Дом Воспоминаний

      — Я сказал нет — значит нет.       Детектив отвернулся от ветра, развернувшись к порывам спиной и закурил, зажигая сигарету от позолоченной зажигалки, найденной во время их недавнего очередного похода. Дым прогнался по искусственным легким и вернулся назад через ноздри синта.       — Скажи, зачем ты куришь?       Он обернулся, делая следующую затяжку и вопросительно взглянул на приставучего гуля, выгнув так же с вопросом надбровную дугу, так как бровей у того не имелось.       — А зачем ты закидываешься?       Хэнкок с улыбкой усмехнулся.       — Ну знаешь, привычка.       — Ну вот.       Валентайн развел руками, оставляя сигарету во рту, тем самым жестом говоря, мол, сам же и ответил на свой вопрос.       — Это конечно же понятно, но ты ведь синт. Я ничего не имею против что ты синт и что ты куришь, наоборот. Сам знаешь наше кредо в добрососедстве. Просто банально любопытно, это обыкновенная симуляция и имитация или же ты и правда от этого ловишь кайф?       — Поверь, ты не первый и не последний кто задает мне подобные вопросы.       — И что же ты отвечаешь им?       — Что есть дела поважнее ответов на глупые вопросы. Если ты не забыл, мы здесь для того, чтобы забрать Рэйчел из дома воспоминаний…       Хэнкок закатил глаза, подходя к Валентайну.       — Ник, ты что, ее папочка? Она взрослая девочка, сама решит, когда ей хватит. К тому же я думаю она совсем не обрадуется, если ты прервешь этот сеанс. Это единственный способ ей снова увидеть их до того как все пошло к чертям собачьим.       — Я ее друг, как минимум. И считаю своим долгом помогать ей. Погружаясь в прошлое она не найдет настоящего. Я не хочу, чтобы она там застряла.       Гуль покачал головой, переваривая слова детектива, почесав задумчиво подбородок, лишенный напрочь кожного покрова.       — Может, ты и в чем-то прав, Ник… Хм… А как максимум?       Валентайн опешил.       — Что как максимум?       Мэр добрососедства хитро оскалился.       — Ты сказал, что ты ее друг, как минимум. А кто ты ей как максимум?       Синт поднял светящиеся желтыми кольцами глаза в тени потрепанной шляпы и посмотрел пристально в упор на своего собеседника. Потушил сигарету и выбросил бычок.       — Тот, кто не бросит её в отчаянии. И не даст разбираться в этом всем ей самой. Я обещал помочь и свои обещания привык сдерживать.       — Как и я. Ну так ты еще не передумал? Я считаю, такой способ будет куда деликатнее.       Валентайн ничего не ответил, а лишь первым вошел в дом воспоминаний, открывая скрипучую дверь и проходя внутрь. Полумрак помещения мгновенно поглотил фигуру детектива. Хэнкок последовал за ним, припоминая, что когда старина Ник отвечал молчанием, в большинстве случаев это означало положительный ответ, хоть и тот этого не одобрял до конца. Гуль позволил себе торжествующую улыбку, также поглощаемый мраком все дальше углубляясь вслед за синтом.       Она смеялась и отбивалась. Отбивалась в шутку от его рук. Не то чтобы она настолько боялась щекотки, но он был способен находить такие точки, что удержаться от смеха было просто невозможно. Особенно в зоне пяток.       — Нейт! Ну прекрати уже! Хах…       — А ему нравится, посмотри.       Подле них двоих на двуспальной кровати лежал младенец. И хоть голову тот едва учился держать, но за взрослыми наблюдал внимательно и то, что они делали ему явно нравилось. Поначалу большие синие глазенки смотрели серьезно, а после уже в них загорелся озорной огонек веселья и теперь уже младенец смеялся, наблюдая за тем как смеются его мама и папа.       — Мисс Рэйчел, я приготовил ваш кофе как вы и просили экспрессо со сливками и пряностями. Все как вы любите.       Конгсворд залетел в спальню, а после приблизился к Шону.       — Я сейчас вернусь.       Рэйчел уже было захотела встать с кровати, но была придавлена к ней обратно Нейтом. Он наклонился, нависая над ней и прикоснулся аккуратно к ее губам. Рэйчел хихикнула, углубляя поцелуй и только после этого была вновь на свободе.       — Шантажист.       — Не хочу тебя отпускать.       — Я всего лишь схожу выпить кофе, дурачок.       — Уже скучаю.       