Pov Naruto
Пестрое варево буйных образов проносится перед глазами как в окуляре калейдоскопа, кружится голова и болят глаза от ярких сочных красок. Но это именно то, что нужно сейчас как никогда. Очередная нежная привязанность выбивает из колеи, но все возвращается на круги своя, когда приходит осознание, что важнее, что приоритетнее. И это мое эго, рукотворное, сделанное мною. То, что я леплю годами, оно обрастает новыми слоями, и в конце концов являет собой нечто невообразимое. Не могу мириться с пустым бесплодным существованием, хочется кого-то радовать, а особенно себя. Но радости жизни так приелись, что уже тошно. Время от времени пытаюсь вкусить немного очищающей боли для контраста. И каждый раз после этих сеансов терапии, после этих маленьких безумств, каждое крошечное удовольствие находит во мне замечательный отклик. Больше не хочу делать себе больно, ведь у меня по соседству живёт нечто волшебное. Жизнь играет новыми красками и сводит с ума нереальностью происходящего. Колыбель моего сознания мерно раскачивается, уплывая вслед за небесными телами Млечного пути, я погружаюсь в транс. И тогда я ощущаю себя как в раю, в некогда потерянном раю. Сад зла обрастает терновыми и ежевичными кустами, а преисподняя вместе с чистилищем для меня закрывается раз и навсегда. От последних событий сознание частично погружается в безумный хаос, но эти горячие ладони на моей талии дают понять, что есть настоящее, что есть реальное. И это происходит здесь и сейчас. Я в растрепанных чувствах, но посреди них проклёвывается радость предвкушения. Удовольствий, приключений, нового опыта.Жизнь больше никогда не будет прежней.
Впервые эта фраза не имеет
под собой депрессивного подтекста.
Позади меня лежит невиданное никому из людей до меня создание, с трепетом прижимает меня к себе, он прямо как огромная живая грелка. Удивительно, насколько он тактилен, как будто страшно изголодался по прикосновениям. Либо его всю жизнь никто не трогал, а тут прорвало. Надо будет спросить, в чем причина такого поведения. Понимаю, мы живем в разной среде, буквально: он в воде, а я на суше. У нас разный жизненный опыт, культура и нормы. Несмотря на все барьеры мы как-то сошлись. И будто бы мы дружим не благодаря каким-то событиям и обстоятельствам, а именно вопреки. Ощущение, что это что-то неправильное, запретное. Дико льстит, что он решил подружиться не с кем-то, а со мной. В мире на данный момент нет больше никого, кто знает эту тайну океана. Стало быть, я внушаю доверие не только людям, но и другим существам. Хаха, а что дальше? Инопланетяне? Космос, конечно, получше изучен, чем океан, ведь там нет этого бешеного давления, но и там не все места облюбованы и исследованы человеком. Проблема в том, что он бесконечен. И то не факт, возможно, границы где-то очень далеко, в нескольких миллиардах световых лет отсюда. Так далеко, что невозможно даже представить насколько. Настолько далеко, что человечество в жизни не создаст средство передвижения, которое сможет развить подобающую для этих целей колоссальную скорость, преодолевающую такие космические, ненормально огромные расстояния. Надеюсь на инопланетное вторжение, уверен, с марсианами или с кем бы то ни было я тоже подружусь! Эх, ну, хватит думать о всякой чепухе. Оставим это дело ученым, что специализируются на этом. В последний раз счастливо улыбаюсь, копошусь, чувствую как он сквозь сон прижимается сильнее, затем уголки губ сползают обратно, начинаю выравнивать дыхание и потихоньку расслабляться и впадать в сонное забытие. Сны как никогда безмятежные и радостные. Тепло и хорошо.End pov
