на глубине

Ликс никогда не задумывался глубоко о своих предпочтениях. Если ему хотелось, он просто брал. Да, он избалованный маменькин сынок, но его окружение ничем не отличалось поведением от него самого, так что стыдиться Ли было нечего. И, конечно же, среди этого окружения у парня имелись свои друзья. Каждый, так называемый, друг служил взаимовыгодной негласной сделкой, дабы повеселиться и побросаться деньгами. Пожалуй, Ликса можно было считать смышленым малым, но всё же веснушчатый многого не замечал вокруг. Как, например, некоторые из его «друзей» вдруг стали более и неловкими, и откровенными в его присутствии. Феликс много следил за ними, старался не упустить деталей, не решаясь спрашивать напрямую, хотя язык порой чесался о нёбо выкрикнуть что-то на подобии «снимите себе номер», ведь глаза мозолило подобное неимоверно. - Пусти, ты перед ним уже больше пяти минут вертишься. – тихонько возмущается самый старший, хлопая по боку, скрытому серой толстовкой, брюнета, склонившегося над столом, где стоял средних размеров вентилятор - Айщ! – но скоро вспыльчивый блондин не выдержал, понимая, что его реплики пропускают мимо ушей и смело игнорируют - Твоё время вышло! Дай и мне! - Дам, если угомонишься. – гнусаво хрипят в ответ, продолжая подставлять лицо искусственным порывам ветерка. Видимо, жара и достаточное расстояние от спасительного устройства, давят на обедневший мозг подростка, раз вся суть двусмысленности чужих слов доходит до Ликса не сразу. Только когда Минхо – именно самый старший - давит довольную ухмылку, навалившись на брюнета, растерянно распахнувшего веки. Ликс глаз не отрывает, следя за тем, что же выкинет эта «парочка», совершенно не стесняясь его компании. По крайней мере, на их лицах не читалось как недавней неловкости, так и малейшей крупицы смущения. Пока веснушчатый размышлял о бессовестном поведении друзей, Ли-старший успел забраться руками под серую ткань, подаваясь вперёд. Брюнет охает удивлённо, а джинса на бёдрах предательски натягивается, ведь под напором Минхо телу приходится полностью вжаться в дискомфортно-тёплую поверхность лакированного стола, а руки поджимаются в локтях, сплющившись под грудной клеткой. У Минхо озорное выражение лица и извивающийся парень под руками. У Ликса хитрый прищур и внимательный взгляд по открывшейся картине. Ли-старший по натуре своей то ещё хулиганьё. Может начать дразнить первого встречного, что уж говорить о людях из более близкого круга. Ему тоже доставалось периодически то солью в чае, то сахаром в супе*, а сейчас вот отдувался Чанбин – второй друг из разряда «выгодных». Его дёргало из стороны в сторону, но возможности сдвинуться не имелось, пока Минхо вовсю издевался, щекоча нервы в буквальном смысле фразы. Сдавшись после нелёгкой и короткой борьбы, особенно растрёпанным оказывается Чанбин. Раскрасневшиеся щёки, чуть заметная дрожь в плечах и сильная отдышка. …. Когда помутневший взгляд падает на задумавшегося Ликса, секундно задерживается и тут же бредёт дальше по комнате, резкий разряд бьёт по разомлевшим извилинам последнего, возвращая в реальность, где Минхо, донельзя довольный, подминает под себя обмякшего Чанбина, обхватывая поперёк живота и ловя порывы, исходящие от вентилятора. В голове Ликса мелькает, что брюнет выглядит совсем не как человек, подвергшийся атаке от щекотки. Ликс хватает водный пистолет со стола и спускает весь заряд в спину расслабившегося Минхо, подскочившего от такой неожиданности. Он не давал отчёта своим действиям, просто друг в какой-то упущенный момент начал сильно бесить. Чанбин же с места не двигается, расплываясь в блаженной улыбке перед вертящимся устройством. Ликс засчитывает её, как неозвученную похвалу или благодарность. Он решает выйти наружу, охладиться в бассейне, чтобы хоть как-то