Поле мерцающих звезд

      — Капитан? — постучав, негромко спросила Джинн. — Всё хорошо?       Уходя домой, она услышала шум в кабинете — грохот, топот, а чуткий слух мог бы уловить ещё и рычание — и сразу заинтересовалась. Несвойственно кому-то, кроме Джинн, задерживаться допоздна в штабе. Девушка привыкла задувать свечи, закрывать двери и прощаться с ночным караулом.       В этот раз она была не одна. Свечи в коридоре горели, и в кабинете затих капитан Кайя.       Взявшись за дверную ручку, девушка осеклась — вдруг он там не один?       Джинн аккуратно приоткрыла дверь. Не увидев в тусклом свете никого, кроме Кайи, сидевшего на полу подле стола, она уверенно вошла в помещение.       От окна давно не было пользы. Тусклый свет исходил от свечей на стенах, тонущих в собственном воске, и огарков в канделябре на письменном столе. Они изжили себя за вечер, но Кайе, кажется, было безразлично.       Девушка подходила ближе, лавируя между разлетевшимися бумагами. Каблуки гулко стучали по каменному полу. Кайя молча наблюдал. Его взгляд исподлобья не выражал ни злобы, ни обиды, поэтому Джинн позволила себе сесть рядом, слева от него, прямо на документ. Если бы это было важно, то не валялось бы на полу, так? Возможно, но вот только магистр и её капитан тоже теперь на полу.       — Ты в порядке? — она накрыла своей рукой его. Пальцы разжались из кулака.       Ответ нашёлся не сразу. Он пытался справиться с рваным дыханием, не открывая рта, и лицо его выглядело напряжённым. Джинн спокойно выдерживала хмурый взгляд и терпеливо ждала ответа, прислонившись к переду деревянного стола. Её глаза устремились на утопающий огонёк свечи, но жестами пыталась показать своё участие — правая рука покоилась на его плече, а левая поднялась чуть выше кисти, касаясь смуглой кожи. Ноги вытянуты в расслабленной позе, чего не скажешь о Кайе, который развалился, словно упал в бессилии, и положил правую руку на согнутую в колене ногу. Ему не хватало сигареты меж пальцами, но капитан никогда не курил в кабинете, хотя пепельницу держал. Видимо, чтобы можно было её предложить.       — Это отчёты из гильдии искателей приключений, — начал он привычным бодрым тоном, не поворачивая головы — тоже заинтересовался огоньком на стене. Нужно будет сменить свечи. — Копии. Искал что-нибудь интересное, связанное с магами Бездны. Но после последней стычки с рыцарями они словно решили исчезнуть, — он поморщился, будто кто-то пихнул его. Джинн никак не отреагировала на возникшую паузу. — Есть пара отчётов, где маги контролируют хиличурлов, но везде один финал — уничтожение цели. Ничего нового.       Не то чтобы Джинн никогда не видела Кайю в напряжении сидящим на земле, но обычно при нём была сигарета, которую тот мог любезно разделить. С сигаретой или без — выглядел он разбито. Не потому что в ярости смахнул все документы со стола и опрокинул стул, а из-за самой ярости, будто ею заменили более сложную эмоцию.       — Я не об этом спросила, — она прильнула ближе и, не почувствовав сопротивления, положила голову на плечо. Смотреть на него не решалась. Проще взглянуть на ближайший лист бумаги. Слишком мрачно, чтобы рассмотреть буквы из тёмных чернил. — Как ты?       Было несложно догадаться, что произошло. Главное, что канделябр с чернильницей оставались нетронутыми. Никто не смог бы спасти ковёр.       — Отлично, — безразличие в голосе.       — А серьёзно? — её доброе сердце сжималось от подобной лжи.       — Секунду.       Кайя повернулся, и Джинн пришлось выпустить капитана из рук, обращая взгляд на него. Кайя скрыл хмурое лицо за ладонями, а когда раскинул руки в стороны, на лице засияла очаровательная улыбка. Джинн сразу ей не поверила.       — Всё в порядке, — горько-сладкий голос и сладко-горькая улыбка.       Но всё же заразительная. Джинн тоже улыбнулась и мягко проговорила:       — Я слишком давно тебя знаю. Твоё очарование не работает на мне.       Улыбка медленно сошла с лица капитана. Не зная, что сказать, он отвернулся и глубоко вздохнул.       — Я просто утомился.       Джинн, конечно, не поверила, но пытать его не стала. Что-то его гложет, но раз он не хочет признаваться…       — Тебе нужно проветриться, — она аккуратно поднялась и отряхнулась. — Пойдём, прогуляемся.       Джинн устала за сегодня не сильнее обычного, и в её ближайшие планы входило вернуться в квартиру и, умывшись, рухнуть в кровать. Но будет ли она достойна звания лидера, если сейчас бросит своего капитана, будет ли достойна звания подруги, если отвернётся от своего друга? Она бы себе не простила, если бы прошла мимо.       — По Мондштадту? — с сомнением спросил Кайя, возвращаясь в прежнее положение. — Что ж, я здесь уже каждый пыльный угол знаю.       Кайя за сегодня тоже проделал немалую работу и вполне себе устал, но сон не входил в его планы. Кайя бы хотел, чтобы входил, но некоторым вещам просто не суждено сбыться.       — Ты удивишься, но Мондштадт ещё полон удивительного, — Джинн протянула руку. — Вставай, хочу тебе кое-что показать.       Кайя склонил голову набок, взвешивая все за и против. Длилось это не более пары секунд, и рука Джинн утяжелилась поднимающимся рыцарем. Ей было приятно, что Кайя не стал пререкаться и просто доверился подруге. Хотя спорить с кем-то кроме Дилюка, в принципе, не в его характере.       — Не забудь погасить свечи, — хватаясь за дверь, напомнила Джинн.       Девушке не составило бы труда потушить весь огонь сразу Анемо силами, но ей хотелось, чтобы это сделал Кайя. Он довольно быстро справился с задачей, выдувая горячий воск на подсвечники. Горничные бы ужаснулись, увидев застывшие капли на полу, а капитан бы не заметил их, даже если бы те покрыли отчёты.       С последней свечкой мрак нежно укрыл комнату. В окне виднелись звёзды на столь же тёмном фоне, и по звуку надувающейся ткани можно было догадаться о расположении мощных лопастей мельниц.       Огонь в коридоре Джинн по привычке взяла на себя, потушив его уже перед дверью, чтобы хотя бы свет стражеских фонарей освещал выход.       Закрывая двери, Джинн услышала, как Кайя уже завязал диалог с одним из караульных, но и второй охотно подключился к обсуждению. Какой-то бытовой вопрос о погоде, вероятно, все просто любили быть во внимании привлекательного капитана.       Они обменялись прощаниями, и Джинн подумала, что могут пойти слухи. Магистр и капитан выходят последние из штаба поздно ночью — всё неспроста, определённо заниматься любовью на рабочем месте куда более грязно, чем на квартире. А что? Магистр одинока, а звание капитана не высшее звание в Ордо Фавониус. Разве что у Джинн есть Лиза, а Кайя доволен своим местом, при котором хватает времени выпить. Вот только грязь расходится охотнее.       У выхода из города пришлось снова обменяться любезностями с рыцарями, которые начали перешёптываться прямо за спинами главнокомандующих. Кайя обернулся, бросив злобный взгляд, и те мгновенно замолчали.       На карауле запрещено разговаривать.       Кайя не собирался делать им выговор. Нет настроения заниматься кипами бумаг, пусть думают это снисхождение Архонтов. Хотя у Кайи было подозрение, что обсуждать они начали что-то нехорошее. Рыцари падки на слухи так же как старушки.       Между городом свободы и городом хаоса лежит тонкая черта. Нужно уметь соблюдать баланс. По возвращению в Мондштадт, у ворот, Кайя начнёт непринуждённую беседу с Джинн об удачной ночной вылазке на лагеря Похитителей сокровищ. Это отобьёт желание распространяться о несуществующем романе.       — Куда идём? — поинтересовался капитан уже за мостом.       — В Долину Звездопадов.       — Оу… долгая будет прогулка, — он не показал ни восторга, ни возмущения, и Джинн приняла это как смирение.       — И, может, опасная. Надеюсь, ты захватил с собой меч, — весело ухмыльнулась она.       — Хах, а как же, — с улыбкой ответил он.       На небе восседал тонкий месяц, поэтому выражения лиц приходилось понимать по интонации голоса. Джинн пожалела, что не взяла фонарь.       