Какаши по обыкновению проспал около пяти часов. Он мог позволить себе больше, зная что он в абсолютно безопасном человеческом гнёздышке под названием дом, но тревога в ожидании резкого подъема, на случай если надо бежать или обороняться, никуда не делась от него. Предвосхищение опасности у астры не просто заседает под коркой мозга, это древний первобытный страх, который передается на генетическом уровне. Это инстинкты, неосязаемая память и ценнейший опыт предков. Жизнь для Аргинту астрас слишком опасна, сложна и многогранна, чтобы учиться всему с нуля, поэтому повадки, инстинкты и глубинные знания по умолчанию передаются и текут в крови каждого из них. Катастрофически низкая выживаемость, диктатура Тритона и ужасные поступки его вздорных, безрассудных отпрысков ещё больше усугубляют положение остальных астр. Однако царь является одним из первых среди них, настолько, что никто не знает, сколько ему лет. Да и он сам, вероятно, не помнит точное значение. Он абсолютно неуязвим, бессмертен, а также является живым источником всех знаний, что передаются из поколения в поколение. Он и есть эти поколения. Он живое олицетворение того, что у людей могло бы называться большой международной библиотекой. Каждый житель их государства — Атриума — мог раз в определённое количество времени подойти к правителю лично и задать любой вопрос. Властелин располагает всем, даже знает многое о мире людей. Он выдаст любые сведения как исторического характера так и в направлении философии, по типу смысла жизни. К слову, такой астра попадался на его веку. Многие живут на автомате, просто для того, чтобы жить и давать жизнь потомкам. Какая разница, в чем смысл жизни, если ты жаждешь её? Если ты отчаянно цепляешься за неё и любую возможность выжить, не желая становиться кормом для других существ или быть убитым на местных гладиаторских сражениях. Так вот, тот любознательный астра получил простейший и до невозможности смешной ответ: да просто так, забавы ради. Любая жизнь на Земле является побочным эффектом эволюции. Так что не нужно наделять жизнь каким-то сакральным смыслом, намеренно выискивать свою судьбу или предназначение. Нужно действительно, просто жить и всё. Пока думаешь о том, что такое жизнь, как бы это ни было иронично, сама жизнь неуловимо и незаметно ускользает, течёт сквозь пальцы. Астра с прежним любопытством разглядывал спящего Наруто. Пока он не шевелится, не разговаривает, изучать его так легко. Они мало чем отличаются между собой на данный момент, но что-то в нём есть такое, что притягивает внимание как магнитом. Какаши силится разгадать секрет этого загадочного магнетизма. Ясно только одно — он не способен оказать сопротивление. Как маленькие дети изучают мир? Они всё на своём пути трогают, а ещё тащат в рот разные предметы. Так и Ши, неосознанно действует по аналогии с малышами: пробует его на вкус языком, водит по коже подушечками пальцев, на которых нет характерных линий, составляющих отпечаток. Абсолютно гладкая кожа рук, ровные пальцы с пухленькими фалангами, без выпирающих косточек, в меру длинные заточенные ногти, которыми при желании можно вырвать сердце из грудной клетки, проломив рёбра на пути. Он к ужасу и, в то же время, восторгу понимает, что не может остановиться. Он задирает ночную рубашку и удивлённо таращится. Затем, придя в себя, зачарованно водит указательным пальцем по линиям слегка выпирающих рёбер. Наруто сквозь сон улыбается: щекотно. Он про себя тоже смеётся и продолжает начатое. Взгляд скользнул выше, остановившись на аккуратных розовых сосках парня. Какаши с удивлением обнаружил, что у него такого нет. Он пока не знает, что такое присуще людям и некоторым видам животных, ведь они млекопитающие. Когда тело ребенка формируется в материнской утробе, оно обзаводится определённым вторичным признаком обоих полов и это как раз-таки — пресловутые соски. У мальчиков они остаются просто потому что сформировались до рождения. Он осторожно касается их и тут же одёргивает руки, когда Нару приглушённо простонал. И для Какаши неясно, что он ощущает, но по звуку похоже, что ему было больно. Больше он эти странные круглешки не трогал. И всё же любопытство спустя какое-то время взяло надо ним вверх и он лизнул один из них. И снова он перепугался до полусмерти, услышав реакцию. На вкус так же, как и другие участки тела, которые ему довелось испробовать; как те же ключицы, например. Он не знает, насколько это всё интимно, он не в курсе, что это часть предварительных ласк у людей. А тот факт, что он является первым, кто касается его именно таким образом, пока что ему недоступен. Само таинство и