, и Дамиано выкрикивает строчки, связки болезненно ноют. И он чувствует, как что-то сдавливает грудную клетку, но ничего не может с этим сделать — терпит. И ничего мне не нужно, С тобой против времени Прорвемся наружу, Нам по плечу это бремя. И ничего мне не нужно, Всего лишь улыбку: Разрываешь мне душу, Твои слезы как пытка. Он убирает мокрые ладони со стойки и снимает оттуда микрофон. Ноги подкашиваются без опоры, и солист падает на колени. Коралина плачет, Коралине больно, Ей бы в море, но сильнее оказались волны: Накрыли её с головой. И она в агонии, Её сердце рвётся, Она пытается быть сильной, но боится солнца: Ей пора вернуться домой. Соленые дорожки на щеках Джорджии — первое, что выцепил его взгляд, пока было время прийти в себя. Он не смог прочитать по губам, что она шепнула. Но почему-то был уверен, что это к лучшему — если она послала его к черту, он об этом не узнает. Это был рискованный ход — рассказать её историю. Выставить напоказ всё, что она скрывает, оставив в секрете лишь имя. Его плечи опустились, когда гитарист мягко завершил свою партию.***
Gio: 22:57 Прогуляемся? Торопливо переодевшись, он выбегает на улицу. «Покурить» — ответ на немой вопрос ребят. Конечно, сигарета ему понадобится. И ей наверняка тоже. Она кутается в кожанку, пытаясь спрятаться от порывистого ветра, пока надежные мужские руки не смыкаются в кольцо вокруг талии, а теплый торс не согревает спину. Слова застревают в горле, кожу обжигает в местах соприкосновения с его пальцами. Она хмыкает — новая татуировка, уже даже пальцы забил. И медленно оборачивается, цепляясь за его предплечья. И говорит то, чего он больше всего страшился от неё услышать. — Спасибо. Эта песня… — договорить не удалось: опустив голову, она отвернулась, чтобы скрыть слезы. Лучше бы ты меня послала. — Иди сюда. Ладонь так привычно легла на её затылок, привлекая ближе, позволяя прижаться к широкой груди. Почему каждый раз, находясь с ней рядом, он теряет контроль? Чувствует себя чертовой марионеткой, с которой она может делать всё, что захочет. Один намек, один гребаный взгляд, и Дамиано у её ног. Однако золотое кольцо на безымянном сверкает ярче её глаз в темноте и, наконец, привлекает к себе внимание. — Ты сегодня одна? — Да. Он уехал в командировку. Вчера. — Ясно… Тебе хорошо с ним? — она замерла, это было слишком неожиданно. — Джо? От искреннего беспокойства в его голосе сердце нервно подскочило. Что ему ответить… Правду? Что она разрывается между любовью к мужу, с которым чувствует себя единым целым, и тоской по бывшему, с которым у них даже в постели ничего не было? Он, сам того не зная, протягивает ей смертный приговор: если Джо скажет правду, она его подпишет. Жирно, уверенно. И его заберет с собой. Ведь, как оказалось, дьявол носит Гуччи, курит дешевые сигареты и поёт на итальянском. — Да, — даже не улыбнулась, воспользовавшись тем, что стояла слишком близко — ему не видно, и выпалила в отместку: Как у вас дела? С Вик. — Отлично, — вышло жестче, чем он ожидал. Руки опустились, ровно свисая по швам. — Хочу сделать ей предложение. Нет, не должно быть так… Не должно быть так больно — отстраняться от его груди и отходить на шаг назад. Не должно быть так сложно — удерживать равновесие без его поддержки. Она не должна реагировать так остро на каждое слово, что он произносит. Прошло полгода, и договоренность оставить друг друга в покое уничтожена. Растоптана в пух и прах. На ладони остаются следы от ногтей, когда она разжимает кулак и наконец-то может дышать. Джо с опаской поглядывает ему за спину: из здания кто-то вышел. Роскошные кудри развевались на ветру, да и по силуэту можно было легко узнать человека. — Я рада за вас. Мне пора, Дами. И тебе, — она кивнула в сторону медленно приближающейся фигуры, — тоже.***
Дамиано казалось, что он выиграл эту жизнь. Вик уехала на девичник, а он остался в Риме, весело проводя последние холостяцкие деньки в компании друзей. Они зависали за просмотром спортивных состязаний в лучших барах столицы, а потом не жалели денег в местных клубах, отрываясь до утра. Дами чувствовал себя самым верным мужчиной в этом мире, потому что даже при сильных отвлекающих факторах его взгляд не задерживался на женском теле больше секунды. — Знаешь, Дам, я ведь всю жизнь мечтал быть на твоем месте, — ничего не изменилось: Франческо и алкоголь не совместимы. Абсолютно. — Когда вы познакомились, Вик сразу в тебя влюбилась. И все мои планы разрушились, — усмехнулся он, обнимая друга за шею. — Но знаешь, сейчас я думаю, что это судьба. Я свою ещё найду. А ты заслужил это, брат. Быть счастливым с ней. — Ой, да перестань, — оба рухнули на диван, допивая содержимое бокалов. — Ты что, совсем не ревнуешь? — Ни капли. — Ну ебать, так не интересно, — Давид громко смеется в голос и не сразу слышит сигнал уведомления, пришедшего на телефон. — Ты думал, будет драка? — на экране блокировки уже был виден отправитель сообщения, поэтому остаток фразы парень пропустил мимо ушей. Gio: 3:45 Фотография В темноте айфон отчаянно не хочет распознавать лицо хозяина, и Дамиано матерится, сбивается и не с первого раза вводит правильный пароль. Ускоренный пульс мешает думать рационально — он уже перебрал все варианты в голове, что же там может быть. На картинке её оголенное плечо, где припухшая покрасневшая кожа обрамляет наколотое черными чернилами слово. Буквы неровные, этот шрифт он и сам предоставлял тату-мастеру.CORALINE
Он не знает, что ответить, ему как будто дуло к виску приставили. И сообщение исчезает: не успел даже сохранить фотографию, сделать жалкий скриншот, чтобы хоть что-то осталось. Рубашку хочется порвать, ведь воротник будто петля сковывает горло. Gio: 3:46 Прости, мне не стоило тебе писать. Не знаю, что на меня нашло. И теперь смертный приговор оказался в его руках. И он в последний момент убирает занесенную ручку с места для подписи. Не оставляет ни крупицы надежды. 3:47 Ты права. Не стоило.