А память твоя — на сердце якорь, Но ведь я буду рядом. Элли на маковом поле
Симбе снилась саванна. Вот скала предков, пылающая огнём в лучах восходящего солнца, сменяется видом стройных жирафов и величественных слонов. Животные идут на водопой, размеренно и неспешно. А вот Симба уже гонится за антилопой вместе со львицами. Добыча мажется в грязи и скоро перестанет бороться за жизнь. Львёнок чувствует рядом знакомый запах. Мама? Симба распахнул глаза, огляделся вокруг и увидел… её. Нет, родной запах оказался вовсе не маминым. Вокруг было ещё темно, но маленькую львицу он узнал бы везде. Та стояла в паре шагов, еле держась на лапах — измученная, уставшая. Прежде ухоженная кремовая шёрстка теперь была спутанной и грязной, но Симба смотрел на львицу восхищённо, точно впервые видел. Полные жизни глаза, похожие на весеннюю крону, лунное сияние за ушами, чуть подрагивающая от напряжения кисточка хвоста. Родной запах. Слёзы в уголках глаз. И шёпот: «Симба… Живой». Это пробуждение навсегда врезалось Симбе в память. Она пришла за ним, отыскала его за пустыней — всего через пару дней после того, как он навсегда ушёл из дома. Прошептав его имя, свалилась с лап и — Айхею, не допусти этого! — теперь не встанет. Симба не мог лишиться и её тоже! Его охватила какая-то непривычная нежность, за ней пришла отчаянная смелость. Никогда — решил он для себя. Симба никогда не потеряет Налу. И к этому обещанию он отнёсся всерьёз. Ещё не забрезжил рассвет, как Симба отправился за кокосами: молоко поможет Нале оправиться от жажды, а потом вместо него можно будет набрать воды. Не думалось теперь о хакуне-матате, о прерванном сне, да и чувство вины за смерть отца забралось куда-то вглубь сердца и не высовывалось. Трудно было забираться на деревья, срывать кокосы ртом и бережно нести их через джунгли, но Симба справился. Таким и застали Тимон и Пумба нового друга — сидящим у лап незнакомой им львицы. Сурикат устроился между ушей кабанчика и видел, как Симба мягко давит ей на челюсть, а потом вливает молоко в рот. По капле, по глотку. Тимон видел, что глаза у львицы были прикрыты — она была между сном и явью. Симба продолжал поить подругу, её веки трепетали всё больше. Пумба чувствовал, что львица вот-вот очнётся, и не хотел смущать друзей. В том, что это были очень близкие друзья, кабанчик не сомневался. Попади Тимон в передрягу, Пумба делал бы то же самое. Он развернулся и, не обращая внимания на протесты сурриката, оставил Симбу наедине с подругой. Нала закашлялась, и друг немного отпрянул. Кокосовое молоко показалось ей странным на вкус, так что она забавно сморщила носик и чихнула. Симба улыбнулся: мама рассказывала, что и он сделал так же, когда только родился. А ещё ему радостно было видеть, что Нала наконец-то пришла в себя. — Привет! — поздоровался львёнок. Услышав родной голос, Нала подняла глаза и улыбнулась ему в ответ — так широко, что сердце Симбы пропустило удар, а в горле встал ком. — Симба! Я нашла тебя! Ты жив! Жив! — Она хотела было добраться до него одним прыжком, но всё ещё была слишком слаба, так что друг сам прилёг к ней. — Я успела поверить, что ты умер, как и… как и… Прости. Наверное, ты не хочешь об этом слушать. Нала затихла. Она не знала, как облегчить его утрату, но Симба был слишком рад, что подруга очнулась, и не нуждался сейчас в её словах. Нала рядом, живая. Она нашла его и теперь согревает своим дыханием. Удивительно, но это присутствие несло покой в сердце, ещё вчера разбитое утратой. Конечно, Симба не забыл об отце, но сейчас он был нужен своей подруге. — Нет, ничего. Это больно, конечно, но… Симбе стало неловко. Он не ожидал, что Нала пройдет через пустыню, и не знал, что теперь говорить. «Спасибо»? «Я рад, что ты пошла за мной»? — А в каком смысле «успела поверить»? — В тот день, когда погиб король — прости! — в тот день Шрам сказал, что ты погиб вместе с ним. — Ох… — Да. И мне стало так больно! — Нала прижалась к Симбе, переплетя свои лапы с его, выровняла дыхание и продолжила шёпотом: — Я ушла в нашу пещеру, знаешь, которая в скале предков, и там… Симба, мне не хотелось оттуда уходить! Никогда! Исейчаснехочется… — Что-что? — И сейчас не хочется. Уходить. Отсюда. — Нала очень смутилась и попыталась скрыть это кашлем. — В общем, мама сказала, что тебя так и не нашли. Я тогда немного успокоилась. На следующий день мы всем прайдом пошли проститься с королём. Он лежал там, в ущелье, как павший герой. Будто спит. — Я видел. Нала переглянулась с ним и вздохнула, опустив