[не]пришелец

Кожа Чжухона словно флюоресцирует, цветами переливаясь. Да и весь он какой-то инопланетный. Звучит слишком подчёркнуто правильно. Их корабль завис далеко за границей планеты. Не то что родной, какой угодно другой. Правильно ли применять именно такое слово? Не важно. Чжухон сам по себе точно не отсюда. Его экзотическая внешность часто становится поводом усомниться в принадлежности Ли к человеческому роду. Когда же отблески и глянцевые переливы лилового, фиолетового и пурпурного, смешиваясь и дрожа, раскрашивают кожу густотой, у Хёну и вовсе мурашки холодные бегут по коже шеи, пробираясь под плотный воротник защитного костюма. Пусть программа корабля и выставила температуру на борту на оптимальный уровень для обитателей. Чужие глаза - острые, лисьи, миндалевидные - собирают весь мрак по радужке и белку, тонут в тени отросшей рыжевато-каштановой чёлки. Сон ощущает этот взгляд по самым внутренностям. Под кожей, по венам. Всюду. Как хорошо, что в детстве он был не любитель смотреть все эти старые ретроспективы про пришельцев, которые порабощали Землю, корабли и самих людей, проникая непосредственно к ним в мозг. Хёну никогда не отличался впечатлительностью. На самом Ли обычная майка, а верх комбинезона скинут до бёдер. Небрежностью в противоположность привычной дотошности самого Хёну. Они слишком разные. Словно бы начальство первым делом смотрело именно на это. Разнообразие и отличительность членов команды. И не то, чтобы Сон был против. Но Чжухон казался ему сущим мальчишкой, которому запудрили мозги романтикой космических перелётов, намеренно запамятовав уведомить о возможных опасностях. Связанных не то, что с поломкой оборудования, но с необратимым надломом психики. Уж с чем-чем, а с оборудованием Чжухон был точно на "ты". Всё же запускать на орбиту кого попало было опрометчиво. А что там с психикой? Оборудование, компьютеры. В какой-то момент у Сону всплыла безумная мысль вскрыть своего напарника, дабы удостовериться, что он живой человек, а не андроид или киборг, которого подослали к нему ради эксперимента. Благо, потонула она безвозвратно. Да и что с того? Помнится, Сон Хёну не фанат покрытых пылью и нелепо смешных по нынешним меркам, фильмов про страшных роботов и пришельцев. Чего, кстати, не скажешь о Чжухоне. Который не то, что не фанат. Обходит их за километр. Бравурно, подчёркнуто насмешливо, с искорками неприязни по янтарной радужке и дрожью напряжения по мышцам. Умильно. С психикой. Трусов не берут в космонавты. И в какой-то момент Хёну готов был трухнуть сам, потому как не ожидал вот совсем, от этого смешного парня такой давящей, холодной энергетики. Инопланетный?

*

Лиловый и пурпурный по самой коже потёками крови. Блеском режуще красного по уголкам острых глаз и воем сирен не то что в ушах, по позвонкам мерзостным скрипом. Корабль не мог сбиться с пути. Поломка попросту не могла произойти с ними так легко и внезапно. Это всё сон. Кошмарный, реалистичный, но сон. Нет. Поваленная на сторону траектория пути. Отчаянная бесконечность темноты, что не имеет ни звуков, ни опор. Связь с задержками, подмога за целую бесконечность, за две полные жизни от них. Хёну не паникёр, он профессионал. Что с отчётливой ясностью понимает, чем грозит потеря одного из двух членов экипажа. Чжухон понимает больше, чем пытается показать. Инопланетный, пугающий до холодных мурашек, с глянцевыми потёками сигнальных огней и голосом, который от напряжения звучит ниже и чётче. Точно знающий, что надо делать и не дающий повода напоминать, кто из них капитан. Но прежде.

