Nemo sine vitiis est

      Леви явно рассчитывал на совсем иное пробуждение. Тихое, мирное, с Эреном под боком.       Но настойчивый стук в дверь вырвал его из крепких объятий сна.       — Лейтенант! Лейтенант! — Голос Петры он узнал бы из тысячи, слишком часто эта девчонка вертелась возле него.       Эрен вскинул на него испуганный взгляд и замер, словно напуганный зверёк.       — Не вставай, — тихо бросил Леви и выскользнул из-под одеяла, на ходу натягивая штаны.       Эрен практически сразу же стал пунцовым, бросив короткий взгляд на голый зад Аккермана.       — Иду! Иду! — Бросил он в надежде, что стук прекратится.        Мужчина открыл дверь ровно настолько, чтобы было видно только его, а не кровать за его спиной.       ─ Что случилось? — Вздохнул он, глядя на встревоженное лицо девушки.       — Ваши курсанты устроили драку на одной из площадок.       — Кто? — Леви нахмурился.       — Драку начал Кирштайн, а потом в неё влезли Браун и Спрингер.       Леви тяжело вздохнул.       — С кем подрались?       — С Форстером и Фройденбергом. Они все сейчас в лазарете под присмотром. Там же Арлерт и Гувер.       — Скоро буду, — больше ничего не говоря, он хлопком закрыл дверь, оборачиваясь к Эрену.       Парень уже поспешно одевался. Конечно, он всё слышал и был встревожен такими новостями. А вот самому Леви было интересно узнать причину драки. За час до этого…       Конни возмущенно фыркнул, когда дверь в комнату закрылась перед их носом.       — Что Жан себе позволяет? — Пропыхтел Спрингер.       — Дай ему поговорить с Армином с глазу на глаз. Ты же сам видел его, он нем, как рыба. Может, у него получится разговорить Армина? — мягко протянул Бретольд, покосившись на дверь.       Жан присел на стул перед Армином, опираясь руками о колени и внимательно глядя на него. Арлерт же сидел молча, опустив голову и глядя на свои руки, которые он сцепил в замок. Ничего. Ни единого слова. Лишь мелкая дрожь во всём теле блондина.       — Армин, посмотри на меня.       И вновь отрицательный кивок. На утро Армин понял, что произошло. До него окончательно дошло осознание того, что Жан всё видел, Жан всё понял, и ему было чертовски стыдно. А ещё страшно.       — Армин, пожалуйста, посмотри на меня, — чуть более требовательно проговорил Кирштайн, протягивая руку и накрывая его ладони, сцепленные в замок.       От этого действия Армин вздрогнул сильнее и всё же поднял взгляд на Жана. Кирштайн смотрел внимательно, но во взгляде не было презрения, или же отвращения, лишь безграничное волнение. Он был встревожен и чуть сжал его руки.       — Расскажи мне всё.       Армин замотал головой, закусывая нижнюю губу и едва сдерживаясь, чтобы позорно не разрыдаться здесь и сейчас. Он боялся. До жути боялся последствий. Боялся расстроить дедушку, боялся, что друзья от него отвернутся. Правда, он не учёл, что именно эти ребята не бросят его. Именно эти парни помогут, поддержат и защитят. Ведь он свой. Он друг, он старший в группе, и он просто хороший человек.       — Почему?       — Я боюсь, — хрипло пробормотал он, сжимаясь и пытаясь опустить голову.       — Эй, Армин, — Жан аккуратно подцепил его голову за подбородок, не позволяя опустить её и снова спрятать взгляд. — Никогда не опускай голову, никогда не уводи взгляд. Ты сильнее кого-либо. Тебе нечего бояться.       — Есть. Мне есть чего бояться, — он не смог сдержаться, и по щеке скатилась одинокая слеза.       Ведь он так устал. Устал от всей этой лжи, все этих издевательств.       — Я боюсь, Жан. Я так устал. У меня уже нет сил. Я… Я не могу больше молчать и держать это в себе. Я не выдерживаю.       — Для этого есть друзья. Для этого у тебя есть я. Расскажи мне. Я помогу. Только доверься мне, совсем немного.       Армин замотал головой, пряча лицо в ладонях и тихо всхлипывая. Его била крупная дрожь, и казалось, ещё немного, и тихие рыдания перерастут в настоящую истерику. А у Жана сердце кровью обливалось при виде такого Армина. Его Ангелу плохо, его Ангелу больно. И он готов разорвать каждого в клочья, кто посмел его обидеть. На очередном всхлипе блондина, Жан не выдерживает, подаётся вперед, и притягивает Армина к своей груди. Аккуратно обнимает и зарывается рукой в его волосы, чтобы не менее аккуратно, поглаживать его.       — Ты не один. Здесь тебя никто не обидит. Тебе помогут, — тихо зашептал Кирштайн, прижимая его чуть сильнее, — не бойся больше. Расскажи мне всё. Я поддержку, какой бы не была правда. Я всё время буду рядом. Не бойся… Хватит держать всё это в себе. Ты не один, Армин.       И вновь он слышит очередной задушевный всхлип, который едва не переходит в тихий вой. Его мальчику так больно и страшно, а он сделать ничего не может. Но надежда есть, она появилась в тот момент, когда Армин вцепился в рубашку на спине Жана, как за спасательный круг. Ещё несколько долгих минут, которые казались ему вечностью, Арлерт тихо всхлипывал, будучи не в состоянии успокоиться. Жан лишь ближе жал его к себе, перебравшись на постель рядом с ним и чуть раскачиваясь, пытаясь хоть как-то успокоить младшего.       — Это всё Флок, — спустя пять минут наконец-то затихшей истерики, протянул Армин, сильнее цепляясь за Жана, и пряча лицо в его груди. — Это всё он… Он меня… меня… шантажирует. Он… — парень судорожно выдохнул, но не отстранился.       В руках Жана он всё же нашёл свой покой и защиту. В его руках было безопасно.       — Чем шантажирует? Расскажи мне всё. Без утайки. Я никогда не буду осуждать.       И Армин рассказывает. Прерываясь, запинаясь, вновь срываясь на рыдания, снова раскрывает душу, вскрывает нарыв, выставляя напоказ всё, что держал в себе. И снова умирает, ещё не зная как умирает рядом с ним другой человек. Не видит этого взгляда, наполненного болью, устремленного в стену. Не видит тех чертей, которые разводят костры только для одного человека. Жан уничтожит этого человека. Он его в живых не оставит.       — Нужно… Нужно, наверное, к лейтенанту пойти… Да?       Кирштайн мелко вздрагивает, выныривая из своих размышлений, где уже казнил Флока, и не только его. Всех, кто посмел своими руками осквернить этого Ангела, он лишит головы. Каждого, кто посмел вчера коснуться его.       — Да. Нужно к лейтенанту, — согласно кивнул он.       — Я боюсь.       — Не бойся. Ты не один. Мы всё решим. Все вместе.       Арлерт тут же протестующе заворочался в его руках.       — Парни…       — Они не те, кто будут издеваться и насмехаться. Они меня приняли таким, каким я есть. Ты в этом не виноват, Армин, — Жан выдавил слабую улыбку, глядя в столь полюбившиеся ему голубые глаза.       В них был странный блеск, наверное, так выглядит надежда. И он оправдает её сполна.       Спасёт и излечит. Будет рядом столько, сколько ему позволят.       — Идём. Нужно всё же к медикам. Тебя совсем трусит. И не спорь, — Жан дотянулся до своей кофты, помогая Армину ее надеть и подняться на ноги.       Всё же, вчерашние развлечения Флока мимо не прошли. Армин хромал, его слабо шатало, и дрожь не проходила. Видимо, стресс принёс с собой и поднятие температуры, и Жан очень надеялся, что это был только стресс, а не что-то хуже.       Когда они шагнули с комнаты в коридор, к ним тут же засеменили ребята. Райнер нахмурился, видя этот дикий блеск в глазах Кирштайна. Ведь настолько злым его ещё не видели. Подарив Армину слабую улыбку, он передал его в руки Бертольда.       — Проводи его к медикам.       — Жан, ты куда? — Тут же всполошился Арлерт, пытаясь вывернуться из хватки Гувера.       — Побеседовать с одной сукой, — Кирштайн развернулся на пятках и сорвался с места, он больше не мог ждать, поддаваясь чувствам и не слушая голос разума.       — Да какого чёрта?! — Бросил Конни, растерянно глядя на Армина.       — Остановите его. Он же глупостей сейчас натворит. Пожалуйста! Да пусти меня, Бертольд! — кричал Армин.       — Нет. Мы идём к медикам, — сказал парень, как отрезал. — А вы за Жаном. — Бертольд кивнул в сторону уходящего Кирштайна.       И Конни с Райнером сорвались следом. Таким злым они никогда не видели Жана. А тем более, не видели то, как эту злость он может выплеснуть на других. Они не успели его догнать, а Жан не начинал разговаривать. Тут словами уже не помочь и ничего не решить. Флок себя богом возомнил, так Жан любезно вернёт его на землю.       Не дав рыжему сообразить, что происходит, он сходу налетел на него, повалив на землю, и сразу же припечатав кулаком в лицо. Ему было плевать на то, что происходит вокруг. Плевать на боль в боку, когда Флок пришёл в себя, и в попытке сбросить с себя Кирштайна, начал отбиваться, колотя по чему попало. Жан лишь хотел стереть эту гадкую улыбку, переломать руки и… Кто-то грубо схватил его сзади, оттаскивая от Форстера, который вот-вот, да потерял бы сознание.       — Убьёшь. Успокойся! — Рявкнул Райнер, удерживая вырывающегося Жана.       — Что, сука успела нажаловаться? — Кроваво улыбаясь, прохрипел Флок, пытаясь подняться на ноги, но каждая попытка терпела неудачу.       — Убью, мразь! — Жан в очередной раз дёрнулся в руках Райнера.       — Прекратить! — К площадке спешило несколько преподавателей и караульные. — Что тут происходит?       — Этот псих пытался меня убить! — Тут же попытался оправдаться Флок, поднявшись на ноги при помощи своих друзей.       Шадис окинул их взглядом.       — К медикам всех. Пусть обработают раны. И их кураторов туда же! По месту будем разбираться!       Так и вели, на расстоянии друг от друга, чтобы ненароком вновь не сцепились. В самом лазарете был лёгкий хаос. Ханджи хмуро глядела на совсем поникшего Армина, от которого не отходил Бертольд. Она даже успела испугаться за его состояние, когда тот увидел побитого Жана, а при виде Флока и вовсе чуть шарахнулся назад, пряча взгляд.       — Сегодня что за праздник? Вы решили передраться все? — Ханджи окинула хмурым взглядом всех. — Шадис, что происходит?       — Сам бы хотел знать. Молчат, словно воды в рот понабирали.       — А вы Арлерта спросите, — заржал за спиной Флок. — Он хорошо ртом работает!       — Блять, — только и успел выругаться Конни, когда мимо него проскочил Жан.       Райнер вновь схватил парня оттаскивая назад, а следом и вовсе подталкивая к койке, на которой сидел Армин.       — Сядь.       — Не ука…       — Сядь! — Уже более резко молвил Браун.       И Жан сел, продолжая сверлить взглядом рыжеволосого выскочку и Марлоу, который далеко от своего дружка не отходил. Как жаль, что успел лишь одному разукрасить лицо.       Комнату покинули все лишние, двое караульных остались за дверью, а Шадис остался стоять между двумя группами курсантов, наблюдая как медики оказывают им помощь.       — Зачем? — Севшим голосом протянул Армин, неотрывно глядя на свои дрожащие руки, успокоительное только начало действовать, но это ему особо не помогало.       — Заслужил, — холодно бросил Жан. — Была бы возможность, там бы и закопал за всё, что он сделал.       