Проклятье девы Цзян

      Девушка возмущённо пискнула, почувствовав крепкие руки на плечах, а затем и невыносимую для тела тяжесть. Не нужно было и секунды, дабы Цзян Чэн сразу поняла, что за «бессмертный» прыгнул ей на спину. На весь орден проживал единственный адепт, которого мечтали задушить сами приверженцы спокойствия и тишины. Подойди и спроси — какой угодно Лань скажет заветное имя, не забыв закатить глаза. Беззаботный чудак, какому безразлично мнение окружающих. Парень с хитрыми, но чарующими глазами. Его звали Вэй Усянь. Имя юноши крутилось на языке с одним пожеланием. — Вэй Усянь, я сломаю твои кривые ноги!       Цзян Ваньинь вложила в эти слова неприкрытую ярость, накопленную за дни обучения в Гусу Лань. Ну правда же! Она усердно просидела перед зеркалом целое утро, пропустив приём пищи ради аккуратного пучка. Повезло ещё, что сожительница — добрейшей души человек, и принесла еды подруге для пополнения сил. К слову, причёска вышла тугой и пышной, будто девичьих волос коснулась рабочая рука служанки. Но почему-то было так обидно, что её женские дела не важны. Из-за комплексов девушка и так редко старалась выглядеть лучше. Но Усянь всё равно не ценил бедную Цзян Чэн: тормошил и портил все её труды. Зрело подозрение: с другими девушками Вэй Ин сюсюкается, а с ней нет, с какой такой стати? — Боюсь, мои ноги даже перелом не исправит. Чэн-Чэн, у тебя утро неудачное? Разоралась тут. Нас вообще-то услышать могут, и тогда меня снова накажут, — с недолгой тоской рассуждал заклинатель. — В таком случае мне придётся оставить мою маленькую госпожу одну.       Вэй Ин часто говорил странные вещи, но когда дело касалось чего-то деликатного, то становилось невыносимо жарко. К щекам приливала кровь, и Цзян Чэн не знала, чем объяснить свою реакцию. Возможно стыдно за свою непорочность, ведь кроме отца и теперь уже Вэй Усяня, никакой мужчина ранее не прикасался к ней. Девушку терзали сомнения о близости, ей было непривычно, слегка страшно. Касания дарили тепло, но всё это пришло слишком быстро для той, что никогда не имела ухажёров. Несмотря на трудный характер, то что Усянь оставался рядом было всё-таки приятно. Глубоко внутри себя девушка желала являться для какого-то человека особенной, но до сих пор в ней видели только копию её матушки. Она всего лишь чересчур раздражительная, но не злая. — Н-не называй меня так, — смущённо произнесла Ваньинь, беспокойно теребя рукава. — Но тебе идёт быть госпожой. Вся твоя натура излучает серьёзность и притязательность.       Цзян Чэн не обижалась. Она не хлестала красотой или умом, брала всё силой — сама виновата. Вэй Усяня не любили, но этот поганец был увлекательным мужчиной. Дальше станет ещё и статным женихом. Заклинательница вряд ли об этом скажет, но на самом деле очень рада встрече с юношей. Однако в данный отрезок времени лучше бы он молча утешал. Вот сейчас она заставит его исправлять нарушенный порядок, пусть только попробует не сотворить на её голове минимум чудо. Наслушалась Цзян Чэн сладких речей по горло, умеют же весельчаки голову дурить. — Однако у всех есть особенности, — не унимался Усянь, сладко поговаривая девушке над ушком, и пристально наблюдая за тем, как они предательски пунцовеют. Цзян Ваньинь может не видела, но чувствовала ту самую «шальную» улыбочку. В конце концов девушка не знала как ей реагировать на данные действия: вроде бы должна оттолкнуть, но интерес к происходящему возрастал с каждой секундой, отчего идея постепенно стала казаться неправильной, слишком дерзкой. Вместо внятного ответа, ученица сильнее сомкнула губы, чтобы не сболтнуть лишнего. — Когда мы начали наше общение, я не спал ночами.       Вместе с этим Вэй Ин медленно убрал руки с тонких надплечий собеседницы. Пульс участился, шимэй слышала собственное сердцебиение, незаметно пыталась успокоиться. — После моих кулаков немногим дремать охота, а к таким бесстыжим у меня мало доверия. И вообще я думала, мы забыли про тот эпизод. — Да это другое, слушай дальше! — перебил адепт так, словно огромный синяк на всё лицо это ерунда. — Я не понимал, чем же можно пробить стену льда между нами. Пытался привлечь словами, действиями, а тебе хоть бы что. Должен признать поражение, я всё ещё не придумал способ. Как можно не попасть под мои чары, неземная?       