Часть 1
1 октября 2021 г. в 13:34
— Но как же вы так быстро, Михаил? Мы вас ждали только через неделю! — заикался, прыгая едва ли не на цыпочках вокруг рослого мужчины, Акула, теребя в руках платочек, покрытый тёмными пятнами и его потом. Массивный подбородок подрагивал, глаза смотрели снизу вверх с неизвестной ранее всем жителям Дома покорностью. Мужчина рядом был почти на две головы выше, с коротким ёжиком волос, в наглаженном костюме и с чёрной папкой в руках. Он нервно щёлкал ручкой, с раздражением смотря на директора. — А как ваш перелёт прошёл? Все было в порядке?
— Не беспокойтесь, уважаемый, — остановился проверяющий, жестом попросив Акулу замолчать. Мимо пронеслось несколько логов, торопливо и с интересом оглядывающихся на новое лицо в старых стенах. Парочка молодых ребят скрылись за дальней дверью, за которой тотчас поднялся гул шёпота, а потом в одно мгновенье всё снова стихло — они побежали дальше. Все прислушивались к грозному и серьёзному голосу и заискивающему, почти любезному попискиванию. Каждый ученик, выходящий из столовой, специально замедлял шаг, чтобы побольше узнать. — Вам ведь нечего утаивать от меня, верно? — кивнул мужчина, что-то выписывая красной ручкой на углу папки.
— Это несомненно, любезнейший, конечно, нечего! — произнёс Акула и сам удивился, насколько неуверенно и оттого чересчур быстро вылетели его слова. — Давайте я сам проведу вам экскурсию по интернату… — Акула утёр пот со лба платочком. Август выдался жарким. Лето не собиралось уступать осени, с каждым днём только поднимая отметку на термометре. В этот злосчастный четверг отметка на градусниках за окнами достигла рекордных тридцати восьми градусов. Обитатели Дома по-разному спасались от жары. Кто-то торчал в душе непозволительно долго, кто-то выпивал холодного компота в буфете больше положенного или прятался в подвале. — Пройдёмте сначала к Фазанам! — предложил Акула, направляясь на второй этаж.
Проверяющий по ходу дела задавал вопросы, порой немного странные и каверзные, и начинал лезть туда, где его совсем не ждали. Про необычные клички жителей этого интерната он слышал и ранее и почти не удивился необычному прозвищу «Фазаны». Михаил постоянно чиркал красной ручкой на бланке, и нельзя было понять, галочки он ставит или крестики. Нечитаемое выражение лица нервировало директора, и он едва не извёл себя, пока они не дошли до нужной комнаты. По бокам от двери красовались скромные надписи чёрными ручками и маркерами, а самые смелые писали свои высказывания красным детским фломастером, единственным на всю стаю.
Постучав костяшками пальцев по двери, чего прежде никогда не делал, Акула дождался удивлённого «Войдите!» и открыл дверь, впуская впереди себя Михаила.
В спальне находилось всего шесть мальчишек, настороженно замерших при виде мужчины, а у того чуть в глазах не зарябило от одинаковых чёрно-белых костюмов. Всё до неприличия блестело, кровати заправлены, стены голы, и лишь в углах можно было найти несколько фраз, написанных простым карандашом.
— Ну-с, дети, давайте сразу начнём, — Михаил прошёлся по периметру комнаты, осматривая каждую стену и внимательно вчитываясь в слова и короткие четверостишья, заглянул в ванную и туалет, посчитал на фазаньей территории огнетушители. На узких подоконниках стояли несколько симпатичных фикусов, а открытое настежь окно подпирала книга по детской психологии.
У Фазанов пахло освежителем воздуха и чистым постельным бельём. Михаилу даже стало жаль, что он топчется в грязной обуви по вымытому полу. Бледные стены украшали два ряда черно-белых фотографий. Ученики на них как под копирку: лицо повёрнуто в три четверти, а руки аккуратно сложены на коленях. — Есть жалобы или пожелания?
