Принцесса-полукровка

      Скорпиус Малфой       Все. Это был предел. Край.       Все летело куда-то в пропасть и очень стремительно. И больше было нельзя бездействовать. Он больше не хотел быть тем, кого водят за нос, тем, кто ничего не знает.       И по-прежнему единственным вариантом оставалось зелье удачи.       Оно уже было почти готово. Буквально два ингредиента и можно принимать. И он получит ответы на все свои вопросы. И не только ответы, но, возможно, сможет помочь. Не только Розе и Касси, но и всему волшебному миру.       И чтобы не думать постоянно о том, как там Роза и не нарушать правила, желая отправиться незаконно на похороны и поддержать ее семью, наплевав на многовековую вражду, Скорпиус весь погрузился в зелье, посвящая каждую свободную минуту именно ему.       — У тебя какие планы на вечер? — спросил Альбус.       — Что, комната нужна? — усмехнулся Скорпиус, собирая все книги и свои записи. — Ладно, пойду с лабораторию, Уильямс привет.       Скорпиус смотрел на доходящее до ума зелье, проверяя по своей памятке, все ли он сделал и нигде ли не ошибся.       Полгода. Полгода жизни, за которые произошло столько потерь. Просто, чтобы зелье настоялось и прошло семь стадий.       Первым пунктом было добавить яйцо огневицы. Хорошо, что Скорпиус готовил это зелье официально и под руководством Слизнорта. Ведь их яйца можно достать только через черный рынок и получить неплохой срок в Азкабане, а аккредитованным зельеварам раз в год выдают по три штуки. Ведь зелье, действительно, не простое, а в руках врагов, имеющих плохие намерения, возможно и вовсе приведет к разрушению мира. Доказать его применение на официальных соревнованиях или выборах просто невозможно, поэтому в свободном доступе его не найти в продаже, можно только сварить, именно поэтому ингредиенты тоже ограничены в доступе.       На второй стадии Скорпиус добавлял сок луковицы морского лука. Ее достать проще, а вот добывать сок — нужно постараться. Это занятие было едва ли не опаснее пня с огурцами на Травологии на шестом курсе.       И помешивать зелье нужно было в течение всей второй стадии каждые восемь часов. Скорпиус начинал с этого свой день, забегал после обеда, а также заходил к Слизнорту перед сном. Ведь забыв помешать один раз, можно было сварить себе не удачу, а смерть.       Третий этап — накрошить сходные с актинией наросты со спины Растопырника, добавить в смесь и нагревать.       Этот этап Скорпиус пропустил из-за того, что после матча валялся в Больничном крыле. Однако оснований не доверять Слизнорту у него не было. Поэтому Скорпиус пометил у себя в записях этот пункт уверенной галочкой.       Добавить немного настойки чабреца. И вновь безумно долгая стадия с помешиваниями. Только здесь было достаточно мешать раз в сутки. Скорпиус поморщился, вспоминая тот период. Ведь именно тогда они с Розой два месяца совсем не разговаривали. И для него это было настоящей пыткой. Хотелось плюнуть на эту четвертую стадию и сделать быстрее все остальные шаги, чтобы поскорее выпить зелье и помириться с ней. Но он медленно и верно ждал и следовал инструкциям, потому что зелья, особенно такие, это не игрушка.       Пятым шагом вновь следовало добавить ингредиент, который они заказывали за пару месяцев до его добавления. Яичная скорлупа Оккамия. Скорлупа этих яиц представляет собой чистейшее серебро, а сердцевина содержит блескообразующий компонент. Слизнорт рассказал Скорпиусу очень много интересного про этот компонент. Оказывается, в свое время Златопуст Локонс разработал шампунь, основным веществом которого были яичные желтки яиц оккамия. По его словам, после его применения ваши локоны будут светиться глянцем. Однако из-за опасностей получения яиц шампунь так и не дошёл до массового производства. История вновь напоминала, что само зелье является игрой с огнем и самой смертью.       Первым магические свойства скорлупы открыл Ньют Саламандер. Скорпиус знал, что где-то на первом курсе учатся близнецы Саламандер. Не удивительно, что Слизнорт делал заказ через них, потому что до сих пор их родственники по отцовской линии являются одними из немногих, кто добывает этот опаснейший ингредиент.       И вновь непредвиденные обстоятельства выбили Скорпиуса из колеи, и он был вынужден положиться на Слизнорта. Нужно было очень часто мешать зелье, постоянно меняя температуру нагрева.       