Just say there's nothing holding you back (Просто скажи, что тебя ничто не сдерживает)

      Лань Сичень был вне себя от счастья, и как он подозревал, что Ванцзи тоже. А Вэй Усянь похоже колеблется между счастьем, шоком и смущением. Дядя выглядел явно довольным собой. Все четверо прошли в столовую, чтобы поужинать, а пока они сидели в тишине и ели свою еду, Лань Сичень вспомнил последние несколько месяцев.       В тот первый день, когда дядя Цижэнь попросил Лань Сиченя подтвердить чувства Ванцзи, он впервые по-настоящему испугался своего дяди. До этого дядя всегда заботился об их интересах и никогда не был пугающей или внушительной фигурой в жизни племянников. В этот момент Лань Сичень мог легко увидеть будущее, в котором дядя решил, что Вэй Усянь был слишком неортодоксальным еретиком и опасностью для будущего Ванцзи, и решил разлучить их. До этого Лань Сичень изо всех сил старался мягко подтолкнуть Ванцзи к Вэй Усяню, потому что, как это ни странно, они, казалось, отлично ладили, и как бы другой мальчик не отвлекал Лань Ванцзи, он делал его очень счастливым.       Но затем дядя удивил его, признав, что он уже знал о безумном увлечении Ванцзи и что он не собирался ничего делать с ситуацией, кроме как поощрять ее. Он спросил мнение Лань Сиченя о первом ученике клана Цзян, и, как только он его услышал, изложил свой план для них двоих. Это было совершенно зрелищно и очень тщательно продумано. Дядя, казалось, был полон решимости превратить Вэй Усяня в высокопрофессионального члена общества, а затем убедить Цзян Фэнмяня, что брак будет хорошей идеей, прежде чем Вэй Усянь сможет понять правду о своей привязанности, а Лань Ванцзи не сможет сдерживать все возникающие чувства.       Лань Сичень посещал некоторые из их уроков, и Вэй Усянь учился очень хорошо. В своих работах Вэй Усянь был внимателен, казалось, всегда был готов вступить в теоретический спор с дядей и впитывал новую информацию. На уроках физкультуры он был занят и сосредоточен, легко тренировался с Ванцзи и бросал ему вызов так, как это могли сделать очень немногие люди. Лань Сичень понимал, как Вэй Усянь заработал свой титул главного ученика клана Цзян, даже если он был довольно чрезмерно энергичным и несдержанным.       Помимо того, что его терпели, дядя, казалось, стал еще больше любить Вэй Усяня теперь, когда они, казалось, достигли взаимопонимания друг с другом. Дядя Цижэнь даже недавно начал хвалить Вэй Усяня Лань Сиченю, когда они разговаривали наедине. Неожиданно Вэй Усянь очень хорошо вписался в их семью. Конечно, он на это надеялся, но не видел четкого пути к этому. Он задавался вопросом, что его отец думает обо всем этом, и предположил, что дядя обсуждал это с ним. Лань Сичень был уверен, что их мать будет довольна.       В целом дядя Цижэнь добился впечатляющих успехов, сумев избежать некоторые из наиболее своенравных поступков Вэй Усяня и немного поспособствовал помолвке. У него также были очень сильные подозрения, что его дядя приложил руку к тому небольшому событию, которое они прервали перед обедом. Дядя был очень непреклонен, чтобы они пошли за Ванцзи на ужин. Это было также очень удачно, учитывая, что Лань Сичень знал, о том, что письмо с планами приезда лидера клана Цзян для официального заключения помолвки пришло сегодня утром.       Лань Сичень улыбался, глядя на свою еду, пока они вчетвером ели в тишине, хотя желание Вэй Усяня говорить и задавать вопросы было почти осязаемым. Ванцзи все это время почти не отрывал глаз от Вэй Усяня, в то время как Вэй Усянь, в свою очередь, уделял большую часть своего внимания Ванцзи, но продолжал украдкой поглядывать на него и дядю.       После обеда дядя пожелал всем спокойной ночи, Вэй Усянь сделал то же самое и быстро ушел в свои апартаменты, все еще выглядя немного смущенным. Лань Сичень вместе с Ванцзи пошли обратно к своим домам. Он подозревал, что его брату понадобится тишина, чтобы пережить этот день, так как он явно хотел уйти за Вэй Усянем.       