Несколько учеников переглянулись, взглядом указывая, что стоит говорить, а что стоит скрыть. Фазаны не были готовы к приходу комиссии, но Акула за них даже не переживал. Он был более, чем уверен, что с его любимчиками проблем не будет. В итоге за всю стаю высказался Джин. Он сказал, что ребята всем довольны. Кормят хорошо, клопов и блох в кроватях нет, никто не обижает. Директор, на такой ответ и рассчитывающий, устало выдохнул и смахнул капли пота с щёк.
Усмехнувшись, Михаил выставил в ряд несколько галочек, про себя подумав, что этот Дом явно намного лучше, чем о нём отзывались в администрации.
— Куда дальше? — проверяющий не заметил, как плечи Акулы боязливо дрогнули. Директор молил всех известных ему богов, чтобы Рыжий не соврал про генеральную уборку каждую среду. Но грязи в Крысятнике он боялся меньше всего. Это единственное в их спальне, что не способно нанести особый ущерб, но даже в этом Акула не был до конца уверен. Он открыл дверь, придержав её для Михаила, выныривая вслед за ним из спальни Фазанов.
— А дальше у нас Крысята, — с напускным спокойствием сказал Акула и проследил, как бровь проверяющего скептично поднялась вверх.
— Одни у вас Фазаны, а другие — Крысы? Это какая-то иерархия?
— Нет, ну что вы… просто клички, которые не несут в себе ничего плохого.
Мужчины пошли дальше по коридору. Михаил стал замечать все больше и больше удивительной красоты рисунков во всю стену по соседству с неприличными надписями и частушками. Окна были криво заколочены полусгнившими досками, да так, что почти не пропускали свет. Он записал это отдельным пунктом в бланке.
Чем ближе они подходили к комнате Крыс, тем громче орала музыка и сильнее были слышны голоса, сливающиеся в один, эхом разносящийся по коридорам. Все кричали: «Давай! Давай! Так его!». Инспектор замер в двух шагах от двери, взмахом руки пропустив директора перед собой, а с того уже пот градом катился. Ещё минута, подумал Михаил, и нужно будет искать им нового директора. Но почему тот так переживает? Это ведь всего лишь непослушные дети.
Акула не стал стучать, все равно ведь не услышат, а просто взялся за деревянную ручку, вымазанную чем-то жирным, и стал собираться с силами, чтобы войти в их спальню.
За секунду до того, как директор открыл дверь, из спальни кубарем вылетел рыжеволосый парень с разбитым носом, чудом не сбив с ног Акулу. Следом за ним выпнули его зелёные очки. Розовый жилет с фиолетовыми блестящими звёздочками был измят и покрыт каплями крови.
Выругавшись, он поднялся на ноги, с силой захлопнув и так покоцанную дверь. Акула, схватившись за сердце и тяжело дыша, привалился к стене, вытирая лицо платочком, который уже можно было выжимать. Он был готов порвать сорванца голыми руками, когда тот обернулся и вздрогнул, увидев Михаила. Парень резко натянул на лицо маску дружелюбия и порядочности, надев свои очки и скрыв ими наливающийся кровью синяк под глазом, вытирая запястьем кровь над губой. Он ведь даже ещё не выучил текст, который должен сказать при встрече комиссии! Акула его убьёт этим вечером.
— Добрый день, всемногопреуважаемый Михаил Потапович! — с застывшей улыбкой на губах протараторил Рыжий слащаво, схватив опешившего мужчину за руку и яростно тряся её. Мартышке и Белобрюху, тайком подсматривающим за этим через щель в дверном проёме, показалось, что от такого рукопожатия мохнатые брови, так похожие на пушистых гусениц, съедут мужчине под нос. Отлипнув лицом от косяка и шёпотом повторив свою мысль состайникам, Белобрюх вызвал в комнате волну похрюкиваний и гогота, которую не удалось сдержать.
«Какой позор! Какой срам!» — думал Акула, покрываясь пятнами.