глаза. — Ага… Так вот. Твой запах там тоже был, я сразу его почуяла. И удивилась! Оттуда он шёл в сторону от ущелья. Я подумала, что стадо никак не могло тебя затоптать. Запах-то тянулся прочь. И тут меня как молнией в баобаб ударило! Ты мог выжить! Я и улизнула быстренько, пока все смотрели на Муфасу. Никто этого не заметил. И я шла, и шла, и шла… — И пришла, — поделился очевидным Симба, улыбаясь. — И ты оказался жив, Симба! И теперь мы всегда будем вме… то есть рядом! Мы всегда будем рядом друг с другом! Не успел Симба задуматься над её оговоркой, как силы оставили Налу, и она заснула глубоким здоровым сном. Он тоже решил, что теперь можно вздремнуть, и устроился подле неё.***
Муфаса и Симба погибли, Нала пропала без вести — так думали в прайде. Сараби гибель мужа и сына переживала молча. Почти никому не решалась она показать своего горя, тем более что кругом рыскали гиены. Не пристало королеве давать слабину перед всяким сбродом. Она ни за что бы не призналась в том, что боится нового короля, но в глубине души так и было. Сараби изо всех сил пыталась цепляться за светлые воспоминания, которые у неё были о Муфасе и Симбе. В этом ей помогала лучшая подруга Сарафина. Утрата Симбы и Налы, таких драгоценных для них обеих, сблизила львиц. Вместе говорили они о своих детях и не давали друг другу погрузиться в отчаяние. В их сердцах жила безумная надежда, что всё ещё может наладиться. Обе львицы, одни из самых уважаемых в прайде, дарили свет и остальным сёстрам. Новый король был по нраву не всем, а уж гиены точно не вызывали ни у кого иных чувств, кроме бессильной ярости и презрения. Что теперь с ними будет? Прайд остался без детёнышей, и по древним законам кому-то придётся идти к Шраму на поклон и просить его о милости… Некоторых львиц от одной этой мысли бросало в дрожь от омерзения. Были среди львиц и те, кто присматривался к новому королю. Кто-то и вовсе был уверен: после того, как беременность станет явной, Шрам попросит счастливицу стать его королевой. Едва ли какая львица хотела, чтобы её использовали и бросили уже на рассвете. Самым печальным из всех обитателей саванны был бывший королевский мажордом Зазу. Ему не нужно было думать, каким будет новый король: он уже это понял. Униженный и осмеянный, Зазу пел для короля, а когда тот наконец засыпал, просил у всех львиных богов избавления. Даже смерть казалась ему более радостной, нежели такая судьба.***
Кустарники, пальмы, даже лианы — ничто не шелохнулось, пока Симба выслеживал хромого зебрёнка. В джунглях дичь не водилась, как и предупреждали Тимон и Пумба. Теперь эти двое развлекали Налу разными житейскими историями, а Симба охотился ради неё. Жуками и бабочками подруга питаться решительно отказалась. «Ох уж эти девчонки!» — подумал тогда львёнок. Пришлось ему разведать просторы по другую сторону джунглей и водопадов. Львы здесь не жили, зато бегали травоядные животные. Для юного охотника всё складывалось как нельзя лучше. Зебрёнок остановился передохнуть, и это стало для него роковым. В два прыжка Симба нагнал добычу, сжал челюсти, и всё было кончено. Немного подкрепился сам, чтобы были силы идти обратно. Оставалось самое сложное — как его тащить? «Придумал!» — улыбнулся львёнок и взвалил тушку себе на спину. Идти будет тяжелее, зато мясо для подруги останется чистым. Они с Налой договорились, что та медленно пойдёт в его сторону, как только солнце покинет середину небосвода. Охотиться она ещё не могла, бегать — тоже, но начала уже потихоньку гулять. И теперь все трое друзей двигались навстречу Симбе, по пути рассказывая истории. — …Пару дней назад мы побежали с ним на кладбище слонов. Было жутко и мрачно — в общем, здорово! Нала усмехнулась: — Конечно, я не ожидала, что мы попадёмся в лапы гиен. Мы побежали от них прочь, я споткнулась и чуть было не погибла, но Симба спас мне жизнь. И знаете… Её мордочка поникла, хвост лёг на землю, и Нала на миг остановилась. История прервалась на полуслове, но стоит ли договаривать? В тот вечер, когда Шрам взошёл на трон, Нала ушла плакать в уголке пещеры. Как она рассказала Симбе, уходить не хотелось, но слышать сочувственные вздохи старших львиц хотелось ещё меньше. Нала пошла гулять, куда несли лапы. Думала побыть в одиночестве, вдали от всего мира. Не учла она одного — теперь повсюду сновали гиены. Увидев проклятые морды Шензи и Банзая, Нала думала разъяриться, но вдруг успокоилась. Все её чувства как отрезало. Маленькая львица подходила к гиенам, странный покой смешивался