Температуру тоже нужно было рассчитывать особым образом. Только человек, владеющий отменно нумерологией может создать такой код. Поэтому Скорпиусу приходилось взять несколько дополнительных лекций у профессора Вектор.       Предпоследняя стадия включала в себя добавление небольшого количества растёртой в порошок руты обыкновенной. Это вечнозеленый кустарник, обладающий характерным горьковатым вкусом. Именно он дает зелью такой прикус, что выпить не сморщившись его невозможно, а также во рту будет присутствовать горечь все время, пока зелье будет действовать в организме. Этот эффект является своего рода платой за ту удачу, которая тебе не принесет других горьких моментов.       Примечательным в этом ингредиенте было то, что он обычно используется в противоядиях. Но именно в сочетании с другими в этом зелье теряет свои свойства и не спасет при неправильных действиях. Разумеется, от этого становилось жутко.       И вот, последние дни снова сплошные помешивания и смена температуры. Сегодня Скорпиус изменит последний раз. Всего шесть часов настойки и зелье будет готово к употреблению.       Скорпиус ходил по лаборатории взад и вперед, посматривая на котел, который уже не бурлил, а жидкость была идеального прозрачного цвета. Сомнений не оставалось — у него получилось. Какой же был соблазн потянуться за флакончиком сейчас, но нужно было ждать.       Чтобы отвлекаться от настолько кропотливой работы и не бездельничать в моменты перехода стадий от одной к другой, Слизнорт предлагал варить ему более быстрые зелья, хотя и не менее сложные. Поэтому, чтобы отвлечься от такого манящего и горькопахнущего Феликса, Скорпиус углубился в расчеты для других зелий.       Более того, Слизнорт предлагал ему сообразить что-то свое. Он восхищался умениями Розье на такое своего рода мастерство. Но Скорпиус не чувствовал в себе силы на такие эксперименты, да и ему казалось, что все уже придумано до него.       Последние годы открытиями в зельях были в основном отвары, содержащие в своей основе заклинания. Однако, насколько знал Скорпиус, в основном это были какие-то простейшие вещи. Никто не отваживался варить, к примеру, Империус, потому что это сразу была тюрьма.       На душе было отчего-то неспокойно. Тянуло куда-то наверх или прочь. Скорпиус надеялся, что Роза вернется уже завтра, а точнее сегодня, потому что терпеть разлуку и неизвестность он больше не мог.       А еще его тянуло на свежий воздух. В лаборатории было очень жарко, а испарения от множества котлов перемешивались, и давали не самый приятный запах, напоминающий тухлые яйца или грязные носки. Но Скорпиус решил, что это не безопасно бродить ночью по территории, да и ворота плотно закрыты на ночь со всеми потайными ходами. Не Уильямс же ему будить и просить открыть их ради минутного желания. Впрочем, еще пара часов и весь мир будет у его ног.       Время тянулось неимоверно долго. Хотелось спать. Скорпиус сел на стул и откинул назад голову, отключаясь от реальности.       Роуз. Его любимая Роуз. Красивая. С яркими рыжими волосами. Сидит на берегу озера в Малфой-Мэноре и задорно смеется.       Он хочет к ней подойти, но не может ступить и шага. Почему она всегда для него настолько недосягаема, даже если и полностью его? Что с ней было за эти два месяца, что он позволил себе не быть с ней рядом?       Вдруг кусты зашевелились. Скорпиус обернулся и увидел Касси. И это была та Касси, которая ему не нравилась, которую он боялся. Ее вторая грань. За которой волочился шлейф черной магии.       Скорпиус всегда знал, что в Касси живет две личности. И различал он их по глазам. Глазам, которые были в точности, как его. Она могла обмануть всех, но не его, поэтому в такие моменты она старалась прятать свой взгляд именно от него.       Но сегодня глаза были совсем пустыми. Черная длинная мантия, волочившаяся по земле. Она была словно голодный дементор, нашедший свою добычу.       Роза будто не видела и не чувствовала приближающуюся опасность. А Касси остановилась и подняла свою палочку. Скорпиус видел, что рука ее дрожала.       — Касси, нет, — заорал Скорпиус.       Он видел, что она боится. Не может этого сделать. А, главное, не хочет.       Но он не успел. Зеленая вспышка вылетела из ее палочки. И угодила прямо в Роуз.       — Неееет, — заорал Скорпиус, чувствуя, как падает со стула, оказываясь на каменном полу лаборатории.       Фух. Это сон. Всего лишь сон.       Но что-то напрягало. Такое могло быть правдой.       И в его силах это изменить.       Малфой посмотрел на часы. Шесть утра. Готово.       Остался лишь финальный штрих.       Малфой подошел к котлу и взял свою палочку.       Он провел над котлом палочкой, обрисовывая знак бесконечности.       — Феликссемпра, — прошептал Скорпиус.       Все. Теперь точно. Готово.       Скорпиус не знал, сколько ему нужно времени. Впрочем, сваренной дозы здесь было не на один прием. И это не могло не радовать, учитывая сон.       Он опустился в свои расчеты. Они со Слизнортом рассчитывали только порции на двенадцать и двадцать четыре часа. Лучше запастись удачей на более длительный период.       Малфой набрал необходимый объем в колбу.       — Надеюсь, все получилось, — выдохнул Скорпиус, отпивая нужное количество жидкости.       Обещанная горечь на губах и во рту. Но с каждой секундой настроение все лучше. Он словно приобретал уверенность в себе, знания, которые выражают абсолютную истину.       — Скорпиус, мой мальчик, — ахнул Слизнорт, выходя из своего кабинета в колпаке. — Вы почему здесь так рано?       — Так готово, профессор, — лучезарно улыбнулся Скорпиус.       Ему казалось, что он не просидел в этой душной комнате всю ночь, а спал на самой мягкой и удобной кровати, не видел самый ужасный сон в своей жизни, а лучший во всех своих жизнях.       — Ах, да, точно, — Слизнорт посмотрел на зелье. — Что ж, могу сказать, что оно идеально, мистер Малфой. Знаете, что… Думаю, вы его заслужили.       — Все? — удивился Скорпиус, который был уверен, что ему достанется лишь небольшая доза часов на двенадцать.       — А почему нет, — добродушно улыбнулся профессор. — Вы заслужили. Такая работа. Оно по праву ваше.       — Спасибо, профессор, — улыбнулся Скорпиус, переливая содержимое из котла в колбы, надежно закупоривая их.       Малфой направился на выход, но сам внезапно для себя повернулся.       — Сэр, — окликнул Слизнорта Скорпиус. — Помните, Вы мне предлагали изобрести что-то свое?       — Конечно, — Слизнорт был явно счастлив. — Что вы придумали?       — Зелье, которое возвращает после оборотного изначальный облик, — неожиданно для самого себя сказал Скорпиус.       — Так-так-так, — у Слизнорта загорелись глаза. — А зачем, если по окончанию все и так вернется на свои места?       — Возможно, нужно раньше вернуть свой облик, — настаивал Малфой. — Можно сделать универсальное, чтобы возвращало облик после ошибочного превращения. Ну… Например, если случайно выпил зелье с шерстью животного. Не ждать, пока оно сойдет пару месяцев. А всего лишь выпить зелье и все.       — Это очень интересно, Скорпиус, — закивал Слизнорт. — Завтра же вечером и начнем! Я сегодня подготовлю основу и расчеты, этапы действия. Думаю, что за пару месяцев мы с Вами сварим.       — Спасибо, профессор, — кивнул Скорпиус. — Буду очень признателен.       Малфой вышел из кабинета. Ему очень хотелось узнать, не вернулась ли Роза. Но внутренний голос говорил возвращаться в свою спальню.       — Малфой, — окликнул его Эйвери в гостиной.       Скорпиус обернулся. В такой ранний час они были тут одни. Скорпиус видел, как Эйвери мнется, а он чувствовал себя словно на две головы выше парня.       — Ты был прав, — вздохнул Эйвери. — Тогда во всем. Это я в Мэноре твою шкуру спасал. Они тебя убить хотели. Я завлек тебя в библиотеку вашу и запер. Розье… заставляет. Умеет шантажировать. Уильямс дала мне Непреложный Обет. Я изучал этот вопрос. Как его снять. И нашел. Может снять близкий родственник. Вернее… Взять обязательства на себя. Но она не умрет, если тот, кому она дала обещание, будет… мертв.       — Что ты хочешь мне сказать? — нахмурился Малфой.       — Она дала Обет мне, понимаешь? — суетился Эйвери. — Если я умру, то она будет чиста.       — Чего? — удивился Малфой. — Ты готов умереть сам, но освободить ее? Но почему?       — Я… мне она очень нравится, — выдохнул Эйвери. — Она не виновата во всем этом. Розье умеет давить. А я считаю, что мне нет смысла жить. Потому что если Розье воплотит то, что задумал… Я не хочу жить в таком мире, мне все это не надо.       — Что ей надо сделать? — спросил Скорпиус, чувствуя неладное. — Писать эти руны?       — В том числе, — кивнул Эйвери. — Но главное — убить.       — Кого? — Скорпиус откашлялся, чтобы вернуть голос.       — Любого, — поджал губы Эван. — Я тоже знаю далеко не все. Розье мне не доверяет. У него теперь Маклаген есть. Вообще… Я бы на твоем месте с отцом поговорил, он точно все знает.       Эйвери ушел. А Скорпиус чувствовал злость. Уильямс дала ему ложные воспоминания!       Он бросился в спальню. И если сам Скорпиус хотел разбудить Альбуса и все ему рассказать, то зелье в нем просило открыть тумбочку. Ал может подождать, а вот зелье ждать не хочет.       Скорпиус открыл тумбочку. Кроме учебников тут лежала одна колбочка. Та, которая явилась ему в Выручай-комнате, про которую он благополучно забыл, оставив на потом.       — Скорп, ты чего не спишь? — пробурчал Альбус, оглядывая комнату. — А Касси где?       — Не знаю, ее тут не было, — быстро ответил Малфой. — Извини, мне сейчас некогда.       Он взял воспоминания и бегом, перепрыгивая через ступеньку, побежал в Выручай-комнату.       Наконец, маленькое помещение с Омутом памяти.       Скорпиус выдохнул и вылил воспоминание в серебристую жидкость.       Сначала было темно. Скорпиус даже подумал, что воспоминание каким-то образом выветрилось и потеряло свои свойства. Но вдруг он увидел сначала потолок, а потом и класс.       И застыл от ужаса.       На преподавательском столе лежала Роза. Привязанная к столу и абсолютно… голая. Наконец, Скорпиус заметил и Маклагена.       Он с ужасом наблюдал, как этот мерзавец подходит к ней. Она не хотела, чтобы он ее целовал, отворачивалась. А когда он стал вести своими пальцами по ее телу…       Малфой подбежал к нему и ударил. Но он был всего лишь тенью воспоминаний, а не физическим воплощением. И он никак не мог повлиять на это, как не могла и Роза.       Ему казалось, что воспоминания впервые способны передавать боль. Настоящую. Физическую и моральную.       Он был в ловушке. Как и она. Как можно покинуть эти воспоминания?       Он ни разу не интересовался этим вопросом. Всегда из всех воспоминаний его выбрасывало, когда они заканчивались. Но здесь он не хотел этого видеть.       Но его будто заставляли это делать специально. Как же это противно… Хотелось его убить.       Он видел, насколько ей больно. Чувствовал. Какой он мерзкий.       Так вот почему она… Неужели подумала, что теперь будет ему не нужна? Какой он дурак, считал, что она по своей воле способна ему изменить. Он же чувствовал, что с ней что-то происходит. Идиот…       Вот что с ней случилось в ту ночь. Веревки. Она не забыла этот день. И никогда не сможет забыть. Но он сделает все, чтобы из ее памяти исчез этот момент.       Наконец, эта пытка закончилась. Скорпиус вылетел из этого воспоминания и с такой же скоростью из Выручай-комнаты. Он хотел ее расцеловать. А еще убить Маклагена. И ноги его сами несли вниз.       Судя по тому, что в коридорах было уже достаточно много народу, начался завтрак. Скорпиус буквально расталкивал всех, освобождая себе дорогу. Он чувствовал магию в крови, и что сегодня ему все простят, и никто из преподавателей ничего не заметят, но при этом лучше не рисковать.       И вот он заметил свою цель. Маклаген. Который стоял в вестибюле и разговаривал с Эйвери.       Малфой быстрым шагом направился к ним.       Он замахнулся и прямо кулаком ударил Маклагена по лицу.       По-маггловски? Безусловно. Но так хотелось.       Маклаген упал на пол. Скорпиус сел на него, продолжая бить его по лицу. На костяшках была его грязная кровь…       — Сука, тварь, — рычал Скорпиус, добавляя все новые и новые удары.       Его никто не останавливал. Все смотрели и молча стояли, не осмеливаясь ему помешать. А его было не остановить…       — Скорпиус, — над ухом послышался голос Розы.       Отрезвляющий. Родной. Тут же заставляющий кулак остановиться перед нанесением очередного увечья, хотя, кажется, у Маклагена и так сломаны нос и челюсть, а все лицо в крови.       Он посмотрел в ее глаза. Полные ужаса. Ужаса, который он понял. Она боится не Маклагена и того, что он снова попытается с ней это сделать. Она боится его реакции.       Идиот. Придурок. Конченный. Как он мог такое допустить? Как он мог настолько не показывать свою любовь, будучи уверенным в обратном, что она до сих пор считает, что если он узнает обо всем, то бросит ее.       — Чего уставились? — рыкнул Малфой. — Разошлись все.       