Рэйчел улыбнулась и, поправив светлые в короткой модной стрижке волосы, послала ему воздушный поцелуй, прежде чем скрылась за задвижной дверью и направилась на кухню. Нейт улыбнулся ей вслед и теперь уже переключился со своими щекоточными нападениями на Шона. Его задорный и звонкий смех был слышен из кухни. И Кодсворда тоже было слышно.       — Ах, какие же маленькие люди хорошенькие. Все три моих глаза радуются, наблюдая за нашей счастливой семьей. А когда он вырастет, то будет самым великим человеком, я в этом просто уверен на все 100%.       — Для меня он уже великий, — отвечал Нейт роботу.       Рэйчел безмятежно вздохнула от счастья и удовольствия, пробуя на вкус утренний кофе. Не хотелось никуда идти, хотелось просто быть здесь с Нейтом, Шоном и Кодсвордом.       Внезапно все затихло. Тишина давила на виски, кружка оказалась пуста, хотя девушка сделала всего один глоток. Голоса из спальни затихли.       — Нейт?       Рэйчел сорвалась со стула, не глядя на опрокинутую и разбивающуюся кружку, метнулась в спальню. Открыла дверь. Спальня была пуста. Она обошла весь дом, но они словно исчезли в один миг. Как во сне до нее начинало смутно доходить что, все, что она сейчас видит нереально. Но не хотела вспоминать, что на самом деле сейчас происходит. Ее слух резанула приглушенная джазовая музыка откуда-то вне дома. Рэйчел нахмурила брови и пошла на звук. Вышла из дома и в один момент оказалась в баре. Откуда-то ей было известно название. Третий рельс. Песню пела брюнетка в красном сверкающем платье. Она знала её имя. Как цветок. Магнолия. Ей было знакомо это место. Но что она здесь делает? Почему все такое задрипанное, словно заведение пережило конец света? А оно и пережило на самом деле. Это тоже она точно знала. Откуда? Сейчас не время вспоминать.       — А я говорю, что вам не мешало бы закинуться, не такие бы были зануды. Могу угостить винтом. Что скажешь, Ник? Ты же куришь, значит и винт тебе понравится.       — Мне это не понравится.       — Отцепись от него, Хэнкок. Нам пора, — произносит на автомате Рэйчел.       К ней тот, кто предлагал винт протянул руку, он явно был не человеком, сейчас уже нет. Не кожа, ожоги. Розоватая, красно-оранжевая ладонь. И она тоже знала кому она принадлежала.       — Ну тогда потанцуем, сестра? Перед вылазкой?       На ней в один момент оказалось такое же красное платье как и у Магнолии. У пригласившего на танец был черно-белый смокинг и черная треуголка на лишенной волосяного покрова голове.       — А ты умеешь, Хэнкок?       И его имя знает. И не только имя. Он рассказывал о себе.       — А вот потом ты мне это сама скажешь, договорились?       Она кивнула, лучезарно улыбаясь. Медленная песня в исполнении брюнетки подошла к концу, музыка сменилась на танцевальную и разом все оживилось. Магнолия быстро и весело запела в такт музыке. Хэнкок взял за руку Рэйчел, а другую положил на талию, весело смотря чернотой своих глаз в её светло карие почти янтарные в таком освещении. Они закружились, завертелись, она не понимала как у них так красиво это выходит, но ей безумно нравилось. Поглощенной полностью процессом ей хотелось делится своим весельем со всеми и на ее беглый взгляд попалась знакомая фигура в потертом тренче.       — Эй Ник, не кисни! Хватит быть таким серьезным, расслабься! Иди сюда…       Рэйчел вытянула в середину детектива, который с изумлением смотрел на нее, но не смел сопротивляться. Тренч исчез, осталась белая рубашка и брюки с подтяжками, а также потрепанная шляпа, которую девушка ловко сняла и надела себе на голову. Пальцы скользнули по голове. Волос не оказалось, выбриты виски. В сознании всколыхнулись образы мертвых деревьев без листвы, дни на ногах, укрытия от хищников, монстров, мутантов… Отросшие растрепанные волосы. Город на месте стадиона, колтуны и грязь, которые не вычесать, не вымыть. Только отрезать. Мгновение, и это вновь ускользает, она попеременно пляшет то с гулем то с синтом, которые совсем ее не пугают, отнюдь, оба симпатизируют. Гуль харизмой, голосом. Неутолимой жаждой жизни. И неподдельным интересом к ее скромной персоне и многозначительным взглядом. Синт манерами, язвительными замечаниями, а их бывалые перепалки от чего-то грели душу, остроты, сарказм с ее стороны, который тот не мог терпеть, хотя сам тот еще циник.       — Завтра приблизит еще на один шаг к твоему сокровищу.       Слова Ника эхом отдаются в голове, как только её руки касаются его и он наклоняется, чтобы прошептать эти слова ей на ухо. Все исчезает и вновь появляется. Но все по другому. Она не в платье, в дорожной одежде и видит себя… Со стороны?       — А я говорю, что вам не мешало бы закинуться, не такие бы были зануды. Могу угостить винтом. Что скажешь, Ник? Ты же куришь, значит и винт тебе понравится.       — Мне это не понравится.       — Отцепись от него, Хэнкок. Нам пора.       Рэйчел следует за ними. За двумя товарищами и за собой. Локация меняется. Выстрелы, крики, стоны. Она не видит, кто их атаковал, но видит последствия. Она видит свою смерть.       — Ублюдки!       Хэнкок рычит, выпуская всю обойму на невидимого врага. А после мчится к ее теперь уже холодному трупу. Недалеко лежит и Ник. С оторванными конечностями, вместо вен провода, вместо плоти и крови хладогент и металл.       — Чертов институт!       Хэнкок продолжает кричать, нервно сжимая и разжимая мертвую руку девушки со стеклянным никуда не смотрящим взором.       — Хэнкок, я здесь, я жива!       Рэйчел дотрагивается до его дрожащих плеч, но тот не реагирует, не видит, не замечает её.       — Завтра приблизит на еще один шаг к твоему сокровищу…       Последние слова Ника. Хэнкок резво вытирает слезы с чёрных глаз, шмыгая провалившимися впадинами носа и уже откуда-то издалека доносится:       — Я найду его. Ради тебя. Как говорил Ник. Даю слово, что найду. Ради вас обоих.       Словно по щелчку все вновь исчезает. Снова Третий рельс, Магнолия, Они трое за барной стойкой, а Рэйчел смотрит со стороны.       — А я говорю, что вам не мешало бы закинуться, не такие бы были зануды. Могу угостить винтом. Что скажешь, Ник? Ты же куришь, значит и винт тебе понравится.       — Мне это не понравится.       — Отцепись от него, Хэнкок. Нам пора.       — А может всё-таки подумаете еще?       Рэйчел и Ник переглядываются, Рэйчел та, что наблюдает со стороны не понимает, что именно лежит в их взглядах. А потом все становится куда абсурднее, настолько, что два предыдущих события просто меркнут по сравнению с тем, что происходит дальше. Они снимают комнату в добрососедстве. На троих? Дверь запирается Рэйчел на ключ, наблюдающая проскальзывает внутрь следом, делает тщетные попытки выпытать у них, что они собрались здесь делать и зачем сняли комнату на троих. А дальше алкоголь, сигареты, винт, глупый смех Рэйчел, комната наполняется запахом спирта и табака, а одежда троих оказывается разбросана вокруг старой скрипучей двуспальной кровати. Она никогда не видела их двоих без одежды. До этого момента.       — Твою жеш мать…       Рэйчел целует Хэнкока, а потом Валентайна. Они обнимают ее: Джон со спины, Ник спереди. Падают на кровать, ласкают Рэйчел везде, где только можно. И хоть все это она видит со стороны со своей второй версией, тем не менее лицо заливается краской и она испытывает испанский стыд вперемешку с легким возбуждением. Низ живота предательски защемило, она сжала руку в кулак, подставив его ко рту, в котором были стиснуты до скрежета зубы. Глаза вытаращены от удивления и ужаса чуть было не выкатывались из орбит. И при всем желании не смотреть, отвернуться она была не в силах. Тело онемело и не слушалось, она не могла пошевелиться. Внутри было полным полно противоречия. Она никак не могла окончательно сделать вывод от увиденного как к подобному относиться. Положительно? Отрицательно? Равнодушно? Приемлемо? Пока вся эта кутерьма вертелась у той в голове, трое на кровати уже успели исполнить такое, что ей даже не снилось. А сейчас снится? Ей? Или кому другому? Её копия, вся красная и распаренная с растрепанной светлой копной волос извивалась, качалась в такт движениям двоих её... Напарников. И наконец...       