Микрокосмос

Сейшелы – зеленый остров, точнее острова, окруженные бесконечным океаном. Ничем не приметная частица огромного пространства, именуемого некогда Британской империей, самой огромной и могущественной из когда-либо существующих. Она была далека от того, что происходило в огромной мире и, как свойственно каждому островному государству, сумела на долгое время изолировать себя от незнакомых понятий и идей, как свобода, гражданские права и борьба за независимость колоний от своей метрополии. Как и любой другой остров, она часто забывала о существовании остального мира, полагая, что он начинается и заканчивается в пределах ее маленького оазиса. Она никак не отреагировала на получение независимости Штатами в восемнадцатом веке, как и учтиво промолчала после шестидесятых двадцатого века, когда у нее, маленькой креолки, был шанс выпросить немного «свободы» и для себя. Она могла передвигаться в пределах своей земли, рыбачить, заниматься прикладным искусством и резвиться весь день напролет, отлично понимая, что обо всем остальном позаботится «папочка» Англия, разберется с проблемами, непосильными для маленькой страны, обеспечит ей возможность и дальше не задумываться о том, что мир огромен, он больше, чем она себе представляла. Что тогда означает это странное слово «свобода»? Разве когда тебя просто оставляют в покое – это не свобода? Артур Керкленд не собирался ей этого объяснять, вот Агава Тогуас никогда и не спрашивала. По мнению Англии, свобода была вещью условной и, в первую очередь, перекладывала на некое лицо скорее ответственность, чем предоставляла какие-либо права. Он также считал, что отдельно взятое лицо (здесь, почему-то, всегда приводился пример Альфреда Ф. Джонса), не достигшее определенного уровня ментальной зрелости, не могло справиться со всеми обязанностями, которые выполняет независимое государство, получив свободу. Агава на эту, не совсем понятную реплику кивала и молча продолжала разделывать тунца. Раз на изолированного по собственной воле на острове Англию его статус почти никак не повлиял, тогда почему она должна была задумываться о том, что ей должен как-то мешать ее формальный статус колонии. Не то что бы Агава Тогуас не желала быть свободной, она просто не представляла себе, как можно считаться чьей-то колонией, когда ты обитаешь среди восхитительных красок и форм, предоставленная сама себе, годами не посещаемая своей метрополией. Сколько она себя помнит, к Сейшелам наведывались мореплаватели-путешественники, пираты, затем английские и французские колонисты. Франция и Англия так часто захватывали первенство над островом, что Сейшелы уже перестала следить, кто в данный момент является ее официальным опекуном. Агава окончательно расслабилась и позволила себе плыть по течению жизни после отмены работорговли в 1835 году, когда ее разноцветный, как и все на островах, народ получил возможность наслаждаться беззаботным существованием на этом маленьком, но прекрасном уголке мира. В 1903 году, когда Агава обнаружила, что теперь она – «отдельная коронная колония Великобритании», что на языке Артура значило «папа тебя очень любит», она затрепетала от удовольствия. Но не из-за самого события, а из-за того, что Англия сам приехал, чтобы сообщить эту новость. Англия был неразговорчив, хмур и странен даже для отшибного острова на другом конце света. Сейшелы просто не знала, как на земле, окруженной океаном, может идти бесконечный дождь, как от влажности может ломить все тело, и каково это – жить под скудными лучами солнца, которое, представьте, может неделями не выглядывать из-за туч. Агаве было очень жалко Артура, хотя тот, похоже, совершенно не понимал, почему. - Пойдемте, господин Англия, я покажу вам кладки черепах, - позвала его Сейшелы однажды утром, когда они только покончили с завтраком. - Они приплывают к восточному берегу, чтобы выкопать на пляже гнезда, откуда потом их малыши добираются по песку к воде. Это очень опасно, ведь половина из них погибает от зверей и птиц, прежде чем достичь океана. Иногда я помогаю им, перенося в воду. Артур послушно последовал за ней, сняв пиджак и подкатив брюки, оголяя бледные лодыжки. Сейшелы бодро шагала перед ним по песку, подставляя смуглое лицо под теплые солнечные лучи, а ее пестрое платье поддавалось малейшему порыву ветра. Сейчас он думал о том, что неплохо бы получить хоть немного ее беззаботности. В следующий раз англичанин посетил остров только через семьдесят три года, чтобы торжественно (пусть искренность будет на его совести) сообщить о том, что Сейшелы получила от него полную независимость, теперь она вольна делать, что вздумается полноправному государству. Ожидая несколько другой реакции (когда Артур с кислой миной ставил подпись под Версальским миром, Америка победно расхохотался ему в лицо), он в замешательстве наблюдал за спокойным лицом островитянки, которое в первые секунды вовсе не выражало осведомленности в происходящем, а затем его озарила широкая улыбка. Вместо того, чтобы потребовать каких-то подробностей такого, несомненно, важного события, Агава подошла к бывшему опекуну поближе и обратила на него серьезный взгляд. - Пойдем, Артур, - просто сказала она, мягко взяв его за руку. - Покажу тебе кладки морских черепах. Для маленького острова все оставалось неизменным: синее небо над головой, полупрозрачная морская гладь за песчаной кромкой, цветущее буйство красок вокруг. Сейшелы не думала о прошлом и будущем, ведь время в тропиках словно остановилось. Она не думала о том, что сегодня ее первый официальный день рождения как независимой страны. Ей даровали свободу? Оглянитесь вокруг, да у нее столько свободы, что она и сама может поделиться ею с Англией!