Бард

Алистер шел в новый город и дороги ему казались знакомыми, везде все строится одинаково: главная площадь, замок, ярмарка, дома знати, дальше располагаются дома слуг, а затем уже поселения крестьян, по городу обязательно разбросана куча пабов, таверн и ночлежек, чтоб ни один путник не остался без хлеба и крова, а неверные мужья без нужного им внимания. Эти одинаковые места и люди, в них живущие, совсем не печалили барда своей однотипностью, ведь он странствовал не просто из-за заработка, он путешествовал из-за своей музыки, которую любил всей душой. Для него не было ничего важнее в мире, чем придумать новую мелодию на своей старенькой лютне и сочинить под нее песню. А если уж его музыку признали (что случалось редко и в основном происходило в лице упившихся забулдыг), то он точно становился в этот момент самым счастливым человеком, несмотря на то, что за душой не имел ничего, кроме старых кожаных сапог, плаща, некогда красного цвета, сейчас же больше похожим на искупанную в луже тряпку, да лютни, которую купил на первые украденные деньги (впоследствии он, конечно, старался зарабатывать честным трудом, играя свою музыку). Сначала выходило чересчур плохо, что приходилось убегать из паба и уворачиваться от летящих в него грязных кружек, но с годами пришел навык, и в подобных местах ему стали рады, но метил он, конечно, выше и не оставлял мечту стать придворным бардом у короля. Идя по дороге, вымощенной крупными неровными булыжниками, Алистер придумывал новую песню, тихонько напевая ее под нос, а под плащом двигал пальцами, будто перебирал струны лютни, не заметил особенно бугристый камень, споткнулся и первым делом убедился в целостности своего инструмента, а затем уже встал и отряхнулся. Ноги привели его прямо по адресу, подняв голову бард заметил дверь, над которой висела деревянная табличка "Драконий рог", за дверью слышались громкие разговоры, смех и звон посуды. Зайдя внутрь он сел за свободный стол и взял для начала грибную похлебку и эль, так как считал, что голос на голодный желудок и сухое горло звучит неважно, что совсем не годилось для песен Алистера. Пока бард безжалостно разделывался с похлебкой, в таверну вошли королевские стражники, видимо, в свободное время ребята решили опрокинуть стаканчик другой. После того, как певец однажды неосторожно спел песню про королевских рыцарей, а потом валялся в грязи со сломанными ребрами, Алистер был настороже с королевской стражей и для себя решил, что сегодня не будет испытывать их терпение на прочность. Когда с похлебкой и элем было покончено, бард начал принимать заказы на песни. Это была его обычная тактика: сначала завлечь слушателей привычной им музыкой, а затем в промежутках между их песнями петь свои, и в конце уже исполнять исключительно свои сочинения. Первая песня была про глупого рыцаря, который задумал, что достоин стать королем, но дни свои закончил с отрубленной головой. Как ни странно, но в подобных местах это песня была одной из самых запрашиваемых, будто местные пьянчуги гораздо глубже ощущали иронию бардовских песен. За ней пошли еще парочка заказов, а потом бард стал втискивать между ними свои стихи. Все шло просто идеально, его музыка раззадорила посетителей и все внимание было приковано к музыканту. На песне про русалку, утаскивающих на дно заплутавших мужей, к нему присоединились еще голоса. Песню Алистера, которую люди слышали впервые, повторяющиеся строки пели вместе с ним, он был счастлив. Как только он закончил, стражники, про которых бард уже успел забыть, встали из-за своего стола и направились прямо к нему. Но, вместо похвалы, двое из них подхватили его подмышки, а третий забрал лютню, и стражники вывели его из таверны. Вырываться было бессмысленно, да и отхватить тумаков Алистеру не очень хотелось, поэтому он просто смирился и пошел, стараясь поспеть за их быстрым темпом. Ни слова не говоря, его усадили на лошадь вместе с одним из громил и повезли в сторону замка. По дороге в замок он нервно поглядывал на свою лютню в руках другого похитителя. Но с инструментом было все в порядке, хотя на взгляд барда с его любимицей можно было бы обращаться и понежнее, особенно на этой жутко неровной дороге. В замке его привели в большой зал, где в два ряда стояли огромные столы с длинными, до пола, алыми скатертями, вокруг носились слуги расставляя посуду и кувшины с вином, а у стены стояли такие же музыканты, как Алистер, стража их уже не волокла, но по их испуганному виду бард понял, что с ними поступили так же. Стража приказала ему встать к его же братьям. Никто из музыкантов не знал зачем их сюда привели, но все довольно быстро прояснилось. В зал вошел какой-то высокопоставленный королевский слуга - его положение становилось понятным по дорогому наряду, который обычная прислуга не может себе позволить, и объяснил, что их здесь собрали для того, чтобы они скрасили ужин, собранный по случаю беременности королевы. На этот раз все верили, что ждут наследника короля, ведь пока что у него была только 15-летняя дочь, после рождения которой королева долго не могла выносить еще одного ребенка. Весь вечер в замке играла музыка, а певцов