— Рад вас видеть в нашем дражайшем Доме! Я готов лично провести вам экскурсию по нашей крепости! — учтиво предложил Рыжий и, не дожидаясь ответа, подошел к комнате и распахнул дверь. Гомон ломающихся голосов усилился, и Крыс прокричал внутрь, — Ну-ка заткнулись все! — удивительно, но его послушали. Обескураженный Михаил молча прошёл вперёд юноши, плотно прижимая к груди папку. В нос тут же забился запах приторных духов, палёного алкоголя и чьих-то грязных носков. Убийственное сочетание. Акула остановился в дверях, боясь идти дальше. Он не единожды поскальзывался здесь на лужицах чего-то липкого и спотыкался о спальные мешки.
— Так… начнём с простого… — мужчина прокашлялся, стараясь сморгнуть с глаз выступившие слёзы из-за едкого аромата. — Есть претензии, пожелания или предложения? — и тотчас пожалел, что спросил это. На него едва ли не набрасывались, наперебой выкрикивая самые разные варианты: «Мало мяса в столовой! Не дают видеться с девушками! Зимой отопления нет! Носки крадут!»
— Стоп! Стоп! — пришлось повторить дважды, потому что его попросту не услышали. В комнате продолжала играть музыка, пусть уже и намного тише, а подростки кричали всё громче и громче. Михаил обратился к Рыжему с этим же вопросом, посчитав, что он в этой стае местный авторитет.
«И правда — Крысы. Выживают в таких условиях…» — подумалось мужчине.
Рыжий как по бумажке сказал, что их всё устраивает, за что ему снова чуть не разбили нос, но драку удалось предотвратить.
— А где ваши огнетушители? — резко сменив тему, поинтересовался инспектор, стараясь ни на кого, кроме странного вожака, не смотреть. Однако другие таким приличием не обладали и нагло пялились на него, раскрыв рты. Самые смелые пытались подкрасться со спины и подсмотреть, что же он там пишет и все время чиркает.
— Огне… кто? — переспросил Рыжий, нахмурив рассечённые брови. — А-а-а, я понял. Они у нас в ванной. Да! В ванной лежат. — тут же исправился Крысёнок, даже кивнув для подтверждения собственных слов. Его состайники схватились за головы, с испугом перешёптываясь.
— Пойдёмте посмотрим, где они у вас там, — перешагивая через разбросанные спальные мешки и груды бутылок, сказал мужчина, параллельно делая у себя пометки. Мальчишки расступились перед ним, как вода перед Моисеем.
Дверь в ванную выглядела не лучше, чем входная: вся исцарапана, покрыта следами от зубов и вмятинами. Из неё торчало несколько дротиков.
Сама комнатка была три на четыре метра, и умещала в себе душ, две раковины и два унитаза, уже явно изрядно испорченных.
Михаил икнул от неожиданности, едва не наступив похрапывающему существу на длинную ногу. На грязной плитке лежало нечто со спутанными волосами, слишком короткой юбкой кислотного цвета и рваными чулками в крупную сетку. На обоих парах конечностей были отросшие розовые ногти. В левой руке он увидел бутылку с какой-то странной жидкостью желтоватого цвета. Рядом лежал ещё кто-то в одном протёртом до дырки на пятке носке.
Тихо покинув помещение, напрочь забыв про огнетушители, представитель комиссии постарался прикрыть дверь как можно тише, чтобы случайно не разбудить это.
Позади, рядом с директором, стоял Рыжий, прижав ко рту одну руку и выжидающе смотря на Михаила.
— Что ж, думаю, я достаточно увидел. До свидания, ребята. — отрешённо произнёс он, мечтая вернуться к Фазанам. Как только двери за ним и Акулой закрылись, музыку вновь врубили на полную, но даже так до них доносились взвизгивания: «Это ты брал мою зубную пасту! Получай!»
Теперь лицо Акулы было бледнее листа бумаги. Их интернат ведь могут закрыть, если будет много нарушений! Да ладно если бы просто закрыли, так ещё и его самого уволят! Директора! Нельзя оставлять этот пост ни в коем случае, он ещё не дожил до пенсионного возраста. Вот закроют их Дом, и что потом делать? Куда идти? Благо, сейчас на очереди были Птицы. Возможно они исправят ситуацию. Благоразумные и спокойные ребята, любящие комнатные цветочки и тёмную одежду.
