Архитектура тела

      За последние восемнадцать часов Сяо Чжань отлипал от своего компьютера ровно 9 раз, через каждые два часа, чтобы выпить кофе или чего-нибудь перекусить. Ибо его не отвлекал, проходили, знаем. Если Чжаня отвлекать, он психанёт, собьётся, начнет работу с начала и затянется это больше чем на сутки. Так что Бо терпеливо ждал, готовил перекусы и кофе, попутно пересматривая отчеты по прошлым жертвам. Он выписал все номера близких родственников и друзей погибших, долго размышлял, стоит ли обзванивать и напоминать о пережитом горе. Но здраво рассудив, что новые факты им не помешают, понял что стоит.       Он обзвонил родственников десятерых жертв, до последних пятерых дозвониться было не возможно, либо трубку не брали, либо телефон не доступен. Нового ничего выяснить не удалось. – Получилось! – крик Сянь-Сяня вывел его из раздумий, и он быстро поспешил к любимому. – Что получилось, радость моя? – Открыл! Вторую флешку открыл! – его глаза покраснели из-за долгой работы, но лучились таким счастьем. – Что там Сянь-Сянь? – Ибо пододвинул ближайший стул и сел рядом, устремляя свой взгляд на монитор. – Вот! Смотри! – он быстро открыл папку, – здесь тоже фотография! – он раскрыл изображение на весь экран. На фото был класс изобразительного искусства, большой светлый кабинет, уставленный мольбертами и стульями. В центре, боком к камере, сидел парень, не узнать Цзияна было трудно. Рядом с ним, спиной к объективу, сидел еще один. Одет он был в черную рубашку, волосы собраны в тугой пучок на затылке. – Я знаю, кто сидит рядом с Цзияном! Эту фотографию делал я! – Чжань аж подпрыгивал от нетерпения, – это Бовэнь! Ли Бовэнь, он учился с Цзияном в одном классе, мы втроем ходили на дополнительные по искусству. В тот день мы остались последними в классе, занятий тогда не было, и мы ушли рисовать, поэтому фото сделано днем. Парни не знали, что я их сфотографировал. У Бовэня тогда не получалось правильно заштриховать какой-то элемент на картине, и Цзиян долго объяснял и помогал ему, поэтому сидел боком ко мне. Как только я сделал фото, то попрощался с ними. Мы тогда договорились встретиться с тобой на обеде, и я уже опаздывал, так что, сколько они еще просидели тогда я не знаю. Уже в спешке идя к тебе на встречу, я отправил им эту фотку. Потом были выходные и пожар в школе. Неделю мы с ними не пересекались, а когда встретились в новой школе с Бовэнем, именно он сказал нам, что Цзияна перевели в частную школу! – Чжань глубоко вздохнул, после столь длинной и эмоциональной речи. Глаза его горели азартом. – Нужно позвонить Бовэню. Ты номер его смог найти? – руки от нетерпения подрагивали. Если они смогут найти парня, то можно узнать с кем контактировал Цзиян в последнее время, с кем работал, как окончил университет, чем занимался после учебы, как сложилась его карьера в клинике. В том, что они общались, Ибо и Сянь-Сянь не сомневались. Слишком близки они были в школьные годы. – Смог, и даже уже позвонил, но никто не ответил. Я написал ему пару сообщений, попросил срочно связаться с нами, как только появится возможность. – Чжань аккуратно пересел со своего кресла на колени к Бо. Он обнял его за шею, одной рукой тут же зарываясь в отросшие волосы на затылке, и поцеловал.       