трепетность этих моментов просто вне его понимания, ведь им движет чисто научный интерес и немного детское любопытство. Астры совершенно не умеют заниматься любовью. В связи с теми же проблемами демографического характера они не могут себе позволить отдаваться друг другу только плотского наслаждения ради. Грубое, но эффективное спаривание. Быстрое, чёткое; каждое движение отточено до автоматизма, выверено и отработано. Ещё задолго до любого из них. И каждое сношение только и только для того, чтобы породить потомство. Они не закладывают чувства в инстинктивные движения, они не ведают, что такое романтика. Существуют лишь законы привлечения, совместимости и ухаживания. К слову, конкурировать за партнера несложно, все астры выглядят, как на подбор, богоподобно, и посему они нетребовательны и неприхотливы в своём выборе. Раз нет желаний, как таковых, и секса ради наслаждения, то не существует и измен. Нет нужды искать острых ощущений на стороне, когда количество попыток ограничено и секс никак не связан с телесным удовлетворением. Единственное, что они утоляют, так это желание продолжить род. Астры верны друг другу по умолчанию, спарившись с кем-то однажды, они связываются с этой особью раз и навсегда. Спаривание происходит лишь пару-тройку раз за всю половую жизнь. Так что они стараются как можно роскошнее питаться к этому времени, чтобы вложить максимально возможное количество питательных веществ в откладываемую икру. Какаши молод и он почти достиг возраста, когда сможет воспроизводить потомство. Всё это время он жил по тошнотворному автоматическому сценарию, как любой порядочный астра, как и все, он не думал о смысле жизни и чем-то ещё подобном. Но, в отличие от сверстников, он не был озабочен подбором или выбором партнёра. По идее, уже можно начинать выискивать глазами того или ту, кто больше всего нравится. Но ему это неинтересно. Сейчас, трогая такого понятного, как белый день, и в то же время, полного загадок, человеческого детёныша, он невольно задаётся вопросами, полными экзистенциализма. Смысловая нагрузка неимоверно давит на неокрепший и не обремененный мозг, и неизбежно погружает воспаленное от небывалой активности сознание в ницшеанскую пропасть. Наруто ещё научит его многому. Он, сам того не зная, приведёт его от будничного бессмысленного существования к гедонистическому и слегка праздному образу жизни. Хотя, он уже начал работать над этим. Гастрономические, сенсорные и прочие радости уже успели открыться в какой-то мере жителю глубин. И это только начало! Раннее утро. Наруто начал беспокойно ворочаться, что говорило о грядущем пробуждении. Ему не хотелось бодрствовать, хотелось навсегда остаться в тёплых объятиях мягкой, чистой и свежей постели и… астры. Приятно обжигающие руки, что дарят ощущение нужности, восполняющие недостаток родительской любви и заботы. Смогут ли эти руки закрыть собой зияющую дыру в душе? Перекрыть мягкими ладонями эту бездну, в которую грозит провалиться невинная душа, стоит только сломать парня как личность. Ему хочется верить в это. Какаши давно не спал, так что он убрал подушку в сторону и сел у изголовья кровати, думая о своем и разглядывая блондина. Тот нервно копошился в тщетных поисках уже столь любимой и родной телогрейки. Не нащупав руками желаемого, он нехотя раскрыл глаза, протёр их кулаками и, нахмурившись, осмотрелся вокруг. Найдя глазами Какаши, он радостно оскалился и прильнул к нему, положив голову ему на бёдра. Тот одарил его покровительственным заботливым взглядом: он знал, что парень тянется к теплу его тела. Поэтому он вкрадчиво запустил пятерню в его волосы и начал мягко массировать голову. Наруто замурлыкал и прижался теснее, ближе, хватаясь за талию друга. Более приятное пробуждение сложно вообразить. Утро началось просто восхитительно. Они молчали, каждый получал свою дозу удовольствия, у обоих мозг усиленно швырялся дофамином и эндорфинами в кровь. Какаши, пожалуй, впервые в жизни действительно горел изнутри. Это была жажда знаний, соседствующая с неутолимым тактильным голодом. Но сейчас просто замечательный момент для того, чтобы получить