Их «гнездо» находилось в другом крыле здания. Все стены сверху донизу расписаны различными иллюстрациями, в основном черно-белыми. Михаил шёл и с интересом всматривался в рисунки и надписи, хотя не совсем понимал их смысла. В одной цитате что-то было сказано про какую-то тропу, в другой про ежевику и потраченное время, а в третьей вообще про молочные зубы, рай и шишки.
Дверь, ведущая в спальню к Птицам была, наверное, самой адекватной на весь интернат: её всего лишь выкрасили собственноручно в чёрный цвет.
Войдя в комнату, Михаил удивился стоящей в помещении тишине. И огромному количеству растений. Они были буквально везде: горшочки с кактусами и цветками стояли на кроватях, подоконниках, прямо на полу, а по углам рос мох.
— Вы кого-то потеряли? — Михаил вздрогнул, едва не выронив ручку, резко оборачиваясь. На самой высокой ступени стремянки, почти в самом незаметном углу спальни сидел парень с длинными волосами цвета льна. В левой руке у него была наполовину пустая бутылка с непрозрачной жидкостью, а на запястье правой висела трость.
— Нет, вроде бы, — он для уверенности обернулся на Акулу, который задумчиво ковырял бородавку на подбородке. — Я из администрации, мне нужно провести комиссию в вашем интернате. Позвольте мне задать вам пару вопросов, — обратился мужчина к парню, обходя горшки и подбираясь ближе к нему. С лестницы свисали длинные стебли, доходя почти до самого пола красивыми завитками.
— Позволяю, — лаконично кивнул Стервятник, одним махом допив содержимое бутылки и спустившись на две ступени ниже, чтобы быть на одном уровне с проверяющим.
— У вас есть какие-нибудь жалобы или, может, предложения по улучшению качества жизни в вашем учреждении? — инспектор достал бланк и держал ручку наготове, но вожак Птиц явно не торопился отвечать, смакуя на тонких губах, выкрашенных чёрной помадой, сладковатый привкус алкоголя. На дне бутылки лежал уж.
— Знаете, наверное нет… — задумчиво протянул Стервятник, пронзительно вглядываясь янтарными глазами в лицо Михаила. — Грех жаловаться на руку, которая тебя кормит, — и снова замолчал. Михаил почти сразу обратил внимание на огромное количество колец и подвесок на подростке. Странно было осознавать, но ему это шло. Юноша был одет в чёрную водолазку, обтягивающую его торс как вторая кожа, в простые чёрные джинсы и массивные ботинки. Проверяющий мысленно посочувствовал Стервятнику. В такую жару ему наверняка тяжко.
— И то верно… — согласился инспектор, тайком начиная рассматривать другое содержимое спальни: под лестницей большой Птицы стояла куча бутылок, и почему-то он подумал, что это далеко не весь арсенал. Какие-то были закрыты и наполнены до самой пробки, какие-то почти пустые, но самое страшное, что привлекло взгляд — то, что в них плавает. Какие-то листики и ягодки перемежались с ужами, шершнями, муравьями и бог знает чем ещё.
Горло сдавил приступ кашля из-за сухости. Силой подавив его, мужчина задал вопрос, на который не решался ни один человек в этом Доме.
— Скажите, у вас есть вода?! Обычная, — сразу же добавил он. — Уж очень жарко здесь, — для лучшего эффекта он ослабил галстук на шее и начал обмахиваться папкой. Стервятник оживился, пытаясь сфокусировать немного замыленный взгляд на лице собеседника.
— Конечно, есть! — в руки проверяющему сунули стеклянную бутылку. Внимательно её осмотрев на наличие чего-то живого внутри, Михаил жадно присосался к горлышку. — Или вода была тут… — без прежней уверенности протянул Стервятник, подобрав с нижней ступени тару, тихо икнув и принюхиваясь к ней. Михаил замер, почти допив содержимое до конца. В желудке начал ворочаться ком, медленно пробираясь вверх.
