***
День первый. Жарче, чем вчера. Тяжёлые облака застыли на небе непрерывным ватным куском. Сатору натягивает на глаза жёлтую панамку и садится на узкий бортик песочницы. Его часы показывают примерно то же время, что и в прошлый раз. Терпения не хватает. День третий. Сатору в кофте на замке с рукавами длиннее его рук. Он пытается открыть бутылку воды с алоэ, накрывая крышку тканью кофты. Тёплый ветер проходит по ногам в шортах, и Годжо с надеждой оглядывается по сторонам. Площадка как всегда пуста. Желейные кусочки алоэ странно ощущаются во рту. День пятый. Годжо сидит на самой верхней перекладине рукохода и болтает ногами в воздухе. Маленькие розовые лепесточки плывут по воздуху и приземляются в белые волосы. Больше он сюда не придёт. День шестой. Солнечные лучи пробегаются по площадке. Качели неподвижно застыли, и даже ветер не может раскачать цепи. Сегодня никто сюда не приходил. День десятый. Небольшое сердце быстро бьётся в груди. Чувства непонятные, и оттенок безразличия едва удаётся сохранить на лице. Сугуру сидит на качели и в одном ритме кидает и ловит небольшой зелёный мячик. Песок отлетает в разные стороны, и в нём уже образовалась небольшая выемка. — Почему ты ни разу не пришёл? — Сатору перехватывает мячик в воздухе, и Сугуру поднимает взгляд. Недоумение отчётливо читается на детском лице. — Так… занят был. А ты что, ждал меня? — с ехидной улыбочкой интересуется Сугуру. — Ничего подобного, — Сатору злится. Обычно всё происходит так, как хочет этого он. — Ждал, не дождался, а теперь злишься, — продолжает черноволосый. Блондин вздыхает и идёт в противоположную сторону. Сугуру издаёт непонятный звук, означающий просьбу вернуть мячик, но Сатору не реагирует. Он доходит до скамейки и садится. Сугуру оказывается тут как тут. Достаёт из кармана какую-то пластиковую раскладушку и открывает её, начиная нажимать на кнопки, издающие мелодичный писк. Сатору внимательно смотрит в экранчик. Кривоватые существа бегают вразвалочку, сопровождая это разными звуками и выпуская светящиеся штуковины во врагов. — Это что такое? — голубые глаза бегают туда-сюда, стараясь уследить за каждым пикселем. — Что? — Сугуру не отвлекается от игры. — Ты не знаешь, что такое «Покемоны»? — Знаю, конечно. Я не совсем дикий, как ты это можешь представлять. Я спрашиваю вот про это. Сатору берёт раскладушку и тыкает на кнопки в случайном порядке, потом крутит колёсико и смотрит, как персонаж крутится вместе с ним на одном месте. Сугуру вздыхает в некотором разочаровании. — Игровая приставка. Нинтендо. Никогда не слышал, что ли? — хмыкает черноволосый. Недружелюбный писк раздаётся из динамика, и картинка складывается пополам. На чёрном экране отображаются два детских лица. Сатору вскидывает брови и переводит взгляд на Сугуру. — Я куплю новую, — обнадёживает он. — Зачем? Ты что, думаешь её забрать? — Гето, конечно, не был слишком жадным, но и вот так разбрасываться дорогими (во всех смыслах) вещами он не хотел. — Я её сломал… — тихо проговаривает Годжо. — Чего?! — максимально несерьёзно звучит голос. — Ты просто проиграл. Тебя съели, вот и всё. Дай мне. — Проиграл… — будто впервые слышит это слово. — А что надо делать, чтобы выиграть? Сугуру нажимает на пару кнопок и экранчик снова загорается, показывая ровно ту же картинку, что и пару минут до этого. Он включает какую-то панельку с собранными существами и их уровнями. Почти все улучшены до максимума. — Ну смотри, для начала нужно разобраться, против кого ты сражаешься… Сатору внимательно смотрит на шевелящиеся губы и почти не слушает. Он думает, что таких людей никогда не встречал. Что никто не показывал ему какие-то раскладушки и всяких монстриков на них, никто ехидно не отвечал на каждое его слово двумя, никто не хотел просто провести с ним время. Уже дома он найдёт в кармане тёмно-зелёный мячик, вспомнив, что забыл вернуть его. И так и оставит его на полке — на память. Потому что мало ли, когда в следующий раз он увидит этого Гето Сугуру. Но хотелось, конечно же, как можно скорее.***