*

Кожа Чжухона словно флюоресцирует, цветами переливаясь. На Ли обычная майка, а верх комбинезона скинут до бёдер. Не скрывает шрамы по плечам и предплечьям, которые не удалось защитить. Действовать пришлось слишком быстро и собранно, не обращая внимания на разбитый лоб и липкий привкус на языке. Гематома с лица давно сошла, первое время вынуждая старшего виновато хмуриться и безмолвствовать ещё более упрямо, если такое вообще возможно от подобного молчуна. Даже несмотря на чжухоново "за дело". Пустые глаза до сих пор видятся капитану во сне. Пробирающими щупальцами на грани со страхом. Со страхом, который так неприсущь этому человеку и который впервые поглотил его под звуки сирены, сообщающей о поломке и потере кислорода, но не сумевшие заглушить давящий треск, с которым ломался его напарник. Мальчишка с запудренными романтикой космических перелётов и совершенной их безопасностью мозгами. Вся бесконечная ледяная пустота космоса в одних лишь глазах Ли - слишком тяжёлое зрелище. Хёну до сих пор не уверен в том, что Ли человек. Но плевать на это хотел совершенно. Всё реже возвращаясь в тот короткий, но бесконечно долгий день вне времени. Когда Чжухон за минимально короткий срок преодолел рубеж, который не дала вся прежняя подготовка. - Ты точно не пришелец? - Хёну отвлекается от панели управления, и экрана, на котором выстраивает новый маршрут, разминает шею и даже не оглядывается, прекрасно воображая по самым векам, что тяжелы сейчас от усталости, выражение чужого лица. Умильное. Чжухон опирается на спинку его кресла. - Хён, перестань. Ты же знаешь, как меня это пугает, - он носом щекочет по выступающему позвонку над линией комбинезона, стоит старшему наклонить голову, и передёргивается от шуточного страха, что теперь больше затёртым воспоминанием. Пережитком прошлого, которое "до". Бессмысленным, пыльным, но необходимым для полноценной жизни. "За дело". Это было неминуемо. Он от Хёну другого и не ждал. Ощущая как все лишние, раздирающие и воющие неприкаянно, мысли и эмоции разом покидают не то что голову, тело, от крепкого удара капитана. Ни единого слова. Ни проблеска страха в чужих глазах. Никакой ненависти или отвращения. Лишь тяжесть, гасящая звериную панику. - Мне всё равно, даже если это и так. - Крипово. Сон смеётся и лицо его от этого приобретает мягкость и расслабленность, освещаясь узором морщинок в уголках глаз. Чжухон хмыкает, невольно вспоминая мутную сцену из какого-то архаичного ужастика, которую случайно увидел в детстве, где зубастый пришелец, пуская склизкие слюни, нависает над астронавтом. Сомнительный, блин, комплимент. Младший толкает кресло, в котором сидит его капитан, разворачивая того к себе лицом и продолжая всё так же наклоном нависать над ним. Теперь упираясь ладонями в подлокотники. Он зарывается лицом сперва в мягкие, привычно коротко остриженные чёрные пряди, вдыхая заполняющий до каждой клеточки аромат. Спускается к виску, щекоча выдохом по скуле, и смотрит из-под ресниц своими острыми хищными глазами, в которых сейчас ленивая тяжесть и чернота космоса. Отблески "звёзд" делают их до дрожи живыми. Сон медлит лишь дюжину секунд, ладонью накрывая чужую шею, а после соскальзывая пальцами по припухшей стянутости шрамов, обводя те подушечками и ощущая, как подрагивают, очерчиваясь под кожей, мышцы. Безумие не так пугает, когда есть с кем его разделить. Обречённость имеет свой конец, когда ты можешь ощутить под ладонью биение не своего, но чужого сердца, что упрямо пульсирует жизнью в унисон. Жар дыхания. Настоящего, а не просто кондиционируемым и отфильтрованным воздухом. - Даже если я подчиню твою волю? - Даже если у тебя щупальца. - Блт, хён, не порть момент! Ли возмущённо морщится, возвращая ту лёгкость, что буквально светилась и поглощала своей энергетикой "до". А Хёну лишь улыбается коротко и мягко, жадно всматриваясь, а после перехватывает парня за затылок и сжимает его пряди, ощущая по пальцам и ладони их осязаемую реалистичностью колкость, что смешивается настоящим в крови с сухим жаром губ младшего. Его воля уже давно подчинилась, послав в задницу устав и кодекс. Даже если в действительности всё это - больная иллюзия воспалённого мозга.