— Боюсь спросить, а что было здесь?
— Скорпион…
— А где он сейчас? — кровь отлила от щёк.
— Лучше бы вам не знать, — Стервятник наблюдал, как бывшее содержимое настойки вполне бодро проползало между ног Михаила. Благо, они оба друг друга не заметили. Скорпион скрылся во мхе.
Передёрнув плечами от мыслей, где этот скорпион может находиться, Михаил стремительно вышел из спальни Птиц, не дожидаясь неаккуратно спрыгнувшего со своего насеста Стервятника, ковыляющего вслед за ним. Акулу мужчина увидел в отдалении. Как Михаил догадался, он ругал Рыжего, который в ответ кричал на директора, размахивая руками.
— Позвольте теперь провести вас в Четвёртую, — подхватывая мужчину под локоть и пьяно растягивая буквы сказал Стервятник. — Ой, там такие хорошие мальчики живут! Все добрые, как на подбор! И везде чисто! — Михаил со страхом постарался отцепиться от вожака Птиц, но длинные пальцы с обломанными ногтями крепко держали его предплечье. Мнительному проверяющему теперь казалось, что по нему кто-то ползёт под пиджаком.
— А-а… директор? Он с нами не пойдёт? — Михаил обернулся через плечо на Акулу, который замахнулся на вожака Крыс.
— У него есть важные дела, а мы, уверяю, справимся и без его помощи. — Стервятник утянул мужчину дальше по коридору, к неприметной двери. Рисунки и цитаты здесь отличались глубоким смыслом, который, чаще всего, лежал на самой поверхности.
— Мальчики! Разрешите войти! — позвал Стервятник, и, не дожидаясь ответа, вошел внутрь. Небольшой коридор пах чем-то странным, но это явно намного лучше, чем запах в Крысятнике. У входа лежал небольшой коврик, надпись на котором уже нельзя было прочитать, настолько он был затоптан. Михаил стоял за дверью, не решаясь проходить.
— Дорогуша! Ты чего стал так редко захаживать к нам?! — загнусавил кто-то возмущённо. — Мы тут ждём тебя, ждём, а тебя все нет и нет!
— Извини, Табаки, у меня небольшие проблемы образовались, но на этой неделе зайду, — утешительно заверил юноша. — Я по делу зашёл. В Дом заявилась комиссия, ваша комната щас идёт как раз по списку. Позволите пройти к вам и задать пару вопросов?
— Пусть заходят, почему бы и нет, — послышался другой голос.
Опасаясь чего-то невидимого и неведомого его простому уму, Михаил быстро прошмыгнул в помещение, когда услышал положительный ответ. Эта комната явно отличалась от других: в её центре стояла одна большая постель, соединяющая в себе пять или шесть односпальных коек. Слева и справа от неё стоят две двухъярусные кровати. У входа на стену облокотился Стервятник, прикрыв глаза, а рядом с ним стоял высокий парень без рук и волос. На общем ложе лежал больший состав Четвёртой, потому что, как понял Михаил из рассказа директора, это самая малочисленная стая, состоящая всего из десяти человек. На самой дальней от двери кровати лежал юноша скандинавской внешности. Он упорно старался не обращать ни на кого внимание, продолжая читать книгу. Правее от него сидел мальчик в жилетке, надетой поверх розовой футболки. Узкое лицо было вымазано чем-то чёрным. На тонких загорелых конечностях множество браслетов. Ещё ближе сидит парень с тетрадкой в руках, который сейчас внимательно рассматривал Михаила. В ворохе одеял кто-то ворочался. Рядом с дверью в ванную стоял парень в кофте, рукава которой висели едва не до колен, а сбоку от него брюнет, на горбе которого сидела ворона. На широком подоконнике восседал неописуемой красоты юноша со светло-карамельными волосами и суровым взглядом. В изящных руках покоилась маленькая книжка.
— Я не буду сильно вас задерживать, — щёлкнув ручкой, начал Михаил, мечтая уйти как можно скорее. Затылком он чувствовал взгляд молодого алкоголика, — поэтому просто задам буквально один-два вопроса и уйду.