с ощущением, будто всё происходит не здесь и не с ней. Гиены тоже были явно удивлены. Ещё больше они изумились, когда Нала поравнялась с ними и тихо произнесла: — Я здесь. — Что? — непонимающе спросила Шензи. — Я здесь. Видишь? Можешь делать со мной всё, что угодно. У тебя же тогда не получилось, да? — Что ты несешь, чокнутая? — Банзай был в ступоре. — Разорвите меня! — не выдержала Нала. — Искромсайте! Сожрите мою плоть! Вам же хотелось свежей львятины! Чего вы ждёте?! Симба меня спас, мой храбрый Симба! Мой лучший друг! Гиены переглянулись, ухмыльнулись. — Мы должны были пожениться! — сорвалась на крик Нала и продолжила еле слышно: — Но теперь его нет… Так что убейте меня, только быстро. Маленькая львица зажмурила глаза. Сейчас она увидится с Симбой, великим королём и её лучшим другом. Но они расхохотались. Шензи и Банзай тявкали, утирали лапами слезы из глаз. — Ох, девочка… — еле смогла выговорить Шензи и перевела дух. — Зачем нам ты, горемычная? У нас теперь есть вся ваша добыча. И антилопы, и зебры. А закусывать пересоленным мясом как-то не хочется. Тем более плотью такой малявки, как ты. Иди плакать обратно в свою львиную пещеру. — Или можешь плакать здесь, — подхватил Банзай, — развлечёшь нас. Нала не выдержала, опустила голову и побрела прочь, как и сказала ей Шензи. Старалась только, чтобы никто теперь не видел слёз и не измывался над её горем. Обуял жар смущения и стыда за мимолётную слабость. Так зачем же рассказывать о ней Тимону и Пумбе? Да и Симба никогда не узнает. Подумает ещё, что она безумная эгоистка… Не нужно ему это знать. Погружённая в свои мысли, Нала едва заметила Симбу. Он брёл ей навстречу, неся на спине добычу. При виде подруги львёнок улыбнулся и подмигнул — вернулся не с пустыми лапами! Улыбка его была усталой, и Нала тут же поспешила помочь другу. Вместе дотащили они тушу зебрёнка до укромного местечка в джунглях. Тимон и Пумба попрощались и, посматривая с отвращением на ужин хищников, удалились. Чувства Налы смешались — она гордилась Симбой и его первой охотой, перед глазами стоял образ друга, окутанного заходящим солнцем. Но ей тяжело было есть зебрёнка, их ровесника, который ещё недавно был жив. — Не хочешь? — поинтересовался Симба. — Страшно его есть? Нала смущенно улыбнулась и прижала ушки. Как же хорошо он её понимал! И принес это мясо ради неё. — Нет, что ты, — ответила львица и принялась за еду. — Очень вкусно, спасибо. Солнце склонилось совсем, уступив место чарующей луне. Симба и Нала впервые ужинали вдвоем, и сейчас им предстоял очень неловкий обряд. До сих пор после еды их умывали родители, но теперь им нужно умыть друг друга. Симба чувствовал мурашки под шерстью, словно рядом вот-вот должна была ударить молния. Он медленно подходил к Нале, пока его мужество не иссякло и он не остановился в четверти шага. Та захихикала, сама подошла к нему и лапой умыла мордочку друга: щёки, рот, подбородок. Наконец не удержалась и с озорством лизнула его в нос. Тот расхохотался, бросился на львицу и принялся умывать языком — в отместку. Из шалости мало-помалу рождалось что-то трепетное. За ушками Симба уже мыл не потому, что те были в крови. Ему просто так захотелось. Нала притихла. Забота Симбы, такая вот повседневная — не всегда же ей жизнь спасать! — была волнительной, новой и приятной. Не хотелось дразнить его, а только лечь и притихнуть. Так они и сделали — легли на мягкую прохладную траву. Нала глядела в глаза Симбы и сыто улыбалась, а он думал о том, какой потрясающий день они прожили вместе. День, полный забав и приключений, без тревог и утраты, только для них двоих. Вот бы все дни были такими… — Нала? — тихо позвал Симба. — А? — еле слышно отозвалась та. — Расскажи мне сказку? — попросил друг с тем же выражением, с каким они вместе клянчили прогулку. — Только ты не перебивай, — улыбнулась Нала. Симба возмутился: — Ты же меня знаешь! — В том-то и дело… Ладно, слушай. Давным-давно в одной далёкой саванне… — Как наша? — Я сказала: не перебивай, Симба! — шутливо возмутилась Нала. — Всё, всё. — В далёкой саванне жил маленький львёнок. — И звали его… — Симба!!! О, а пусть он тоже будет Симбой. Ему нравилось смотреть на небо. Просыпался он и видел розовые краски, засыпал — багряные. Глядел и думал: вот бы моя грива была такая же красивая! — А у меня и сейчас красивая, — похвастался друг. — Ага. Но особенно этому Симбе нравилось одно облачко, похожее на… на… Помоги, а? — Похожее на Пумбу! — Эм, ну, ладно. Особенно ему нравилось облачко, похожее