Телея, да. Женщина, что взяла под свое крылышко мальчишку, когда тот остался совсем один на белом свете. Благослови Аполлон ее душу за доброе сердце и бесконечное понимание. Но не торопитесь проникаться к ней теплыми чувствами, она не так проста, как кажется. Яблоко от яблони, как говорится. Сколько я ее знала – столько меня от нее и воротило. Приторно нежная, и такая же приторно противная, бе. Каждый встречал на своем пути таких дамочек, что праведны до мозга костей. Такой была и она, но Дио всегда был к ней особенно привязан. Ах, милый Дио, как же много ты еще не знаешь. Едем дальше.
— Значит это и правда был он? Заклинатель превратил ее в змею? Его широко распахнутые карие глаза молили о правде. — Мне не ведомо кто это сделал. Но если это сделал заклинатель, значит у него на то была очень весомая причина, милый. Она фыркнула лишь раз, прежде чем грозно пригрозить мальчонке жестом укладываться, на что тот сию секунду нырнул в постель. Эта мысль так и не покинула его той ночью. Как так может быть, чтобы заклинатель сам сделал это? Невозможно, думал тогда мальчик, пытаясь придумать разумное объяснение происходящему. Всю ночь его тревожили неспокойные темные сны, там была змея. Небо было затянуто темно-зелеными тучами, они нависали над головой так низко, что, казалось, будто вот-вот и они разольются на темя вязкой тягучей черно-зеленой жидкостью. Ее чешуя блестела под лучами какого-то другого солнца, она извивалась, как и положено змеям во сне, а после она заговорила: —Ты найдёшь меня? Ты должен меня спасти, Дио. Ее таинственный шёпот звучал будто в самой голове, в самом ее центре. Он расползался по тканям как мантра, внушая ему не свои мысли, не свои идеи. Но одна песчинка таки засела в его голове так глубоко, что даже годы не смогли искоренить ее.Черт, я помню, как залезла ему в сон, хах. А еще я помню, что он упорно сопротивлялся. Сильный мальчуган, подумала я тогда. И знаете, не прогадала. Учитывая возраст и навыки, красавчик подмял под себя почти весь город, а это вам не гортензии в саду у тетушки Фриды воровать. Но ничего, скоро сами все узнаете. Дальше.
Вздрогнув в последний раз, мужчина наконец разлепил веки, будто налитые свинцом. Его прерывистое и частое дыхание вновь отнесло его в воспоминания о детстве, и этот его сон, снившийся практически каждую ночь с того момента, как он себя помнит. Он всеми силами проклинал эту несчастную змею и весь тот шум, что наводила эта история на людей. В какой-то момент история стала попросту байкой, той самой легендой, которую рассказывают мальчишки во дворах Афин, выуживая лишнюю монетку у приезжих. Дио медленно поднялся с постели, свесив ноги и откинув голову назад, уставился в потолок. На его загорелой коже устало бегали блики, цепляясь за капельки пота. Очерчивая взглядом потолочную фреску, мужчина шумно выдыхает и зажмуривается. Он точно знает, что в центре находится фонтан, по краям от него в основном женщины с цветами в глиняных вазонах, края же фрески визуально ограничивали светлые колонны. Но самое интересное крылось далеко за последним фоном. Что же крылось за теми едва заметными холмами, которые, по замыслу автора фрески, оказались покрыты зелеными кустарниками? Устойчивое ощущение того, будто художник на скорую руку перекрашивал ее, подобно испуганному мастеру, что не угодил своему господину. В сознании ярким образом отпечатываются сочные цветы по углам, женщины, что изящно выгибаются с вазонами в руках. Спустя секунду все покрывает тьма. И какая-то непонятная пустота накрывает его с головой. Постоянно нарастающая тревога давно окрестила себя знаком, что что-то грядёт. Каждое утро, просыпаясь, он таращился в эту самую фреску. Толи ответы ища, толи покоя. К слову, о покое: его он так и не нашел, а вот ответы были близко. Он медленно проводит ладонью по лицу в попытках хоть как-то расстаться с этим видением. Но оно цепкое, будто чешуйчатые лапки какого-нибудь насекомого. От этой мысли он морщится и, наконец, поднимается с постели. Окно уже было распахнуто, пробивающиеся потоки утреннего бриза заливали комнату. На горизонте уже появились мачты кораблей, что плыли с островов, привозя на континент новые толпы солдат. Рассветные лучи давно уже обжигали верхушки кипарисов, что росли вдоль тропинки, ведущей к главному входу двора. Он был пуст. Оливы, что росли вдоль забора, тихо шуршали в ответ на пение птиц. Дио, безусловно, заметил ту, что медленно вывернула из-за угла, воровато оглядываясь вокруг.О, тут будет интересно. Эту жгучую дамочку зовут Гейя, да. В первую нашу встречу она приставила кинжал к моей шее. Она что-то вроде его боевой подруги. Прикрывает его, наставляет, если нужно, дает советы, ну, или просто дает, хах. Но он, будь неладна его северная кровь, совершенно отказывается брать то, что так легко идет в руки. Вы только посмотрите на нее: бронзовая подтянутая кожа; лисьи карие глазки, что испепелят тебя, попадись ты ей в неподходящее время; копна коротких кучерявых волос, так и хочется запустить в них свои ручки, да, понимаю. Но у всего этого, конечно же, есть минус – она абсолютно неуправляемая. Она отказывается принимать власть, подчиняться законам, у этой дикой в голове свои законы, уж поверьте. Но именно эти качества Дио в ней и ценит. Стратег, что тут скажешь.
Она шла со стороны храма и явно была чем-то озадачена. Ему было известно, что в городе поговаривают о том, что его величие гаснет. Мол юнец растерял хватку, с которой обрел свою власть, да и его верные товарищи давно уже не верные и потихоньку переметнулись в стан врага за его спиной. Но только не она. — Я видел, как ты пришла со стороны храма. Что ты, мать твою, там делала? Он так близко к ней, что, буквально, чувствует биение ее сердца. Медленно, но верно, он ведет клинком по ее плечу, а глаза, практически опустевшие, смотрят в никуда. Изнутри его разрывают сомнения, а снаружи лишь дырявая маска: сквозь нее все равно все видно. — Говорила с Ричи. Он слышал, что последний гонщик переметнулся сам знаешь к кому. Просто ушел. Так что выключи свою паранойю. — Это Ричи так сказал? — Да. Не против, если я вспорю ему шею? Дио молчит. Хмурится и молчит. — У нас нет на это времени, соберись уже. Развлекаться будем потом. — А корабли видел? Совсем скоро они будут здесь. Ее заговорщический тон сопровождался шепотом и едкой секундной усмешкой, что внезапно слетела с языка. — Их я тоже видел, но даже не думай опять устроить резню. Правила ты знаешь. Дио умолк, вновь всматриваясь в линию горизонта. В ту точку, где небо сливалось с морем. Корабли были совсем близко. — Правила то я знаю, но на них они не распространяются, — она развела руками, мотнув головой, но его взгляд заставил ее умолкнуть, — Да брось, Дио, я никогда этого не повторю. Я дала слово. — Отлично. А теперь хватай кинжал, Давид ждал нас еще пол часа назад. — Что нам нужно у этого хитрюги? Он придумал, как свергнуть большого брата? — Лучше. Он придумал, как нам воплотить в жизнь план "Дорадо".