— С радостью расскажем вам про всё, что знаем! — нараспев сказал Табаки, потянувшись всем телом и хрустнув спиной. Стервятник торчал у входа, прислонившись к стене и что-то тихо обсуждая со Сфинксом. — Живётся здесь просто отлично, только вот ощущение, будто чего-то не хватает, — начал Шакал, не дождавшись вопроса, подавшись всем телом вперёд и активно жестикулируя. Браслеты на его руках при этом забавно позвякивали. Инспектор подумал, что благоразумнее будет его сейчас не перебивать. — Днём в коридорах непривычно тихо, словно в Могильнике, а по ночам там будто кто-то бродит, но это точно не Логи! Шаги еле слышные, шаркающие, будто это существо не желает, чтобы его видели, — он понизил голос. Михаил наклонился ниже, чтобы лучше его слышать. — Будто он ходит и вынюхивает все секреты и тайны, хранящиеся между кирпичиками Дома. А потом р-р-раз! И все про всё знают! Вот как так? — Табаки резко вскрикнул эти слова. Михаил едва не подпрыгнул, испугавшись. Другие даже не шелохнулись. Эти дети вздумали с ним играть?! — Никакого личного пространства не дают! Вот даже вы — без предупреждения, без приглашения, запросто пришли в наш Дом, в нашу спальню, и допрашиваете! — от обвинения в словах Шакала проверяющий едва не раскраснелся, но это быстро прошло. Он даже не вспомнил, что не задавал никаких вопросов. На место стыда пришло раздражение. Эти мальчишки слишком многое себе позволяют! Спокойно курят и распивают спиртное, водят сюда девушек и дерутся друг с другом! — Не принесли ни подарочка, ни колечка! Невежливо!
— Знаете, наверное, мне пора, — резко проговорил Михаил, выпрямляясь. Надо поговорить с Акулой и доложить в администрацию о многочисленных нарушениях. — Уже аж четырнадцать сорок четыре на часах, я опаздываю! — добавил он, посмотрев на незаметные наручные часики. В этот момент все звуки резко пропали. Мерное тиканье умолкло. Замолчал даже Стервятник, опасливо поглядывая на Табаки. Нижняя губа парня задрожала, а глаза под завивающейся чёлкой поблёскивали.
— Что вы сказали? — еле слышно переспросил Шакал, сжимая в кулачках одеяло. Лорд на подоконнике отложил книгу, хмуро смотря на Михаила. Он знал, чем это кончится.
— Говорю, что времени уже очень много, мне пора… — в эту секунду Табаки взвизгнул, закрыв уши руками, разбрасывая вокруг себя игральные карты и пролив чей-то чай на собственные ноги, но, кажется, не замечая этого.
— Часы! Боже мой, в нашей комнате часы! — заходился в рыданиях Шакал, тряся светловолосого парня за руку и то прижимаясь к его плечу щекой, то откидываясь на подушки и дрыгая руками. — Впервые за столько лет! Моё сердце не выдержит! Пришла беда, откуда не ждали! Что ж это делается-то!
— Слепому это так не понравится, так не понравится! — обречённо причитал Горбач. — Он будет просто в гневе!
— Ещё скажите, что у вас и календарь есть! — проревел чумазый мальчишка, размазывая по щекам слёзы.
— Ну, имеется… — недоуменно подтвердил Михаил. Что же здесь творится?
— О боже! — Табаки взвыл ещё громче, чем прежде.
Чёрный закатил глаза, накрывшись одеялом с головой, которое с него тут же сдёрнул Шакал, заворачиваясь в три слоя. Рёв стал тише, но пышный кокон продолжал сотрясаться. Македонский утешительно поглаживал то место, в котором, по его предположениям, находилась голова Табаки.