на Пумбу. Утром оно восхищало его своими бивнями… — Восхищало бивнями? — расхохотался Симба. — Это как? Ох, ну и здоровские облачные бивни я вижу! — Если хочешь, сам рассказывай дальше! — надулась подружка. — Нет-нет, давай ты. Я молчу. — …а на закате облако раскрасилось сначала в золотые оттенки, как у львиной шерсти. Стало оно будто ещё одним солнышком. А потом и вовсе заалело, как настоящий Пумба. И сколько историй мог придумать Симба об этом Пумбе-облаке со своей лучшей подругой! — не удержалась Нала. Симба хихикнул. — Но вот солнце закатилось, поблекло и облачко. Расстроился львёнок, заплакал. Таких облаков ведь больше не будет. — Это конец? — грустно спросил львёнок. — Нет, в том-то и дело! — ответила рассказчица. — Набежали тучи, хлынул дождь. Облачко касалось львёнка своими каплями. Обнимало его и гладило шёрстку. И понял Симба, что его любимое облачко всегда будет с ним. — И понял Симба… Знаешь, а папа говорил, что всегда будет со мной. — Он и будет. И я буду. — Ты только не умирай, ладно? Нала вспомнила опять про гиен. Хорошо, что ночь скроет её стыд. — Ладно… — Слушай, а если бы ты тогда, знаешь, попалась к Шензи? Если бы погибла из-за моей глупости? Ты бы всё равно?.. — Симба сбился. — Всё равно бы смотрела на меня с этих звёзд? «И как мы можем думать о гиенах вдвоем?» — мысленно удивилась Нала, а вслух ответила: — Конечно! Я же сама с тобой пошла. К чему этот глупый вопрос? — Просто мой отец… — Симба заговорил еле слышно. Нале пришлось напрячь слух, чтобы разобрать следующие слова. — Он погиб из-за меня. Если бы не я, он всё ещё был бы жив. Львёнок не заметил, как слово в слово повторил это за Шрамом, но его подруга уловила что-то неправильное. — Подожди-ка. Давай сначала. Что именно ты помнишь? Как ты вообще оказался в том ущелье? — Дядя Шрам привёл меня туда. Сказал, что папа готовит мне сюрприз. Что мне нужно ждать. Ещё сказал: «Научись рычать, а то хило выходит». Я увидел ящерицу. Зарычал на неё. Это спугнуло стадо антилоп. Они помчались по ущелью. Я совсем недолго смог бежать впереди. Потом меня обогнали. Я чуть не умер, но папа спас меня. Он почти забрался на гору. Папа сорвался! Это моя вина! Моя! Дядя Шрам так и сказал. А потом велел бежать прочь и никогда не возвращаться. Симба резко вздохнул и тут вдруг увидел, что Нала смотрит на него, широко раскрыв глаза. Неужели и она? Неужели сейчас уйдет? — Ты совсем недолго смог бежать впереди? — Что? О чём ты вообще? — Как ты смог бежать впереди стада антилоп?! — Нала сорвалась на крик. — Ну… оно сошло с дальнего склона, и у меня было время. А что? — Симба, твой рык не мог испугать стада, — качая головой, объяснила Нала. — Тем более по ту сторону ущелья. Я же слышала, как ты рычишь! Не обижайся, но твой рык не потревожил бы и нашего зебрёнка, не будь он слабым. Тем более не испугались бы взрослые антилопы! Они знают, что львицы вместе с детёнышами не охотятся. Разве что на птичек! — То есть? — Ты не виноват в смерти своего отца. — Но если бы он не стал спасать меня, то был бы… Эй! — Ты заслужил эту оплеуху! Не смей так говорить! Или это не ты спас меня от гиены? — Я… — И я тоже могу сказать такое: «Если бы ты не стал спасать меня…»? Симба, это был выбор Муфасы. Очевидный выбор, потому что он твой отец! А ты выбрал спасти меня, потому что ты мой друг! Так что будь ему благодарен, как я — тебе, и не смей говорить такое. Ты ни в чём не виноват. — Правда? — робко переспросил Симба. — Правда. А ещё знаешь, что я сейчас вдруг поняла? — Что? — Шрам вовсе не король. Король ты. — Нала лукаво прищурилась. — Кто там не мог дождаться? Держитесь, земли прайда! Мы идём! — Будем бегать и резвиться? — И это тоже! Но самое весёлое — вернём тебе трон!***
Ещё недавно Тимон мог с уверенностью сказать — он терпеть не может гиен и львов. Несколько лун назад его мнение изменилось: они с Пумбой приютили Симбу и Налу, которые оказались чудными ребятами. Тимон был убеждён, что они чудные, ещё этим утром. Теперь же юный король отправлял его прямо в пасть к гиенам, а Нала только поддакивала! Чтобы немного развеяться, Тимон оглянулся по сторонам. Пумба, Симба, Нала — они вчетвером сели в кружок на совет. Нале взбрело в голову, что её другу нужно вернуть власть, и вот уже вторую луну они собирались время от времени, чтобы обсудить возможные стратегии. Симба подрос — его молодая огненная грива теперь забавно торчала на макушке. Лев безумно ею гордился! Нала вытянулась в нескладную львичку-подростка и наоборот смущалась длинных и