остудить расползающийся по внутренностям жар. Стремительно вылетев из душной гостиной, подальше от верещащего Хо и защекоченного Бина, веснушчатый срывает на лету одежду, почти путается в ней, но справляется с ненавистной тканью, ныряя в воду. Он долго плавает, не жалея ни себя, ни взбушевавшийся от его махинаций, бассейн, пока сил не остаётся даже на простое дрейфование по поверхности, уставляется горящими глазами в небо. Мозг теперь находился в относительном спокойствии, но продолжал подкидывать свежие картинки с растрёпанным другом, выбившим его из колеи за какую-то жалкую секунду. Чанбин был из другой лиги, нежели дуэт Ли. Его семья состоятельна, но не гребёт деньги лопатой. Он не может себе позволить так же тратиться на бесполезные безделушки, не обращая должного внимания на количество нулей на ценнике. Брендовая одежда, крутые вечеринки, красивый отдых за границей, у него было это всё, но лишь с маленьким нюансом – приходилось рассчитывать определённую сумму и откладывать на «чёрный день», который мог наступить в любой момент. Инвестиции – вещь не предсказуемая, что бы о ней не говорили специалисты и прогнозологи. Скорее всего Со и дружил с двумя Ли из нужды в роскоши вокруг себя. Эстетического и морального спокойствия ради. Но даже так Ликс бы не возражал. Он всё чаще задумывался о том, что роскошь Чанбину к лицу. В очередной раз веснушчатый убеждается в своей случайной теории, повинуясь нюху любопытства. В доме было тихо до тех пор, пока своеобразную уютную тишину не нарушил громкий стон, переходящий во вскрик. Ли, как человек паники, бросил все дела и тут же устремился на источник звуков, проверяя чуть ли не каждую комнату, которых в огромном особняке, отделанном под минималистический модерн**, - подавляющее количество. Стоило подняться на второй этаж, как звуки усилились и Феликсу всё меньше и меньше казалось, что он слышал не крики боли, а стоны удовольствия. Медленно приближаясь к приоткрытой двери в конце коридора, Ликс старается быть как можно более бесшумным, напоминая себе же шкодливого мальчугана, совершающего великую пакость. Пусть дом и принадлежал ему, а подслушал он фактически гостей. Все мысли – и подобные вышеупомянутым и нет - сдуло липким шлепком, прозвучавшем в устоявшемся спокойствии особняка слишком громко. Ли уже намеревался и вправду подглянуть за небольшую щель, но дверь распахнулась аккурат перед его носом, а с порога его поприветствовал взмокший и полуголый Минхо. Он прощеголял мимо, сверкая своей довольной моськой и то-ли забыв, толи специально оставив дверь открытой. Феликс не знал, как быть. Вся его смелость улетучилась вместе с ушедшим Минхо, бросившим рубашку в чужой спальне на тумбочке. И Ликс уверен, что это было сделано уже ему назло. Желваки начинают играть под челюстью и выступать наружу, пока веснушчатый переступает ненавистный порог, сразу же направляясь к кровати, где расположился комок из обнажённого тела и одеял. Комок шевелится, сначала лениво потягиваясь, а заметив движение боковым зрением, засуетившись. Вскоре из вороха постели выглядывала лишь разворошенная тёмная макушка. - И как давно? – голос у Ликса немного подрагивал. - Ты… ты видел, да?... – и Бин не уступал ему в нервозности. И не надеялся её скрыть. Старший успевает лишь пискнуть, поддаваясь грубым прикосновениям. И вот, он сидит раскрытым на шалости перед Ли, что держал его голову вздёрнутой, сжимая подбородок до синевы, не зная, как реагировать и как себя вести. Феликс думает, что Чанбин посреди дорого обставленной спальни на смятой постели и абсолютно голый выглядит совершеннее любой картины в самой престижной галерее Сеула. - Я, кажется, задал тебе вопрос. – прошипели басовито прямо в лицо. - Около месяца, наверное…. – Ликс выдыхает ком, подавив желание искусать чанбинов