Родиться с золотой ложкой во рту сразу как-то устраняет множество проблем, но кто может быть уверен, что не добавляет других? Многим хотелось быть им или хотя бы рядом с ним. И как первое, так и второе было вещью невозможной для всех. Ну или почти для всех. — Господин, Вам нельзя выходить из дому одному. Вам уже несколько раз говорили об этом. Мальчик пытается просунуть один конец шнурка в другой, сидя на полу прихожей. — Ничего я не один. Пускай смотрят из машины, только ни на шаг не подходят ко мне, — шнурки распускаются и сползают по краям кед. — Слышали? Двое широкоплечих мужчин молча стоят у стены с абсолютно безэмоциональными лицами. Голубые глаза видят, как поблёскивает лезвие ножа, прикреплённого к поясу. — Давайте я завяжу, — прислуга опускается на колени. Мальчик поднимается и ставит ногу на ступеньку, покачиваясь из стороны в сторону. — Им всё равно же. Даже не узнают, что уходил, — бормочет ребёнок и прикладывает огромное усилие, чтобы открыть тяжелейшую для него дверь. — И Вы купили, что я просил?***
— Это что… самая новая модель? — Сугуру смотрит на блестящий пластик без единой царапины и потёртости. — Ага, всего лишь тридцать тысяч, — Сатору зажимает кнопку, и игры листаются, показывая цветные иконки. Черноволосый моргает пару раз подряд, пытаясь прикинуть размер числа и количество нулей в нём. Может, он правда вместо салфеток использует купюры? Или спит на матрасе из денег… Ладно, Сугуру слишком много думал о всяком лишнем. — Подключись к моей в настройках, — Гето опускается на землю рядом с Годжо и опирается спиной на широкий ствол дерева. Он вытягивает ноги, и трава прячет их почти полностью. — Уже давно, — блондин смотрит, как персонаж Сугуру загружается в его мире. — Слушай, скоро школа… Как мы будем гулять тогда? Гето хмыкает и поднимает глаза. Чёрная машина стоит поодаль, и пристальный взгляд ощущается даже сквозь затонированное стекло. — Твои охранники очень пугают… Зачем такая безопасность? — Не знаю. Всю жизнь так было… — Сатору быстро нажимает комбинацию клавиш, создавая мощный заряд электричества и убивая несколько противников за раз. Экранчик загорается фиолетовым. — Кстати, можешь приходить ко мне. Первый дом на Береговой улице. — Как-нибудь обязательно. — Эй, ну ты чего не помогаешь, — Годжо толкает Гето плечом, привлекая внимание того к игре. — У меня почти не осталось жизней! Сугуру бросает несколько баночек с эликсиром из инвентаря и смотрит, как шкала здоровья Сатору пополняется. Гето чувствует себя очень странно. Он не хочет ничего обещать, так что просто кивает. Он знает, что это последний раз, когда он видится с Годжо Сатору.***
— И мы с Сугуру будем вдвоём вести бизнес! И никого круче нас не будет! И ещё, ещё… Все будут нам завидовать, потому что мы будем получать миллионы… миллиарды иен. В день! Сатору восторженно машет руками и почти прыгает по комнате. Дедушка с улыбкой смотрит на него, внимательно слушая и кивая. — Да, новые друзья точно пошли тебе на пользу. — Он такой классный! И с ним очень весело. И он так хорошо играет в игры… Почему я не учусь в обычной школе? Я каждый день гулял с ним, а как теперь? Глупая школа всегда всё портит. — Никуда же он от тебя не денется, — дедушка пытается успеть попасть в паузу между мыслями, чтобы хоть что-то сказать. — Никуда! — Сатору прыгает на ковёр, и тот отъезжает в сторону. Ваза с рисунком бамбука и журавлей шатается из стороны в сторону, медленно падая на бок. Звук битого стекла точно как в мультиках раздаётся в полной тишине. — Ой! Годжо закрывает рот двумя ладонями и моргает огромными глазами. Дедушка усмехается и закрывает глаза, качая головой. — Тащи каталог, новую выбирать будем.***