тонких лап. Пумба… Ну а что Пумба? Друг ни капли не изменился, разве что посерьёзнел. Из них двоих именно кабанчик видел в Симбе истинного короля, изо всех сил стараясь помочь. Вот и теперь Пумба спросил: — Тимон, чего тебе стоит? Гиены тебя не знают и ни в чём не заподозрят! — Да! — поддержал Симба. — Если что, тебе легко будет убежать и спрятаться в высокой траве. — Соглашайся, Тимон! — ослепительно улыбнулась Нала. «И насели же…» — подумал суррикат, но деваться было некуда. Так Тимон стал шпионом. Укрываясь в тенях саванны и следуя за охотницами, суррикат слушал разговоры и толки прайда, а затем докладывал обо всём друзьям. Симба, Нала и Пумба узнали, что пищи становится всё меньше, реки мельчают, а новый король медленно сходит с ума. Прайд что-то почувствовал. Казалось, будет только хуже, но надежда разгоралась с новой силой. Сердца Сараби и Сарафины то и дело радостно бились непонятно из-за чего. Материнские чувства, подавленные и горькие, теперь почему-то расцвели, а воспоминания исполнились нежности. И причина всего этого возникла прямо перед королевой-матерью, когда та отдыхала после охоты. Лёжа на ветке сейбы, львица надёжно укрывалась от чужих глаз, притом что сама могла видеть всё в близлежащих травах. Её цепкий взгляд остановился на суррикате. — Эй, малыш! Я тебя раньше никогда не видела! Тимон уловил в тоне львицы спокойное дружелюбие. — Да вот, захожу иногда к вам. — Он решил пока не представляться. — Нравится путешествовать, смотреть мир. А с кем имею удовольствие беседовать? — Я Сараби, здешняя главная охотница. Глаза Тимона расширились. Ему сегодня везёт! — Ваше Величество, простите за неучтивость! Позвольте мне представиться перед Вами. Я Тимон из джунглей, что за пустыней. Друг Симбы, Вашего сына. — Ты знаешь моего сына?.. — ошарашенно переспросила Сараби. — Он жив? Постой! Откуда мне знать, что ты не лжёшь? — Нала и Рафи, Ваше Величество. Симба сказал, что Вы поймёте этот пароль. Сараби молча смотрела в одну точку и не моргала. Сомнений быть не могло, хотя она и страшилась верить этому суррикату. Сынок… жив? Никто, кроме него, Муфасы и Рафики, не мог знать эту смешную семейную историю! Первым словом сына, к огорчению родителей, стало не «мама» или «папа», а имя Налы, с которой они играли с первых недель. Вторым словом, которое родители восприняли уже с улыбкой, стало имя его няньки — мудрого Рафики, который любил водиться с малышом, катая на спине и рассказывая истории… И это знал суррикат, с которым она сейчас разговаривала. — Расскажи мне больше! — Мы с моим другом Пумбой нашли Вашего сына в пустыне, а вскоре к нему прибежала лучшая подруга… Истории предстояло быть долгой. Сараби обратилась в слух.***
Пока Тимон рассказывал о встрече с его матерью, Симба заметил на мордочке Налы тень. Он не хотел перебивать друга, поэтому тихо положил свою лапу на её. Нала благодарно улыбнулась. — …И твоя мама напоследок сказала, что поговорит с другими львицами. Шрам уже никому не нравится, тем более что он вовсе не король, а узурпатор. — Спасибо, Тимон, — кивнул Симба. — Всё прошло, как нам и хотелось. Суррикат шутливо отсалютовал и отправился к Пумбе есть личинок. Симба повернулся к подруге. — Что случилось? — Подумала, что вот уже несколько лун не видела маму. — Нала подняла глаза. — Разве ты по своей не скучаешь? — Скучаю, конечно, — выдохнул Симба, — но мне опасно там появляться. Ты же знаешь. — Знаю. Шрам, гиены. Но мне-то нет? Тимон расскажет нашим мамам, что я буду ждать на границе королевства. И мы, наконец, увидимся. — Уверена? А если с тобой что-нибудь случится? — Хах! — Нала гордо вздёрнула нос. — Это ведь я тебя нашла. Я умею быть незаметной! Симбу охватил азарт. — Ах так! А давай проверим? — Прятки? — улыбнулась Нала. — Прятки! Кого нашли, тот грязная гиена! Львята-подростки со смехом разбежались в разные стороны. Первой по жребию пряталась Нала. Она забралась глубоко в джунгли: думала, что в чащобе Симба ни за что её не найдёт. Витая в мечтах о том, как глупо тот будет бегать из стороны в сторону, Нала расслабилась. Солнце покинуло свой зенит, и львица уже готовилась объявить о своей победе, как… — Попалась! — торжествующе крикнул Симба и ухватился зубами за её заднюю лапу. — Проклятье! — выругалась подруга. — Ладно, ты выиграл. Теперь я тебя ищу. Нала и Симба снова разбежались. Львичка шла, со злостью пиная мелкую гальку. Гиеновы лапы! И за что ей такое! Будь она грациознее, Симба никогда бы её не отыскал. А ещё… Дальше Нала не решилась рассуждать, но