язык, говорящий такие раздражающие вещи, до крови. Он толкает его в грудь, отходя на шаг и думает, как бы не сорваться. Чанбин смотрит на него с не улёгшейся до конца пеленой похоти, чуть раздвинув ноги, согнутые в коленях, а побелевшими пальцами сжимая простынь возле разметавшихся по ней прядям волос. Со досадливо закусывает губу, а Ликса ведёт, но он, сцепляя зубы, даёт себе ментальную затрещину, отступая на ещё один шаг. Бин, как будто провоцирует(или не будто….), на бок переворачивается, выпрямляясь и продолжая смотреть тем же взглядом, что получал в ответ от младшего. Одеяло медленно спадало, оголяя и выпирающую тазовую косточку, и сильное бедро с округлой ягодицей, где всё налилось розоватым оттенком. (невольно вспомнились прошлые звуки липких шлепков) Остатки чужой спермы размазанные по загорелой коже, отвлекали внимание и заставляли тягучий жгут в животе свернуться вдвое. Ликс подрывается с места, больно цепляя старшего за запястье, от чего тот ойкает, жмурясь. Феликс замечает под подушечками пальцев свежие синяки. Их, наверняка, оставил Минхо и стереть или заляпать новыми поверх хотелось до покрасневших кулаков. Ликс не сжаливается, не разжимает взмокших ладоней, только перехватывая покрепче. Тянет на себя, заставляя Бина упасть на пол. Цокнув в раздражении парень, помогает ему подняться, ожидаемо не размениваясь на нежности. Ведёт в сторону ванной комнаты, бросая, словно тряпичную куклу, внутрь душевой кабинки, выкручивая смеситель на полную. Ледяные струи резким потоком опрокидываются на Со, выдавливая неразборчивое протестующее мычание, потухающее в шуме бесконечных капель. - Смой с себя эту дрянь. Смотреть противно. – он видит, как у старшего дрожат ноги и понимает, почему. Кривится, желая побыстрее попасть в такую же холодную воду, дабы снова остудить неконтролируемые потоки возбуждения, затмевающие какие-либо здравые мысли. Выходя из спальни гостя, по совместительству «выгодного друга», веснушчатый жалеет, что Минхо оказался тем, кто нашёл в вычурном парне больше выгоды, чем предполагалось изначально. И при этом не заметил, как легко принял тот факт, что Чанбин его действительно возбуждал. Однако ничего не могло обойтись просто по щелчку или же спустя долгое время преднамеренного безделья в надежде перестать слушать навязчивые голоса неугомонных чертят. И самый главный из них сейчас – спустя множество дней - нагло лапал его пятки, посылая импульсы вдоль икр прямиком к коленям. Лежать максимально расслабленно давалось с огромным трудом. - У тебя такие крошечные ножки. – Бин незамысловато водил ладонями по коже и периодически складывал губы бантиком, своим громким говором перекрикивая ведущую какого-то юмористического шоу, вещавшую с новенькой плазмы. - А у тебя большие, как у моржа? – тихо рычит Ли, сводя брови к переносице. Он вгоняет старшего в растерянность, понимая, что переборщил, тогда тот резко вскакивает и поджимая губы, спешит удалиться на противоположную сторону. Совесть совсем не колет и даже не проходит мимо на периферии перегревшегося сознания. - Воу-воу-воу, это грубо, не думаешь? – в комнату как раз вовремя впархивает Минхо, умудряясь не разлить тройку напитков на подносе, открывая дверь одной ногой и пытаясь удержать равновесие на другой. Ему посчастливилось стать свидетелем неожиданной и странной сцены негодующего Феликса, почему-то спускающего негативные эмоции на, забившемся в угол с подушками, брюнете. - Да какая разница. – но тот только фыркает, не почувствовав и капельки вины за содеянное. - Не боишься его обидеть? – Минхо же специально понижает и приглушает тон голоса, расставляя стаканы с подноса на журнальный стол. - Ты же не брезгуешь спать с ним. – ощитеривается привычное для других солнышко, полыхая больше изнутри и от распирающего гнева. - Просто Ликси