Глубокая ночь покрывала и небо, и землю. Тропинку Джинн находила по памяти, Кайя просто шёл рядом, слева от неё, доверяя наблюдение за слепой зоной. Она же даже не думала об этом. Она хотела дойти до места без падений. И желательно без драки, но меч всегда при ней. В тавернах поговаривают, что магистр Джинн спит с мечом, как с любовником. Но много ли они знают?       В какой-то момент Кайя замедлился, сгибая руку в локте. Джинн хихикнула, зная, что обычную улыбку он не разглядит, и обхватила протянутую руку.       Они шли в тишине — Джинн ничего не спрашивала, а Кайе было нечего рассказать. Сейчас он предпочёл слушать, чтобы заранее заметить неожиданных гостей. Но Мондштадт был тих, только радуя освежающим ветром.       По пути встретился лагерь хиличурлов, но рыцари предпочли решить всё мирно и обойти монстров. К тому же они поселились далеко от города и никому не должны причинить вреда.       Лишь раз Кайя схватился за меч, услышав гулкий шорох листвы неподалёку. В чёрной фигуре он узнал кабана, а приглушённое хрюканье стало тому подтверждением. Джинн спокойно посмотрела, как капитан разжал пальцы, и вновь приняла его руку. Она знала, что люди Спрингвейла раньше охотились в этих местах. Сейчас животным необходим отдых от человеческого аппетита.       — Показалось, — Кайя беспечно дёрнул плечом.       — Вполне достойный противник, — улыбнулась магистр под гулкое шуршание и хруст. Звери совершенно не намеревались скрываться.       — Тебе Драфф рассказывал о своей схватке с кабаном? Ох, умоляли мы его не показывать шрам.       — Прости, не хватает времени зайти в таверну послушать новые байки, — не без иронии ответила Джинн.       — Я не бездельничаю, честно, — по голосу она понимала, что Кайя улыбался.       — Знаю, — она схватилась поудобнее, — ты собираешь информацию.       — Именно.       — Так и что не так со шрамом? — подхватывая тему, Джинн продолжила разговор.       А Кайя никогда не прочь продемонстрировать красноречие.       — Драфф, судя по своему рассказу, сидел в засаде на кабана, когда другой, напуганный, подбежал сзади и с визгом насадил Драффа на клыки, — он рассказывал с воодушевлением, сдерживая смех. Ему было приятно вспоминать как пьяный охотник, путая слова, гордился историей. — Тот даже понять не успел, как задница превратилась в решето, — Кайя усмехнулся.       — Больно, наверное, — прошипела девушка, нахмурившись, словно укололась об иглу.       — Ха-ха-ха, всё бы ничего, если бы не хмельное желание похвастаться, и… — он взмахнул свободной рукой, — угадай, кто зашёл по винодельным делам как раз, когда Драфф стянул с себя штаны?       Джинн спросила, прикрывая рот ладонью от волнения:       — Неужели Дилюк?       — Да! — Джинн звонко засмеялась, стыдливо скрывая лицо за ладонью. Но стыдно ей было точно не за себя. Кайя продолжил: — Видела бы ты его лицо, конечно. Его «что здесь происходит?!», — Кайя рявкнул, пародируя грубый голос хозяина таверны, — я надолго запомню, ха-ха.       — И что же он сделал? — поинтересовалась Джинн с оставшимся в голосе смешком.       — Ну, благо он пришёл с работниками винокурни, а не с какими-нибудь важными гостями, поэтому просто вежливо попросил нашу компанию удалиться. Ох, Джинн, не представляешь, на сколько осколков разбилось моё сердце, когда господин Дилюк сказал «и вы тоже, сэр Кайя».       Джинн весело хмыкнула. Она не была уверена, насколько серьёзно Кайя это рассказывал, ведь его однообразный тон и приторный голос обычно не выдавали иронии. Возможно, он просто слишком часто ею пользуется.       — Ставлю, что на тысячу, — девушка поддержала его комедию.       — Хм, — он недолго думал над ответом, — это если в сумме. Господин Дилюк бывает весьма груб. Даже не понимаю из-за кого, — он улыбнулся, прикрыл глаз и пожал плечами. Вот она, неприкрытая ирония!       В детстве Джинн иногда удавалось вырваться с занятий на нижнюю площадь, где часто собирались ребята. Она с удовольствием играла с сыновьями господина Крепуса, ведь у них была общая мечта — стать рыцарями. Иногда её заставляли брать с собой Барбару, но та быстро теряла интерес к их разговорам и просила отвести к её подругам. А Дилюк и Кайя будто всегда были вместе. Где бы ни оказался Дилюк — неподалёку обязательно был Кайя и наоборот. Джинн находила такую привязанность… занятной.       — Вы ещё не устали друг от друга? — вдруг спросила она, даже не подумав насколько вопрос уместен. Юмор несколько ослабил её тактичность. Кайя не смутился. Лишь повернул голову в её сторону.       — Не могу сказать за нас обоих, но… — капитан сделал секундную паузу, выбирая между признаться или отшутиться, — я думаю, никогда от него не устану, — выдохнул он.       — Что-то мне подсказывает, что Дилюк ответил бы то же самое.       Кайя хмыкнул. Он хотел бы быть столь же уверен.       Скромный остаток пути они провели в тишине.       Пришлось расцепить руки, чтобы взобраться на скалу. Когда Джинн зацепилась за край, то аккуратно высунула голову, проверяя, не побеспокоят ли они кого-нибудь поблизости. Убедившись в безопасности, она сообщила об этом капитану и залезла на скалу. Стоя на коленях, Джинн протянула руку Кайе, и тот не смел отказаться. Она втянула его наверх и заодно сама поднялась.       — Почти на месте, — шепнула она, смахивая пыль с колен.       Кайя застыл. Естественно он здесь уже был, но когда-то давно, ведь раньше вершина была заполнена тварями Бездны, которые выжигали траву неловкими танцами у костра. Теперь на плотном ковре травы не было ни души, но выглядела она более живой, чем прежде. Пышные пихты, даже в темноте яркие цветки-сахарки и, конечно, пушистые одуванчики, светящие ярче, чем сами звёзды.       Джинн обернулась через плечо, поняв, что идёт в одиночестве. Ей не составило труда сделать пару шагов назад в сторону капитана.       — Чего застыл? — с улыбкой спросила она и аккуратно взяла его руку в свою.       Его взгляд приобрёл более осознанный вид, что было легко заметить в свете одуванчиков. У Кайи не было ответа, что конкретно заставило его замереть. Какое-то уходящее воспоминание… Что он делал здесь, когда ещё было полно хиличурлов?       — Просто, — ухмыльнулся Кайя.       Джинн отпустила его руку и неожиданно даже для себя бросила:       — Догоняй!       И рванула вдоль ряда одуванчиков, растущих по краю скалы.       — Эй, нечестно! — крикнул Кайя прежде чем броситься за ней.       Лёгкие семена взлетали в воздух от удара о развевающуюся одежду, оставляя за Джинн светящуюся полосу. Кайя не давал и шанса пушинкам упасть на землю, поднимая их новым потоком. Прохладный воздух приятно обдавал кожу, развевал волосы — Джинн оказалась в своей стихии. Она мчалась, не волнуясь, что запнётся о булыжник или корягу под ногами — голова освободилась от переживаний. Она хватала ртом воздух, раскинув руки в стороны, словно осталась наедине с чувством счастья и говорила с ним на «ты». Губы растянулись в улыбке, пока скорость снижалась. Ветер в голове, в волосах, ворошит полы одежды, чем не ощущение свободы? Она остановилась перед небольшой поляной у обрыва, заполненной яркими шапками одуванчиков, которые озарили добрую улыбку девушки. Её голубые глаза заблестели неестественным, магическим светом необычных растений. Джинн была рада, что ветер ещё не разнёс по скалам зонтики семян с прошлой недели, когда они были здесь с Лизой. Чуть поодаль даже видно, где они обустраивались — растения стояли голыми, без светящихся шапочек.       Джинн повернула голову, чтобы увидеть реакцию Кайи. Он заметил движение и тоже посмотрел на неё. Джинн в ответ прикрыла глаза и мягко кивнула.       — Пришли.       Кайя наконец смог разглядеть лицо Джинн — оно светилось радостью совершенно как одуванчики впереди, и на это тяжело было не ответить улыбкой. Место действительно волшебное. Он ещё не видел столько одуванчиков так близко друг к другу.       Джинн снова протянула руку, и Кайя взял её.       — Не торопись, — предупредила Джинн. — Мы же не хотим, чтобы они все улетели.       