в глубине души знала, почему гневается. Если бы не её подростковая нескладность, Симба бы мог увидеть в ней не весёлую подругу детства, а львицу. Эти мысли пугали, и Нала яростно гнала их от себя прочь. Где же Симба? Думая о своём, она то и дело принюхивалась, заглядывала за ветви и смотрела по сторонам. Но друга нигде не было, не было и его запаха. Неужели он ушел куда-то далеко? Неужели она теперь его потеряет? Взаправду потеряет? Только не снова… Нала принялась метаться в поисках Симбы. Разум покинул её. Забылось, что это игра. Львица отдалась эмоциям и инстинкту. Однако это не помогло. Сердце билось как бешеная антилопа: «Его нет! Его нет!». Отчаявшись, Нала села на задние лапы. Её грудь сжала паника, дыхание участилось, из глаз потекли слёзы. Джунгли потряс жалобный долгий рык. — Нала! Нала! — прибежал запыхавшийся лев. — Ты чего? Подруга подняла на него заплаканные глаза. — Я думала, что не найду тебя. — Всхлип. — Никогда, понимаешь? — Всхлип. — Твой запах пропал. — Я спрятался под водой, — фыркнул лев, и только теперь Нала заметила, какой он мокрый. — Знаю же, что ты терпеть не можешь воду. — Дурак! Ты представляешь, как меня напугал? Я боялась потерять тебя! Симбе снова вспомнился Муфаса. «Разве королям бывает страшно?» Он притянул Налу в объятья. Её ледяная паника понемногу отступала, пока не ушла совсем. Им обоим стало тепло.***
Сарафине до последнего не верилось, что всё взаправду: когда Сараби пришла и рассказала, что дети живы, когда она пошла к границе королевства, когда вглядывалась в даль. Но вот она видит кремовую окраску дочери, бирюзу её глаз, и сомнения вмиг рассеиваются. — Доченька! — кричит Сарафина и бежит навстречу Нале. — Мама! — отвечает та, стараясь не расплакаться. Вот и встреча. Львицы прижались друг ко дружке лбами, ткнулись носами и всё же не удержались от слёз. За этой сценой наблюдала Шати — белоснежная сестра в прайде на несколько лун старше Налы. Она пришла сюда вместе с Сарафиной: в одиночку легче попасться гиенам или показаться беглянкой. — По-хорошему я должна отругать тебя за то, что ты так сбежала! — выговаривала Сарафина. — Никому ничего не сказала! Но я всё понимаю, это ж Симба. — Ты не забыла ещё кладбище слонов, да? — улыбнулась Нала. — Такое забудешь! Как и все остальные ваши шалости. Толку ругать? Расскажи лучше, каков он, Симба? Возмужал поди? Нала смутилась. — Мама!.. Ну да. Возмужал. Пусть мне спасибо скажет, что нашла его! — Чего ворчишь-то? — Ничего… Но Сарафина слишком хорошо знала свою дочку, чтобы купиться на её «ничего». Она повела её к акации, предложила лечь, сама устроилась рядышком и самым доверительным тоном попросила: — Рассказывай давай. — А чего рассказывать? — невинным тоном спросила Нала, но встретилась с проницательным взглядом матери. И тут её прорвало. — Симба меня не замечает! Нет, он замечательный друг. Никогда не ссорится, всегда утешает и старается, чтобы я хорошо питалась и высыпалась. Но мне не нужен старший брат! Король недоделанный! — Кто же тебе нужен? — Мне нужен мой Симба! — Твой Симба? — Да, целиком и полностью мой! — зарычала Нала. — Ой. Прости, мам. Сарафина рассмеялась: — Ты не понимаешь, что чувствуешь, да? Нала покачала головой. Она и вправду себя не понимала. — Ты ведь почти взрослая львица, доченька. А когда мы вырастаем, то женимся на том или той, с кем хотим быть всегда. Знаешь, Нала, тебя с первых недель было не оторвать от Симбы. И мы с Сараби решили: а почему бы и не давать вам видеться чаще? Вы ведь были такими милыми. А её муж, Муфаса, возьми и ляпни однажды, что вы были бы прекрасной парой. Кажется, он был прав. — Может быть… — задумалась Нала. — Но что мне теперь делать? — А ничего не надо делать. Не бегай за Симбой, точно ты его хвостик. Что само просится в лапы, не так уж ценят. Покажи себя. Дай ему увидеть целиком твоё сердце. И тогда уже он будет бегать за тобой. — Значит, это и есть любовь? — Любовь в том, что ты нашла его в пустыне. Не удивляйся так — Тимон мне всё рассказал. А ещё рядом с Симбой ты — это полностью ты, понимаешь? Моя смелая и преданная дочка. Всё остальное — лишь свет этой любви. — И мы будем королём и королевой… — Я в этом почти не сомневаюсь. Весь прайд пойдет за вами хоть завтра. Никому не нравится новый «король». Но для начала вам нужно разобраться в том, кто вы друг для друга. А мы подождём. — Что, если он меня не любит? — испуганно спросила Нала. Сарафина мягко улыбнулась и лизнула дочь в лоб. — Можно, я не буду отвечать? Ты всё увидишь