всё и сразу. Он получал прикосновения, теперь ему нужны ответы на вопросы. Поэтому он делает очередное осторожное движение рукой под рубашку, попутно задавая вопрос: — Наруто, скажи, когда я делаю вот так, — он проводит рукой по груди, задевая соски, от чего блондин непроизвольно делает резкий томный выдох, прикрыв глаза, после чего пугается от самого себя, — что ты чувствуешь? Тебе больно? — Кхм, нет, не совсем, — смущённо выдавил парень. — Но ты издаешь такие звуки, будто страдаешь, — с недоумением парировал Ши. — Почему тебе это так интересно? Стоп, ты меня трогал, пока я спал? — Ну да, мне нечего было делать всё это время. Мне хочется получше тебя узнать, поэтому я продолжил свои исследования. — Исследователь фигов, даттебайо… Лапает и не краснеет! Я же мог проснуться от этого, хорошо, что сплю крепко. Так что ты там говорил… я звучал так, будто страдаю, да? — Ты сказал «а-ах», — он изобразил тот стон, полностью скопировав его голос. Наруто мигом подорвался, хватаясь руками за лицо. Стоит ли говорить о том, насколько оно вспыхнуло от дикого стыда? — Э-это… не то, что т-ты думаешь, — оправдывался Наруто. — А я ничего не думаю, я просто не понимаю. — Ыэ? Что, прости? — Я хочу понять, что ты чувствуешь, вот и всё. До Нару, наконец, дошло. Дошло, что для Какаши нагота не является непристойностью, так же как и эти прикосновения — чем-то интимным или пошлым. У этого существа нет стыда, как такового. Только любопытство и интерес. — Хорошо, — Наруто лёг обратно и взял его за руки, прикладывая к себе, заставляя огладить торс, — когда ты так трогаешь, мне хорошо. Я издаю такие звуки, потому что получаю удовольствие. Это очень приятно, — он с промычал и с придыханием простонал, подтверждая свои слова. — Я понял, тогда ты не против, если я продолжу радовать тебя? — Зачем тебе это нужно? — изумился Нару. — Ты мой друг, да ещё и человек. Я очень горжусь тем, что мы есть друг у друга. А ещё ты меня накормил очень вкусной едой. Хочу отблагодарить, как следует. — Ох, ну давай, я не против.Pov Naruto
Что? Что я сказал? Да как, да я… что??? На что я подписался только что? О боже, он трогает меня этими раскалёнными ладонями. Он действительно не понимает, что делает или просто притворяется тупым? Кажется, ему можно верить, не похоже, что он врёт. Больше всего я ненавижу ложь, поэтому чую её за версту. А он реально не догоняет. Неужели они там просто «сношаются» и всё? Пообнимались, подвигались, намели икры и всё, что ли? Бедняги… Я и сам с нулевым опытом, но от души им сочувствую. Что тут ещё сказать? Я всегда подсознательно хотел, чтобы мой партнёр был властным, чтобы он сам решал, что со мной делать. У меня до сих пор никого нет в мои семнадцать только потому что не нашёл, да и не особо старался искать. Но сейчас передо мной чистый лист и мне приходится им руководить. Но как же возбуждает один только факт, что он не понимает, как заводит меня. Да у него нет понятия, что это и как вообще! Уму непостижимо, да он же… его придётся учить? Лучше, чем властный партнёр, только податливый. А лучше любого из них — он, не осознающий свою власть, но использующий её. Он, послушный, но своенравный. Старающийся сделать приятно, усиленно пытающийся научиться, понять человеческое тело и суть удовольствия. Так необычно и странно, я настолько взбудоражен, возможно, я заведусь лишь сильнее, если он мне сделает больно. Может, намекнуть ему? Только напомнить, что я смертный и моя оболочка слишком уязвима. Главное, без травм, боюсь одного только вида крови, не говоря уж о возможности истечь ею и умереть. Надавливаю кончики его пальцев, когти врезаются в кожу, оттягиваю руки, он слегка оцарапывает, не оставляя следов, но ощутимо давит ими на кожу. — Ха-а-а, — с дрожью выдохнул я, — ещё… Он подвинулся ближе, устроившись у меня между ног, склонился надо мной, чтобы лучше слышать и видеть. Руки гуляют по телу. Я уже не стесняюсь, не контролирую голос, о каком стыде может идти речь, если это существо даже не ведает, что это. Его эмоции на лице никак не отражаются, он совершенно спокоен. Да, он и впрямь не ведает, что творит со мной, а я на пределе. Он смотрит на моё лицо неотрывно с самого начала. Я думал, он изучает моё тело. Но нет, сейчас он хочет другого. Точно, он же сказал, что хочет отблагодарить, сделав приятно. Он воспринимает всё буквально… Прожить семьдесят лет, так и ничего не поняв. Не смыслить ничего в радостях любви… стоп, я говорю о любви? С ним? Такое вообще возможно? К чёрту, посмотрим, что из этого выйдет. Дайте хоть раз в любви захлебнуться…End pov