накормили такими невероятными блюдами, о которых Алистер даже мечтать не мог. Бард понял, что для сегодняшнего ужина отобрали не просто музыкантов из местных забегаловок, а истинных талантов, его тешило, что он стоял среди них и что его песни вызывали у гостей больший восторг. Это был поистине самый счастливый день в его жизни, ведь наконец-то его оценили в полной мере. Когда в зал вошла королевская семья он сфальшивил впервые в жизни, причиной этого было то, что он увидел принцессу, чья красота его поразила, ни одна женщина, а он повидал их много во время своих путешествий, не вызывала в его душе такого восторга, но бард быстро взял себя в руки и ровно допел свою песню. Затем пришло время королевского оркестра, и больше музыкант не отрывал взгляда от своей красавицы. Когда люди вдоволь наевшись и напившись принялись танцевать, он позволил себе дерзость позвать на танец дочь короля, и был даже не в состоянии удивиться тому, что ее отец это позволил. Обычным музыкантам не должно позволяться приближаться к принцессе, особенно тем, чье привычное окружение отбросы и пьянчуги в местных тавернах. Алистер взял принцессу за руку, поцеловал ее кисть и повел танцевать. - Ваша красота поразила меня, миледи, могу ли я узнать ваше имя? - вымолвил бард. - Аврора, а как мне называть своего кавалера? - слегка улыбнувшись, спросила принцесса. - Мое имя Алистер, оно не было мне дано при рождении, но счастье мне принесло гораздо больше, чем то, которым меня назвала мать, ведь с ним я встретил вас. - Надеюсь милость богов от вас не отвернется, и оно и дальше будет делать вас счастливым. Я слышала, как вы пели, это было прекрасно. Услышу ли я еще сегодня вашу музыку? - Дорогая Аврора, я готов петь для вас хоть всю свою жизнь. И Алистер не соврал, впервые в жизни он встретил человека, который так сильно укоренился в его сердце. Танец закончился, но он был убежден, что больше никогда не хочет отпускать от себя эту девушку, и в течение торжества он лишь ненадолго давал возможность другим мужчинам закружить в танце его принцессу и тут же звал ее снова. Когда было объявлено, что праздник подходит к концу и пришло время последнего танца, бард подошел к Авроре, и та последовала за ним, про разрешение короля никто уже и не задумывался, а принцесса в своем роскошном изумрудном платье и нищий бард смотрелись привычно, лишь немногие бурчали что-то про "неслыханную дерзость". - Милая, прекрасная Аврора, одно ваше слово и я все для вас сделаю. Я отдам вам не только свое пение и музыку, но и сердце. - Как и все в этом зале, мой милый бард, - засмеялась принцесса. - Никто в этом зале не достоин вашей любви, никто из них не сможет вас осчастливить. Молю вас, давайте сбежим, сегодня же вечером. На лице Авроры отразился ужас. - Какие глупости вы говорите, Алистер! Должно быть выпили слишком много вина... - Моя любимая Аврора, - перебил бард, - да, мы будем жить небогато, но я заработаю денег, и, клянусь, сделаю тебя самой счастливой. - Довольно! Вы и так слишком много наговорили. Музыка смолкла, танец закончился и принцесса направилась на свое место, но бардовы обещания и уговоры не оказались незамеченными, и чей-то острый слух уловил его слова. Король произнес завершающую речь и удалился вместе со своей семьей, гости начали расходиться. Когда все ушли Алистер тоже направился прочь из замка, ему надо было найти ночлег и хорошенько обдумать то, как покорить сердце его принцессы. Но как только он вышел из замка, кто-то подкрался сзади и сильно ударил барда по голове. Алистер очнулся в помещении с тусклым светом, по затылку текла теплая струйка крови, было холодно и стоял запах сырости. Он понял, что оказался в королевской темнице, перед ним стояло два человека. Один был в маске палача, с топором за спиной и небольшим изогнутым ножом на поясе, а второй был в форме королевской стражи. - Это вот он посягнул на честь королевской дочки? - злобно усмехнулся своей полубеззубой улыбкой палач. - Да, в своих выражениях, он совсем не стеснялся и с полной серьёзностью предлагал Авроре сбежать. - Да он не храбрец, а самый настоящий идиот, раз под носом короля вздумал его дочку оприходовать, - расхохотался головорез, - как думаешь понимает ли он вообще своими куриными мозгами, что его ждет? - Ну вот и посмотрим, - оскалился страж. Руки Алистера были привязаны к большому куску дерева, стоящему на полу. В ужасе бард действительно не успел ничего понять, кисти рук пронзила ужасная боль, и он потерял сознание. Пришел в себя бард уже на рассвете на окраине города, все тело стало одним большим сосредоточением боли, первым делом Алистер посмотрел на руки, и его охватило отчаяние. На каждой кисти не хватало по три пальца - указательного, среднего и безымянного. Он хотел закричать, но из-за рта вырвалось только мычание, одарившие его новой порцией невиданной боли. Он ощупал рот изнутри тем, что раньше было его руками и обнаружил сплошное кровавое месиво - его язык был отрезан под самый корень. Впервые в жизни бард превознес любовь выше музыки и потерял и то, и другое. Утром его нашли мертвым, его волосы полностью поседели, а в глазах отразилось вечный ужас.