Сигаретный дым пролетает мимо, и Сатору морщится. Он встаёт и обходит скамейку, усаживаясь на противоположную сторону. Девушка с короткими каштановыми волосами стряхивает пепел на землю и проводит пальцами по выбивающимся прядкам. Она поправляет чёлку и упирается локтем в коленку, кидая взгляд на друга. — Прости, вечно забываю, — ухмыляется она. — Ну так и что дальше было-то? — Мы никогда больше не виделись. Девушка замирает с сигаретой, сжимая фильтр зубами. — Чё? — выпрямляется она в недоумении. — А как же бизнес? Как же там… крепкая мужская дружба?! Ты хочешь сказать, что сейчас рассказывал мне два часа про какого-то пацана из детства только для того, чтобы сказать «мы больше никогда не виделись»? О да, в этом была вся она — Иери Сёко. С ней Сатору познакомился два года назад. Тогда им было по тринадцать. И Годжо, наверное, впервые в жизни понял, что быть ребёнком влиятельных родителей не всегда безопасно. А понял он это в тот момент, когда какой-то мужик упорно убеждал его, что отец настоятельно просил отвезти его в загородную резиденцию. Его несколько расслабило, что человек, которого он видит впервые в жизни, так много знал о делах его семьи. Звал отца по имени, знал адреса всех мест, где бывает клан. Но уже потом до него дошло, что это должно было послужить тревожным сигналом. И он почти сел в машину, если бы не одно стечение обстоятельств. — Акито, придурок, тебя мама уже час ждёт! Она же сказала, чтобы ты сразу домой шёл. Годжо непонимающе смотрит, как из ниоткуда появляется низенькая девчушка и начинает его отчитывать. Его ли вообще? Имя-то не его. — Тебя разве так зовут? — с ухмылкой спрашивает мужчина и уже хочет взять девочку за плечо. Сатору не отводит взгляда от шрама у губы. А ещё он много раз видел, как блестит лезвие ножа на солнце или как пистолет оттягивает ткань. Новая знакомая оказывается не промах и тут же хватает блондина за запястье, начиная бежать по улице. Она тянет его за собой, забегая во дворы и выбирая самые извилистые пути. И блондину кажется, что это никогда не кончится, но она наконец-то останавливается у какого-то автомата с газировкой и наваливается на него, тяжело дыша. — Ненавижу. Бегать. Умираю. А-а-а, — она упирается ладонями в колени и глубоко вдыхает. — Тебе мама… не говорила, что… нельзя с такими уродами… общаться? У него же на лице… всё написано. — Наверное… — флегматично тянет Годжо. — Как видишь, ничего не случилось. Через пару лет он услышит: «Тогда мне реально была нужна твоя голова. Сейчас всё это в прошлом. И ты это знаешь». Но тогда отделаться от охраны он не мог ещё полтора года. И оно было к лучшему. Всё же на тонкой шее его голова смотрелась покрасивее. — В имя-то хоть попала? — совсем не понимает такой реакции девчонка. — Не-а, — качает головой блондин. — Годжо Сатору. — Блин! Иери Сёко — представляется она, ещё раз прокручивая фамилию. — А Годжо тот самый или просто однофамилец? — Тот самый… — Тогда понятно… Кстати, ты теперь мне должен, — с улыбочкой протягивает Сёко. — Оставь номерок, оплатишь мне обед потом. И как-то так вышло, что уже два года Годжо оплачивал обед почти каждую неделю. Она была до жути простой: обычная семья, обычная школа. Только