Студенты быстро забежали в Большой зал на завтрак, один лишь Маклаген на полу остался лежать в луже собственной крови, и никто ему не захотел помогать.       Скорпиус же направился в свою спальню. Он знал, что она за ним пойдет. Чувствовал это.       Она вошла последняя, закрыв дверь. Скорпиус повернулся, посмотрев ей в глаза. Снова этот страх.       — Скорп, прости меня, — ее губы задрожали.       Поразительно. Она чувствует себя виноватой… Как так можно?       Скорпиус быстрым шагом подошел к ней и прижал к себе. Роза хотела вырваться, но он ее не отпускал. Больше никогда.       — Скорп… — снова начала Роза.       — Дурочка ты моя, — прошептал Скорпиус, нежно целуя ее.       Он теперь будет на руках носить. Так осторожно брать за руку и прикасаться к ней. Она же такая хрупкая…       — Ты поэтому от меня бегала, да? — Скорпиус чувствовал, как на глазах у него наворачиваются слезы, а в голове вспоминаются слова гадалки, что она чувствует свою вину.       — Да, — прошептала Роза, всхлипнув. — Я думала, что ты не простишь меня за измену.       — Какая измена, Роуз? — Скорпиусу хотелось кричать, но зелье сдержало все его эмоции. — Это изнасилование…       Скорпиус поражался тому, что рассказывала ему Роза. Как она все это выдержала. Носила все в себе. И даже загордился ей, что она ему отомстила. Круциатус то, что он заслуживает.       — Ладно ты тогда мне ничего не рассказала, но, когда мы помирились, — Скорпиус водил пальцами по ее руке, чувствуя, какая она родная. — Почему ты снова молчала?       — Я подумала, что раз ты меня простил, то зачем ворошить прошлое, — покачала головой Роза. — Да и сама изменила звучит лучше, чем меня… изнасиловали. Зачем тебе такая нужна… Мать, как выяснилось, грязнокровка, да я еще и допустила такое…       — Ты же видела мои воспоминания, — вздохнул Скорпиус. — Я тебя люблю давно. И мне не важен статус твоей крови и прочее. Все, чего я хочу, чтобы ты была со мной настоящей, а главное, чтобы у нас было полное доверие. Хочу, чтобы ты делилась со мной всем, даже тем, что кажется тебе пустяком. О твоей жизни мне интересно все. От того, что ты ела на завтрак до того, что ты хочешь больше всего.       — А я хочу, чтобы ты знал, что я люблю тебя, — Роза провела рукой по его щеке. — Мне очень стыдно за свое поведение. Я, правда, начинала с тобой общаться и встречаться из-за мести отцу. Но потом я влюбилась в тебя. Но боялась, что ты никогда… Ты никогда меня не полюбишь. Знала, что Альбус тебе все рассказал. Вот и не хотела, чтобы ты понял о моих чувствах ничего. И только сейчас понимаю, что зря.       — Это я виноват, — ответил Малфой. — Я же парень. И боялся… Не знаю, чего я боялся. Что ты меня оттолкнешь. Хотя я все равно бы тебя добивался.       — Давай все забудем и начнем сначала, хорошо? — попросила Роза, крепче сжимая его руку.       — Но как это можно забыть? — поразился Скорпиус. — Я… видел твое воспоминание…       — Я работаю над этим, — Роза обняла его. — И ты мне как всегда очень помогаешь.       — Подожди, — Скорпиус резко сел. — Но мы же с тобой спали, но ты только в последний раз…       — Я тогда была на эмоциях, — вздохнула Роза. — После зеркала. И я чувствовала тебя. Но эти веревки…       — Я теперь буду с тобой таким нежным, — прошептал ей на ухо Скорпиус. — Не притронусь к тебе сильнее, чем…       — А если я попрошу? — расплылась в улыбке Роза.       — Вся моя жизнь отныне только для тебя, — Скорпиус поцеловал ее в губы, зарываясь носом в пушистые ванильные волосы.       Они с Розой не пошли на уроки. Она рассказывала ему почти все, что было у нее на душе за эти годы, а он делился своим самым сокровенным. Конечно, он хотел поговорить с ней и о насущных проблемах, о Касси. Но чувствовал, что это нужно делать не сегодня. Сегодня день только их личных душевных тайн, где больше никому не место. Об убийствах и пророчествах они поговорят после. Сейчас главное — это ее душа.       Скорпиус совсем не хотел отпускать ее. Но она убедила, что ей нужно на тренировку. А он не мог ее не отпустить, потому что теперь знал, что на самом деле для нее квиддич и какое место занимает в ее жизни.       А сам он почувствовал, что ему срочно нужно в Мэнор, ведь именно там он сможет узнать для себя что-то важное.       — Долли, — сказал Скорпиус домовому эльфу. — Мне нужно срочно домой.