La Bella Mafia

      С точки зрения Джина, кабинет боссу не подходит. Ему каждый раз кажется, что тот заседать должен в окружении чего-то настолько лакшери, чтоб аж зубы сводило. Чтоб ни одного фабричного предмета, всё только ручной работы. Чтоб африканское чёрное дерево и амарант, мебель из крокодиловой кожи, лепнина и вычурная отделка из каррарского мрамора. И чтоб все обивочные ткани исключительно из волос нецелованных девственниц.       На деле же высокий, полный, шумный аджосси Бан сидит в обстановке лофтового минимализма, среди кирпичных грубых стен в эпоксидке и металлических трубок мебели. И только пара картин по пять лимонов каждая выдаёт его тягу к роскоши. Таблички с их стоимостью, спёртые с аукциона, господин Бан повесил рядом с полотнами. Какого чёрта босс за эти дорогущие ниочёмные абстракции вообще платил, Джин понять не может. Любому из его команды спереть их так же легко, как и таблички-ценники — дело плёвое. Разве только что господину Бану приспичило заявиться ни с хера на сборище аристократов, и увести из-под носа пару лотов у тех, кто хоть и пользовался беззастенчиво его услугами, но его самого ни в грош не ставил.       Конкретно сейчас подчинённым не до изысков современного офисного дизайна. Большая часть команды, застыв солдатиками по стойке смирно и опустив глаза долу, выслушивает разнос, тихо молясь про себя о том, чтобы убраться целыми и своими ногами из суровой обстановки кабинета. Господину Бану в крайней точке ярости ничего не стоит схватиться за пистолет, и хорошо, если он при этом всего лишь изукрасит пулями потолок. Последний проёб, рубанувший бюджет картеля на приличную сумму, отправил баблишко прямым ходом конкурентам. И бесится босс законно, яростно простреливая уши подчинённых гневными словами вместо пуль.       Ван Цзыяр, недвижимой тенью застыв за левым плечом босса, не опускает глаз, цепляя зрачками подчинённых, с точностью радара выискивая слабое звено.       Джину бояться вроде как и нечего — его последняя операция завершена успешно. Но попадать под горячую руку себе дороже, и потому, стоя за спинами остальных, молчит тоже, лишь раз вскинув глаза — оценить степень ярости босса. И тут же сталкивается взглядами с Цзыяром. Тот медленно опускает веки, и это одобрение, помимо кругленькой суммы — пока единственная награда за долгие недели работы.       Гадство.       Джин любит, когда его хвалят и сейчас готов лично немножечко придушить того, кто так проебался, доведя босса до точки кипения и лишая мошенника его законной порции восхищения. В конце концов, его усилия в Египте в это время года (впрочем, Египет в любое время года тот ещё адов котёл) и Чонгук, застрявший там на больничной койке, требуют чуточку больше, чем просто красивой цифры на банковском счёте.       — Никому ничего поручить нельзя, долбокряки! — разоряется господин Бан, стуча по столу кулаком. — Вон пошли все, и чтоб с улиц не уходили, пока не вернёте всё до единой монеты!       Парни потихоньку испаряются из комнаты, стараясь по дороге слиться со стенами. Джин тянется следом — в таком состоянии не то, что успеха не заметят, ещё и недостатки в безупречно выполненной операции найдут, и виноватым выставят. Но совсем из кабинета убраться не успевает.       — И Тэсс мне найдите! — рявкает босс напоследок. — Джин!       Гадство-2.       Джин так-то любит и свой высокий рост, и широкие плечи, но иногда из-за них сделаться маленьким и незаметным не получается, подставляя его, например, вот так:       — Вот ты и возьмёшься, отдохнёшь заодно после Египта! И чтоб ласково мне с ней, без этих ваших штучек-дрючек! Хоть волос с её головы упадёт — сам без башки останешься!       Джин молча кланяется, едва успев последний взгляд бросить взгляд на доверенного помощника. Ван Цзыяр, в миру Джексон, только морщится и еле заметно пожимает плечами: мол, хотел бы помочь, да не могу. Сам видишь, что тут у нас творится, а что это за Тэсс, которую босс регулярно в секунды ярости требует к себе уже сколько лет подряд — в душе не чаю…