— Вы что, издеваетесь надо мной?! — рыкнул инспектор, тряся своими бумагами и раздувая и так широкие ноздри. В этот момент заднюю сторону шеи будто слабо царапнули коготком. Мнительный Михаил внезапно заверещал, — Скорпион! — начиная отмахиваться от него папкой и руками, выплясывая по комнате, пытаясь сбросить с себя мерзкое существо. Он наткнулся бедром на тумбу, чудом не уронив её целиком, но скинув стопку журналов и пепельницы. Бычки оставили белые полосы и точки на его брюках и туфлях. Подросткам он сейчас напомнил быка на корриде: короткие волосы встопорщены, в глазах гнев и страх, нижняя губа оттопырена, а грузная спина тяжело вздымается.
— Это вообще-то Тень, — на грани слуха прошелестел кто-то. Рывком обернувшись, Михаил наткнулся взглядом на юнца в дверях. Он даже не обратил внимание на его слова. Низкий и щуплый, он был похож на ком пыли, до того был полупрозрачный и как будто бестелесный. Чёрные волосы раздельными прядями спадали на худое лицо. Руки были измазаны чем-то белым, а ноги по колени мокрыми.
— Ты ещё кто?! — От злости и неожиданности Михаил ткнул мальчишку углом документа в костлявую грудь. Он покачнулся. В этот момент замерло всё, словно людей поместили в вакуум из четырёх стен. Даже Шакал прекратил завывать, внимательно прислушиваясь и из-под одеял наблюдая за происходящим своими глазами-бусинками. Этот день явно может стать прародителем для баек и легенд во время Ночи Сказок.
— Слепой, ты в порядке? — аккуратно поинтересовался Сфинкс, действительно настороженный нетипичным поведением друга. Слепец будто манекен был мертвецки бледен. Капилляры в глазах покраснели. Вместо ответа он с тихим бульканьем в горле согнулся пополам, уперевшись руками в колени. Тотчас чёрную папку омыло дурно пахнущей жидкостью, а, как вишенка на торте, прямо у большого пальца Михаила возлежала дохлая мышь почти без шерсти, уже начавшая перевариваться в желудке вожака.
Тут же началась настоящая вакханалия: Лэри завизжал, сидя на втором ярусе кровати и прикрываясь подушкой, будто маленький трупик мог на него наброситься и растерзать. Лорд смачно выругался и начал в полный голос спорить с Чёрным, кто это будет теперь убирать, а Македонский пытался успокоить всех, кого мог. Горбач и Курильщик последовали примеру завтрака Слепого и прикинулись мёртвыми.
— Я прозрел! — просипел мальчишка за секунду до того, как его снова вырвало.
Михаил покрылся красными пятнами, тут же выпрыгивая за дверь, отпихивая вожака и вымазывая ногу в небольшой луже. Македонский помог Бледному добраться до двери в ванную.
— Вот он неженка, мы же только начали… — разочарованно протянул Табаки, шмыгнув носом. Сфинкс усмехнулся, подходя к распахнутому окну, становясь рядом с Лордом.
— Ты кого угодно за три минуты доведёшь, — хмыкнул Лорд, поворачиваясь лицом во двор, залитый жарким солнцем.
В этот момент из Дома как раз выскочил Михаил, а вслед за ним Акула, не понимая, что случилось за пару минут его отсутствия.
— Эй, я тоже хочу посмотреть на это! — громко оповестил Табаки, выкатываясь из одеял и кое-как взбираясь по чужим коляскам на подоконник. Солнце слепило глаза, и приходилось все время щуриться. До них долетали обрывки фраз.
— Да чтобы я ещё хоть раз сюда пришёл!.. — Михаил яростно швырнул испорченные документы в переполненную мусорку, мечтая поскорее забыть об этом дне. И помыться.
— Но, но, но… послушайте же меня!.. — жалобно лепетал директор, не поспевая за проверяющим и пытаясь ухватить его за рукав пиджака.
— Ах, как будто испанский сериал смотрю: какой накал страстей! — мечтательно сказал Табаки, расплываясь в улыбке и под давлением жарких лучей распластываясь на доступном ему углу подоконника.
Стервятник и возвратившийся Слепой деловито пожали друг другу руки, загадочно ухмыляясь.