Слабость Бокуто

      Меланхолия и полнейшее отсутствие желания что-либо делать накрыли Тори совершенно неожиданно и с головой. Практически в самый разгар последней тренировки перед сборами. Уже завтра рано утром они вместе с Каринами поедут в лагерь на базе какой-то школы, где пробудут две недели. Продолжительные тренировки с перерывами только на сон и еду раньше разжигали в сердце девушки какие-то нереальные эмоции, но сейчас этого всего не было. Брюнетка просто встала в штрафной зоне, смотря сначала на кольцо, а потом на оранжевый мяч у себя в руках, и никак больше не двигалась. Каринами, которая за несколько лет совместной игры успела достаточно хорошо изучить Акааши, лишь настороженно хмурилась, но пока ничего не предпринимала. Она впервые увидела лёгкого форварда в таком состоянии, поэтому даже не знала, что именно нужно сказать, чтобы хоть как-то исправить ситуацию.       Тренировка волейбольного клуба закончилась час назад — они тренировались перед ними, — поэтому шатенка сделала вполне логичный вывод о том, что младший брат Акааши уже ушёл домой вместе с Бокуто. Но, как оказалось, вывод был неверным — в момент крайнего отчаяния Кари дверь в зал открылась, являя баскетболисткам сеттера волейбольной команды, за спиной которого стоял улыбающийся капитан сов. Выдохнув с облегчением, распасовщица поспешила к Акааши-младшему, чтобы рассказать ему о недоразумении с его сестрой. — Акааши, какое счастье, что ты ещё здесь, — с улыбкой начала Каринами, подбегая к парню, который в удивлении поднял брови, но никак больше себя не выдал. — Что-то случилось с моей сестрой, Кари-чан? — Кейджи вздохнул, уже приблизительно догадываясь, что могло так взволновать эту девушку, но решил всё дождаться объяснений. — Да, твоя сестра, — распасовщица махнула рукой в сторону одиноко стоящей у кольца брюнетки, которая так и не сдвинулась с места, и покачала головой. — Она сегодня сама не своя, будто хандрит. Я её такой никогда не видела.       Скинув с плеча свою сумку, сеттер Фукуродани после разрешающего кивка от тренера направился в сторону своей сестры, которая выглядела, мягко говоря, не очень. Янтарный взгляд был затуманен, выдавая свою хозяйку перед братом с головой — Тори вновь ушла в мир самоанализа и дальнейшего самокопания. Такие моменты наступали крайне редко, но они всё же были, поэтому Кейджи уже знал, какие слова нужно сказать, чтобы вытащить свою сестру из той дыры, куда она сама себя засунула.       Однако, парень и слова не успел сказать, как на Тори налетел отчего-то радостный Бокуто и начал что-то увлечённо и быстро рассказывать. В удивлении вскинув брови, Акааши стал свидетелем того, как постепенно его сестра начала выходить из дум, реагируя на голос волейболиста. Котаро, который словно не обращал внимания на то, как он влияет на девушку, продолжал распинаться, рассказывая что-то про завтрашний отъезд в лагерь, про две недели постоянных тренировок с сильными соперниками. Парень называл чьи-то имена, упоминал каких-то неизвестных для Тори воронов, которые, как выразился сам ас Фукуродани, снова в строю, рассказывал о том, как выглядит школа и сколько там залов для тренировок, а потом резко встряхнул девушку за плечи, заглядывая в её уже осмысленные глаза. — Неужели из-за каких-то беспочвенных загонов ты хочешь всё это пропустить? — Впервые Тори увидела такой серьёзный взгляд у всегда весёлого Бокуто, а весь его вид излучал уверенность во всём: в себе, в ней, в словах, которые он произносил. — Заканчивай распускать нюни и наматывать сопли на кулак, Тори-чан. Ты лучшая девчонка из всех тех, кто играет в баскетбол. Ты должна подавать пример, а не капать себе на мозг тем, что у тебя что-то не получается. Думаешь, я с первого раза стал по мячу попадать? Я и сейчас могу умудриться промазать, однако не корю себя за это, а продолжаю идти вперёд. — Бокуто-сан, а ты точно про себя сейчас говоришь? — Акааши решил подать голос, когда ересь про аса Фукуродани стала переливаться через край его практически бездонной чаши терпения. — А кто вечно загоняется, если у него вдруг не получается какой-то удар? Слышала бы тебя твоя команда, капитан, потом устал бы закрывать им рты. Застебут же.       Тори не удержалась и громко начала хохотать, смотря на пристыженного Бокуто, который явно не знал, что сказать вице-капитану в своё оправдание, и на хмурого Акааши, который внимательно посмотрел на девушку и едва заметно улыбнулся ей. С Бокуто брюнетка пришла в себя ещё быстрее, чем умудрялся вывести её из загонов Кейджи, чему тот был весьма рад, пусть и каплю удивлён. Ас Фукуродани был тёмной лошадкой, даже если Акааши и считал про себя, что уже достаточно хорошо изучил его, чтобы предугадать тот или иной загон — удавалось это процентах в семидесяти случаев, а в остальных приходилось импровизировать. Однако, в обширных способностях поднятия боевого духа у Котаро сеттер Фукуродани никогда не сомневался — ас всегда мог найти пару хороших и правильных слов, однако сам часто нуждался в таких же словах, хоть и не показывал этого. — Хей, Акааши, нельзя так жестоко, — брови Бокуто выстроились домиком, а золотые глаза хитро блеснули. — Вот возьму и снова обижусь на тебя, как это было в том году. Напомнить, каких люлей тебе отвесил тренер Такаюки? — Тогда в лагере на мою помощь можешь не рассчитывать, Бокуто-сан, — Кейджи развёл руками, сведя брови к переносице и начиная играть с капитаном в гляделки. — Не думаю, что Кенма оторвётся от приставки и пойдёт тренироваться сверхурочно. Из Карасуно сеттеров тоже на такое не подбить. — Ты чрезвычайно жесток, — Котаро недовольно отвёл взгляд в сторону, а потом перевёл его на стоящую рядом брюнетку. — Тори-чан, ты же не будешь так жестока со мной? И вообще, твоего брата нужно как следует наказать, а то он что-то слишком расслабился.       