*****

      Дом изнутри и Дом снаружи — это два антипода, косящих под один и тот же интерьер заброшек.       Дом снаружи — здание бывшего то ли завода, то ли ещё чего, с внешним видом, прям таки вопящим «не подходи, упаду на голову». С Домом снаружи разрешается делать всё: стрелять по стенам (лишь бы только не насквозь), пачкать, рисовать граффити, и вообще всё, что делает здание унылым и неухоженным. Особая фишка — наклейки на окна с рисунком… битых окон, которые издалека придают строению абсолютно нежилой вид. Вокруг Дома снаружи огромнейшая заросшая площадь из хаоса деревьев и кустов, тщательно поддерживаемая садовниками. Особого ухода требуют деревья возле окон и входов — они не должны разрушать корнями и ветвями дом, но при этом разрастаться кронами так, чтобы полностью закрывать обзор сверху (а то некоторые умники из полиции могут и пару дронов запустить). И, разумеется, Аллея — незаметно нырнув с шоссе в её глубину, гости Дома за надёжными раскидистыми ветками безопасно добирались прямиком до входа в самое дорогое подпольное казино за городской чертой.       Дом внутри — это нестандартная планировка, огромное количество комнат, безупречная чистота и внезапно уют. Это всё тот же лофтовый интерьер, строгий и вроде бы безжизненный на первый взгляд, но господин Бан не зря нанимал лучших дизайнеров. Комфортно себя чувствуют все жители и все гости, расслабляясь при всей внешней простоте бетонных текстур и прямых линий.       Изгалаяться над личными комнатами разрешается как угодно, при одном условии — наклейки на стёклах, имитирующие битые окна и пустые проёмы, менять нельзя. Впрочем, перфорированные плёнки света дают более, чем достаточно.       Комната Джина — это всё тот же аскетичный дизайн, который ему достался при вселении. Кровать, стол, шкаф во всю стенку и стенкой же прикидывающийся. Он за всё это время меняет всего две вещи: стул и матрас. Когда Чонгук узнаёт цену на каждый предмет в отдельности, то нервно сглатывает, пытаясь понять, как вообще набитая дутым пластиком ткань и набор из болтов и деревяшек могут столько стоить. Джин молча усмехается про себя. Он не требователен к количеству вещей, только к качеству. И никогда не согласится меньше, чем на самое лучшее.       Комната Джина всегда в идеальном порядке. Его нетрудно поддерживать среди минимума вещей. Но застыв на мгновение перед дверью, Джин так и не нажимает на ручку. Имя Тэсс мелькает отголоском памяти, настолько слабым, что это может означать лишь одно — она не важна и Джин даже не постарался её запомнить. Но слышать… слышал. И точно знает, к кому обратиться сейчас, кто наверняка слышал и запомнил больше.       В этот раз босс с наказанием Чимину не заморачивается, попросту заперев того в комнате и запретив выходить даже на общую кухню Дома. На почти неслышный стук костяшками пальцев по двери киллер орёт «нехуй тут шляться!» и Джин считывает это как вполне себе приглашение.       Комната Чимина — ода его нынешнему мерзкому настроению, длящемуся неизвестное количество дней. Бардак, развал, упаковки от еды, пустые бутылки, сваленная кучками одежда, перевёрнутая мебель. Кислый запах вперемешку со сладкими нотками вэйпа. Кажется, он снова бросает курить.       И сам Чимин в опале: изрядно под градусом, ноги закинуты на стол, а стул под задницей опасно качается на двух задних ножках. Брюки от Версаче, сорочка от Гуччи — нормальная одежда похоронена в тех самых кучках, а аджумме Чу очередной раз запрещён вход в его берлогу. И портупея от местного умельца, который в картеле кем-то вроде Кью в МИ6. Две кобуры подмышками пусто раззявили пасти, а их содержимое валяется вперемешку перед Чимином на столе. Несмотря на стакан с бренди рядом с парнем (и Джин может поклясться, на изрядную порцию в нём самом), движения у киллера во время чистки и проверки оружия отточены так, что жуть берёт. Наказанный Чимин — это алкоголь до, после и вместо воды, и Джину только и остаётся очередной раз позавидовать свойствам Чиминовой печени.       Впрочем, полупьяное состояние Чимина Джину только на руку.       — Кто такая Тэсс? — без обиняков спрашивает он, скидывая со стула на пол пустые коробки из-под пиццы и лапши, и усаживаясь поудобнее.       У Чимина брови дёргаются уползти куда-то выше линии лба, как от наглости хёна, не побоявшегося вползти в его берлогу, да ещё и вещи его поскидывать, так и от внезапного абсолютно вопроса. Но даже смазанные этанолом, шестерёнки в голове со скрипом складывают проёбы команды, гневное состояние господина Бана, вернувшегося не вовремя (ну хоть бы на пару часов позже) Джина, и сам вопрос. На световом табло в мозгу вылезает что-то типа будущего шанса убраться из опостылевшего пространства, и он тут же раскидывает руки широко в стороны, пропевая умоляюще-радостное:       — Сокджин-шиии!       — Нет! — Джин на корню обламывает попытку выбраться из-под надзора босса под видом помощи ему, Джину. Чимин на это немедленно по-детски дует губы, но градус в крови мешает изобразить обиженку как следует: получается слишком гротескно и даже не смешно.       — Ну хё-о-он, у тебя же всё равно Чонгук ещё в Египте?       — Найти, Чимин, мне велели её всего лишь найти! — осаживает его Джин. — Цитирую «и чтоб ни один волос с её головы не упал». Так что тут ни твои навыки, ни Гука не пригодятся. Так что за Тэсс?       Чимин разочарованно испускает тяжёлый вздох, откладывает в сторону тряпку и затвор, и лезет в верхний ящик стола. Пачка PallMall прокручивается в руках и падает обратно, а из-под скопища ерунды на столе выкапывается электронная сигарета.       — Тэсс… — начинает он, прикуривая и выпуская к потолку дым. — Тэсс личность загадочная и неуловимая, что твой Летучий Голландец. Во-первых, она с боссом была тут до нас с тобой, и даже ещё до того, как он стал боссом…       — Это всего шесть лет как, — раздумчиво прикидывает Джин.       — Значит, бери все семь-восемь, и я не знаю никого из нынешних ребят, кто тусовался с ним в то время. Только слухи и остались. То ли женой она его была, то ли девушкой, но встряли они друг в друга тогда по-крупному. А потом, в один прекрасный день, Тэсс исчезла с крупной суммой, и даже минетик боссу на прощанье не сделала.       — Сколько? — тут же интересуется Джин.       На самом деле всё просто. «Без этих ваших штучек-дрючек!» и «хоть волос с её головы упадёт» чаще всего означают только одно. Штучки-дрючки, в том числе выпадение волос этой самой Тэсс, босс обеспечит сам. С особой жестокостью. И её степень будет определена количеством нулей в уведённой сумме.       Чимин вместо ответа набирает на смартфоне цифру. Свистеть от удивления не приходится — сумма не запредельная, но одной отдельно взятой девушке обеспечить безбедное существование на приличный срок очень даже способна.       — Собственно, именно тогда босс взбеленился настолько, что перерыл в поисках Тэсс весь город, и стал собственно боссом, хотя, считай до этого про скромного парнишку Бан никто не знал. У него с тогда эта привычка и появилась — как очередной проёб с деньгами или товаром, так обязательно посылает кого-нибудь искать Тэсс.       — Я ёбнусь пробивать всех бывших босса шести-семи летней давности, — Джин трёт пальцами лоб, пытаясь прикинуть, с какой стороны подойти к задаче.       — Чтоб ты без меня делал, — хмыкает Чимин, затягиваясь ещё раз и с отвращением отбрасывая вэйп куда-то на стол, предпочитая ему ещё порцию алкоголя. — Помнишь того белобрысого, с татушкой на полшеи? Он ещё линзы цветные таскать любил? Который метил на местечко поближе к тушке нашего босса, но тогда как раз Джексон из Китая вернулся?       — Я был в Иордане.       — А да, точняк… Так вот, ему тоже поручили найти Тэсс, и он докопался до отеля.       — Отеля?       — Угумс. Заброшенный отель. Блондинчик вроде как раз собирался пробить владельцев, но тут у нас начались разборки с чужаками, его отозвали на улицы и он отправился на сансару со всеми своими незаконченными делами.       — Каким макаром связаны Тэсс и отель? И почему заброшенный? — уточняет Джин. После очередной порции язык у Чимина всё-таки инфу выдаёт с некоторой задержкой и Джину уже даже интересно, что он там пьёт.       — Глухой, как подлодка на грунте. Блондинчик влез внутрь, там даже крыс не было. А вот что за связь и почему … ну, собственно, эти данные отправились на сансару вместе с блондинчиком.       — И адреса разумеется, ты…       — Пффф, ну ты ещё у меня нотариальные бумаги по нему попроси, — фыркает Чимин, снова принимаясь рыться на столе. Вяло тычет в экран, и смартфон Джина пикает уведомлением. — Всё, что знаю — он в этом районе ошивался. А там уже сам свой заброшенный отель ищи.       Джин поднимается с негромким выдохом.       Выбор не то чтобы большой.       Можно затаиться и дождаться очередного нормального задания, изображая иногда бурную деятельность по поиску какой-то бабы, которую найти не могут туеву хучу лет.       А можно всё-таки поискать самому. Пробуждённое любопытство играет вдруг шутку, цепляя мозг Джина кривой иглой с шипящей «сс» на кончике имени. То ли очарованием пустующего отеля — что поделать, он любит эстетику заброшенных зданий.       А то ли — сунуть нос в прошлое босса, которое он не то, чтобы тщательно скрывает, но при этом не выставляет напоказ всем подряд. Джин страсть как не любит быть всеми подряд и если есть шанс узнать хоть немного больше….       Джин на прощанье только кивает, признавая что-то вроде долга за слитую инфу, покидая комнату, а Чимин наливает себе очередной шот.