Остаток дня они провели в домашних хлопотах. Убрали квартиру, приготовили ужин, договорились с Куанем съездить завтра к Бовэню. По информации, которую Чжань смог найти, Ли Бовэнь окончил университет, получил диплом экономиста, но работал с отцом в семейном ресторанчике. После смерти матери, его отец сильно сдал, и что бы не бросать старого человека одного, Бовэнь остался с ним.       Утром следующего дня парни оперативно позавтракали, собрались и поехали за Куанем. Чжочен долго возмущался, по поводу того, что не может поехать с ними, ему то нужно на работу. Это Куань в отпуске, а ребята на удаленке, его же никто с работы не отпускал. Морг находился при обычной больнице, но так же являлся судебно-медицинским отделом, при центральном отделении полиции. Чжочен и Бовэнь тоже были дружны, парень вообще многосторонне развивался, они вместе ходили на занятия по самообороне и занимались рукопашным боем.       Когда ребята подъехали, время перевалило за одиннадцать утра, и приближалось к обеду. Странным оказалось то, что ресторанчик до сих пор был закрыт и гостей не принимал. Они часто бывали здесь, когда учились в школе, а потом и в академии. Ресторан хоть и не большой, но из-за вкусной, домашней еды от посетителей отбоя не было. В любой час работы, помещение было забито людьми, а сейчас был окутан тишиной. Парни переглянулись, и прошли на задний двор, там находился отдельный вход в жилую часть. На первом этаже была лишь небольшая комната с прихожей, и выходом на кухню ресторана, основные же комнаты были на втором этаже, куда вела лестница напротив входной двери. Они позвонили в звонок, но даже через десять минут непрекращающегося звона никто так и не подошел. Ибо с Куанем переглянулись, оттеснили Чжаня за спины, и придвинулись ближе к двери, прислушиваясь. Ответом им была тишина. Бо потянул за ручку и аккуратно открыл дверь. Они зашли внутрь помещения, на первом этаже никого не было. Тихо поднялись на второй, и замерли, увидев пожилого мужчину, который сидел в кресле и дремал. – Дядюшка Ли, - Чжань подошел и аккуратно коснулся плеча. – А-Вэнь, ты вернулся? – мужчина встрепенулся, и поднял потускневшие от возраста и обеспокоенные глаза на Чжаня. – Нет, дядюшка Ли, это я, Сяо Чжань, помните меня? Мы с Бовэнем учились вместе в школе. И часто приходили с друзьями к вам на обед. – Чжань присел на рядом стоявший диван, и тепло сжал руку старика. – А, Сянь-Сянь, конечно я тебя помню. А где же твой постоянный спутник? Вы же ни когда не расставались, всегда вместе ходили, – Ли Фэн тепло улыбнулся, и аккуратно пожал руку Чжаню. – Он тоже пришел дядюшка, и Хайкуань с нами, только Цзи Ли и Чжочен приехать не смогли. – ответил он, и кивком головы попросил друзей подойти. – Здравствуйте, дядюшка Ли, - поздоровались парни, и после поклона присели рядом с Чжанем. – Как же давно я вас не видел. Такие вы красавцы выросли! – улыбнувшись, мужчина смахнул выступившую в уголках морщинистых глаз слезу. – Что привело вас ко мне? – Дядюшка, – начал Ибо, – мы до Бовэня дозвониться не смогли, вчера весь день звонили и писали, но он не отвечает. Вот и пришли к вам узнать, ни случилось ли чего. – Ох ребята, я и сам не знаю где он, уже неделю как его дома нет. – старший тяжело вздохнул, - он уехал на кладбище, годовщина смерти матери, я не смог с ним поехать, тяжело мне ходить совсем стало, вот и отправил его одного. У нас там домик от родственников матери остался, небольшой совсем, недалеко от кладбища. Мы каждый год два раза туда ездили, на годовщину