«Почему они будто не замечают друг друга, вроде в одной компании?»
Пальцы все еще помнят, как впервые коснулись этой холодной до дрожи в спине кожи, как плавно скользнули под безразмерную футболку, поднимаясь к груди, но не дойдя быстро переместились на выпирающие тазовые косточки. Руки все еще помнят, как холодное тело казалось очень жарким, от красоты ли момента или от самих чувств тогда.«Шутишь? Они даже не знакомы»
Футболки быстро скомкались в единое целое, как назло создавая что-то вроде символики «Инь-Янь», надо же было так смешно одеться, когда в палитре полным полно цветов. — Не спеши, — грубый голос, но снова не тон, звучавший сейчас таким нежным, заставил Петра слегка запрокинуть голову назад, открывая шею для поцелуев. Это тихое " не спеши» и руки остаются на чужом ремне, не смея двигаться дальше, но позволяя делать чужим рукам все, что вздумается.«Они даже не говорят друг с другом»
— Скорее, — нет сил терпеть сладкие и вдруг грубые поцелуи, перешедшие с шеи на ключицы и ниже. Хочется большего. Светлые брови надламываются в каком-то эстетичном жесте. Новый вздох на чужое ухо и в ответ усмешка. — Терпи, — тем же пробивающим на сладкую дрожь шепотом произносит Николай, опуская руки на чужие бедра, вцепляясь в них почти мертвой хваткой и поднимая парня на руки, тут же целуя чужие губы. На ровне с грубым броском на кровать, Николай, нависнув над Петром, нежно касается его рук, ведя их затем осторожно вверх и соединяя запястья вместе, припечатав к подушке одной рукой.«Вряд ли они вообще заговорят, мне кажется они друг друга бесят»
Целует глубоко, настойчиво, почти полностью отнимая у Петра любую возможность взять вверх. — Сука, — тихий ругается Николай, облизнув свою губу, — Больно кусаешься. — Просто подумывал сегодня о том, что съел бы тебя, — клацнув зубами, усмехается Пётр, затем успевая лишь тихо выдохнуть в новый поцелуй, прогибаясь в спине, пока чужая рука почти невесомо скользит по ребрам и ниже. — Я бы тоже, — шепчет Николай, облизывая мочку уха Петра, а затем ведя языком вниз, иногда поднимая взгляд наверх, вглядываясь в еле заметно дрожащие губы парня, — Съел тебя, — остановившись на груди, Николай прикусывает не сильно чужой сосок и снова облизывает, переходя к другому, наконец отпуская руки Петра, но лишь чтобы снять с него одежду окончательно. — Что? — заметив, что Николай остановился на нижнем белье, спрашивает Пётр, слегка усмехнувшись, — Думал, там панталоны будут и разочарован теперь? Ставрогин поднимает взгляд, улыбаясь, слегка даже показывая зубы и снова смотрит на красивое нижнее белье. Да, он явно ожидал чего-то другого. Пальцы поддевают ткань немного отодвигая её в сторону, не собираясь снимать, уж больно красиво это выглядит. Наклонившись к губам Петра, Николай целует, пока не собираясь углублять поцелуй, так, скорее чмокает и оторвавшись снова смотрит на парня, со странностью для себя отмечая, что ему и правда нравится чужая внешность и секс сейчас даже не кажется простой необходимостью. Ставрогин плавно проводит пальцами по нижней губе Петра и чуть надавливает безымянным и средним. — Оближи, — почти в приказом тоне произносит Николай.«Ха, они даже не смотрят друг на друга, о чем вы.»
— На меня смотри, — стоит Петру опустить или прикрыть глаза, приказывает мужчина, внимательно следя за чужими действиями, даже слегка ухмыляясь. И правда красиво. Пётр проводит языком меж пальцев, смотря в чужие глаза, силясь не смущаться длительному зрительному контакту. А обычно самый первый стремился к нему. — Умничка, — звучит даже нежно и стоит Николаю вынуть пальцы, как Пётр прикусывает нижнюю губу, слегка смутившись даже. Новый вздох безбожно крушит стальное спокойствие Николая. Пальцы немного вздрагивают и входят довольно резко, за что он извиняется поцелуями сначала в зоне шеи и плечей, а затем в сами губы. Петр мягко касается чужих плечей, кажется, только теперь выбрасывая все из головы и отдаваясь чувствам сполна, разрешая себе откровенные стоны, стоило пальцам задеть нужную точку. А Николай все целует, слегка прикусывает чужую кожу, словно и правда впервые не в силах оторваться. Вынимает пальцы почти до конца и снова вводит на полную, не изменяя своей резкости. Меняет немного угол, и чуть согнув их, разводит, касаясь языком пульсирующей венки на чужой шее. Раз, два, три и снова сбивается со счёта, сердце бьется слишком быстро. Он целует его снова, касаясь свободной рукой чужих волос, отмечая их как что-то, к чему так и хочется прикоснуться. Русые отдающие в рыжину, мягкие и густые, пальцы пропадают в них полностью, словно в вате. — Вставь его, — новый шепот отвлекает от мыслей, которые можно было бы назвать восхищением. Это тоже застает Николая врасплох, но быстро собравшись, тот лишь кивает коротко в ответ и быстро сняв с себя нижнее белье вместе с брюками, касается одной рукой чужого бедра, а второй — талии." -Кстати, зная грубый характер Ставрогина, я думаю им и в жизни то даже не поздороваться даже. Петя же капризный до ужаса. — Ты же его подруга, ха-ха!»