Закашлявшись, Акааши резко перестала смеяться, буквально уставившись на стоящего рядом с ней Бокуто, который уже с привычной улыбкой смотрел на неё, сияя своими необыкновенными золотыми глазами. Вслух задавшись вопросом о том, за что же наказывать её любимого брата, Тори в ответ услышала лишь заливистый смех с ухающими нотками. Лицо Котаро в этот момент преобразилось буквально до неузнаваемости — он больше не казался серьёзным капитаном, смелым лидером и парнем, которому уже есть восемнадцать. Вместо него перед Акааши стоял весёлый мальчишка, от которого ничего, кроме забавного смеха и не услышишь. Но пояснений девушка всё же дождалась, пусть и пришлось ждать, пока волейболист успокоится. — Я не такой любимый, что меня можно безнаказанно, да и вообще, просто обижать? — Ас Фукуродани лукаво улыбнулся, внимательно следя за реакцией девушки, но Тори и двух слов не смогла связать, поочерёдно глядя то на Кейджи, который и сам такого явно не ожидал, то на довольного Бокуто. — Не слышу ответа. — Что за странные вопросы ты задаёшь, Бо? — Кое-как выдохнула девушка, начиная рассматривать баскетбольный мяч, который так и не выпустила из рук.       Как-то неожиданно он стал таким необычным и будто новым, что его текстуру и чёрные полосы рассматривать стало куда интереснее, чем смотреть в глаза своего брата и их общего друга. — Только не говори, что это неприлично или как-то смущает тебя, — волейболист широко улыбнулся, будто наперёд зная, что ему скажет Тори. — Мой вопрос в рамках приличия, Акааши подтвердит, да и ты не такая маленькая, чтобы видеть в каждом моём вопросе что-то смущающее.       В который раз удивившись, как Бокуто так легко видел людей буквально насквозь, чтобы иметь смелость говорить о том, какие они, Тори покачала головой, резко поднимая её. Столкнувшись взглядом с огромными золотыми глазами, которые пристально следили за ней, Акааши улыбнулась, качая головой. Откинув мяч себе куда-то за спину, Тори вытянула руку к Бокуто и под его удивлённый взгляд легко растрепала парню волосы, удивляясь, насколько они оказались мягкими. А на вид ведь колючки колючками. И она каждый раз, когда трогала его волосы, удивлялась этому факту. — Мне нужно тренироваться, — баскетболистка лёгким движением затянула хвост посильнее, а потом взглянула на брата. — Нам осталось не больше получаса. Подождёшь меня? — Конечно, — с лёгкой улыбкой на лице согласился Кейджи и, схватив своего явно опешевшего от последней выходки девушки капитана за руку, потащил его за собой в сторону трибун.       Бокуто же во все глаза смотрел на улыбающуюся им вслед девушку, совсем не понимая, что за порыв был совсем недавно. Ему казалось, что Тори для него с самого их знакомства была открытой книгой, которую Котаро специально не изучал, чтобы дальше было интереснее. Однако, из раза в раз старшая сестра Акааши умудрялась сказать или сделать что-нибудь такое, чего парень совсем не ожидал.       Девушка с лёгкостью могла отшить какую-нибудь фанатку парня, которая обратилась к нему на обеденной перемене, а потом, как ни в чём не бывало, угощала его своим бенто. Тори нередко в порыве веселья запрыгивала к нему на спину, приговаривая, что Котаро её полярная сова, которая должна унести её в своё гнездо. Нередко баскетболистка, совершенно не стесняясь окружающих, могла ляпнуть что-нибудь такое, из-за чего начинали краснеть все, кто это услышал, но не она. Акааши просто улыбалась. Однако, Котаро следил. Внимательно следил.       За иногда чрезвычайно напускной весёлостью, широкими улыбками и задорным смехом скрывался внимательный даже к самым незначительным мелочам парень. Ему было интересно, в какой-то степени, изучать людей, пытаться предугадать их следующий шаг — в волейболе это умение нередко выручало Бокуто, — но вот Акааши Тори казалась для Котаро кем-то невероятным. Каждый раз, когда ас Фукуродани думал, что загнал девушку в хитро выстроенную им же ловушку, та ловко и весьма умело выпутывалась и улыбалась. Широко так, радостно. Словно их негласная игра, которая началась практически сразу же после знакомства, доставляла ей огромное удовольствие.       Но Тори никогда не признается, никому не расскажет о том, что и сама частенько умело подстрекает Бокуто на расстановку новой ловушки. Лишь Кейджи, наблюдая за этими двумя со стороны, видел их взаимные друг к другу чувства. И смело мог сказать уже сейчас, что для Бокуто его сестра стала слабостью номер один.