сама. Ну, а теперь беги. Беги к нему. И пусть Шати тебя проводит. Веселая компания не повредит, а я буду спокойна. Очень рада была видеть тебя, доченька. — И я тебя, мам. — Привет Симбе! Нала побежала на границу, нашла там Шати и направилась обратно в джунгли. В пути две львицы разговорились. — Как вы тут жили-то без меня? — интересовалась Нала. — Неважно жили, — отвечала Шати. — С каждым днём еды всё меньше. Гиены заполонили все наши земли, и стада потихоньку уходят. Шрама всё больше волнует собственное настроение, чем наше благополучие. Так что мы очень рады, что скоро уйдём к вам с Симбой! — Ты знаешь? — Конечно! Её Величество со всеми поговорила тайком от гиен и Шрама. То на охоте, то после неё. — Шати презрительно рассмеялась: — Гиены не решаются подбегать к нам, когда мы в крови… Мы все хотим быть под властью настоящего короля. — Да, мы тоже хотим быть с вами. — Слушай, Нала, — Шати понизила голос. — А какой он, король-то? — Симба? Ну, он… забавный, верный, заботливый. Мы не только думаем о всяких королевских вещах, но и много играем, вместе охотимся, рассказываем друг другу сказки. — А ещё целуетесь? — Эй! — возмутилась Нала. — Ничего такого! — Почему? Думаю, в такого Симбу, каким ты его описала, сложно не влюбиться. — Мы не целуемся! — Пока что, — засмеялась Шати. — Да… Эй, ты опять! — воскликнула Нала. Но Шати было так просто не остановить. — Простите, будущее Величество. — Я тебе покажу величество! — вконец смутилась Нала и бросилась на Шати. — Стой, хахах… — старшая львица пыталась вырваться. — Стой, щекотно! — Вот то-то же! — с триумфом заметила Нала. — Что вы тут делаете? — недоуменно спросил Симба. Со всем своим смущением и смехом львицы его не заметили. — Сопровождаю Налу к Вашему Величеству, — ослепительно улыбнулась Шати. И тут же испортила весь образ невинной львицы: — Её Величество к Вашему, так сказать. Я Шати, кстати. — Очень приятно. Стой, что? — Пока, красавчик! — подмигнула та и вприпрыжку побежала назад. Симба продолжал пялиться в то место, где она стояла, пока огорченная Нала не укусила его за шею. — Эй, ты чего?! — Ничего! Назвали красавчиком — и поплыл? — Да я… Да ты… — Симба был ошарашен. — Конечно! Кому нужна Нала, когда есть такие красавицы! Со всем… тем, что нужно! А меня ты теперь бросишь? Симба совершенно ничего не понимал. Что нашло на этих девчонок? Что за речи про эти величества? Эта отповедь подруги? Когда он перестал понимать Налу? — Во-первых, я никогда не брошу свою подругу. А во-вторых, что ты хочешь мне сказать? — Вот именно! Подругу! С глупыми претензиями, стариковскими нравоучениями и нескладными лапами! — Но я же ни разу… — А я тебя люблю! Нала выкрикнула последнее слово и убежала, а Симба остался наедине с тем, что только что услышал и пережил. Нала его любит? В том самом смысле? Но они ведь друзья. Как это возможно? Но хотя бы слова Шати теперь понятны. Сердце забилось чаще. Его любит Нала! Симба не заметил, как вышел на открытую местность и поравнялся с акацией. Там юного короля уже ждали. — О чем-то задумался, Симба? Тот поднял взгляд и увидел мандрила с хитринкой в глазах. Неужели это сам Рафики, его нянька? — Вы Рафики? — Тот кивнул. — Задумался, да. Не знаю вот, как понять, любишь или нет. Мандрил свесился с дерева и, удерживая свой посох, лихо перепрыгнул Симбе на гриву. — Кажется, я понял, о ком речь, хе-хе. Вспоминаю давнюю-предавнюю историю. Один мой знакомый львёнок очень любил кушать антилоп и зебр, но всегда, с самого раннего возраста, просил своих родителей оставить самый лакомый кусок лучшей подруге. И ел он только тогда, когда этот кусок ей и доставался. — Ого… Я этого не помню. — Ты был слишком мал, чтобы помнить. Я не сомневаюсь, что это мог делать любой хороший друг для своей подруги. Но Симба? — Да? — Закрой глаза. Вспомни ваши приключения. Симба принялся вспоминать. Вот совсем маленькая Нала, он видит её, и день сразу становится весёлым и ярким. Вот его первое слово. Вот подруга уже подросла, и они бегут на кладбище слонов. Три царапины Шензи. Липкий страх, что их сейчас убьют. Чудесное спасение. «Ты был очень храбрым…» Вот её глаза, когда Нала отыскала его в пустыне. «Симба, живой!». Кокосовое молоко, сказки под звёздами. «Ты не виноват…» Её жалобный рык. Последние слова про нескладные лапы. Что вообще за глупость?.. Нет, это были не последние слова! «Я люблю тебя». — Теперь подумай о том, где вы сейчас. Сейчас Нала наверняка плачет. Опять. Сколько же она из-за него слёз пролила? — И о том, где вы