ревнует и тоже хочет ощутить, каковы эти большие, как у моржа, ножки на ощупь. – Минхо не преминул щёлкнуть друга по носу, прекрасно понимая, чем вызваны заскоки подростка, на которого обрушилось слишком много за последние дни. Вкупе с бушующими гормонами стоило ожидать чего-то подобного и даже похлеще. Но всё самое необычное ещё впереди…. - Свали! – Ликс замахивается, сокрушая удар о воздух, где секундами ранее расхаживал Минхо, успевший ловко увернуться. Очевидно, он ожидал и этого тоже. - Что с ним не так? – бухтел Чанбин, надуваясь колючим шариком, с интересом разглядывая блондинистые пряди подсевшего, отливающие бронзой в темноте и золотом на солнце. Совсем не как у Фела. Тот словно рождён был с каждой своей светлой выжженной чуть ли не до белого прядкой. - Или перебесится, или сорвётся. – комментирует беззаботно Хо, отпивая зеленоватую субстанцию с заполненного до краёв гранёного стакана - Я уповаю на второе. - Чего? О чём ты? – Бин опять перевёл на него внимание, вылупившись нахмуренным лицом, как баран на новые ворота. - Скоро сам всё поймёшь, Бинни-Бинни-Чанбинни. – лелейно произносит старший, откидываясь на спинку дивана - Но лучше тебе быть готовым абсолютно к любому его действию в твою сторону. – опускает руку на пышное бедро и ведёт выше, чуть забираясь кончиками пальцев под ткань шорт. Наклоняется ближе, шепчет в ухо, когда Бин встречается с пожирающим взглядом напротив – Поверь, Ликси тот ещё грубиян. О да, Чанбин знает. Но, сколько бы он не стремился, ни наладить контакт, ни припомнить о позволенной грубости не получалось. Стекло журнального столика меж двух диванов, отделанных провинциально-бежевой обивкой, казалось, скоро потрескается от знатно навалившегося напряжения. Поглаживающие движения на собственном бедре Чанбину нисколечки не помогали это напряжение разбавить. Наоборот, оно только усиливалось, а Феликс, позабывший про шоу, пробуждал инстинкты. Смех зрителей, разносящийся с плазменного широкого экрана по стенам комнаты, глушил звон в ушах. Хотелось зарыться носом в панамке, натянув ту до подбородка. Чанбин чувствует, как его шею накрывают мягкие губы, видит праведную злость на дне чёрных зрачков и потемневшие на тон веснушки(даже пришитая к вороту драной кофты младшего пятнистая ящерка сжалась и иссохла)…. И откидывается назад, к старшему Ли, довольствуясь тем контролем, который получил над младшим. Венка на лбу Феликса почти лопается, точно как воздушный шарик в руках неумелых детей, а пульт в его коротких пальчиках почти ломается, точно как же, как Чанбин, отдающийся на милость другого. Вода больше не могла остудить. Сколько бы холодных ванн и ледяных процедур не принял Феликс, он только разгорался изнутри сильнее, грозясь спалить всё вокруг. И угроза эта была незримой, щекочущей, на удивление сдерживаемой до сих пор. Наверное, даже лето, властвующее на улице, не было столь же всепоглощающим. - Ну вот, опять я проиграл. – ноет Бин, разжимая ладошку, секундой ранее изображавшей ножницы. - Иди-иди, не отлынивай. – поторапливают его усталым пинком. - Вы просто любите меня поэксплуатировать, ребятки. – Со поднимается со стула и с тяжёлым наигранным вздохом покидает просторную гостиную, послав напоследок Минхо последний испепеляющий косой взгляд. При этом совсем не замечая, либо же намеренно игнорируя, какие именно взгляды на него бросал младший Ли. Прошло ещё больше дней, забирающих с собой и остатки хлипкой выдержки. Бассейн завален не нужным мусором вроде слетевших баночек и пластиковых стаканьев, утопившихся комаров и оставленных на произвол судьбы под палящим солнцем надувных кругов, а пачки денег, вальяжно раскинувшиеся на шезлонгах, чудом не разлетаются по открытой местности при малейшем дуновении ветра. Скукожившийся фламинго смотрит на Чанбина осуждающе, припоминая