увлечение всякими медицинскими штучками не было обычным. А ещё курить в пятнадцать тоже было не совсем нормальным. Хотя, что-то в её характере было… располагающее к такому. В общем, для Сатору Сёко стала человеком, которому он мог сказать буквально всё, о чём думал. Все семейные ссоры, все проблемы в школе, все недопонимания. А недопонимал он много. Иери отлично объясняла, как работают вещи, потому что сам Годжо не был силён в эмпатии или понимании чувств других. Это Иери привыкла к иногда (почти всегда) странным реакциям на вещи со стороны парня. А вот всем остальным было тяжело. Ему, в общем-то, тоже. — Да не просто так я это рассказывал! — возмущается блондин. — Ты ещё не поняла? — И что я должна была понять? — Сёко тушит сигарету о металлический край урны и заправляет блузку за край юбки. Годжо встаёт со скамейки и нервно мельтешит на месте. — Давай ещё раз с самого начала.***
Всю начальную и среднюю школу Сатору отучился в частной академии. Но ещё тогда он задумывался о том, как сильно ему это всё не подходит. Когда он встретил Сугуру, то сразу подумал, что этого ему и не хватало: обычного человека в его необычночеловеческой жизни. А после появления Сёко всё окончательно решилось. Именно по этой причине старшая школа была выбрана самая обычная. Ещё немного суеты с бумажками, и вот он в одном классе с Иери. Первое время Годжо даже был в восторге, потому что всё было таким непривычным: в чём-то слишком усложнённым по организации, в чём-то слишком простым по исполнению. В общем, аттракцион что надо. А ещё ему нравилась форма. В чём в чём, а в белых рубашках он смотрелся великолепно. Тем более если они куплены за пару сотен тысяч иен. Наверное, по этой причине он так привлекал чужие взгляды. — Опять этот мажорик, — смешки и шёпот проносились по коридорам. — А что она в нём нашла? Кошелёк. Сёко шла под руку с Годжо, который был выше её на три головы. — Придурки, — смеялась она. — Только дай повод. Ты в голову не бери, хорошо? Блондин внимательно смотрит по сторонам, находясь на своеобразной экскурсии. Иери тянет его в другую сторону — к переходу между первым и третьим крылом. Он проходит через третий этаж своеобразным мостиком без крыши. Вишня облетает прямо на него, усыпая всё мелкими лепесточками. — Ещё одно крыло и закончим на сегодня. Пошли лучше потом собы навернём! Как тебе идейка? — Сёко смотрит, как Сатору опирается на перила, вытягивая длинные руки. — Отличная, — отвечает блондин и прикрывает глаза. Тёплый весенний ветер гладит лицо и треплет волосы. Сатору поворачивает голову и улыбается Сёко. Та тянет ему руку и хватается за острый локоть. — Давай, надо укладываться в тайминги! — Идём, идём, — бормочет Годжо, краем глаза определяя фигуру, идущую им навстречу. — Нанами, кстати, предлагал… Сатору ничего не слушает. Всё сливается в абсолютную тишину. Только ветви деревьев шумят листвой. Довольно высокий парень проходит мимо них, кидая взгляд сначала на Сёко, а затем на Сатору. Голубые глаза цепляются за всё подряд: закатанные рукава рубашки, чёрные волосы по шею, ехидный взгляд. И странную чёлку. Сердце Годжо останавливается рядом, и он абсолютно не знает, что делать. Все детские воспоминания вываливаются наружу. — Сатору! Чего завис? — девушка хлопает в ладоши. — Будто смерть свою увидел. — Я… Мне… — голубые глаза смотрят на исчезающую за поворотом спину. — Нам надо поговорить. Старая обида растворилась за секунду, как и возможность нормально соображать. Такого он никак не мог ждать. Сатору стоит и хлопает белоснежными ресницами. Теперь он не успокоится, пока не узнает всё от и до. Кажется, это и правда была его смерть.