смерти и на день ее рождения, всегда вдвоем были, а в этот год я совсем плох стал. Даже ресторан мы пока закрыли, один я там не управлюсь, спускаюсь только что бы себе приготовить. – Дядюшка, а где кладбище находится? И где расположен ваш дом? – Куань напрягся, слушая рассказ мужчины, что-то начало свербеть в груди, не давая спокойно сидеть на месте, хотелось сорваться и поехать сию минуту. Он переглянулся с друзьями, и увидел в их взглядах точно такое же напряжение. – Дак не далеко это, где-то час ехать, после Юйфа, городок есть небольшой – Гуань, там и находится домик, а кладбище через две улицы от него. – ответил старший. – Если хотите я вам точный адрес напишу, но только зачем? Вы, что туда ехать собрались? – Да дядюшка. Нам очень нужно, что бы Бовэнь кое-что рассказал. Возможно, он нам очень поможет. – Чжань все так же сжимал руку мужчины.       Старший, удивленно хмыкнул, забрал руку, и потянувшись к столику взял блокнот с ручкой. Он быстро написал адрес, вырвал листок и отдал парням. Друзья, получив адрес, поклонились и, пообещав позвонить сразу, как найдут Бовэня, вышли из дома. Ехали молча. Напряжение, царившее в машине, было тяжелым, и мысли, что крутились в головах, были мрачными, страшными, до дрожи пугающими. Спустя час, навигатор сообщил, что после следующего поворота они прибудут на место. Дом действительно был небольшим, аккуратным, скрытый садом. Припарковав машину, ребята, договорившись еще на подъезде, сразу же отправились проверить кладбище. Идти и правда оказалось не далеко. Найдя нужную могилу, они поклонились и зажгли благовония. Бовэня возле матери не оказалось, но по внешнему виду захоронения, можно было понять, что был он тут не так давно. У надгробия оставлен красивый букет красных лисьих цветов (Хиганбана, красная паучья лилия). В принципе на кладбище всегда чисто и опрятно. Родственники должны ежегодно оплачивать счет за содержание могил, на мертвых не приято экономить, особенно если это родители. Но очень многие сами приводили могилы в порядок, оплачивая только поддержание чистоты и охрану кладбища. Парни помолились, попрощались поклоном с покойной женщиной, и направились обратно, нужно проверить дом.       В дом вошли только после того как минут пятнадцать стучали в дверь и никто не открыл. Соседка, пожилая женщина, что жила в доме напротив, вышла к ним и начала допрос кто они и зачем ломятся в чужой дом. Только после того как Ван Ибо и Сяо Чжань показали удостоверения работников полиции, она вынесла им запасную связку ключей, и сказала что младший Ли был три дня назад, но как уезжал она не заметила. В доме, несмотря на светлый день, было темно, и немного повозившись, они нашли щиток и вернули подачу электричества. Когда зажегся свет все троя застыли в ужасе. В единственной комнате все стены и пол были залиты кровью. Ощущение что ей поливали из шланга. На столе в центре лежала голова. Первым в себя пришел Хайкуань, и хотел уже подойти к столу, но Ибо остановил его и покачал головой. – Стоять, оставишь свои лапки, говна не оберёмся. Давай ка Сянь-Сяня на улицу выведем, лучше с ним сейчас поговори, а то боюсь, как бы приступы не вернулись. – Понял, я тогда его выведу, посидим немного в саду, а ты звони Чжочену. – Куань кивнул, схватил Чжаня за руку и потащил на улицу. – Там в багажнике бутылки с водой должны быть, и успокоительное в аптечке глянь, я вроде оставлял. – крикнул Бо, и достал телефон.       