Джинн осторожно привела Кайю к центру поляны, слегка раскачивая тонкие стебельки. Девушка отпустила чужую руку и села на траву, скрещивая ноги. Жестом она пригласила Кайю сесть напротив. Как же повезло с погодой — уже неделю не наблюдалось дождя, а солнце умеренно грело землю, и трава оставалась сухой, но насыщенно-зелёной. Да и от воздуха не бросало в озноб.       Несмотря на всю красоту, Кайя не понимал к чему эта прогулка. Действительно проветрить голову? Не совсем это он бы хотел, но главное компания приятная. Сложно не наслаждаться компанией Джинн, особенно когда она такая улыбчивая и светлая. Особенно когда альтернатива — остаться наедине с навязчивыми мыслями. В поле одуванчиков как-то проще провести ночь.       — Здесь, — он прочистил горло и продолжил сипловатым голосом, — очень красиво.       — А я говорила, что долины Мондштадта ещё способны тебя удивить, — она заправила прядь за ухо. — Жаль, что кристальных бабочек одуванчики не привлекают. Они тоже очаровательно выглядят в темноте.       Кайя улыбнулся.       — Сейчас я хотя бы могу увидеть, как выглядишь в темноте ты.       — Зачем же на меня смотреть? — посмеялась она и весело продолжила. — Лучше б голову повернул, — она кивнула в правую сторону. Кайя послушался. В той стороне был возвышающийся над деревьями обрыв, с которого открывался вид на город. Его давно не волновал подобный пейзаж: тройка мельниц и огромный собор, окружённый камеными стенами. Этот город видно с любой точки, в которой он только бывал. Дом, который не ощущается домом. Джинн, очевидно, чувствует обратное — её выдаёт завороженный взгляд. Кайя грустно улыбнулся. Где же его дом, его место?       — Кайя, — Джинн привлекла его внимание, — не поднимайся, — и обеими руками толкнула его в грудь. Не ожидав такого, он упал на спину, подминая под себя одуванчики, чьи семена успели взлететь над телом. Он ударился спиной, головой, локтями, всем, чем только было возможно, и это падение будто выбило из него весь воздух (или он так охотно его выпустил через приоткрытый рот?). Кайя замер, будто был смертельно поражён врагом.       — Закрой глаза, — попросила Джинн откуда-то издалека, хотя на самом деле она оставалась на месте. Кайя в последний раз взглянул на кружащиеся пушинки и звёзды далеко за ними и закрыл глаза, не вдыхая воздух. Он почувствовал неприятный ветер, который не смог заставить его ни двинуться, ни даже поморщиться, когда бросал волосы на лицо, когда трава неистово колола щёки. Он оставался невозмутим. Он чувствовал всё и одновременно ничего. И это было приятно. Почти гармония. В траве, без глотка воздуха, отданный ветру.       — Открывай, — ещё тише попросила Джинн.       Кайя открыл глаза, одновременно вдыхая ртом воздух. Высоко над ним, медленно спускаясь, играли сияющие зонтики одуванчиков. Он словно оказался на небе, среди звёзд, в танце падающих к нему. Или, может, это он поднимался? Так ли чувствуется возрождение?       Он приоткрыл рот, улыбаясь. Жадно хватал взглядом сияющие мгновения танца ветра, не решаясь схватить рукой и прервать цветущий карнавал.       Красиво.       Рядом что-то упало и подняло новый поток светящихся зонтиков, заслоняющих чёрное небо. Это Джинн легла рядом, с невидящей стороны, чтобы тоже полюбоваться звездопадом — творением своих Анемо сил.       Кайя повернул голову, чтобы взглянуть на счастливую подругу.       Вот бы Дилюк был здесь.       Его не испугала эта мысль. Наоборот, сделала всё яснее. Кайя хотел бы, чтобы здесь был Дилюк, а не Джинн. Он хотел бы, чтобы он разделил с ним этот момент. Чтобы он тихо лежал рядом и любовался сияющими одуванчиками на фоне мерцающих звёзд. Чтобы озарил ночь улыбкой. Чтобы взглянул мимолётно, но с теплотой.       Он скучал по дням, когда Дилюк всегда был рядом. На грудь будто положили камень.       Кайя сел в прежнее положение со скрещенными ногами и поднял голову, пока оставшиеся семена путались в волосах или мягко ложились на одежду. Обнажились скрывавшиеся под сиянием одуванчиков звёзды. Одуванчики и звёзды рознились как жизнь и смерть. Их свет на чёрном небе казался мертвенно холодным. Кайя отвлёкся на их свет, и сведённые брови выдавали грусть.       — Спасибо, — он хотел похвалить красоту и изящество сотворённой девушкой магии, но в опустошённой голове не нашёл выразительных слов, которые не звучали бы как пустая лесть.       Приподнявшись, Джинн улыбнулась. Ей всегда доставляло особое удовольствие это слово.       — Ты прирождённый Рыцарь Одуванчик, — продолжил он, поворачивая голову к девушке.       Она кивнула, принимая комплимент.       Ей пришлось нагнуться, обнимая колени, чтобы заглянуть в лицо Кайи.       — Ты что-нибудь для себя понял?       Он не смог выдержать жалостливое выражение её лица и неторопливо поднял голову на небо.       — Возможно, — сухо ответил Кайя.       Джинн хмыкнула и, положив голову на колени, начала тихим ласковым голосом:       — Лиза показала мне это место, а ей рассказал какой-то искатель приключений. Она знает, как я люблю одуванчики, — Кайя невольно улыбнулся, слушая с какой нежностью магистр говорит о Лизе. — Раньше их было больше, но я не первый раз организую звездопад, — она легко усмехнулась. — Тогда я многое поняла насчёт нас… с ней, — Кайя снова посмотрел на неё, тихую, влюблённую, другую, будто впервые увидел. — Надеюсь… да ни на что я не надеюсь, — весело сказала она, выпуская колени из объятий. — Просто хотела показать тебе маленькое чудо.       — Я рад, что ты оказалась рядом.       — Я рада помочь. Ты многое сделал для меня… и для всего Мондштадта. Ты заслуживаешь благодарности. Тебе стоит почаще это вспоминать.       — Я всегда помню об этом, — усмехнулся Кайя, запрокидывая голову.       Однажды они с Дилюком засиделись допоздна — солнце зашло, сумерки сменились тьмой. Дилюку пришла в голову замечательная, как тогда показалось Кайе, затея — выйти из дома и узнать чем же ночная жизнь отличается от дневной. Маленький Кайя никогда не понимал, откуда в Дилюке всегда столько энергии и гениальных идей. Они погасили свет, сели на пол и стали ждать, когда весь дом заснёт. Дилюку пришлось дважды будить Кайю, заснувшего на его коленях, пока господин Крепус последним не отправился в спальню. Было несложно бесшумно пробраться через родной дом к входной двери. Только снаружи их ждало разочарование. Не было ничего страшного и загадочного, было только безумно темно и холодно. Дилюка это не остановило и, взяв Кайю за руку, пошёл вперёд, стараясь по памяти избегать препятствия. За ночь они обошли всю винокурню, не смелясь двинуться глубже в лес, где бы их поджидали слаймы и прочие опасности. И тогда уставшие и замёрзшие, с парой светяшек в руках они сели между рядами винограда и сквозь мглу взглянули на звёзды.       Они остались такими, какими Кайя их запомнил — яркими, но мёртвыми. Вечны в переменчивом мире.       Мальчики попытались найти свои птичьи созвездия, но в итоге едва не поссорились. Едва, потому что вовремя вспомнили, что необходимо вести себя тихо. Вскоре им надоело мёрзнуть, и они так же тихо пробрались обратно, на пороге выкинув светяшки на «кто дальше». Кайя бросил дальше и даже слушать не стал всякие «я специально бросал вполсилы!» отговорки. Они проспали до обеда, а Дилюк ещё и простудился, и вскоре заразил Кайю, который просто не смог оставить брата скучать в кровати.       Удивительно, насколько многое может связывать всего с одним человеком.       Он сглотнул подступающий к горлу ком.       Без светящихся шапочек цветов стало темно. Единичным пушинкам, покрывавшие волосы, одежду и примятую траву, не хватало сил осветить лица.       — Какое у тебя созвездие? — вдруг спросила Джинн, не отворачивая головы от мельниц города.       — Павлинье Перо, — спокойно ответил он.       — Хм… — она оглядела небо, но безрезультатно, — не знаю такого. Это Лиза ловко находит их на небе.       — Вон оно, — подсказал Кайя, вытягивая руку в сторону. — Буквально… ну, примерно, в двух пальцах от вершин тех пихт, — Джинн даже наклонилась, пытаясь осознать точное направление руки. — Вон тех, на дальнем склоне.       — Вот то! — она обрисовала в воздухе фигуру.       — Да! — он всплеснул руками в потоке неожиданной радости. — Да, — уже более спокойно повторил он. — А у тебя какое? — он прищурился, ставя локоть на ногу. Опять в пальцах недоставало сигареты. — Я помню, ты говорила, но не помню какое, — он положил подбородок на пальцы.       — А ты угадай, — Джинн отзеркалила его позу, сложив голову на руку.       — Одуванчик?       — Ха-ха, ну почему всегда одуванчик? — усмехнулась она, прикрыв рот ладонью. — Благородная Львица!       — Хм, а тебе подходит, — привычные сладкий голос и очарование.       — А тебе как будто нет.       Кайя прищурился, не понимая, что это значит. В чём вообще особенность павлина? Кайя отбросил эту мысль.       — Что Лиза говорит о связи человека с его созвездием?       — Не знаю, — Джинн выпрямилась. — Я не спрашивала. Но я слышала, оно даёт своё благословение… формирует определённый характер… даёт силу, — она аккуратно мяла пальцы, вспоминая. — Сложно встретить людей с одинаковыми созвездиями. Их очень много.       — Наверное, нужно родиться в один день.       — Наверное, — девушка пожала плечами.       — Что ж, ещё забавное наблюдение, — он прильнул ближе и понизил голос, будто собирался рассказать секрет, — что во всех созвездиях по шесть звёзд.       Джинн шутливо пихнула его, отталкивая на прежнее место.       — Тут я точно ничего не знаю. Для красоты, наверное.       — Эстетика превыше смысла? — в привычной для него манере фраза прозвучала высокомерно.       — А что, у тебя есть догадки? — спокойно парировала девушка.       — Хм, — Кайя поднёс руки к лицу, будто задумываясь, — у любой силы есть предел, — он раскрыл ладонь, будто разгадал величайшую тайну.       Джинн скептически поморщилась, но затем кивнула. Может, что-то в этом есть.       — Думаешь, у Архонтов есть созвездия?       — Когда-то они же родились, — Джинн сразу подумала об Анемо Архонте, зовущим себя Венти. У них с церковью Барбатоса весьма рознятся даты, — то есть появились. Или… — она услышала смешок Кайи над её попытками подобрать слово. — Когда день рождения у Венти?       Кайя удивился неожиданному вопросу и вскинул бровь, но ответил без лишних вопросов:       — В любой день, когда у него заканчиваются деньги на вино. Думает, что Чарльз не понимает, что не бывает день рождения раз в неделю.       — Просто думала, вы довольно близки, и ты знаешь.       — Хах, нам не нужен повод, чтобы угостить друг друга бокальчиком! — весело воскликнул он. — Кстати, давно тебя не наблюдалось в Доле Ангелов…       Кайя не успел закончить мысль, как Джинн быстро спросила:       — Это приглашение?       — Кхм… — прочищая горло в кулак, он поднялся и тут же слегка наклонился, пряча кулак за спину. — Леди Джинн, позвольте пригласить вас распить бутылку прекрасно выдержанного красного вина в Доле Ангелов, — он протянул ей правую руку и выразительно улыбнулся. Невозможно устоять перед его очарованием. — Надеюсь, так я избавился от двусмысленности своих намерений.       — Сэр Кайя… — она с улыбкой приложила ладонь к груди, словно была удивлена предложению, — вы угощаете?       — Несомненно!       — Тогда давайте поступим так, — она приняла его руку, — я попрошу передать вам, когда буду свободна, — и поднялась.       — Договорились. Буду ждать от вас вестей, — Кайя наклонился и одновременно приподнял руку, в которой находилась ладонь Джинн. Он аккуратно коснулся губами её руки и медленно выпрямился, отпуская её ладонь. Девушка с улыбкой глядела на него. Главное, они оба понимали наигранность ситуации.       — Теперь по домам? — поинтересовалась Джинн, стряхивая с ног семена одуванчика.       — Пожалуй, — ответил Кайя без малейшего желания вернуться в одинокую квартиру. Надежда только на то, что обратная дорога быстро его утомит, и он сможет заснуть быстро и безболезненно.       На тёмной тропинке было лучше заметно свечение зонтиков. Джинн то и дело выуживала из волос Кайи мелкие пушинки, а он не мог возражать кружению вокруг себя, рассказывая магистру очередную принесённую из Спрингвейла байку.