Голос Ванцзи прорвался сквозь тишину. — Как ты узнал?       Сичень улыбнулся. — Мы с дядей очень хорошо знаем тебя. Твои чувства были очевидны. Ванцзи напрягся. — Это не было известно никому, кроме нас двоих.        — Мн. — Плечи Ванцзи расслабились. — Зачем?        — Мы хотим, чтобы вы были счастливы, — сказал Сичень. Он не мог говорить за своего дядю, хотя это наверняка одна из его причин. Лань Сичень также подозревал, что дядя Цижэнь видел в таком умном человеке, как Вэй Усянь, большой потенциал для совершенствования. Тот, кто будет полезен не только Лань Ванцзи, но и клану, и миру совершенствования в целом. Сиченя это не сильно заботило, но он понимал, какой его дядя на самом деле. Став лидером клана после отца, Ванцзи и дядя Цижэнь всегда должны были делать выбор, который приносил пользу клану сейчас и в будущем. Лань Сичень должен был полностью принять роль лидера клана после смерти своего отца и принять это во внимание, но до тех пор он не хотел смотреть на это таким образом и надеялся, что ему не придется когда-то это делать. Он просто хотел поддержать Ванцзи.       Сичень обдумывал свой следующий шаг. Он знал, что дядя уезжает на несколько дней, и, возможно, было бы неплохо вытащить своего брата и Вэй Усяня из Облачных Глубин, чтобы они могли насладиться. Дать им день, чтобы они успокоились над объявлением, которое изменило их жизнь, вдали от взглядов всех присутствующих, но все же оставаясь с сопровождающими. Эгоистично, это также означало бы, что он мог бы провести некоторое время с Ванцзи и немного лучше узнать Вэй Усяня.       Они остановились у ворот Цзинши.        — Дядя должен уехать завтра в Ланьлин на пару дней, поэтому занятий не будет. Как насчет того, чтобы выйти в город с молодым господином Вэй? — предложил Лань Сичень.       Ванцзи склонил голову.        — Прекрасно, ты хочешь спросить его или это сделать мне?       Ванцзи посмотрел на брата горящим взглядом. «        — Я сделаю это.        — Конечно, — улыбнулся Лань Сичень. Вэй Усянь был прав в одном; дразнить Ванцзи всегда было весело.

***

      На следующее утро Лань Сичень встал как обычно пять утра и принялся за утреннюю рутину, идя пружинящей походкой. Нечасто он мог найти время, чтобы провести день со своим братом, а теперь и с дополнительным бонусом в виде возможности познакомиться со своим будущим зятем в более непринужденной обстановке. Он оделся в ханьфу бледно-аквамаринового цвета и аккуратно заколол свою прическу, не желая позорить их клан, находясь в городе, своей не идеальной внешностью — в конце концов, он и Ванцзи должны были поддерживать репутацию. Завтрак прошел быстро, когда он закончил читать срочную корреспонденцию, которую ему нужно было просмотреть, отправил Ванцзи сообщение, что они должны встретиться у ворот, около девяти часов. Затем, в назначенное время, Лань Сичень терпеливо стоял, ожидая на лестнице, ведущей вниз с горы, пока не появятся его спутники.       Он услышал Вэй Усяня, прежде чем увидел его, щебечущего, как утренние птицы, прежде чем они с Ванцзи вошли в его поле зрения. Оба были без формы учеников, Ванцзи в синем ханьфу со свободными лентами, которые ему так нравились, и Вэй Усянь в черном костюме с оттенками яркого красного цвета под ним. Он отметил, что воротник Вэй Усяня был выше и немного туже, чем обычно, а волосы распущены, а на шее он заметил следы. Он находился между смущением и странным счастьем из-за них. С одной стороны, это означало, что Ванцзи не сдерживал свои эмоции в их отношениях, что было превосходно. С другой стороны, это был факт, который он никогда не хотел знать о своем брате.       Они выглядели так, будто день и ночь сидели рядом, и Сичень почему-то нашел это очень милым.        — Цзэу-цзюнь, — радостно приветствует Вэй Усянь, наконец отводя взгляд от Ванцзи и замечая стоящего у ворот. — Надеюсь, мы не заставили вас ждать.       Лань Сичень покачал головой. — Доброе утро, молодой мастер Вэй, Ванцзи. Я не ждал долго.        — Доброе утро, — согласился Ванцзи.        — А не пойти ли нам прогуляться? — Лань Сичень жестом спустился по ступенькам, и, с согласия остальных, они двинулись в путь.       Прогулка заняла у них два часа, разговоры шли в общем об учебе и некоторых рассказах Вэй Усяня о жизни на Пристани Лотоса, в основном о краже цветов лотоса и с Цзян Ванинем. Его сестра, Цзян Яньли, также занимала видное место, обычно помогая им после того, как попали в беду, или готовила для них что-нибудь теплое, когда они приходили домой промокшими и холодными.       Первые пару часов после прибытия в город они шли бесцельно, Лань Сичень позволил Лань Ванцзи прогуливаться со своим спутником и указывать на некоторые из наиболее интересных мест Цайи и пристально смотрел на всех девушек, которые окликали троих из них. Он и Ванцзи были здесь узнаваемы, и Вэй Усянь достаточно четко обозначил себя в городе, что молодые женщины были уверены, он ответит на их флирт. Сегодня они были сильно разочарованы, так как Вэй Усянь был дружелюбен, но отмахивался от их более смелых утверждений и смеялся над их вниманием, оправдываясь тем, что Сичень и Ванцзи будут слишком ревновать. Что ж, он был частично прав, только не так, как предполагали девушки. Вэй Усянь все время держался очень близко к Ванцзи, а Лань Сичень иногда ловил, как их руки касались друг друга, пока они разговаривали.       В конце концов, Лань Сичень увел их с рынка в музыкальный магазин, в котором он часто останавливался для музыкальных нужд ордена, и где Ванцзи брал новые струны для своего Гуциня. Старик, заведующий магазином, который всегда настаивал на том, чтобы его называли дядей Чжоу, поздоровался с ними троими с поклоном.        — Что я могу сделать для вас сегодня, молодые мастера? — спросил он, глядя в основном на Лань Сиченя.       Лань Сичень кивнул в сторону Вэй Усяня. — Молодой мастер Вэй ищет инструмент.        — Я ищу дицзы*, — сказал Вэй Усянь, улыбаясь старику. — Правда, я давно не играл. Мне надо просто что-то, на чем я могу потренироваться, а потом я вернусь за чем-то более профессиональным, когда игра не будет похожа на умирающую птицу.        — Мммм. — Дядя Чжоу кивнул, улыбаясь в ответ, быстро успокоенный дружелюбным характером Вэй Усяня. — У меня есть для вас несколько вариантов, — сказал он и жестом пригласил Вэй Усяня следовать за ним. — Как долго вы не играли?       Вэй Усянь задумчиво промурлыкал. — Думаю, лет пять или около того, хотя нет, я не играл около трех.       Ванцзи наблюдал за всем обменом, как ястреб, воспринимая информацию, стоя совершенно неподвижно рядом со своим братом.       Дядя Чжоу положил две дицзы на стол перед Вэй Усянем, он и Ванцзи прошли внутрь комнаты, чтобы встать поближе и посмотреть. Обе дицзы оказались хорошо изготовленными и вырезанными из двух разных видов бамбука. Тот, что слева, был сделан из темно-фиолетового бамбука и украшен цветами около мундштука**, а тот, что справа, был сделан из белого бамбука с изображениями порхающих птиц.        — Могу я? — спросил Вэй Усянь, указывая на пару инструментов.        — Конечно, конечно, пожалуйста, рассмотри их.        — Спасибо! — Вэй Усянь потянулся к более темному.       