ему о фееричном падении. Со старается не выдумывать лишнего, ведь надувные круги не живые и ехидно смеяться не умеют, берёт сачок, любезно лежащий на противоположном конце от шезлонгов, сетуя на собственную не удачливость в наипростейших играх. - Чё ржёшь. – в это же время Ли младшего нагло отвлекали от наблюдений за хлопочущим объектом тайных фантазий громкими хрюкающими звуками еле сдерживаемого гогота. - Знаком мне этот взгляд, вот и стало забавно. - Я просто смотрю, в это нет ничего такого. - Спорим, ты думаешь, как бы его трахнуть. – Ликс давится соком, к счастью, не вылив содержимое стакана себе на одежду. - Не сложно представить, знаешь ли. – и отвечает неуверенной язвой, осознавая всю абсурдность ситуации. Три друга, которых и друзьями то назвать можно с огромной натяжкой, разыграли молчаливую войну, не объявив ни о конечном трофее, ни о цели, ни обговорив план действий, ни рассказав вообще ни о чём. - Конечно знаю. – хмыкает весело Хо, игриво подмигивая - И могу показать, раз тебе так интересно. – на провокацию вскидываются, ошалело глядя в прищуренные глаза. Ликс хватает его за воротник, жёстко натянув ткань на костяшки – Не на того злишься, малыш. – если бы веснушчатый не знал характер старшего, подумал бы, что перед ним сидит слетевший с катушек человек, не понимающий, где находится грань и когда её переходить не стоит – Сам проверь. – до блондина вновь доходит вся суть с небольшим отрывом в пару секунд, а тормоза отчаянно верещат по выдуманному асфальту – Он не будет против, я уверен. Ликс в последний раз жмёт по тем же тормозам, прекращая разгонять горячую кровь и прикрыв веки, отпускает ни в чём неповинный воротник рубашки Минхо. Он слышит краем уха, как тот уходит и чем-то шумит на кухне. Он думает. Много и достаточно долго. Сдаётся самому себе, обречённо уронив лицо на раскрытые ладони. Его метания сейчас ничем не помогут, а слова Хо мозолили мозгу навязчивые идеи следующего развития событий. А именно – перестать прожигать дыру в стекле, за которым тужился брюнет, и, наконец, сделать с ним всё задуманное. Сдержаться? Нет, он не сможет. Он не в состоянии справиться с собой. Прокрасться сзади, словно вору, удаётся быстро и легко. Его не слышали и не видели, слишком увлёкшись вылавливанием стаканчика, так и норовившего нырнуть под воду и ускользнуть от сетки. На этот раз не долго думая, или же не думая вовсе, Ликс присаживается и обхватывает Бина поперёк живота, прислонившись вплотную. Кончик носа щекотали распушившиеся тёмные волосы, аккуратно подстриженные ближе к загривку. - Хо-и, мы же договаривались больше не делать ничего такого здесь. – негодующе фыркает Со, продолжив заниматься делом, даже не дрогнув от наглых прикосновений. - Что за договоры? – старший замирает, а из его рук выскальзывает стержень от сачка. Пластиковый стаканчик так и остаётся плавать дальше, скучая по выловленным собратьям – Чего я ещё о вас двоих не знаю? – кончик носа трётся о место за ушком, покрывая шею гусиной кожей. - Феликс…. – брюнет узнал бы этот голос на любой частоте, как бы сильно его не исказили. - Заткнись. – возможно, это всё лишь фантазии воспалённого мозга Со и никто не рычит ему на ухо странные вещи. Возможно, не чьи руки не гладят его по рёбрам, а ненавистный стаканчик – это он сам, дрейфующий в бассейне от накатившей скуки. Однако, зажмурившись и вновь распахнув глаза, Бин понимает, что единственной накатившей на него волной является дикое возбуждение. Хорошо, что они рядом с водой и если Со заискрится, то может не волноваться быть сожженным заживо. Либо все Ли передвигались максимально тихо, либо со слухом у брюнета явные проблемы. Когда чужие пальцы добрались до груди и оплели твердеющие соски, выбивая из Бина удушенное сопение, рядом показался знакомый силуэт. Минхо. - Не