Ясно одно — выдержки на этого придурка не хватит. Черта их дружеских взаимоотношений начинает верно стираться. Всё благодаря подобным разговорам. Срочно нужно спасаться, желательно бегством. Пропустить урок, пролежать в кровати до вечера. Хотя нет, если её накажут, то можно пересечься с Вэй Ином. — Что ты несёшь. Тебя мало Лань Цижэнь наказывал? Знаешь же правила, нам вообще находиться вместе нельзя. Учился бы, а не руки распускал на кого попало! — Цзян Ваньинь подёргала плечами, прямо намекая отодвинуться. — Научись управлять ими, и не раскидывайся такими словами. Прижимаешь меня к себе, будто жену. Ты о моей чести подумал?       Терпеть капризы в Гусу не считали нужным, следовательно, в ордене росли гордые и благородные заклинатели. Никто из ребят не смог бы пережить и день тренировок от Пурпурной Паучихи, цикл которых зависел от её настроения. Вэй Усянь редко ждал успокоения Цзян Чэн. Не желая затевать новый скандал, он сразу уходил, общался с другими учениками. Но сегодня это не срабатывало, Вэй Ин не собирался отпускать, он удерживал девушку под собой. Молчал, собирался сотворить что-то безумное, наверняка обдумывал. Его шимэй не вырывалась, боялась обратить в прах взаимопонимание, не хотела показаться слабой. — Неужели ты ничего не чувствуешь ко мне? — Почему ты заставляешь меня думать об этом? Я не знаю.       У Цзян Чэн было великолепное выражение лица. Она старалась смотреть только вперёд, надменно задерживая глубокий нечитаемый взгляд на синеву леса вдали. Высокие скулы незаметно дёргались от переизбытка эмоций, которые маленькая госпожа старалась скрыть. Растрёпанные по его же вине волосы Ваньинь легли на белоснежную кожу кудрявыми прядками. Строгие черты столь невинны, хотелось сохранить такую красоту, спрятать от всего мира. Вэй Ин желал попробовать её тонкие дрожащие губы на вкус, не терпелось увидеть взрыв страсти в голубых глазах. Правда каким бы сладким не казался плод, нужно подождать пока он не созреет. Девушка ещё просто не готова к большему, её внимание и доверие нужно заслужить. Рядом с ней в будущем останется только достойный муж. — Извини за настойчивость. Я понимаю твои переживания, так что не бойся. Больше не сделаю того, чего тебе не хочется. Обещаю, — Вэй Усянь не лез с расспросами, едва трогал. Нежно гладил по рукам и спине, чтобы получившей стресс Ваньинь стало комфортнее. — Я переборщил.       Цзян Чэн принимала ласки, и в скором времени её душа и тело успокоились. Стало легче. — Вэй Усянь, ты мне нравишься, — и всё-таки твёрдость в её голосе дрогнула. — Не обижайся, но покуда я не хочу связывать свою молодость с кем-либо. Мне нужно развитие, оставаться пожизненно второй я не собираюсь.       Вэй Ин хмыкнул, опаляя девичью макушку тёплым дыханием. Он и так знал, что с ней всё будет непросто. Огладил небрежно уложенные волосы, и прикоснулся быстрым сухим поцелуем. Настолько лёгким, что его можно было сравнить веянием тихого ветерка. — Интересно каким же образом ты меня обойдешь, Чэн-Чэн! Не нужно милой девице с парнем тягаться. — Сама решу.       Ваньинь всё ещё училась понимать Вэй Ина: многие его поступки иногда казались глупыми, другие же достойными. Разности притягиваются, оба считают друг друга заковыристой головоломкой. — Выброшу твоё тело в ближайшую реку, получив почёт ордена Гусу Лань. — А сам Лань Ванцзи самолично пожмёт тебе руку, — подначил заклинатель, рассмеявшись.       Они хохотали до тех пор, пока не разболелись животы.

***

      Когда Вэй Усянь увидел её властные глаза, то понял, что обязан познакомиться. Получив твёрдый отказ и пинок под зад, понял, что обязан доставать девушку до конца жизни. Любовь странная штука. Кому-то нужно ради неё страдать, а деве Цзян было достаточно отказать упёртому идиоту. Влюблённый Вэй Усянь — проклятье, и поймёт это дорогая шимэй примерно этим же вечером, посылая в Юньмэн письмо с просьбой забрать её домой.