Арлерт вскинул голову, глядя в напряженный профиль Кирштайна и не понимая, почему тот так поступает? Что движет Жаном в этот момент? Ведь как для простого друга, он сделал слишком много. А другого варианта быть не может. Или всё же может?       В лазарет вошёл Аккерман, а следом за ним влетел растерянный Эрен, который краем глаза заметил избитого Флока, но тут же бросился к Армину, который понуро сидел, опустив голову и комкая в руках край кофты Жана, что была одета на нём.       — И что произошло? — Хмыкает Леви, подходя ближе и внимательно глядя на своих ребят.       Райнер, Бертольд и Конни тут же вытягиваются по стойке смирно, так как у них всего ушибы и над ними никто не хлопочет. Жану не дают подняться, а вот Армин неспешно поднимается на ноги ощущая дрожь во всем теле.       — Это из-за меня случилась драка, — чуть дрогнувшим голосом сообщил он, глядя в пол.       — Из-за тебя? — Леви чуть хмурится и бросает взгляд себе за спину, на сидящего там Флока.       Рыжий вновь скалиться, будучи чем-то довольным. Или же он просто столь самоуверен?       — И почему же это произошло? — Кажется, у него вошло в привычку вытягивать информацию из своих подопечных по кусочкам. — Что Форстер тебе сделал?       Армину страшно произносить это вслух. Страшно открываться вновь, тем более перед таким количеством людей. Правда, тут ведь все свои. Два медика, да ребята с группы и их лейтенант. Армин бросает взгляд на всё так же сидящего Жана, который смотрит на него выжидающе. Он ведь обещал поддержать, помочь стать на ноги снова. Ему хочется верить, что остальные в группе не будут осуждать, что не начнётся травля. Он не выдержит больше, слишком устал от всего этого. Никто даже не заметил, как в лазарет прошёл Смит. Ему доложили о драке курсантов Аккермана с кем-то. А это стоило его внимания. Блондин поднял взгляд на Флока, который всё так же нагло скалился в улыбке, будучи уверенным, что Армин не признается о случившимся при таком количестве людей, тем более, здесь были его одногруппники.       — Он и Марлоу… Изнасиловали меня, — блондин с трудом проглотил ком в горле, глядя как вытягиваются в удивлении лица парней. — Это продолжалось в течении нескольких месяцев. Но вчера… Это стало последней каплей.       Армина чуть пошатнуло, но подоспевший Эрен помог ему аккуратно опуститься обратно на постель и уже не выпускал друга из своих рук. Шок. Он просто не хотел верить в услышанное. Эрен всё так же держал друга, чувствуя, как того пробивает дрожь. У самого в груди лавой растекалась злость. Хотелось поверх всех тех побоев нанести новый слой, придать коже этих двоих идеально синий оттенок с отливом фиолетового. Правда, самобичевание никто не отменял. Он не уследил, не увидел и не помог. А первым рядом оказался Кирштайн.       — Ложь! — Тут же запротестовал Флок.       — У тебя, блять, записи есть! Ты всё записывал! — Вскочил на ноги Жан, отбрасывая в сторону руки Ханджи, которая попыталась усадить его обратно, но натыкаясь на руки Аккермана, который сдерживал его порыв.       Не хватало, чтобы он убил кого-то, а по взгляду Кирштайна было видно, что сейчас он готов наплевать на всё, добить Флока на месте.       — Не докажете!       — Замолчали! — От голоса Смита все вновь вытянулись по стойке Смирно. Старший окинул взглядом рыжего и обратился к Шадису. — Провести обыск их личных вещей, пока они находятся здесь, — следом взгляд скользнул на Леви. — Мне нужны все имена, я не потерплю подобного в стенах своей Академии. Ханджи, окажи помощь всем, кому это нужно. Потом, перевести их в карцер, — указал он на Флока и Марлоу, — если их вина будет доказана.       — Да, да, я знаю, что делать, — отмахнулась женщина, присаживаясь на низкий стул перед Армином, так как Жана усадить не смогла, а блондин, кажется, успокаивался в руках друга.       Леви окинул взглядом оставшихся в комнате.       — Ханджи, я могу поговорить с Армином в твоём кабинете? С глазу на глаз?       Женщина перевела на него взгляд, а следом вновь взглянула на Арлерта, который взгляд от пола не отрывал. Стыд и страх. Это не удивительно.       — Армин, — тихо позвала она. — Ты готов сейчас говорить со своим лейтенантом?       Арлерт кивнул. Второй раз рассказывать будет легче, по крайней мере, он очень на это надеялся. Выпутавшись с рук Эрена он направился в другой конец лазарета, туда, где был кабинет Ханджи. Леви подтолкнул Жана к койке, жестом указывая сесть, а сам последовал за Армином.       — Я в шоке, — первым начинает говорить Райнер, смотря в сторону двери, куда ушёл Армин.       — Вот почему он бегал? — Бертольд уже обращался конкретно к Жану.       — Да, — коротко кивнул Кирштайн. — Боялся. Да и…       — Думал, что будем насмехаться? — Тихо тянет Эрен и вздыхает. — Это моя вина. Всегда считал подобные отношения неправильными, — пробормотал он.       — Считал? — Жан скосил на него взгляд и лишь отмахнулся.       Не о нём сейчас, им об Армине думать нужно.       — И как нам теперь себя вести? — Бурчит Конни.       Компания явно не обращала внимание на то место где сидел Флок и Марлоу, и тем более на сидящую перед ним Ханджи. Женщина вздохнула.       — Ведите себя, как обычно, — пять пар глаз тут же были направлены на неё. — Что? Ведите себя так, как будто его просто избили, избегайте темы изнасилования, общайтесь, как раньше, если конечно вы можете. Вы должны помнить, что жертва не всегда сама виновата. Как любят утверждать многие.       — Мы бы так и не подумали об Армине, — возмущенно выдохнул Бертольд.       — Именно. Просто некоторые воспользовались его мягкостью и доверчивостью, — раздраженно бросил Эрен и почувствовал руку Жана на своём плече.       — Сиди. Нас всё равно к ним не подпустят. А доктор права. Ведите себя, как обычно. Дружеская поддержка имеет место быть. Он так быстрее встанет на ноги. Вы оставите его в лазарете?       Ханджи чуть кивнула.       — Пару дней побудет здесь. Хочу убедиться, что с ним всё хорошо. Потом верну вам. Только на тренировки ещё какое-то время запрещу ходить. Но вы должны помнить. Никаких резких движений в его сторону. Я не знаю настолько хорошо Армина, как вы, но могу сказать, что излишняя жалость иногда может навредить.       — Что Жану будет за драку? — Интересуется Бретольд.       — Наказание выберет ваш лейтенант, ведь не только Жан влез в драку, — она выразительно взглянула на Конни и Райнера. — А если будут подтверждения словам, то… Может быть вас даже не накажут.       — А если это правда, но они хранят всё это не здесь? — Растерянно интересуется Конни.       — Для этого у вас есть лейтенант. Поверьте, он знает, когда ему врут, а когда нет. Всё решится. Я не думаю, что ваш друг соврал, судя по его состоянию. Почему сразу не привели?       — Он не хотел, — вздохнул Жан. — Я едва уговорил его принять таблетки и лечь спать.       — Я тебя поняла. Ладно, идите в свою комнату и дожидайтесь лейтенанта там. Думаю, он вам всё сообщит.       — А мы можем подождать Армина? — Тут встрепенулся Эрен.       — Нет. Он договорит с Леви и я уложу его спать. Ему нужен покой. Придёте к нему завтра после пар. Принесёте конспекты, чтобы не скучал. А теперь, брысь.       И никто не спорил. Ей ведь лучше знать. Может ему и правда покой нужен сейчас, а не их взгляды, наполненные жалостью.