смотри на меня так. – вскидывает брови Хо, засунув руки в карманы светлых брюк. Чанбин выглядел разбитым и сломленным в отличие от довольствующегося открывшимися видами Хо, который, впрочем не спешил сдвинуться хотя бы на шаг вперёд - Я бы с удовольствием присоединился, но ты бы видел его лицо. – кивает за спину Чанбину. Парень за ним так и излучал атмосферу жуткого ревнивца. Минхо не преминул бы сказать, что его голова может отделиться от тела, притронься он сейчас к Бину хоть пальцем. - Никто не просил твоего участия, придурок! – воет раненной акулой Со, вынужденно опёршись руками меж ног на, отделанный обработанным тёмным деревом, край - Я всего лишь хотел.. – и не успевает договорить, как рот накрывают ладонью, скользнувшей из-за ворота белой футболки-безрукавки, тем самым задирая её до острых ключиц. - Разве я не говорил тебе заткнуться. – шепчут и не менее угрожающе зыркают в сторону бронзового блондина, отпугивая своей решимостью. Минхо смеётся нервно, и с мимолётным примирительным жестом спешит уйти прочь. Чанбин мычит ему вслед и делает это громче, когда чувствует царапающие махинации на животе. Ещё немного и рука Ли могла бы залезть под кромку чересчур коротких шорт, едва достающих до середины бедра, но Со пихается локтями, вырываясь. Стоит брюнету обрадоваться и его удачливость даёт знать о себе неудавшимся скользким движением по мокрому покрытию пола. Лёгкого тычка со спины хватает, чтобы потерять равновесие и свалиться в бассейн. Чанбин плавать не умел и учиться этому навыку не собирался, поэтому паниковал и барахтался. Полностью погрузившись и всплыв с судорожным вдохом, жадно глотая воздух, в голову дезориентированного Со приходит осознание о том, что бассейн невысокий и утонуть здесь для него невозможно. Вот только ему не дают расслабиться, хватая за волосы. Сжимая их на макушке в тугой узел. Минхо был прав. Он был чертовски прав, когда преувеличенно громко высказался о грубости друга. Чанбину больно и он говорит о своей боли, но его не слушают, продолжая тянуть за волосы, словно таким образом пытаясь вытащить брюнета на сушу. - Ликс, перестань!…Пхах…. Блондин знал меру. Знал, когда нужно остановиться, а Чанбин запросто все стены сбивал одним своим существованием. Вынужденно сжалившись над брюнетом, Ли ослабливает хватку, подхватывая того за локти и вытаскивая на верх. Бин брыкаться продолжает, не понимая, что теперь мешают своему, так называемому, спасению. Откашливает воду, попавшую в рот, дрожит от испытанного адреналина и пропускает тот момент, когда его челку зачесывают, открывая лицо и немного запуганное выражение. Блондин его прожигает и глазами и касаниями, кажется, и вправду собираясь спалить его до костей и пепла не оставить. Бин облизывается, пребывая на каком-то запредельно-нервозном уровне, понимая собственную ошибку, когда большим пальцем давят на нижнюю губу, оттягивая и после, не церемонясь, кусая и сминая так остервенело, словно оголодавший волк набросился на добычу. Чанбин упирается Ликсу в грудь, мычит что-то неразборчивое и сопротивляться не может, потеряв все силы на борьбу с водной стихией. Стоит еле-еле, задыхаясь от чужого напора, и, наконец, заставляет и парня вместе с собой свалиться на пол. Поцелуи-укусы сыплются по изгибу шеи, а руки, придерживающие в относительно ровном положении, перемещаются с талии выше. Ликс отстраняется, умудряясь одним рывком снять мокрую до ниточки футболку без рукавов. Не дав старшему очухаться, прижимается обратно, кажется, поставив перед собой задачу пометить каждый участок открывшейся кожи. Феликс считает, что его добыча идеальна. Податлива, но прытка, обманчиво невинна и взвинчена. Они заваливаются на бок, потерявшись в похоти и пространстве. Феликс поспешил воспользоваться ситуацией, укладывая явно не соображающего