Чжочен обещал приехать сразу с санитарами, что бы потом не ждать машину. После разговора, Ибо вышел на улицу и, подойдя к машине, начал копаться в багажнике. И найдя пару медицинских перчаток и бахилы, вернулся в дом. На пороге он надел все, что взял с собой, и аккуратно прошел на кухню. В мойке лежали отрезанные кисти, в холодильной нише под окном отрезанные ступни, в холодильнике нашлись разрубленные остатки ног и рук. Бо вышел из кухни, и начал осматриваться по сторонам. В домах старой планировки обязательно делали кладовые, так как кухни небольшие, большое количество мебели в нее не поставить. Увидев дверь не далеко от ванной комнаты, он прошел туда. В кладовке лежала последняя часть Ли Бовэня – торс. Оставив дверь в кладовую открытой, Ибо снова вышел на улицу. Смесь металлического запаха крови и запаха начавшего гнить тела, казалось, въелась в кожу. Он подошел к Куаню, который что-то тихо говорил Сянь-Сяню, и присел рядом на скамейку. Руки сразу потянулись в сторону родного человека, он прижал к себе Чжаня, и успокаивающе погладил спину. Сянь-Сянь был напуган, его потряхивало от страха, из глаз не прекращаясь, лились слезы, пить успокоительное он отказывался, лишь сильнее вжимался в грудь любимого человека. Память услужливо вытаскивала из недр памяти все страшные воспоминания прошлого. Истерика усиливалась с каждой минутой. – Куань, звони А-Чену. Пусть постараются как можно быстрее приехать. Если у Сянь-Сяня в ближайшие полчаса не закончится истерика, то перерастет все это безобразие в паническую атаку, хотя какого хрена я тебе все это говорю, ты блять сам меня учил, как действовать, и рецепты на седативные выписывал. – Ибо покачал головой, продолжая успокаивающе поглаживать Чжаня по спине, начал потихоньку качать его в своих руках. Не успел Хайкуань достать телефон, как подъехала, орущая сиреной, машина скорой. Чжочен забежал к ним взмыленный и на нервах. – Мы, как только вышли в сад, я сразу написал А-Чену. – ответил Куань – Хватит пиздеть, помогайте давайте. – Чжочен раскрыл чемодан, достал жгут, и попробовал вытянуть руку Чжаня. Тот, почувствовав чужое прикосновение, начал яростно выдергивать руку, не слыша, что говорят друзья. Начиналась паническая атака. Ибо и Куань быстро уложили его на скамейку, один зафиксировал ноги, второй придавил коленями грудь и руку, вытянув вторую для укола. Чжань кричал. Кричал что ему страшно, что он не хочет, чтобы его трогали, просил отпустить, не причинять боль, что он не может больше терпеть, просил, чтобы его убили и не мучали. Чжочен сообразив, что времени у них в обрез, быстро затянул руку жгутом, приготовил раствор диазепама, и медленно ввел лекарство в вену. Через десять минут приступ купировался. – Хорошо, что успел, - А-Чен вытер рукавом вспотевший лоб, - а теперь, Ван Ибо, пойдем, проведешь мне экскурсию по дому.       Ибо поцеловал Чжаня в висок, передал его на руки Куаню, и двинулся к дому. Чжочен тоже поцеловал мужа и побежал за ним. Надев бахилы и перчатки, они зашли внутрь. Чжочен охренел, нет, он конечно по долгу службы многое видел, но такой кровавой бани ни разу. Осмотр начал с головы. Непосредственно под отрезанной частью тела лежала записка.

«Как вы офицер Ван? Еще не вспомнили меня? А вот Бовэнь вспомнил! А ты Чжочен? Ты тоже не помнишь меня? А как после подарка чувствует себя Сянь-Сянь?»