Лань Сичень закрыл глаза, чтобы прислушаться. Звук, конечно, был немного ржавым, Вэй Усянь сделал несколько заметок, чтобы снова освоить дицзы. Медленно, но верно тон выровнялся, когда он сыграл медленную мелодию, время от времени прыгая с мелодии на гаммы, чтобы проверить диапазон. У этого был глубокий древесный тембр и богатый тон большинства нот. Лань Сичень спокойно размышлял о сильных и слабых сторонах Вэй Усяня в использовании этого инструмента и о том, как он мог бы научить его, когда он остановится. Последовала пауза и легкий щелчок, когда Вэй Усянь, очевидно, поменял местами дицзы. Второй, наоборот, имел более светлый и яркий тон, что было довольно приятно. Вэй Усянь снова сыграл то же самое, мелодию и гамму, а Лань Сичень подавил вздрагивание от пронзительного тона некоторых высоких нот. Вэй Усянь снова перестал играть.        — Цзэу-цзюнь, что ты думаешь? Я склоняюсь к более темному.       Лань Сичень открыл глаза и увидел, что Вэй Усянь с надеждой смотрит на него. Он улыбнулся. — Думаю, вам больше подходит более темный.       Вэй Усянь ярко улыбнулся ему в ответ, и была проведена минута торгов с дядей Чжоу, прежде чем была согласована цена.        — Хотите кисточку для дицзы? — спросил дядя Чжоу, указывая на свою небольшую стену с кисточками и украшениями.       Вэй Усянь на мгновение взглянул на них и слегка подбросил свой кошелек с деньгами. — Не сегодня. Только дицзы, пожалуйста.       Лавочник кивнул, и деньги и дицзы начали переходить из рук в руки.        — Я хочу посмотреть на струны для гуцинь. Не могли бы вы на минутку сопроводить Вэй Ина на улицу? — мягко сказал Ванцзи.       Лань Сичень посмотрел на брата, приподняв бровь. Он знал, что Ванцзи еще долго не будет нуждаться в новых струнах, он недавно купил новые, и его брату они очень понравились. — Конечно.       Ванцзи кивнул и подошёл к секции, посвящённой гуциню.       Когда он закончил, Вэй Усянь посмотрел между ними, заправляя дицзы за пояс, а Лань Сичень поманил его ближе и объяснил ситуацию.        — О, мы можем взглянуть на некоторые киоски, пока ждем, — сказал Вэй Усянь и радостно последовал за Лань Сиченем, лишь однажды оглянувшись на Ванцзи.       Пара бродила минут десять, Вэй Усянь порхал по нескольким прилавкам, пока их хозяева взывали к его покровительству, юная леди у прилавка за гребнями привлекала наибольшее внимание, когда он слегка коснулся нескольких из них и тихо заговорил с ней. Лань Сичень оглядел несколько собственных прилавков, несколько молодых девушек ярко улыбались ему. В конце концов он купил небольшую фарфоровую птичку, которая, как ему казалось, может понравиться дяде Цижэню. Затем Ванцзи снова оказался рядом с ним.        — Все хорошо? — спросил Лань Сичень, и Ванцзи кивнул. — Тогда пойдем обедать.       Они обнаружили, что Вэй Усянь взглянул на сладости из сахарной ваты, его лицо загорелось от предложения пообедать, и Лань Сичень направил их троих в ресторан, который, как он знал, понравился Ванцзи. Усевшись, он заказал блюда, которые они обычно брали, а затем вопросительно посмотрел на Вэй Усяня.        — Что-нибудь по-настоящему острое, пожалуйста.       Официант дал ему несколько вариантов, которые он быстро выбрал, и вскоре они остались одни, ожидая прибытия еды.       — Как к вам в последнее время относились на занятиях дяди, молодой мастер Вэй? — спросил Лань Сичень, наблюдая, как Ванцзи подает им обоим чай.        — Мн, действительно хорошо, — сказал Вэй Усянь, кладя флейту рядом со своим мечом на стол. — Думаю, я почти освоил ход, над которым мы работали, — я не знаю, как ты это делаешь так легко, Лань Чжань. Я также с нетерпением жду ночной охоты с Учителем Лань, когда он вернется, у меня были некоторые мысли по этому поводу. Кроме того, я думаю, что я почти подошел к концу ваших текстов о талисманах.       Лань Сичень улыбнулся. — У нас закончатся книги для вас в библиотечном павильоне?       Вэй Усянь засмеялся, а затем задумался. — Еще нет, но, может быть, когда-нибудь.       