— Иди ко мне, — просит Ставрогин, притягивая к себе парня и сажая на свои колени, заставив обвить ногами собственную спину, — Удобно? — спрашивает у самых губ, слегка прикрыв веки. — Да, — тихо и как-то неловко произносит Пётр, прижимаясь ближе, чтобы было удобнее. Может, Где-то в подсознании Николая и бесит, что он обходится так нежно с этим парнем. «Не в первый раз же сексом трахается» — думает мужчина. А все равно сердце сжимается, когда рука полностью обхватывает чужую талию. Такой хрупкий и сразу нежный, совсем не вяжется с характером. С ним правда хочется быть осторожным. Николай подставляет член к сфинктеру, введя сначала два пальца и немного раздвинув их. — Будет больно — говори, — знает, что звучит глупо и бесится, но по-другому не может. Утыкается в чужое плечо и входит наполовину сразу, услышав в ответ почти выкрик в виде одного слова «да»." -Слушай, а как давно они так себя ведут? — М, ну Петя около года с половиной пришёл в эту компанию, так что.думаю им с самого начала было все равно.»
Смазанные поцелуи, мягкие укусы и тихие смешки о том, что на утро придется думать об отмазках. И только где-то на затворках сознания один единственный вопрос — «когда?». Когда начались эти мимолетные, незаметные для других взгляды, фразы намеренно сказанные громче, чтобы другой обязательно услышал. Когда началась эта бредовая игра в незнакомцев? — До скольки мне можно остаться? — спрашивает Пётр, свесив ноги с кровати и тихо выдохнув. — Ну, — Николай смотрит на наручные часы и немного хмурится, — Метро уже закрыто, поэтому оставайся, пока оно не откроется. — Сволочь, — смеется Пётр, оборачиваясь на мужчину, что довольно разлегся на кровати, даже не думая одеваться, — А как же вызвать такси? Николай усмехается. — Я шучу, — отвечает он и заводит руки за голову, — Вызову я тебе такси. До двух поваляйся и разойдемся. — Ага, — мычит Пётр, опуская взгляд вниз, а затем плавно переводя его на балкон, вслушиваясь, — Дождь пошел, — зачем-то произносит Пётр. Если подумать, то именно этот день продолжил их игру, но уже в большем формате. Пётр встает с кровати и надев трусы, натягивает чужую футболку, то ли не разобравшись, то ли не захотел надевать свою. Этот день далеко не начало, но значимое звено, когда простые намеки, понятные лишь обоим перешли в действие. И сейчас не грустно, просто непонятно, что будет дальше. Они ведь ни друзья, ни знакомые и тем более не любовники. Просто случайные люди, которых что-то внезапно связало. — Не любишь дождь? — заметив чужое немного хмурое выражение лица, спрашивает Николай, наконец надев трусы и подойдя к Петру. — К тебе вернулась совесть? — говоря об одежде, усмехается парень. — И не надейся, просто не хочу пугать бабушку в доме напротив, — отмахивается Николай и касается ручки балконной двери. — Она по-твоему такие большие только на грядках видела? — довольно скалиться Пётр, немного прижимаясь спиной к мужчине. Николай лишь тихо смеется, зачем-то целуя Петра в макушку и приобняв выходит с ним на балкон. — Курить будешь? — спрашивает он. — Не курю, — отвечает парень, ежась от холода, — Не простудись, жеребец, я еще планирую поскакать, — он чуть поворачивает голову и снова улыбается, невольно засматриваясь на чужие губы, держащие сигарету. — Тебе когда-нибудь говорили, что у тебя очень длинный язык? — вскинув брови, спрашивает мужчина и разворачивает к себе парня, снова обнимая за талию, словно ему слишком понравилось это ощущение, когда можешь полностью обхватить одной рукой. — И не раз, — шепчет в ответ Пётр и подается навстречу чужому лицу, осторожно вытащив изо рта мужчины сигарету и мягко целуя его губы, совсем не сопротивляясь, когда со стороны Николая чувствуется напор. Больше дождя Пётр ненавидел гром, даже побаивался слегка, правда не понимал почему и когда тот внезапно прогремел сейчас, вздрогнул и ближе прижался к Николаю, понимая, что лишь из-за поцелуя не ахнул от удивления. — Трусишка, — мягко улыбается Ставрогин, слегка посмеиваясь, совсем не обращая внимания на чужое бурчание в ответ. Снова забирает сигарету и закуривает наконец, всматриваясь в черное небо. Даже как-то странно, что именно сейчас гроза кажется самым спокойным явлением.