— Приятного аппетита, братишка, — Тори ласково улыбнулась и поставила перед сидящим за столом Кейджи, где он делал заданные ему уроки, тарелку с онигири. — Оторвись от учёбы, пожалуйста, и поужинай, я старалась.
— Я очень ценю твою заботу, Ри-Ри, — закончив записывать решение последнего примера по математике, парень отложил тетрадь в сторону, пододвигая тарелку с его любимой едой поближе. — Спасибо.
Девушка лишь вновь ласково улыбнулась, присаживаясь напротив, но к еде она так и не притронулась. На немой вопрос младшего брата, который, заметив это, оторвался от своего ужина, ответила лишь, что уже успела перекусить. Кейджи, приняв это за нормальный ответ, кивнул и вернулся к трапезе, пока его не отвлёк его мобильный телефон. Протянутую руку остановил мрачный взгляд карих глаз и короткая фраза о том, что «все развлечения после ужина».
После сегодняшней тренировки, во время которой девушка достаточно серьёзно травмировала плечо, когда попала под давление тяжёлого форварда, Тори была сама не своя. Ей хотелось рвать и метать, в груди росло желание вырвать все волосы девчонке, что решила так грубо с ней играть, забывая о правилах. Но ещё больше брюнетку взбесил тот факт, что тренер Ширади сначала закрыл на это нарушение глаза, а потом и вовсе посадил Акааши на скамейку, когда та стала выяснять отношения. Чуть позже, во время перерыва, от Каринами она узнала, что её обидчица была племянницей тренера, поэтому дождаться от него наказания в сторону той швабры, как обозвала её для себя Тори, было просто нереально. С самой Шиуши Тори сыгралась достаточно быстро, вспоминая все их совместные фишки и жесты. Игра пошла быстрее, интереснее и азартнее, но некоторым это пришлось не по нраву.
Именно поэтому тяжёлый форвард, которую звали то ли Лихинаки, то ли Лихиваки, Акааши так и не запомнила, часто фолила в сторону брюнетки, не давая ей возможности нормально играть — она пыталась давить на неё, подминая ту под себя. Однако закончилось это всё тем, что уже после тренировки, когда девушки вновь сцепились, начиная достаточно громко выяснять отношения, между ними неожиданно вклинился Бокуто, который прекрасно всё видел с трибун. Одарив то ли Лихинаки, то ли Лихиваки тяжёлым взглядом своих золотых глаз, волейболист аккуратно приобнял Акааши за плечи и повёл в сторону её брата, по пути что-то приговаривая о том, что та блондинка не достойна внимания.
— Бокуто-сан спрашивает, как твоя рука, — неожиданно произнёс Кейджи, заставляя Тори вынырнуть из вороха мыслей и воспоминаний и поднять взгляд на брата, который уже доел свой ужин и держал в руках телефон. — Что мне ему ответить?
Акааши-младший видел, что девушке достаточно больно даются некоторые действия, да и рукой она особо не дёргала, благо та была не её рабочей. Как оказалось, как и для волейбола левая рука была чем-то поистине невероятным, так и для баскетбола. Когда в команде средней школы узнали, что Акааши левша, тренер был очень рад, ведь это означало, что на позиции нападающего у них будет максимально непредсказуемый игрок. Как позже оказалось, Тори была способна и на защиту, а про её меткость, которая была отточена сотнями часов тренировок, не стоило даже говорить. Девочка оказалась неописуемым подарком небес для тренера средней школы, которая только благодаря Акааши начала ездить на соревнования и играть тренировочные матчи с другими школами. Позже, когда Тори уже заканчивала среднюю школу, тренер связался со своим старинным другом, который тренировал юниоров, и предложил взглянуть на девочку. Тренер Изунами крепко ухватился за брюнетку, видя её способности, а также непомерное желание работать и узнавать что-то новое. Так тогда ещё малышка Тори попала в хорошую команду, под управлением сенсея, который не утруждался, красавиц шибко не жалел и практически высасывал из них все силы. Но по итогу, это как давало, так и продолжает давать свои плоды, плоды невообразимого качества — сейчас у тренера Изунами был десяток красавиц, которые могли посоперничать даже с американками, которые славились на весь мир своим баскетболом.
— Со мной, в принципе, всё хорошо, — аккуратно разминая правое плечо пальцами, пробормотала девушка. — Можешь передать ему моё спасибо ему за беспокойство.
— Удивительно, что он не пришёл узнать об этом лично или не напросился к нам на ужин, — спокойно произнёс Кейджи, параллельно печатая своему капитану ответ. — Странно даже как-то.
Ужин был съеден, уроки сделаны, а посуда помыта, поэтому брат с сестрой разбрелись кто куда. Пока Тори отдыхала и готовилась ко сну, между ребятами завязалась переписка, но долго Акааши не выдержал и пошёл в сторону комнаты, в которой жила сестра. Бокуто начал всё чаще и чаще задавать вопросы про его сестру, поэтому парень, долго не думая — вообще не думая, — решил, что проще отдать телефон Тори, и пусть они там переписываются. Протянутый братом гаджет Тори встретила приподнятой в недоумении бровью, но всё же взяла его в руки, начиная читать открытую переписку. Последнее сообщение от аса Фукуродани заставило её громко рассмеяться и, всё же не выдержав, баскетболистка отправила ответ.