Вэй Усянь и Лань Ванцзи на короткое время погрузились в тихую беседу об отчете о ночной охоте, который дядя велел им прочитать вчера. Лань Сичень тихо сидел и слушал, они двое быстро поспорили о том, как, по их мнению, следует поступать с духом, но в конце концов договорились о нескольких вещах и перешли к следующему пункту. Затем прибыла их еда, и над столом воцарилась тишина: Лани, потому что это было необходимо, Вэй Усянь, потому что его глаза загорелись на ярко-красные тарелки, поставленные перед ним, и потерял всякое ощущение окружающей обстановки, когда он погрузился в них.       Оба они с ужасом смотрели, как Вэй Усянь добавил еще масла чили в свою миску. Он начинал понимать, почему молодой человек обычно жаловался на еду в Облачных Глубинах. Для него это должно быть ничто по вкусу, если предположить, что он сможет попробовать что-нибудь после того, как съел столько специй. Лань Сичень подумал, что у него слезятся глаза от одного взгляда.       Вэй Усянь издал легкий счастливый стон, кладя еду в рот, Лань Сичень хотел бы, чтобы его брат не смотрел на него так в общественных местах. Он был так рад, что Ванцзи был счастлив.       Некоторое время они оставались сидеть после еды, тихо разговаривая, попивая еще чая, прежде чем Лань Сичень оставил деньги, игнорируя протесты Вэй Усяня, что он может заплатить за себя, и они снова отправились в путь.       Они бродили по улицам около часа, медленно возвращаясь к выходу в Облачные Глубины, по мере того как солнце садилось все ближе к горизонту. Он услышал громкий лай и повернулся к тому месту, где владелец рыночного прилавка пытался вытащить собаку из своего прилавка. Судя по тому, что смог сказать Лань Сичень, этот человек привязал свою собаку к прилавку, но из-за своего волнения и слишком большой длины веревки обернулся вокруг стола. Лань Сичень невольно рассмеялся, наблюдая, как этот человек борется со своей собакой и пытается заставить ее повторить свои шаги через лабиринт веревок.        — Вэй Ин? — раздался сзади обеспокоенный голос Ванцзи.       Лань Сичень обернулся и увидел Вэй Усяня с белым лицом, широко раскрытыми глазами и цеплявшимся за Ванцзи, как будто от этого зависела его жизнь. Лань Сичень сделал неудачный шаг вперед, годы инстинктов отреагировали на страх молодого человека и быстро огляделись в поисках угрозы. Не найдя ничего, он снова сосредоточился на паре, Вэй Усянь отчаянно шептал что-то Ванцзи и явно трясся. Ему показалось, что он уловил слово «собака», а затем Ванцзи взял Вэй Усянь за руку и начал вести его к набережной. Лань Сичень последовал за ним на небольшом расстоянии, оставаясь бдительным на случай, если он упустил что-то важное.       Вскоре все трое оказались в более тихом районе города, недалеко от воды в канале. Ванцзи убедил Вэй Усяня сесть на лестницу, чтобы собраться с силами, Ванцзи даже сел на землю рядом с ним.        — Ты в порядке? — спросил Лань Сичень.       Вэй Усянь рассмеялся нервным и хрупким смехом и ответил:        — Да, конечно. Теперь все в порядке.        — Вэй Ин, — настаивал Ванцзи.        — Лань Чжань, — парировал Вэй Усянь, вздергивая волосы.       Лань Сичень тихо заметил, как большой палец его брата поглаживал тыльную сторону руки Вэй Усяня, где они все еще держали друг друга. Вэй Усянь постепенно расслаблялся, глядя через воду, нехарактерно тихо, но наклоняясь к Ванцзи. Лань Сичень воспользовался моментом, чтобы спуститься к краю воды в нескольких шагах от них, давая им обоим немного места.       После долгого вздоха тишины голос Вэй Усяня легко разнесся на ветру.        — Может быть, прошел год или два между смертью моих родителей и тем, что дядя Цзян нашел меня, — тихо сказал он Ванцзи. — Может быть, и больше, и все это время я жил на улицах Илин. Собаки были очень агрессивны ко мне.       Лань Сичень знал об этой ситуации. Но никогда не считал, что между этими двумя событиями был такой большой разрыв, но тогда он знал о таких вещах только благодаря общепринятым знаниям и сплетням.        — Наша мама тоже мертва, — тихо признал Ванцзи, когда Вэй Усянь снова замолчал, и Лань Сичень почувствовал, как его сердце сжалось. — Отец в уединении. Мы его не видим.       Ах, этот разговор определенно не предназначался для его ушей. Лань Сичень воспринял это как сигнал уйти и наблюдать с вежливого расстояния, чтобы он мог легко видеть их обоих, но не подслушивать их разговор. Он позволил себе устроиться в удобном месте у ближайшего здания.       Пара тихо разговаривала, по-прежнему соединенные руками, обмениваясь словами в тусклом свете дня. Он отвел взгляд, когда Вэй Усянь придвинулся ближе к Ванцзи и положил руку ему на плечо, казалось, чувствуя себя комфортно. Ванцзи всегда так нервничал из-за физического контакта с другими после смерти их матери. Он позволял Лань Сиченю иногда прикоснуться к нему, и он чувствовал себя глубоко любимым за этих маленьких уступок, связанные с поправкой налобной ленты своего младшего брата или причесыванием его волос. Лань Сичень никогда не думал, что Ванцзи так захочет впустить другого человека в свое пространство, как он впустил Вэй Усяня. Лань Сичень не мог выразить словами, сколько облегчения лилось через него каждый раз, когда он видел, как Вэй Усянь прикасается к его брату. По большей части. В последнее время к некоторым из касаний было примешано немного больше смущения.       Оставив их говорить, но оставаясь в пределах видимости, он начал осматривать еще несколько киосков, интересовался одним из ближайших книжных киосков и пролистал несколько, прежде чем выбрать пару для покупки. Ему нравились более популярные приключенческие истории, которые продавали уличные киоски. Ему конечно нравились тексты в Облачных Глубинах, но иногда ему хотелось прочитать что-нибудь легкое и глупое. Помогло то, что Не Минцзюэ тоже наслаждался историями, а Лань Сичень одалживал их серьезному человеку под предлогом кланового бизнеса. То, что он только что услышал о превращении короля в птицу, похоже, ему понравится.       Он оглянулся, чтобы проверить нет ли кого вокруг — ох, это было недопустимо.       Сичень подошел и откашлялся. — Ванцзи, молодой мастер Вэй, я думаю, нам пора возвращаться домой.       Пара разошлась, Вэй Усянь воспользовался моментом, чтобы убрать руку с волос Ванцзи, а Лань Сичень позволил ему сохранить вид величия, притворившись, что не видит этого. Ванцзи снова выглядел очень рассерженным из-за того, что его прервали, а Лань Сичень подавил улыбку. Он молча заметил ярко-красную кисточку с маленьким резным нефритовым жетоном, теперь прикрепленным к дицзы Вэй Усяня, и новый гребень в волосах его брата, на который Лань Сичень почти наверняка видел, как Вэй Усянь смотрел раньше.       Эти двое.       Они пошли обратно к Облачным Глубинам, Лань Сичень шел впереди, Лань Ванцзи и Вэй Усянь следовали за ним, последний тихо говорил о том, что приходило ему в голову, в то время как Ванцзи внимательно слушал и время от времени вмешивался. Когда они вернулись к воротам, рассказал им все, что только можно было.        — Ванцзи, не мог бы ты вернуть эти вещи в мою комнату? — попросил Лань Сичень, передав своему брату предметы, которые он приобрел в городе. Лань Ванцзи посмотрел на своего брата и Вэй Усяня. — Не волнуйтесь, я составлю компанию молодому мастеру Вэю.       Выражение лица Ванцзи наводило на мысль, что он действительно беспокоился, но больше о том, о чем Сичень планировал поговорить с Вэй Усянь самостоятельно, чем о том, что Вэй Усянь остался один. Несмотря на это, Ванцзи кивнул, взял предложенные предметы и направился к жилому району семьи, Лань Сичень улыбнулся ему вслед.        — Итак, молодой мастер Вэй, у вас теперь есть дицзы. Вы все еще хотите научиться у меня музыкальному совершенствованию? — спросил Лань Сичень, глядя на инструмент, заправленный за пояс Вэй Усяня.       