Принцесса-полукровка

      Скорпиус Малфой       Скорпиус считал секунды до окончания экзаменов. Он видел, как Роуз переживала из-за экзаменов и в целом из-за происходящей ситуации. Она так выдохлась, заменяя память, готовясь к экзаменам и проводя время с братом, что он хотел ей сделать расслабляющий сюрприз.       Долли приготовила им в Выручай-комнате романтический ужин. Поэтому Скорпиус спешил наверх, на восьмой этаж. Ему тоже хотелось хоть на один вечер забыться и не думать ни о чем (предварительно уточнив у Эйвери, что Розье сегодня не сдвинется с места).       Но только он завернул за угол, оказавшись на восьмом этаже, увидел странную картину. Роза была одна, но как-то неестественно выгнулась и будто кому-то сопротивлялась. Словно неведомые и потусторонние силы куда-то тащили ее.       — Скорп, — закричала Роза, но тут же будто ей кто-то закрыл рот, потому что дальше послышалось какое-то невнятное мычание.       Малфой поднял палочку, но понимал, насколько она бесполезна. Кто-то определенно стоял рядом с Роуз, держал ее. Его заклинание может угодить в нее.       Вдруг Роза упала на пол. Ее больше ничего не сдерживало. Этот кто-то испугался?       Скорпиус подбежал к Розе, помогая ей подняться и тут же затаскивая в Выручай-комнату, в которой было намного безопасней, чем в коридоре.       — Что случилось? — ошарашенно спросил Скорпиус.       Но Роза ничего ему не ответила, набросившись на него с поцелуями, и повалила его на кровать.       — Роуз, — предпринимал слабые попытки остановить все Малфой.       А, к черту. Они обсудят потом. Главное, что он успел спасти ее. И он будет с ней рядом и в решающую минуту. Ей никто никогда не сможет навредить.       — Что? — Роза оторвалась от него и посмотрела безумным взглядом.       — Люблю тебя, — быстро исправился Скорп, забирая инициативу в свои руки, переворачивая ее на кровати и оказываясь сверху.       — Скорп, — прошептала Роза, а его волосы встали дыбом от того, что она запустила в них свои пальцы, приятно проводя по коже головы.       У него никогда не было сил терпеть рядом с ней. В особенности, когда она такая горячая и так отчаянно желающая его.       Его холодные пальцы обжигались о тонкую белую кожу. Он прекрасно знал, что тонкая и изящная шея ее эрогенная зона. Скорпиус каждый раз чувствовал себя вампиром, желавшим укусить ее, сделать своей навсегда.       Но с недавних пор в этом не было никакой нужды. Она и так добровольно была его. Потому что любит его больше всех на свете.       Скорпиус выводил своим языком будто бы узоры на ее шее, оставляя губами все новые и новые засосы на фарфоровой коже.       Роза лишь тихо постанывала, сильнее вжимаясь в его тело, будто хотела раствориться в нем полностью, и простого его нахождения в ней будет неимоверно мало, чтобы чувствовать себя его.       Ванильный запах тут же заполонил все рецепторы.       Темные волшебники недооценивают ни силу любви, ни слабость от нее. Зачем нужны Империусы, оборотные зелья и прочие проклятия, когда Малфой сошел бы с ума, если бы на его тумбочку поставили амортенцию и обездвижили. Он выдал бы все свои тайны, иначе сошел бы с ума от этого томления.       — Скорп, пожалуйста, — всхлипнула Роза.       Она его умоляла.       И Скорпиус чувствовал за этим всхлипом, насколько ей было плохо и насколько она хотела забыться и раствориться в нем. Потому что перед ним была сейчас его беззащитная хрупкая девочка Роуз, а не самая выносливая и боевая староста школы, готовая бросаться на поле битвы, чтобы помогать мощным мракоборцам. Он научил ее показывать свои слабости, но только ему, потому что он готов забирать ее страх себе, а в ответ внушать уверенность.       Его пальцы уже преодолели преграду, состоящую из тонкого и изящного кружева, а язык лишь углублял поцелуй, заставляя чувствовать ее жар изнутри, а не только кожей.       Он не заметил и не помнил, как снял с нее всю одежду, оставив ее лишь в одном белье, позволив себе любоваться ее шикарным телом.       Почувствовав, что она отстает, Роза тут же начала расстегивать на нем рубашку.       Вот так вот с каждым миллиметром обнажающегося тела она обнажала его душу. Из года в год. Изрывала ее в клочья, а потом залечивала раны.        