брюнета на спину. Он продолжает покрывать вздымающуюся грудь красными отметинами со следами зубов, забираясь пальчиками теперь и под резинку коротких шорт. Стянуть их с нижним бельём вслед за футболкой не составляет труда, пока Чанбин купается затылком в бассейне, поддавшись гравитации и откинувшись назад. Так его спина изогнулась дугой, а руки раскинулись вдоль краёв. Ликс всматривался в его подтянутую фигуру, оглаживая разведённые ноги и не мог не налюбоваться на свои же труды, покрывающие торс, грудь и плечи. Он выдыхает блаженно, ощупывая мягкую и упругую кожу. Слишком чистую, будто никем не тронутую. Воспоминания о Минхо бьют в голову красной кнопкой. Ли вгрызается сначала в место у колена, проводя дорожку до внутренней стороне бедра, давит на другое колено, не позволяя старшему свести ноги от приливающей судороги внезапной неги. Чанбин весь разомлел, отдался на растерзание какому-то зверю, потеряв и бдительность, и контроль. Его губы припухли и заалели, а их всё терзают и терзают. Возможно, Ликс собирался съесть его и что-то брюнету подсказывало, что тот даже не подавится или проглотит его целиком. Чанбин стонет. Звучно, надрывно. Так, как никогда не стонал с Минхо и ни с кем-то до него. Ему больно и хорошо. Никто ещё не обращался с ним так грубо, как это делал Феликс. Он не жалел его и ломал морально, опасаясь, как бы не поломать физически. Больно ощущать жжение от укусов, больно чувствовать пальцы внутри, входящие практически насухую. Единственной несправедливостью Чанбин считает факт того, что блондин до сих пор одет. Он тянется к лёгкой кофте, задирая края и его не озвученное желание принимают, помогая себя раздеть. Когда остаётся лишь нижняя часть одежды, Со разочарованно вздыхает, почувствовав пустоту внутри. Кидает просящий взгляд из-под ресниц, закусывая губу. И издаёт трудно различимый писк. Его снова опрокидывают в воду. Разрывают недолгий зрительный контакт, подхватив под бёдрами и переворачивая назад. Чанбин стукается затылком и шипит сквозь зубы. Возбуждение от столь резкой смены чужого настроение почти спадает, но блондин не медлит, очень скоро оказываясь рядом таким же голым и мокрым. Вода достаёт до груди и колышется, расходясь рябью от малейшего движения. Они играли в какую-то неизвестную и, будоражащую сознание, игру. Чанбин отступал назад. Феликс же вторил ему, наступая вперёд. Так продолжалось бы бесконечно, не окажись за спиной у старшего стенки, омываемой водной гладью. Ликс - то ли подходит, то ли подплывает – совсем близко, нос к носу, выдыхая на кожу лица. Чанбин обвивает его шею руками и непривычно медленно целует, смакуя остатки апельсинового сока, который пил младший, когда сбежавший Минхо ещё был здесь. Его ноги под водой подхватывают под коленями(приходится пригнуться и разорвать поцелуй), разводя в стороны и Со спешит ими обхватить талию веснушчатого, притираясь так сильно, что даже вода между их телами почти не просачивается. Ликс направляет свой взбухший орган к не до конца растянутой дырочке. Время замирает, им кажется, что сердце стучит где-то внизу, в скрутившемся в тугой узел, желудке. Не спрашивая, готов ли партнёр, ни полунамекнув как следует, Ли проталкивает головку, слушая новый стон. Старший болезненно его сжимает и Ликс шикает, массируя кожу на пояснице, помогая расслабиться. Брюнет просит ласки, льнёт губами к коже, но получает только боль, когда младший входит до конца и так же резко выходит. Тонкие чанбиновы пальцы с шеи Ли то перемещаются на плечи, то вплетаются в вымокшие волосы, иногда оттягивая их. Чанбин не стесняется голосить, кричит только громче, начиная подаваться в ответ, пока тело не прошибает разрядом наслаждения. Так, под откровенные крики, тихое рычание Ликса, булькающие звуки и хаотичный всплекс, над бассейном пронёсся