будете. Заметь, что если ты влюбишься в другую, Нала встанет на второе место. Симба представил, как он женится. Как у него появляется наследник. Вообразил рассветы и закаты для него и королевы. Кого он хотел бы видеть на этом месте? Юный король улыбнулся. Кого-то, с кем можно поделиться всем на свете, кому можно рассказать о своих снах. Кого-то, кто прошёл пустыню ради него. Кто покинул прайд, чтобы быть с ним. Кто сказал, что любит его. — Вижу, ты понял, — прищурился Рафики. — Беги к ней, пока не поздно. И Симба побежал. Нашел её по родному запаху, увидел на том берегу крохотной речушки. Бросился в воду, переплыл её, обрызгал Налу. Та изумленно смотрела на Симбу и ждала, что же тот скажет. А лев не мог даже выдохнуть. Ему хотелось видеть её и только её: эти бирюзовые глаза и озорную улыбку, скрывающую план очередной каверзы, эту шёрстку, эти лапы. Пусть нескладные! Так даже милее! Лишь бы всегда быть рядом. Выдохнул, наконец: — Я тоже тебя люблю.***
— Да благословит тебя Айхею и дарует много львят, — Сарафина произнесла ритуальную фразу и поцеловала дочь. — Да благословит тебя Айхею и сохранит от болезней, — сказала положенные слова Сараби и поцеловала сына. Прайд собрался в круг, в центре которого уже стоял Рафики. Жених и невеста подошли к мандрилу, который был сегодня настоящим жрецом их семьи. Симба только однажды принимал от Рафики благословение, когда его помазывали на царство, для Налы это и вовсе была первая церемония. Зато какая! Вся семья собралась на торжество. Тимон принёс светлячков, таинственно мерцающих в предрассветной мгле. Пумба стал другом жениха, ритуально испытавшим невесту — они бегали друг от друга, и бородавочник признал, что Нала гоняется за добычей очень хорошо. Подружкой невесты стала Шати, которая решила испытать жениха словесными играми. Симба, как она решила, был вполне умным и смекалистым. Но главный подарок всем сделали сами брачующиеся — именно львята придумали, как освободить свой прайд. Для начала всем следовало хорошенько поохотиться — так, чтобы добычи хватило на всех гиен. Шавки нажрались досыта, совершенно ошалели от этого праздника жизни и повалились спать прямо в пещере, рядом с «королём» Шрамом. Никто из них и не заметил, что по земле рассыпаны пучки травы. Ужинали все долго, и за это время Рафики сумел раздобыть снотворного: в зельях и снадобьях он был мастером. Яд гиеньи носы сразу бы распознали, но сон-травы никто из них бояться не привык. А Шрам и подумать не мог, что все от него попросту сбегут. Улетел даже Зазу, не боявшийся теперь вылететь на волю. Когда все наконец проснулись, было уже слишком поздно. Так самозванный правитель и остался царствовать над гиенами. А истинный король произносил теперь слова львиной свадебной клятвы: — Именем вечного круга жизни и своим царственным словом я обещаю отныне и навек любить тебя, как жену мою и королеву, светить тебе подобно солнцу, оберегать подобно отцу и брату, быть верным подобно прайду. Всегда играть с тобой и оставаться лучшим другом! — Последней фразы нет в древней клятве, — зароптали в прайде. — Я король теперь. Обещал, что обещал. — Именем вечного круга жизни и своим царственным словом я обещаю отныне и навек любить тебя, — торжественно отвечала ему Нала, — как мужа моего и короля, светить тебе подобно луне, оберегать подобно матери и сестре, быть верной подобно прайду. И раз уж ты такой невыносимый лев, дополнивший клятву, я обещаю дразнить тебя до конца твоих дней! Симба засмеялся, ничуть не обидевшись — разве что испугавшись — и пригласил всех к трапезе. Антилопу уже поймали, и она ждала своего часа. Первый кусок достался королеве-матери, второй — маме невесты, потом к ним присоединилась царственная чета и вся остальная семья. По правую сторону от Налы стояли Тимон и Пумба, новые верные друзья, по левую — любимый глупый лев, которого она теперь никому и никогда не отдаст. Впрочем, глупым он был только иногда: все они, мальчишки, такие! А Симба думал, что забыл нечто важное. Что бы это могло быть? Жена у него самая замечательная. Вся семья, свободная теперь от дядюшки Шрама, в пути к новому дому. Отец наверняка сейчас гордится им… Точно! Он ведь забыл поцеловать невесту! — Нала? — позвал король. — Что? — повернулась к нему королева. — А давай снова умывать друг друга? — И снова рассказывать истории! Юная львица счастливо рассмеялась. Всё-таки не зря она пошла за ним через пустыню. Теперь Симба точно никуда не исчезнет. И в саванне, и на звёздном небе они всегда будут рядом.