Бокуто-сан
«Акааши, почему твоя сестра такая красавица?»
«Бокуто, я польщена, но ты мог бы сказать мне это в лицо, а не выговариваться бедному Кейджи.»
— Кажется, я его сломала, Кейджи, — выходя из комнаты, которую недавно покинул и её брат, она двинулась в сторону гостиной, из которой слышались какие-то звуки. — Он не отвечает уже минут десять.
— Спасибо, Ри-Ри, — вздохнул парень, поднимаясь с дивана и забирая из протянутой руки свой телефон. — Ты обеспечила мне спокойный сон этой ночью.
— Моя тихая гавань и оплот спокойствия, — улыбнулась Тори и тут же нырнула в объятия, которые раскрыл для неё Кейджи. — Как же я люблю тебя, брат.
Пускай, Джи-Джи был младше её на год, но иногда казалось, словно он уже оканчивает институт — его спокойствие и рассудительность, а также некое хладнокровие, с которым он относился буквально к каждому делу, что не касалось его семьи и любимой сестры, делали его старше своих лет. Да, он не выглядел как парень лет двадцати пяти, но сила и уверенность, которые он излучал, давали сто очков вперёд любому взрослому. И часто Тори в разговорах с братом находила своё успокоение — она постоянно созванивалась с ним, когда жила в интернате и усердно тренировалась, рассказывая обо всём, что с ней происходило, а Кейджи нередко комментировал её поведение или же слова других. Как брат и сестра, они стояли рядом, но смотрели в диаметрально противоположные стороны, однако от этого им всегда было интересно услышать мнение друг друга. Каждый из них мог с лёгкостью «наставить на путь истинный», если другой начинал что-то вытворять или ловить хандру.
В дверном замке провернулся ключ, а после открылась дверь, давая возможность брату и сестре, которые всё так же стояли посреди гостиной и обнимались, увидеть старшую чету Акааши. Удивлённо глядя на своих детей, Акааши-сан, сняв обувь и лёгкую курточку, прошла вглубь комнаты и улыбнулась. Она была так счастлива, когда дочь позвонила ей и сообщила радостную новость — Тори останется на год жить под боком и будет учиться в нормальной школе.
— Я так рада, что ты вернулась домой, Тори, — улыбнулась женщина и почти сразу же рассмеялась, когда её дети отпрянули друг от друга и кинулись с объятиями в её сторону. — Ох, любимые мои, раздавите маму.
— Пап, присоединяйся, — в голос произнесли Кейджи и Тори, а потом, переглянувшись, громко рассмеялись.
После семейных объятий, школьники отпустили уставших родителей ужинать, а сами разошлись по комнатам, готовясь к новому учебному дню — у Кейджи была утренняя тренировка в зале, а у Тори из-за тёплой погоды её сделали на улице. Баскетболистка любила игры на свежем воздухе, когда ветер треплет собранные в хвост волосы, остужает разгорячённую напряжённой игрой кожу. Когда Тори играла, она ловила от этого нереальное наслаждение, даже если кто-то и пытался ей помешать. Здоровое соперничество с сильными противниками даже подстёгивало девушку работать на износ, но достаточно часто это не заканчивалось ничем хорошим — брюнетка умудрялась получать травмы с завидной регулярностью, а в средней школе после одного неудачного броска из трёхочковой зоны не совсем правильно приземлилась на толчковую ногу и подвернула её, выбыв из тренировочного процесса практически на два месяца. Во всём была виноват противник — другая девочка толкнула её, когда Акааши была в воздухе, но судья этого, к сожалению, не видел.
Но Тори продолжала даже во время запрета врачей держать мяч в руках. Казалось, что если она отпустит его хоть на мгновение, то навсегда потеряет с ним связь, перестанет чувствовать его, как продолжение своего тела. К счастью, тогда на восстановление девушка была отправлена домой, под крыло заботливых родителей и любящего брата, который, не забросив школу и волейбол, взял практически всю ответственность за сестру на себя. И именно он помогал ей в тайне от родителей, которые, естественно, были против чего-то такого, добраться до баскетбольного кольца в соседнем дворе, чтобы сестра могла немного позаниматься. Он поддерживал её во время того, как она тренировала броски с места, каждый раз ходил за мячом, чтобы Тори не нагружала свою ногу, а домой нёс сестру на руках, пока та с улыбкой сопела ему в плечо. Между ними были очень тёплые и доверительные отношения, которыми дорожил каждый — всегда приятно знать, что в мире есть человек, который всегда встанет на твою сторону и поддержит в трудный момент.
И Тори любила его за это ещё больше, ведь Кейджи был братом, о котором можно было только мечтать.
— Я так люблю тебя, братишка, — Тори обнимала брата крепко, целовала в щёку и прятала нос в сгибе шеи, пока сам парень гладил её по волосам и спине, изредка даря короткие поцелуи в макушку.
И эти поцелуи в купе с крепкими объятиями говорили о любви волейболиста куда ярче, чем самые громкие речи и клятвы. Таков был Кейджи, для которого поступки всегда были важнее слов. Но изредка он всё же награждал свою сестру ответной широкой улыбкой и тихим.
— Сберегу.