***

       Леви опустился в кресло перед столом Смита.       — Ничего не обнаружили, — тихо сообщает Эрвин, глядя на хмурого Аккермана.       — Но он не врал, — парирует Леви.       — Ты уверен в этом, Леви? Может, у них был конфликт, и таким образом он решил как-то отомстить?       Аккерман хмурится. С каких это пор Эрвин сомневается в его словах? Это ещё что за новости?       — Не смотри на меня так, Леви. Я не сомневаюсь в твоих словах, но слова курсанта…       — Мне уже докладывали о странностях в его поведении, — чуть хмурясь, сообщает он, — и теперь я увидел всё своими глазами. Арлерт не врёт. Я разговаривал с ним без посторонних. Такое не придумаешь, Эрвин.       Смит вздыхает и откидывается на спинку стула, поглаживая подбородок.       — Ты ведь понимаешь, дать тебе разрешение я не могу.       — Ты можешь дать мне разрешение на допрос, — аккуратно намекает Аккерман следя за каждым движением друга.       — Могу. Но если…       — Я понесу всю ответственность. Мне просто нужно узнать, где они хранят все материалы.       — Меня лишат звания из-за тебя, Аккерман.       — До этого не лишили, и сейчас не лишат, — отмахнулся Леви, — Но подобное поведение по отношению к моим курсантам я не допущу. Этот щенок возомнил себя богом? Так я опущу его на землю.       — Смотри, чтобы его падение было не слишком заметным. — Смит следит за удаляющейся фигурой товарища и, не удержавшись от комментария, дополняет.– Ты как курица со своими цыплятами.       Аккерман остановился возле двери, взявшись за ручку и чуть сильнее, чем следовало, сжал её.       — Ты сам отдал их мне на обучение. И если для их обучения мне необходимо полностью взять их под своё крыло — то так тому и быть.       — С каждым месяцем я всё больше вижу того Леви, которого встретил впервые на учёбе.       — К чёрту иди, — тихо бросает Леви, покидая пределы кабинета.       Слова Эрвина толкнули к размышлениям. А ведь и верно. Он носится с этими ребятами. Опекает их и злится, когда упускает что-то из виду. А сейчас он упустил, не оказал должного внимания и мальчишка пострадал. Кто знает, как он будет вести себя дальше. А ведь терять такого ценного кадра, как Арлерт, он не хотел. Мозги у мальчишки работали, как нужно, даже не смотря на свой юный возраст.       Сейчас у него было два варианта: он либо сам идёт разговаривать с Флоком, как генератором этой идеи, либо он идёт разговаривать с Марлоу, а к Флоку пускает Эрена и Жана, надеясь, что они его не убьют. Но решение приходит само. Пусть и не совсем правильное с моральной точки зрения. Аккерман распахивает дверь в комнату парней и сразу натыкается на кислые лица. Не удивительно, другого он и не ожидал.       — Кирштайн, Йегер, за мной, — скомандовал он, разворачиваясь и уходя.       Оборачиваться не нужно было, чтобы понять, что они идут за ним.       — Лейтенант, а мы куда? — Интересуется несмело Эрен, не понимая, почему именно они были вызваны лейтенантом.       — Узнаете. Только рты закрыли и не говорите, что видели, а тем более, что делали. Поняли?       — Да, лейтенант.       Чем дальше они шли, тем больше Жан понимал куда. Карцер. Либо их закроют, либо… Дверь открылась и Жан едва сдержался, чтобы снова набросится на Флока, и даже умудрился словить Эрена за руку, который дёрнулся в сторону рыжего. Аккерман закрыл за ними дверь, проходя вперёд.       — Что ж, Флок, — тихо проговорил он, внимательно глядя на парня, который теперь уже не скалился в улыбке, с опаской поглядывая на двух других курсантов. — У тебя есть два варианта. Ты сейчас спокойно рассказываешь мне, где хранишь все материалы и мы спокойно уходим. Либо ты молчишь, я выхожу и даю им минуту.       — Вы блефуете.       — Нет. У тебя на размышление тридцать секунд.       Рыжий нервно дёрнулся к стене. Конечно же лейтенант не оставит его с двумя явно обозлёнными парнями. Тяжесть руки Жана он уже опробовал на себе. Удар Эрена наверняка был не слабее.       — Вы этого не сделаете.       Аккерман усмехнулся.       — Только не прибейте. Будет вам урок по сдерживанию гнева. По лицу тоже не бейте.       Жан удивленно уставился на лейтенанта, только сейчас отмечая опасный блеск в глазах. Он и правда даёт им добро на подобное? И когда дверь закрылась за их спинами, Жан усмехнулся.       — Продолжим, м?       Ровно через минуту Леви вернулся в камеру, глядя на лежащего на полу Флока, который убаюкивал руку. Он слышал всё. И глухие удары, и болезненный вой Флока. Но никакого сожаления или чувства, что он поступает неправильно, не было. Все должны отвечать за свои поступки. Этот рыжий сопляк сам виноват. Нельзя носить корону там, где и так слишком много привилегированных. Тем более нельзя трогать то, что Аккерман обозначил, как своё. А эти шесть курсантов, как раз таки носили эту метку, имея небольшие привилегии.       — Неудачно упал, — тихо бросил Эрен, неотрывно глядя на Флока.       Он и вторую руку этому подонку сломал бы, и ноги переломал бы, но нельзя. Тогда его точно по голове не погладят, да и он лейтенанта подставит.       — Передумал? Или мне выйти ещё раз? — Леви был совсем не удивлён подобному, даже ожидал чего-то похуже.       — Я скажу… Всё скажу… — тихо проскулил Флок, словно загнанный зверь, поглядывая в сторону Жана и Эрена.       — Вот так бы и сразу.       — Вас за это звания лишат!       Аккерман прячет руки в карманы, чуть склоняя голову набок.       — Как думаешь, кому поверять больше? Тебе? Курсанту, который участвовал в групповом изнасиловании? — За его спиной шумно вздыхает кто-то из парней. — Или мне? Офицеру, благодаря которому была спасена не одна сотня жизней? А карцер такая вещь, здесь и правда можно неудачно упасть. Так где храните материалы?       — В библиотеке. Дальний ряд, слева, возле окна… Там отодвигается тумба.       — Хороший мальчик, — усмехается Аккерман. — Вы всё слышали. Пойдите заберите всё и принесите мне в кабинет.       — Так точно.       Йегер и Кирштайн тут же вышли из карцера. Аккерман подошел ближе, всё так же держа руки в карманах, и присел перед рыжим.       — Тебя не выгонят с Академии, — тихо начинает он, — ты просидишь здесь, пока будет заживать твоя рука. — Огонёк надежды тут же вспыхнул в глазах рыжеволосого. — Но! Стоит Ханджи сказать, что ты здоров, ты отправишься на фронт. И поверь, я лично позабочусь о том, чтобы каждый в полку, куда тебя распределят, узнали о всех твоих похождениях. Тебя и твоих дружков.       Флок бледнел на глазах. Он уже понимал, чем это закончится. Проще на врага бросится без оружия сразу, чем пройти через это.       — А ещё, я любезно попрошу, чтобы за тобой внимательно проследили. Жалко будет, если такой ценный кадр необдуманно погибнет.        Больше ничего не говорят, Аккерман поднялся на ноги, уходя. Его совесть давно молчит. Её у него совсем нет. Давно перестал испытывать подобные терзания по отношению таких подонков. Была бы возможность — на месте убил бы. Но в стенах Академии нельзя. А на фронте они не пересекутся, но Леви бы с удовольствием пустил ему в спину пулю. Такие люди не заслуживают жизни, убивать их нужно сразу, без промедления.