Комната наполняется усиленными стонами, кровать то и дело скрипит, все громче и громче, пока этому безумию не приходит конец. Голые, в пьяном наркотическом бреду, трое приходят в себя поздним утром, Рэйчел выгоняет их обоих, а после и сама выходит из комнаты, окончательно протрезвев. Поведение - словно ничего и не было между ними, видимо никто не решался первым начать со слов мол какого черта вчера произошло? Беседа возвращается к прерванному пути и круг снова замыкается повторяющейся в третий раз репликой Ника.       — Завтра приблизит на еще один шаг к твоему сокровищу…       Она переносится в самое начало. Нейт, Шон, Конгсворд, Кофе. Но на кухне незваные гости.       — Ник, Джон? Что вы здесь делаете? Вид у них был странный. Взгляды бегали, руки потирали шеи.       — Рэйчел, пора возвращаться, — произнес Валентайн.       — Ты увлеклась, — продолжил Хэнкок. И она вспоминает, где она. И что с ней все это время происходило. Дом воспоминаний…       — Дайте мне минуту.       Она смеялась и отбивалась. Отбивалась в шутку от его рук. Не то чтобы она настолько боялась щекотки, но он был способен находить такие точки, что удержаться от смеха было просто невозможно. Особенно в зоне пяток.       — Нейт! Ну прекрати уже! Хах…       — А ему нравится, посмотри. (Никак не могу вдоволь насмотреться на свое потерянное сокровище).       Подле них двоих на двуспальной кровати лежал младенец. И хоть голову тот едва учился держать, но за взрослыми наблюдал внимательно и то, что они делали ему явно нравилось. Поначалу большие синие глазенки смотрели серьезно, а после уже в них загорелся озорной огонек веселья и теперь уже младенец смеялся, наблюдая за тем как смеются его мама и папа.       — Мисс Рэйчел, я приготовил ваш кофе как вы и просили экспрессо со сливками и пряностями. Все как вы любите.       Конгсворд залетел в спальню, а после приблизился к Шону.       — Я сейчас вернусь. (Я больше не вернусь, Нейт).       Рэйчел уже было захотела встать с кровати, но была придавлена к ней обратно Нейтом. Он наклонился, нависая над ней и прикоснулся аккуратно к ее губам. Рэйчел хихикнула, углубляя поцелуй и только после этого была вновь на свободе. (как жаль, что всему рано или поздно приходит конец).       — Шантажист.       — Не хочу тебя отпускать. (И я тебя).       — Я всего лишь схожу выпить кофе, дурачок.       — Уже скучаю. (Я буду скучать по тебе, милый).       Рэйчел улыбнулась и, поправив светлые в короткой модной стрижке волосы, послала ему воздушный поцелуй, прежде чем скрылась за задвижной дверью и направилась на кухню. Нейт улыбнулся ей вслед и теперь уже переключился со своими щекоточными нападениями на Шона. Его задорный и звонкий смех был слышен из кухни. И Кодсворда тоже было слышно.       — Ах, какие же маленькие люди хорошенькие. Все три моих глаза радуются, наблюдая за нашей счастливой семьей. А когда он вырастет, то будет самым великим человеком, я в этом просто уверен на все 100%.       — Для меня он уже великий, — отвечал Нейт роботу. (Вы оба самые лучшие для меня мальчики на свете).       Рэйчел безмятежно вздохнула от счастья и удовольствия, пробуя на вкус утренний кофе. Не хотелось никуда идти, хотелось просто быть здесь с Нейтом, Шоном и Кодсвордом.       — Посмотри на неё. Она счастлива. Разве имеем мы право лишать её этого? Валентайн выглянул из-за косяка двери, наблюдая за девушкой, которая тискала свое маленькое сокровище и перебрасывалась шутками с роботом и своим черноволосым возлюбленным.       — Мы не имеем права не вмешаться, Хэнкок. Забытье это совсем не выход. Она из другого мира, ей несомненно будет тяжело привыкнуть к тому, как изменился мир. В её случае в один стремительный миг. А когда адаптация происходит не постепенно, а мгновенно... Она еще вполне сносно держится. Мы с ней в этом похожи.       — В чем конкретно?       — В том, что мы оба из того, довоенного мира. И оба пытаемся адаптироваться.       — Видимо, не просто так свела нас с вами судьба. Все мы когда-то давно были людьми. Хотя, чесно говоря, как бы это не звучало нелепо, сейчас я куда больше стал чувствовать себя человеком, чем тогда, когда еще был похож на него, а не на зомби пирата, особенно теперь, когда встретил её. Что-то в ней есть, свет, который дает надежду, что еще не все потеряно...       — Да, я понимаю о чем ты.       Они оба замолчали, вновь наблюдая за её воспоминанием. Понимая, что уже пора.       — Ник?       — Мм?       — Как думаешь, могла бы она выбрать одного из нас?       Ник как-то грустно улыбнулся каким-то своим мыслям.       — Была бы у меня возможность, я бы без раздумий поменялся местами с её мужем. Чтобы он сейчас был жив. Я не смогу ей дать то, что смог бы дать он.       Хэнкок на это лишь как-то неоднозначно кивнул, но ничего не ответил.       — Нам пора, Хэнкок.       Вспышка, свет. Её выдернули из виртуальной реальности. И теперь вновь было лишь сожаление. И противный ком в горле.       — Что ж… Полагаю, вы придумали новый более эффективный способ вытащить меня оттуда.       — Идея Хэнкока. Я предлагал по старинке.       — Эй, все немножко пошло не по плану. В теории мы должны были просто войти в твое воспоминание и поговорить с тобой там, а не сразу обрывать трансляцию. В принципе так и вышло, но при этом на практике же ты успела посмотреть и то, что было у нас в голове. Доктор Амари предупреждала без нее не лезть, но признаю мой косяк полез не туда нажал, а она в отъезде по делам. В общем ты увидела недавние воспоминания о снах. Вообще все мы все увидели. А повторялось все видимо потому, что это были сны после вчерашних наших посиделок в баре. Мы все видели одно и тоже и запомнили до тех пор пока не разошлись и не легли спать.       — Последний был твой?       Хэнкок отрицательно помотал головой.       — Да ладно, не может такого быть, чтобы… Если не твой и не мой так как я повлиять не могла, а только смотрела со стороны… Ник?!..       Гуль и девушка ошалело покосились на синта.       Тот, не долго молчав, тяжко вздохнул и произнес:       — Будь я человеком, сейчас бы сгорел со стыда и был красный словно помидор… Хотя мои процессоры и так перегрелись и вот вот сгорят и взорвутся.       — Значит, если последний твой, а с танцем мой, то тот твой, Хэнкок?       Тот сдержанно кивнул, избегая взгляда Рэйчел.       Девушка покачала головой, улыбаясь и не веря тому, что уже проснулась, а не до сих пор спит.       — В тихом омуте черти водятся, а в громком не так уж и дико, мм?       Они молчали, а затем всех прорвало на безудержный смех.       — Ну а твой то сон? Что он значил? — спросил Хэнкок.       — То, что если бы мы танцнвали наяву и ты бы задал тот вопрос, я бы ответила, что вы оба довольно неплохо танцуете. И я бы не отказалась проверить это наяву, вместо того, чтобы как всегда разойтись по койкам.       — Всяко лучше, чем сны нас двоих, — согласно кивнул Ник, — уж лучше пусть окажется вещим твой, а не наши.       — Не ожидала, Ник, серьезно. От тебя не ожидала. И то, что сны снятся синтам, и все остальное… Ладно Хэнкок…       — Эй, — встрял гуль, — а я то что? Если я немножко наркоман, это не значит, что я готов на все. Между прочим, в таких делах я дикий собственник и даже если бы в край обдолбался винтом, сомневаюсь, что стал бы делится тобой с ним. Без обид, Ник.       — Ни в коем разе, Хэнкок. Приятно осознавать, что ты волнуешься о нас обоих, хоть и не показываешь этого.       — Пошел ты, синт.       Гуль выставил средний палец в сторону ухмыляющегося Ника. Рэйчел закатила беззлобно глаза. Мужчины… Будь то гуль или синт. Они никогда не меняются.       — Парни, давайте забудем все это как страшный сон и пойдем потанцуем?       Оба повернули головы и удивленно посмотрели на неё.       — Позвольте…       Хэнкок и Валентайн одновременно попробовали встать, протянуть руку и пригласить Рэйчел на танец. Недоуменно посмотрели друг на друга. Хэнкок упер руки в бока, а Ник сцепил свои на спине в замок. Рэйчел обошла обоих со спины, положила руки им на плечи и повела в сторону Третьего рельса.       — Обешаю, что больше не буду застревать в прошлом и сосредоточусь на настоящем, если вы хоть на пару часиков перестанете пыжиться друг на друга.       Те обменялись соперническими взглядами, после чего нехотя капитулировались.       — Ну если только на пару часиков…