Лицо Вэй Усяня загорелось, его рука собиралась положить руку на дицзы и рассеянно теребить висевшую там кисточку. — Конечно!       Лань Сичень улыбнулся в ответ. — Замечательно, я поговорю с дядей, чтобы узнать, сможет ли он избавлять тебя от своей опеки раз в неделю.        — Спасибо, Цзэу-цзюнь, я с нетерпением жду этого, — сказал Вэй Усянь и подарил ему, возможно, самый искренний поклон, который он когда-либо видел от молодого человека.        — Пожалуйста, зовите меня Сичень, — ответил он, предлагая взамен собственный лук.       Это, казалось, остановило Вэй Усяня. — Вы уверены?       Лань Сичень улыбнулся. — Да, вы все-таки мы должны быть семьей.       Вэй Усянь сжал губы и кивнул. Он начал выглядеть немного грубовато.        — С тобой все в порядке, молодой мастер Вэй?       Вэй Усянь встряхнулся, ярко улыбаясь Лань Сиченю. — Да, извини, тогда, пожалуйста, назови меня Усянь.        — Конечно.       Пауза.        — Ой, еще проблема с водной бездной?       Лань Сичень замолчал на секунду, прежде чем ответить:        — Да, это по-прежнему проблема. А что ты хотел?        — У меня были некоторые мысли по этому поводу, — сказал Вэй Усянь. — Итак, я упомянул, что много читал о талисманах и думаю, что нашел способ справиться с проблемой, не осушая озеро, хотя это может занять некоторое время.        — Мысли?        — Ага, ну, — замолчал Вэй Усянь, теребя свои потайные карманы, прежде чем нахмуриться, — у тебя есть какие-нибудь бумаги?        — Нет, нету. Почему бы нам не обсудить это в другой день, Усянь, — сказал Лань Сичень, улыбаясь и кладя руку на плечо Вэй Усяня. — Может быть, ты принесешь свои записи в класс дяди, когда он вернется? Я тоже могу присутствовать, и вы можете представить свою идею нам обоим.        — Наверное, это хорошая идея. Хорошо, я сделаю это. — Вэй Усянь начал задумчиво бормотать себе под нос, потирая пальцем нос, прежде чем замер. — Ах, извините, я отвлекся. Вы хотели еще чего-нибудь?       Лань Сичень покачал головой. — Нет, я просто хотел побыть с тобой, чтобы мой брат не смотрел на меня за то, что я тратил твое время.       Вэй Усянь рассмеялся, прежде чем он быстро закрыл рот. — Извините, извините! Он немного этим переусердствует, правда? Ах, как мило.        — Ты ему очень нравишься.        — Он так сказал? — Вэй Усянь улыбнулся про себя.       Лань Сичень почувствовал, как его грудь снова наполнилась тяжестью. — Я прошу вас, как старший брат Ванцзи, позаботиться о его сердце ради меня, — сказал Лань Сичень. — Я так понимаю, он рассказал тебе сегодня о наших родителях?       Вэй Усянь кивнул.        — После смерти нашей матери Ванцзи проводил весь день, сидя перед ее домом в ожидании ее. Он делал это в течение многих лет после этого, всегда надеясь, что она вернется, независимо от погоды и даже после того, как он знал, что она никогда не вернется. — Он остановился, чтобы посмотреть на Вэй Усяня, который внимательно слушал. — Мы, Лани, отдаем свое сердце только один раз, и мы отдаем его целиком, Ванцзи чувствительней, чем другие. Пожалуйста, позволь мне убедиться, что он сделал правильный выбор. — Лань Сичень надеялся, что он смог передать серьезность Вэй Усяняю       Вэй Усянь торжественно кивнул, и на мгновение над ними повисла тишина. Он сжал губы, а затем спросил:        — Так, это ты убедил Учителя Ланя насчет нас?       Лань Сичень улыбнулся. — О нет. Все это было идеей дяди, я просто согласился с этим.        — Хм. — В наступившей тишине прозвенел звонок. — Ах, ужин. Мы должны…?        — Пойдем вместе, — согласился Лань Сичень, и они пошли к столовой, его сердце стало намного легче, чем за долгое время. — Ты также можешь сегодня вечером потратить некоторое время на медитацию и исцеление, Усянь, — добавил он.        Вэй Усянь искоса посмотрел на него, а Лань Сичень похлопал его по плечу. Вэй Усянь моргнул, покраснел и кивнул.