— Коснись ещё вот тут, — Нару толкает его руку от колена к внутренней стороне бедра, — да, вот так, Ш-ш-ши… — Тебе правда нравится? — Очень, ты не представляешь насколько. — А хотелось бы, — совершенно прозрачный и случайный намек слетел с его губ. — Дай я сделаю то же самое с тобой. Руки блондина пытались повторить тот же путь, хоть и последовательность не столь важна как, например, интенсивность касаний, но он всё же делал умственные усилия, стараясь вспомнить точный маршрут. Кое-где сжать, провести короткими подстриженными ногтями. Фарфоровая кожа не столь чувствительна, как у него, но, тем не менее, астре явно нравится происходящее. Сенсорный голод утолён и больше не сносит крышу. Наруто с непонятно откуда взявшимся мастерством ласкал его, подобно тому, как музыкант перебирает струны арфы. Но инструмент, на котором играет парень, не изливается мелодией, а лишь беззвучно трепещет в руках мальчишки. Какаши больше напряжён чем расслаблен, он не понимает природу своих ощущений и что за чувства сопутствуют им.Арфа должна запеть.
Как ей и положено.
— Тебе не нравится? — поинтересовался Нару. — Конечно, нравится. Это приятно. — Но ты не издал ни звука и не даже поменялся в лице. — Я просто… не понимаю?! — утверждал Ши с вопросительной интонацией; действительно запутался и не вник. — Послушай, ты умеешь целоваться? — Нет. — Вообще? — Я… я не знаю, что это. О господи! С ним гораздо сложнее, чем он думал. Придётся всё сделать самому. Но нет, это не то, может, лучше он начнёт? Намикадзе, как ни странно, не хочет, чтобы инициатива исходила от него. Не сейчас. — Иди сюда. Лицом к лицу. — Вот так? — Ши послушно потянулся к нему. — Да. Теперь закрой глаза и проведи языком по моему лицу. И перестань контролировать себя. Какаши послушался и не успел он высунуть язык, как Нару поймал его, сминая вместе с нижней губой. Ши пытался подражать ему и вскоре он нагонял его, повторяя каждое движение губ и языка в точности. — Это и есть поцелуй. Они бывают разные, — он легко чмокнул пепельноволосого в щеку, — вот такой легонький, есть покрепче. А наш самый… самый… — он стушевался, не сумев подобрать слово.Откровенный, мокрый,
полный желания.
— Самый крепкий? — догадался Какаши. — А, да-а… крепкий, точно. А ты схватываешь на лету. — Кого? — не понял тот. — Схватывать на лету, это такое выражение, оно значит, что ты быстро учишься. — Я стараюсь. Чтобы выжить, надо хорошо соображать. Но сейчас я хочу знать как можно больше не для того, чтобы выжить, а для того, чтобы быть другом для тебя. — Хорошо, учимся дальше? Смотри, можно одновременно ласкать тело руками и целоваться, — и тут он снова целует его, но без прежней агрессивной страсти, плавно оглаживая лопатки и притягивая к себе. — Это ритуал какой-то? — Люди так делают, когда нравятся друг другу, но уже не как друзья. — Что?! Мы не друзья? — потух астра. — Нет-нет, все хорошо, это уже больше, чем дружба, — поспешил его утешить Наруто, обнимая ещё крепче. — Мы… супруги с этого момента? — Какаши не на шутку перепугался, ведь он ещё не готов ко всем этим семейным обязательствам. — Да нет же! Это… м-м-м, как тебе сказать-то… А вы не делаете ничего подобного? — Мы не целуемся вообще и не трогаем друг друга слишком долго. Это бесполезная трата времени, вместо этого обычно мы приступаем к зачатию сразу. Обычно мы делаем что-то вроде объятий перед сношением, добываем как можно больше еды для партнера, затем проверяем, подходим мы друг другу или нет. Если не подходим, то нам не удастся ничего. — Ты считаешь, то, что мы делали, бесполезным занятием? — хотел было расстроиться Наруто. — Нет, это было очень интересно и приятно. А мы… можем продолжить?