В этом были все они все эти годы. Совсем не стеснялись обнаженного тела, но каждую снятую с друг друга вещь не бросали на пол, а убирали в себя, лишь теплее кутая душу, чтобы ее никто не украл. Так боялись, что причинят друг другу боль, но причиняли ее сами себе.       — Никогда не останавливайся, — сквозь поцелуй сказала Роза, когда Скорпиус уже начал выводить пальцами узоры на ее горячей точке.       И он понимал, что она говорит не только о физической близости. Она просит раскрывать ее дальше. Ей нравится открываться ему, чувствовать свою слабость и его защиту.       Не давить, а давать ей время. Она всегда придет к верному решению, просто не так сразу. Позволять ей допускать ошибки, но потом прощать их ей.       Она готова давать взамен. Тоже самое. Потому что они оба чувствуют, что дополняют друг друга.       Не существует никаких магических ритуалов. Магия — это то, что они делают здесь и сейчас. И Роза прекрасно ему доказала, что даже не важна волшебная палочка, когда ты сам и есть магия.       Она ему рассказывала и объясняла, как открыла дверь. Он пытался, но что-то делал не так. Зато сейчас понял свою ошибку.       Его все эти годы тянуло к ней, потому что она волшебная. Но и он такой же. Он всегда был и будет частью этой магии.       Выручай-комната могла предоставить им все, что они захотят, стоит лишь подумать. Но он не хуже этой комнаты может создавать. Создавать волшебство ради ее.       Роза судорожно выдохнула от движений его руки, которые до сих пор не прекращались. А Скорпиус выпустил из себя магию. Расслабился и позволил себе делать то, что делала в его руках Роза — довериться.       В этот момент свет в комнате приглушился, а свечи, которые Долли расставила по всему периметру кровати и на тумбочках рядом загорелись, как только тело Розы содрогнулось в волне удовольствия и оргазма.       Скорпиус вновь будто лично у себя почувствовал крылья. Это было волшебно, передавать свою магию через близость ей, будто она была его волшебной палочкой, любовью и эмоциями которой он зажег свечи. То, что всю жизнь он хотел сделать с ней — разжечь огонь в ней самой не просто близостью, а единой душой.       Он быстро снял с себя уже расстегнутую рубашку и штаны.       Вновь наклонился к ней и…       Застыл под гипнозом ее глаз. У нее всегда были очень красивые нежные голубые глаза. А сейчас они стали бирюзовыми.       Скорпиус лишь раз читал о таком. В разделе о метаморфах. Что они способны менять цвет своих волос или глаз в зависимости от настроения и надобности.       Но Роза не являлась им. Это его магия в ней. Магия, которая переходит все свои пределы.       Он чувствовал теперь не только исходящий от нее жар. Он словно овладел легилименцией и читал ее мысли. Она хотела страсти.       Скорпиусу казалось, что он даже издал рык.       Тонкая ткань ее бюстгальтера была разорвана, давая прекрасной пышной груди свободу.       Малфой жадно набросился на ее затвердевшие соски. Свечи моментально реагировали на его прикосновения. Каждое прикосновение его языком к ее соску сопровождалось ее стонами.       Роза крепко сжала кулаками простыню, отчего пламя в маленьких свечках стало гораздо больше.       Скорпиус навис над Розой, стянув с нее трусы, и тут же резко вошел в нее.       Звездное небо, которое появилось на потолке комнаты, начало осыпаться настоящим звездопадом. А Скорпиус загадал желание, чтобы это никогда не заканчивалось.       Малфой входил в нее всё глубже и резче. Руки его уже не могли держать, поэтому он крепко вцепился пальцами в спинку кровати, которая уже трещала от его силы.       Каждый толчок отдавался в ней пульсаций, стоном и все ярче загорающимися свечами.       С каждым толчком Малфой чувствовал, как нарастает его удовольствие.       Мерлин, он просто больше не в состоянии держать все это в себе.       Но Роза тоже совсем не желала прекращать это безумие, поэтому быстро прижала его своим телом к кровати, лежа на нем и целуя. Но затем она выпрямилась, провела своей ладонью по его каменному стояку, и помогла войти в себя.       Скорпиус был готов наслаждаться этой картиной вечно. Смотреть снизу, как она прикрывает от удовольствия глаза и закусывает свою губу, такую воспаленную от его поцелуев. Возбуждаться еще больше от того, как вздымается ее грудь.       Ее движения, позволяющие исследовать ее тело изнутри. Доставлять невероятное удовольствие ей и себе. Просто им, ведь они единое целое.       