      Чжочен замер, судорожно вдохнув, потряс головой отгоняя мрачные мысли, и продолжил работу. Он осмотрел остальные части тела и, сфотографировав все, позвал помощников. Когда труп был упакован, Чжочен забрал Куаня с собой в морг. Ибо и Сянь-Сянь уезжали одни, после того как опечатали дом, и предупредили соседку, что ключи пока останутся у них. – Бо, я с тобой поеду к дядюшке Ли. – голос Чжаня был еще слабым, говорить он начал как только они въехали в Пекин. – А может все-таки домой? Примешь горячую ванну, выпьешь чай и спать. – Нет! Не хочу оставаться один! – дыхание его сбилось, – я боюсь, Бо. Боюсь, что опять начнется паника. Я лучше с тобой! – Хорошо малыш, хорошо. Ты же знаешь, что я не оставлю тебя. Не бойся Сянь-Сянь, я же всегда рядом. – Ибо протянул руку, и не сильно сжал его бедро.       Через полчаса они вновь приехали к ресторанчику. Когда Ли Фэн узнал о смерти сына, потерял сознание. Ребята вызвали скорую, и старшего увезли в больницу. Врач, что был на вызове, сказал, что шансы у него не очень, сердце слабое, да и нервное истощение не способствует выздоровлению. Парни предупредили, что придут навестить дядюшку и наконец-то уехали домой. Тяжелый день подходил к концу. Хотелось залезь в горячую ванну, и нырнуть с головой под одеяло, прижав к себе самое ценное, самого дорого человека, и стереть все ужасные картины дня.       Чжочен и Хайкуань вернулись домой за полночь. А-Чена трясло, спокойствие его оставило еще в машине, непосредственно на работе он еще держался, но дома. За закрытыми дверями его никто не осудит, не упрекнет в непрофессионализме. Куань же видя в каком состоянии муж, старался всеми доступными способами поддержать и успокоить. Это он мог спокойно перенести все произошедшие, даже смерть Цзияна не сильно по нему ударила, но Чжочен так не умел. Имея по природе вспыльчивый и резкий нрав, он держался спокойно и уверенно только со скальпелем в руках возле секционого стола. Отпускать дорогих людей без последствий на нервы и психику было для него невозможно. Когда убили Лу, пришлось экстренно выбивать для него отпуск, проводить терапию, заставлять пропить курс транквилизаторов. Сейчас времени у них нет. Сколько еще умрет знакомых им людей? Какой будет следующая смерть? Сколько еще придется отпаивать мужа успокоительными? На эти вопросы Куань не знал ответов. Он прошел на кухню, достал лекарства из аптечки, налил воды в стакан, и заставил принять таблетки А-Чена. – Пойдем, сокровище. Нужно в душ, и в кровать. Тебе нужно отдохнуть, – с этими словами он подхватил А-Чена на руки и, получив слабый кивок, понес свою драгоценную ношу в ванну.       По пути приняв решение, что сегодня им лучше посидеть в горячей воде, чем стоять под струями душа. Куань аккуратно посадил мужа на стиральную машину, настроил температуру воды, высыпал пригоршню морской соли, с любимым запахам лотосов, и начал нежно и не торопясь раздевать А-Чена. Он целовал каждый кусочек открывающегося тела, кусал, зализывал, сжимая руками бедра, до красных отметин пальцев, до синяков, захватил в плен сладкие губы, кусая нижнюю, проник языком, взывая стоны. Нехотя отстранившись, разделся сам, поднял А-Чена на руки и медленно погрузился в воду, устраивая мужа спиной на груди. – Хозяин, - Чжочен повернул голову, и с надеждой посмотрел в потемневшие глаза. Он редко позволял Куаню забирать контроль, редко был снизу, но сейчас в состоянии раздрая, ему нужно подчинение, нужен контроль над телом и разумом, и только муж умел полностью подавить его волю. – Позже. Потерпи немного. – Куань мягко поцеловал его в висок, и принялся неспешно водить мягкой мыльной губкой по всему телу. Когда вода в ванне остыла, они вернулись в спальню. – Сядь на кровать, руки вперед, – Куань не позволил ему одеться, как только они вошли в комнату, он отдал приказ.       Чжочен молча делает то, что сказано. Он сидит, опустив голову, не смея поднять взгляд. Слышит, как муж подходит к комоду, выдвигает ящики, что то достает и подходит ближе. Запястий касается мягкая кожа, руки сковывают наручниками. – Встань и развернись ко мне спиной.       