Доведи её до Луны

Звёзды медленно, как будто нехотя проявлялись на вечернем майском небе. В огромном жилом доме горели окна, в которые смотрели усталые люди. Некоторых привлекали высаженные внизу деревья, кого-то влекли облака, а кто-то наблюдал за двумя сидящими девушками, разглядывая их силуэты, которые казались жутко знакомыми. Они неспешно крутились на карусели, изучая глаза друг друга, что освещали им этот вечер, плавно перетекавший в прохладную ночь. — Барб, — шепнула девушка, придвигаясь ближе и кладя голову на плечо француженке. — Да ?— отозвалась Пьевич, зарываясь в густые волосы россиянки. — Я так счастлива с тобой, ты себе даже представить не можешь, — Манижа аккуратно подняла голову, всматриваясь в задумчивый взгляд Барбары, в котором быстро, почти незаметно мелькали огоньки. — но… у меня есть небольшой вопрос. — Спрашивай, что душе угодно, — влюблённо и заворожённо, француженка наблюдает, как Сангин собирается с мыслями. — Скажи, — она ненадолго замолкает, в последний раз думая, стоит ли спрашивать, вроде как, очевидную вещь. — почему ты так сильно оберегаешь меня? Улыбка невольно сошла с лица Барбары. Между ними повисло тяжёлое неловкое молчание. Оно будто бы забрало у француженки кислород, не давая ей что-либо и сказать или, хотя бы сообразить. Пьевич с надеждой смотрела на Сангин, стараясь взглядом упросить её забыть и никогда больше не задавать этот вопрос. Не потому, что Барбара не может на него ответить, а потому, что ответ сильно расстроит Манижу, а этого Пьевич хочет меньше всего. Француженка в нерешительности разминает пальцы и смотрит куда угодно, только не на ожидающую Манижу. Нелепо сказать, что это «просто моя любовь» будет глупо и неубедительно. Сангин — чуткий и чувствительный человек, и она уж точно сможет распознать ложь по дрожащему голосу Барбары. Девушка понимала, что уже неприлично долго молчит, и Сангин может что-то заподозрить. В последний раз растерянно взглянув на россиянку, Барбара снова приподняла уголки губ вверх и произнесла: — Об этом меня попросила… — резко передумав говорить имя, чтобы не заставлять Манижу нервничать, Пьевич кое-как, но выкручивается. — один человек, — промямлила девушка, будто снова вернувшись в школу и, стоя у доски, не зная решения. — Понятно, — с таким холодом было произнесено это слово, что внутри Барбары всё сжалось. Манижа отстранилась и подняла голову вверх, установив свой взгляд на светлеющем в свете Луны облако, разбив этим душу француженке. — я, наверное, даже знаю, кто. С этими словами, Сангин положила подбородок на колени и печально посмотрела на Пьевич. Сомнений остаться не могло, она всё поняла. Прочитала по глазам и интонациям. Барбара не умела лгать и, несмотря на то, что фактически не соврала, доказала это. Своей неуверенность, которую просто не смогла скрыть под пристальным наблюдением Манижи. Француженку изъедало чувство вины. Разрушало её сердце, душу, опустошало лёгкие и подставляло дуло к виску. Это ты виновата, что Манижа расстроена. Это ты виновата, что они расстались. — Хочешь, чтобы я рассказала ?— неожиданно даже для самой себя, выпалила Пьевич. — Нет. Сама хочу догадаться, — Сангин перевела своё внимание с небосвода на Барбару и лучезарно улыбнулась, успокаивая этим встревожившуюся француженку. Пьевич кивнула и задумалась. Конечно, с момента их разговора с Катей, прошло не слишком много времени, но она настолько отчётливо помнит его, что по коже идут беспокойные мурашки.

***

Шум метавшихся солистов, бэк-вокалистов, менеджеров, жюри и прочих людей с Евровидения сильно утомил представительницу Франции, поэтому она решила найти себе укрытий в гримёрке. К её счастью, помещение встретило девушку тишиной и отсутствием физических тел. Барбара закрыла за собой дверь и, отсчитывая каждый шаг, медленно зашагала к туалетному столику, напевая себе что-то под нос. Девушка присела на самой краешек стула и оглядела своё отражение. Ничего особенного — обыкновенная девушка из обыкновенной страны, которая выделяется только одним своим пением. Не дав Пьевич кануть в свои размышления, сзади раздался стук. Девушка встрепенулась и невнятно пробормотала разрешение войти. — Это, — француженка обернулась на голос и увидела выглядывающую из-за двери голову. — поговорить надо. Чёрные волосы, обработанные лаком, блестели в свете ламп. Младшая чуть загляделась на пришедшую, но суровый взгляд и впадины под глазами, которые можно было заметить даже сквозь слой косметики, быстро вывели её из транса. — Кать, мне кажется, Манижа не одобрит, если нас вместе увидит... — она попыталась возразить, просто потому, что немного боится украинки и предпочитает не контактировать с ней. Но голос создания твердил ей, что бояться нечего. Павленко бы не заявилась к новой возлюбленной своей бывшей девушки, если бы на это не было весомых причин. — На пару секунд, правда, — грозные глаза сменились на умоляющие, и Катя бурлила Пьевич, как будто для неё этот разговор стоит жизни. — Заходит, — Барбара неловко провела рукой в комнату и встала, наблюдая, как украинка захлопывает дверь. Старшая встала к француженке лицом к лицу. — Так вы — она как-то тихо и испуганно говорила, несвойственно своему властному характеру. — с Манижей встречаетесь? — уверенность украинки бесследно исчезла, Барбара смогла разглядеть это по её краснеющим щекам. — Боже, только не говори, что ты ревнуешь, — Пьевич решила пойти в наступление, чтобы не казаться запуганным котёнком для смущающейся Павленко. — Да не в этом дело, — Катя закусила нижнюю и губу и блестящими, как у ребёнка глазами, посмотрела на Барбару, чем заставила последнюю обратно съёжится от удивления. — оберегай её, пожалуйста. Поняв, что выглядит глупо и неестественно, Катя решила незамедлительно ретироваться. Уже подойдя к двери и положив ладонь на её ручку, она с неким разочарованием обернулась на Барбару. —Доведи её до Луны. Ради меня. Не успев что-то понять, француженка лишь одобрительно кивнула головой и увидела грустную улыбку на лице украинки, за несколько секунд до того, как она покинула комнату. Барбара разглядывала пустоту, воспроизводя в голове только что произнесённые слова. Её поразил поступок Кати, её поведение, что это вообще, чёрт её дери, было? Луна, оберегать, Манижа... подозрения роились в мыслях Пьевич, но та старательно их отталкивала, просто напросто нехотя принимать. Катя всё ещё любит Манижу. Безмерно и безгранично любит, не испытывая ревности. Этому Барбара поражается больше всего. Если бы она оказалась на месте Катерины, то ненавидела бы слепой ненавистью каждого, кто подойдёт к Маниже на расстоянии больше, чем три метра. Катя сильная, очень сильная, раз справилась с этим и... и смогла поговорить с Пьевич. Барбара поднимает голову, отходя от происходящего и в никуда, для самой себя, шепчет. —Хорошо. Слова разлетелись по комнате, ударились о стены и вернулись к Пьевич, запутавшись в её кудрявых волосах.