Нет, если так будет продолжаться дальше, он точно не выдержит.       Скорпиус сел, заставляя ее остановиться. Все еще находясь в ней, он примкнул к ее губам. Звуки бешено колотящихся в унисон сердец и сбившегося дыхания.       Он вновь перевернул ее, ставя на колени и вновь входя в нее сзади.       Скорпиус сжимал сильнее ее упругие ягодицы, слегка пошлепывая ее ладонью.       Ее стоны превращались в крики.       Он боялся сделать ей больно. Особенно после Маклагена. Боялся возвращаться к той возможной жесткости, которую раньше оба из них были не прочь испытывать.       — Скорп, я хочу, — отрывисто и тяжело дыша проговорила Роза. — Жестче.       Это была как красная тряпка для быка. Он быстро схватил ее за волосы, наматывая их на свой кулак, приводя ее тело в вертикальное положение. Продолжая держать ее голову оттянутой и прижиматься своим телом к ее изящной спине, он нежно провел дорожку поцелуев по ее плечику, шее, к ушку.       — Я люблю тебя, — прошептал он ей, обдавая мочку уха горячим и сбитым дыханием, продолжая входить в нее.       Скорпиус чувствовал приближение развязки, поэтому вновь кинул Роуз на кровать. Он взял ее ногу, целуя от пальчиков до внутренней стороны бедра. Он закинул одну ногу к себе на плечо, пододвигая ее к себе за талию, вновь входя в нее на всю длину и заставляя это прекрасное тело выгибаться.       В комнате уже был пожар. Горело огнем все, но не обжигало. Тот самый безопасный теплый огонь, который не причинит боли, как и он не способен причинить боль ей.       Идеальное владение ее телом. ЖАБА на «Превосходно» с плюсом. Идеальный угол для того, чтобы она второй раз за вечер достигла пика своего удовольствия, забирая и его с собой.       Буквально пара рывков, и Роуз вновь взорвалась в его руках, извиваясь и дрожа всем телом, заставляя в этот же миг кончить и его.       И в этот самый момент, когда пульсация их тел достигла пика, свечи резко погасли, а комната озарилась ярким светом.       — Скорп, — прошептала Роза, когда он вышел из нее и обессиленно плюхнулся рядом.       И понял ее удивление. Под потолком выручай-комнаты парили два лебедя. Скорпиус не мог поверить своим глазам.       — Патронусы без палочек? — Роза явно не могла понять, что происходит, потому что последний час совсем была не в этой реальности. — Но как…       — Это просто наша любовь, — Скорпиус поцеловал ее в щеку.       Говорить не хотелось. Следующий час они просто пролежали в объятиях друг друга. А лебеди, все также сплетясь в настоящем танце, парили над ними.       — Вообще, все должно было быть наоборот, — усмехнулся Скорпиус, садясь на кровати, и думая о том, чтобы Выручай-комната вернулась в тот вид, когда они сюда зашли. — Сначала романтический ужин, а потом секс.       Роза тоже засмеялась, одеваясь.       — Если бы мы все это съели до, то половины бы из того, что мы вытворяли не было бы, — Роза села на стул, который Малфой галантно отодвинул перед ней. — Столько всего вкусного…       — Конечно, только твои любимые блюда, — кивнул Скорпиус.       Он сам почувствовал, насколько сильно проголодался и его организм требовал восстановления сил.       — Что ты на меня так смотришь? — спросила Роза, отправляя в рот креветку.       — Ты у меня волшебная, — покачал головой Скорпиус.       Но Роза как-то поникла.       — Что-то не так? — напрягся Скорпиус.       — Я боюсь, — Роза подняла на него глаза, в которых стояли слезы.       — Чего ты боишься? — Скорпиус придвинулся к ней, приобнимая ее, а она положила ему голову на грудь. — Я всегда буду рядом, я тебя защищу, я не дам случиться ничему плохому с тобой.       — А что, если наши дети будут прокляты темной магией? — прошептала Роза.       — Что за глупости? — поднял брови Малфой. — Почему ты об этом спрашиваешь?       — Я разговаривала с Уильямс, — поджала губы Роза. — Она… она мне рассказала, что видела под зельем.       — И что же? — напрягся Малфой.       — Она видела нашего ребенка, — выдохнула Роза. — Она сказала, что он к ней прикоснулся, и ей было адски больно…       — Роуз, это бред, видения под каким-то непонятным зельем, — Скорпиус схватил ладонями ее лицо, всматриваясь в глаза. — Кого ты слушаешь?       — Но а что будет, если это правда? — у Розы задрожали губы.       Скорпиус выдохнул и взял за руку.       — Посмотри сюда? — Скорпиус шепнул ей на ухо, показывая пальцем под потолок.       Два лебедя до сих пор парили в воздухе, ни капли не потеряв своего свечения, хотя они с Розой даже не поддерживали их ни палочками, ни своими мыслями. Не делали этого специально. Это делала их любовь.       — Мы создали их, — восторженно проговорил Малфой. — Без палочки. Сами того не осознавая. Это сделала наша любовь.       — И что? — не понимала Роуз.       — Ты серьезно считаешь, что мы можем создать не самого светлого человека в этой вселенной? — Скорпиус был даже оскорблен до глубины души.       — Нет, конечно нет, — в ответ наконец улыбнулась ему Роза.       Скорпиус прижал ее к себе все крепче.       Но он понимал, что Касси в этом состоянии видела не бред. А правду. Именно в таких уязвимых состояниях люди и способны на пророчества.       Он это понял с Трелони. Она изрекла пророчество про Гарри и Волан-де-Морта, когда ее не брали на работу. Она хватала его за руку в моменты отчаяния, когда Слизнорт пригласил другую прорицательницу на вечеринку.       И этим летом. Явно Трелони пила не просто так. Это было следствие, поэтому она и произнесла его.       Только Касси сделала неправильный вывод и рассказала Розе не то.       Их ребенок точно не будет темным. Наоборот, это будет самый светлый малыш на планете. И Касси будет больно от него, потому что как раз она его противоположность.       Скорпиус остолбенел. Вот зачем им нужно убить Розу и его. Потому что их ребенок будет настолько магически одарен и светел, что истребит всю эту черную нечисть, которая истребляет их родных…       Он смотрел на Розу, казалось, еще более влюбленно (хотя казалось бы, куда сильнее).       Вот что в пророчестве.       Вот что произнесла Трелони и что услышал Розье в баре.       Вот почему Адриан не хотел, что Скорпиус слышал пророчество.       Чтобы знал, как их истребить.       Чтобы знал, что они с Розой могут создать.       Вот почему его отец на самом деле не против их союза. Он устал от того, что его считают предателем, что он вынужден жить так, как ему приказывают. Они с Розой не конечная стадия примирения родов. Их ребенок. Они должны его создать, чтобы истребить всю темную магию.       И у него появилась мысль. Что ребенок не может уничтожать. Он может излечивать.       Что, если душа Касси еще излечима? И нужно лишь подождать, пока они с Роуз станут родителями. Да, ей было больно, когда ребенок ее касался, но он не убивал ее, а пытался излечить.       — Роуз, — Скорпиус крепко сжал ее ладони. — Наш ребенок будет самым волшебным. И он родится. Обязательно родится. Потому что мы любим друга друга. И потому что он обязательно должен появиться на этот свет, чтобы спасти этот мир.       — Я верю тебе, — кивнула Роза.       — Что с тобой было, когда ты шла сюда? — аккуратно спросил Скорпиус, потому что не хотел, чтобы она вспоминала этот ужас, но ему было важно это знать, чтобы ее защитить.       — Я не знаю, — тяжело вздохнула Роза, обнимая себя руками. — Меня кто-то схватил за руки сзади. Я… Я сначала подумала, что это ты. Но потом никого не увидела. А потом был голос…       — Что тебе сказали? — вскочил Скорпиус, сжимая палочку.       — Лишь успели спросить куда и зачем я направляюсь, — покачала головой Роза. — Потом появился ты.       — Розье? — спросил сам у себя Скорп. — Да нет, Эйвери бы сказал…       — Он был слишком… нежен, — сказала Роза. — Не их стиль.       — Ну не могла же это сделать Касси, — нахмурился Малфой. — Ладно, главное, я успел вовремя.       Больше в этот вечер они не говорили о проблемах. Просто смеялись и вспоминали самые счастливые моменты их жизни. Скорпиус танцевал с ней, прижимая к себе за талию.       И вновь их ждала целая ночь любви. На этот раз такой нежной. Такой правильной и нужной.       И утром, когда они собрались покидать комнату, лебеди, как приведения, пролетели через них, исчезая и заполняя все тело теплом, легкостью и светом.       — Наконец-то, — прозвучал недовольный голос, едва они вышли в коридор.       — Эван? — напрягся Скорпиус. — Что-то случилось? Ты же говорил, что Розье не будет…       — Розье тут и не причем, — отмахнулся Эйвери. — Дело во мне. И я к ней.       Эван кивнул на Розу.       — Только не говори, что ты… — ужаснулся Малфой. — Не за нас.       — Мерлин, Малфой, не здесь, — зашипел Эйвери. — Пошли.       Он тут же вошел в комнату, которая еще не успела скрыться.       — Поразительно, — хмыкнул Эйвери, ртом ловя подкинутую виноградинку. — Они тут развлекаются, пока я их шкуры спасаю.       — Ты можешь объяснить нормально, что случилось? — разозлился Скорпиус. — И как ты нас тут нашел?       — Альбус сказал, — Эйвери вальяжно расселся на стуле. — Да и не трудно было догадаться.       — Эван, что все-таки случилось? — спокойно спросила Роза, садясь напротив него.       Скорпиус почувствовал, как у него сжимаются кулаки. Как же он ее ревновал. Хотя прекрасно знал, что Эйвери на нее не претендует, да и ей на него в этом плане все равно, но он не хотел, чтобы она на него так смотрела.       — Я долго думал над тем, что ты мне сказала, — Эйвери чуть наклонился вперед. — И я считаю, что ты права.       — В чем она права? — зарычал Малфой.       — Скорпиус, — кинула на него неодобрительный взгляд Роза. — Перестань.       — Я думал, что я не помню по пьяни тот кусок вечера, но нет, не может быть так все избирательно, — Эйвери тоже злился и нервничал. — Я поговорил с Уильямс. Она тоже подтвердила, что не была со мной. Я проанализировал свои воспоминания и понял, почему я всегда с ней. Потому что то, где я не с ней, стерто из моей памяти. И не просто стерто. А заменено. Ты считала, что это просто скрыто, как и моя клятва. Но нет. Это другое.       — Так и есть, — ответил Малфой. — Я разговаривал со Слизнортом о вечеринке. И он как-то неопределенно отвечал на вопросы о ней. Уверен, он тоже скидывает все на медовуху, но Розье узнавал что-то о Касси, вот и стер из него все следы.       — Ну со Слизнортом то понятно, — задумалась Роза. — Но ты… Ты же из его команды. Что он хотел от тебя скрыть…       — Не знаю, но очень хочу узнать, — Эйвери умоляюще уставился на Розу. — Помоги…       — В чем? — нахмурилась Роза.       — Восстановить память! — воскликнул Эван.       — Ты с ума сошел? — фыркнул Малфой. — Это невозможно.       — Малфой, мы волшебники, — оскалился Эйвери. — Неужели ты считаешь, что если просто кто-то до нас чего-то не делал, то это невозможно? Она — самая талантливая волшебница нашего времени. Поэтому она нужна им. Она — может все, если захочет. Но они ее убьют, потому что она никогда не перейдет на их сторону.       — Я попробую, — кивнула Роза.       — Он останется? — скривился Эван, кивая на Малфоя.       — Да, — уверенно ответила Роза. — Мне нужна подстраховка.       Роза дала ему задание. Внимательно следить за ней и зрачками Эйвери. Если он будет видеть в них пустой и отсутствующий взгляд, а не бегающий, тут же выбивать из ее рук палочку.       Скорпиус сначала так и делал, но потом имел неосторожность посмотреть на Роуз.       Как она была прекрасна.       На ее лбу была морщинка. Тело напряжено до предела. Брови чуть нахмурены, а по виску стекает капелька пота.       Сегодня ночью он видел в ее глазах настоящий бирюзовый цвет. Но сейчас ее глаза были почти черными. Зрачки расширились настолько, что заполоняли всю радужку глаза.       Ее взгляд был безумный, но такой притягательный.       Ровное и размеренное дыхание через нос.       Слегка приоткрытый рот. Пересохшие губы, в которые тут же захотелось впиться поцелуем.       Выпирающие ключицы и вздымающаяся от тяжелого дыхания грудь.       Лишь рука, в которой она держит палочку, направленную в лицо Эвану не дрожит.       Идеальные изгибы ее тела…       Вдруг он видел, как ее ноги начали подкашиваться, поэтому тут же бросился к ней, ловя ее, чтобы она не упала на пол.       — Все в порядке? — обеспокоенно спросил Малфой, кидая взгляд на Эйвери, который, в отличие от Розы, был намного бодрее.       — Прости, — покачала головой Роза. — Это правда, невозможно. У меня не получилось.       — Значит, остался один вариант, — Эван достал из кармана колбу с прозрачной жидкостью. — Зайду в гости к Адриану.       Они втроем вышли из Выручай-комнаты и направились в подземелья, в вестибюле распрощавшись с Эваном. Но Скорпиус заметил, что что-то не так. Слишком много народу и что-то бурно обсуждают для последних дней в школе, когда экзамены остались только у каких-то младшекурсников.       — Касси, — окликнул девушку Скорпиус. — Что все обсуждают?       — А вы разве не знаете, что случилось? — удивленно подняла брови Кассиопа.