Он не может ослушаться приказа, пробовал раньше, не понимал, что так будет лучше для него, что после сессии не остается мрачных и тяжелых мыслей. Он выполняет все быстро, подчиняется. Куань давит на спину, заставляя забраться на кровать. – Встань на колени и вытяни руки, – в изголовье кровати у них сделано крепление.       Тяжелое кольцо для закрепления верёвок. Куань подтащил его ближе к стене, закрепил один карабин короткой цепочки на центральном звене наручников, а второй за кольцо. Теперь муж почти обездвижен. Чжочен лежал на кровати, упираясь грудью в матрас, колени согнуты, а задница торчала вверх, раскрывая полностью, с члена уже капала естественная смазка. Куань взял в руки флоггер и провел кожаными ремешками от лопаток до задницы. – А-Чен, ты понимаешь, зачем я это делаю? – голос мужа припечатывал к кровати. –Да. Чтобы мне стало легче. –Правильно. Хороший мальчик, - и как награда на спину посыпались легкие поцелую. – Я нанесу пятнадцать ударов. Будешь их считать, собьёшься, начнем сначала. Начали. Первый удар и первый вскрик. На коже ягодиц появился первый красный след. – Один.       Видимо Куань выбрал флоггер из мягкой кожи, с короткими хвостиками, что бы лучше контролировать силу удара. Навредить он не хотел, сделать больнее - да, но оставлять серьезные синяки - нет. Со свистом рассекая воздух, флоггер вновь достиг своей цели. – Два, – комнату наполнили хаотичные вдохи и выдохи. – Дыши. Восстанавливай дыхание.       Куань остановился, спустя время, когда дыхание мужа пришло в норму, продолжил. Спустя десять ударов, Чжочен начал пытаться уклониться от удара, но зафиксированные руки не давали пространства для маневра. После еще трех ударов раздались всхлипы. Куань отложил флоггер и наклонился к уху. – Осталось два удара, - аккуратно прикусив мочку, прошептал он. – Да, - еле слышимое подтверждение сорвалось с губ мужа, он сможет вытерпеть. Последние удары показались А-Чену самыми мучительными, казалось стали сильнее. Флоггер попадал точно в цель, оставляя яркие красные полосы. – Четырнадцать, - тяжелый шипящий вдох, - пятнадцать!       Почувствовав, что руки отцепили, Чжочен обессилено повалился на кровать всем телом. Спина тяжело вздымалась, все тело вздрагивало. Куань присел рядом, и нежно провел руками по спине, оставил поцелуй между лопаток. – Пожалуйста… - прохныкал А-Чен. – Повернись на бок, - уже не приказ, просьба, желание помочь. Не успел он перевернуться, как чужие пальца сомкнулись на члене, вырывая из груди задушенные стоны. В несколько движений Куань довел мужа до разрядки. Снял наручники с обмякшего тела, принес полотенце, смоченное в теплой воде и, аккуратно вытер все следы. Он лег на кровать рядом с мужем, помог устроиться на своей груди и, укрыл их одеялом. – Спасибо, люблю тебя, – прошептал Чжочен и, уткнувшись носом в изгиб шеи, уснул. – И я тебя, - он прижал ближе к себе свое сокровище, поцеловал в макушку, и тоже провалился в сон.       В одиннадцать часов утра следующего дня, все опять собрались у Ибо и Чжаня. Парни опять расположились в кабинете. Чжань сразу занялся полученной от Чжочена флешкой. Чжочен рассказал, что парень умер раньше, чем его разрезали на составляющие, а внутри брюшной полости все было так же как в предыдущих случаях – галстук и флешка. Цзи Ли подтвердил раннюю смерть, обнаружив в крови превышенное количество метадона, проще говоря скопытился парень от передоза. Пока разговаривали между собой, Чжань, успевший, за ночи написать спецпрограмму для расшифровки, открыл флешку. Он молча вывел на экран проектора фотографию и в шокированном состоянии уставился на друзей. Все резко замолчали.       На фотографии были они. У всех было что-то замазано. У Ибо – глаза, у Чжаня – ноги, у Чжочена – руки, у Куаня – голова, а у Цзи Ли – все тело. Вопросов становилось больше, а ответов так и не было.