особенно сильный шум ветра. Купюры, хрупкими башенками всё ещё лежавшие на шезлонгах, фонтаном рассыпаются по воздуху и мерно опускаются на воду. Чуда не случилось и пачки не сохранили своего беспристрастия. Чанбина возбуждали деньги и всё, что с ними связано: хруст свеженьких купюр, люди, что бросали их направо и налево, даже мысли о дорогих вещах пробуждали ток по венам. И он был совсем не в курсе, сколько об этом знали остальные. Минхо ему говорил много пошлых вещей подобного рода, порой приставал и не слушал претензий Чанбина по этому поводу. Когда Бину надоело наглое поведение друга, он решил разобраться в проблеме, просто поговорить и приструнить чужой пыл. Он и не вспомнит толком, спроси его кто-либо, каким образом всё свелось к тому, что они переспали и периодически спускали так пар. Зато он хорошо запомнил каждый момент, проведённый с Феликсом. Ждал, провоцировал и не отдавал отчёта ни себе, ни своим мыслям и действиям. Он не переносил грубых людей. Не любил общаться со слишком властными и ревнивыми, с кем, что ни разговор – допрос или ссора. Но ему нравился Ликс. От его грубости всё млело на клеточном уровне, а ревность разжигала новые искры из не успевших потухнуть углей. И сейчас, выстанывая в очередной раз его имя, он понимал, что у них впереди ещё очень много и ссор, и допросов, и примирений. Настолько же жарких, насколько палило солнце в безоблачном небе. Чанбин, кажется, не замолкает. В горле пересохло и он загнанно дышит, часто облизывая губы, не успевая сомкнуть их, прежде чем подскакивает от резких толчков. Темп только увеличивается, а вместе с ним и распирающее желание присвоить и растерзать. Ли шипит, когда ногти врезаются в его спину, оставляя мелкие тонкие царапинки. В отместку пальчики сжимает сильнее, с удовольствием представляя, как в скором будущем там расползутся круглые синячки. Ещё пара толчков и Чанбин чуть затихает, обмякая. Они бессовестно пачкают воду в бассейне, изливаясь, и ни у одного не играет совесть на задворках. Возможно, их слышали или видели соседи, а единственное, что волнует не отошедшего от оргазма Ликса, это….. - Что насчет... Минхо? – Ли под водой оглаживает чужие ослабевшие ноги, примечая, что и сам устал не меньше. Всё-таки, заниматься сексом в бассейне – не совсем удачная идея. - В смысле?.. – непонимающе хрипит Со, почти потеряв голос от дикости младшего. Он лениво разглядывает купюры, стайками плавающие по рябистой глади воды. Ведёт пальцем, подхватывая одну из них, заскучавши обводит взглядом и комкает, выбрасывая обратно. - Получается, у вас свободные отношения, раз он так безвозмездно тебя отдал мне? – тон у Ли откровенно вторящий скуке старшего, но весь его вид твердил об обратном. - Стоп-стоп-стоп. ….. – вскидывается Бин, почти соскакивая с члена младшего, взбушевав воду и уставившись на веснушчатого распахнутыми в два блюдца глазами - Кто тебе сказал, что мы с Минхо встречаемся? - Но вы же… - сконфуженно мямлят. - Нет! Мы спали по дружбе и ничего более. – обрывают негодующего Ликса, тут же возвращаясь на его плечо. Он тоже негодовал и, кажется, наконец, понял, в чём заключалось всё недопонимание между ними троими. Спешит успокоить лёгкими поглаживаниями по мелким царапинкам, оставленным им же - Мы не встречались у тебя за спиной, не беспокойся. - Я поверю. – облегчённо выдыхает Ликс, наблюдая ярко-оранжевый закат - Но больше он тебя трогать не сможет. – и кусает мягко за раковину уха, чувствуя холодок на мокрых разводах на коже, куда то и дело прилипали подплывающие купюры. Жаль, но даже если выловить все эти деньги сочком, их просто выбросят в мусорку. Сорить деньгами и купаться в них же. Этого ли добивался Чанбин, связавшись с дуэтом Ли? Он и сам не знает, чего хочет, однако с младшим Ли они определённо стали ближе. Намного ближе.