Ноу хомо

Трахаясь втроём, они соблюдают принцип «ноу хомо»; Вадим прижимается к Джесси со спины, ведет губами по ее плечу, накрывает широкими ладонями ее грудь, пока она покачивается на члене Олега. Она касается изящными пальчиками, которые шею могут свернуть, рельефа живота Олега. Стискивает соски до боли. Олег всегда закрывает глаза, когда Джесс касается его тела; когда она седлает его, то он сжимает ее бедра, но не трогает грудь. Никогда не смотрит на нее, когда начинает двигаться быстрее, натягивая ее на себя, подкидывая вверх пах. Кусает губы и жмурится, кончая. Джесси перекатывается на спину на другую половину кровати, и Вадим, мигом опустившись сверху, входит в нее в одно движение. Она тут же обхватывает его ладонями за щеки, он целует ее исступленно, она царапает его не успевшую зажить после вчерашнего спину. Они вдвоем с лихвой компенсируют недостаток прикосновений от Олега. Олег посматривает, как жадно Вадим берет ее, как она стонет от каждого его движения, а потом кричит. Олег знает, что Джесси бесится от того, что он не восхищается ею. Что он равнодушен. Джесси знает, что даже целуя Олега, даже раздирая ему губы, она не добьется эмоций, он так и будет вяло держать ее за бедра. Вадим знает кое-что еще. На следующий день он перекидывается парой слов с Джесси; ей нравится его предложение. В пустых казармах жарко, в ложбинке груди скатывается капля пота. Она обмахивается кепкой, пока Олег сдвигает две кровати вместе — каждую ночь они раздвигают их обратно, чтобы нормально выспаться, спать под боком друг у друга слишком душно. Вадим возвращается с бутылкой воды, бросает ее Джесси и направляется к Олегу. Тот оборачивается, выпрямившись. Напружинивается, словно увидел угрозу. А Вадим расхлябанной походкой подходит к нему вплотную, расправив плечи, и без слов дотрагивается костяшками указательного и среднего до губ Олега. Тот мигом отбивает ладонь, брови сведены, ноздри гневно раздуваются. Сидя в походном кресле, Джесси наслаждается зрелищем. Открыв воду, льет себе на лицо, на грудь и отбрасывает бутылку в сторону. Боевая стойка Олега ничуть не впечатляет Вадима, он лишь усмехается: — Все свои, Поварешкин. Не ссы. Олег набычивается: — Повтори. А Вадим, взяв рукой его за загривок, притягивает к себе и грубовато целует, столкнувшись зубами, носами. Олег, коротко замахнувшись, бьет в печень, но Вадим словно и не замечает этого, у него литые мышцы, не пробьет их удар, сделанный далеко не в полную силу. Он крепко стискивает пальцы на шее Олега, удерживая его, пытается языком разомкнуть его губы. Сжатые кулаки Олега — вдоль по швам, чуть подрагивают, и Джесси гадает, будут они драться до крови или так, немного помнут друг другу бока. Олег толкает Вадима в плечо, и тот отступает на шаг. Тут же нагло ухмыляется, засовывая большие пальцы в карманы брюк. — Тебя покалечить или сразу убить? — тихо спрашивает Олег. — Че, впадлу засосать боевого товарища? — хмыкает Вадим. Олег оглядывается на Джесси. — Ты придумала, Родригез? Я ведь от твоего ебаря живого места не оставлю. Вадим вдруг сжимает член Олега. Тот, окаменев, переводит взгляд обратно. И пока Вадим медленно, с какой-то неуловимой вальяжностью, словно король положения, мнет его через плотную ткань брюк, Олег смотрит. На этот раз Олег смотрит. Приоткрывает рот, словно сбилось дыхание. Сглатывает. Вадим глядит в ответ, даже не моргает, и настойчиво касается. Под низкой крышей полевых казарм становится еще жарче. Джесси перекидывает одну ногу на другую и спрашивает: — Про меня не забыли, мальчики? — Иду, моя королева, — отзывается Вадим и тихо добавляет, глядя лишь на Олега, трогая его быстро потяжелевший член: — А ты идешь за мной. По губам его скользит довольная ухмылка, Джесси хищно улыбается и ждет, а Олег, шумно выдохнув, хмурится. Вадим, хлопнув его по заднице, обещает: — Тебе понравится, Поварешкин. Меня на всех хватит. На мгновение кажется, что Олег врежет ему, но вместо этого он, схватив Вадима за волосы на затылке, с угрозой произносит: — Не зарывайся. Помнишь, кто тут приказы раздает? — Давно сказал бы, что хочешь пожестче, — скалится Вадим. Джесси, не выдержав, рявкает: — Пока вы танцуете, я вас обоих трахну так, что враскоряку еще неделю ходить будете. Вад, быстро ко мне. Вадим, просияв, устремляется к ней, но одновременно подталкивает в спину Олега. Джесси обводит языком губы. Сбросив куртку, Вадим пихает Олега в плечо, заставляя сесть на пол между ног Джесси, спиной к ней, а сам — к нему на колени. Но смотрит лишь на Джесси. Расшнуровывает ее тяжелые ботинки, давя всем весом Олегу на бедра, и нежно говорит: — После ночи любви с тобой, моя королева, я и умереть готов. Поварешкин, у тебя руки есть? Так, блядь, поработай ими. Олег вжикает молнией его ширинки, вытаскивает член. Сплюнув на ладонь, ведет кулаком по стволу, а Джесси приподнимает над его головой ноги, чтобы Вадиму было сподручнее снять с нее брюки.  …Олег касается члена, сглатывает. Смотрит, как он лежит в ладони. До этого он лишь наблюдал, как этот член скрывается в теле Родригез, как она берет его в рот. У Вада еще не встал, он заводится плавно, не то что Олег — от одного прикосновения колючего подбородка к лицу чуть не взорвался осколочной гранатой. Родригез тем временем опускает ноги Олегу на плечи, он машинально касается ее голени, но ничуть не обманывается — она слишком изящна, кожа слишком смугла, не похоже на то, что нравится Олегу. А Вад подается вперед, ладонями — по бедрам Родригез, тянется ей отлизать, и Олег в попытке уйти в сторону невольно проводит носом по его подмышечной впадине, глотает горький аромат пота, и внизу живота узел завязывается. Вад, навалившись на него, подтягивает Родригез ближе, шумно выдыхает, высоко ахает она, и происходит то, от чего Олег обычно отворачивался: погружает в нее язык. Он не видит, но знает. По звукам, которые она издает, все ясно. Одну руку Вад кладет на затылок Олега и прижимает его лицом к себе, к ребрам. Что-то перемыкает в голове. Олег, сжав его за бока, зубами тянет его майку, мокро целует через нее грудь, проводит языком в подмышке, член до боли встает от мускусного терпкого запаха. Он едва двигает кулаком по члену Вада, дурея от его упругости, и все это — под тихие стоны Родригез. Им тесно, неудобно, жарко, только чертова Родригез хорошо устроилась; ей мало было Вада — и она втянула во все это Олега, а он… он слишком давно ни с кем не трахался, чтобы отказываться. А если честно — ему было все равно, с кем и как, хотелось лишь с кем-то новым, словно его прошлый, его единственный, узнал бы и обиделся. Да насрать ему. Вад вновь опускается на колени Олегу, грудь его высоко вздымается, на висках пот. Усмехнувшись, он кладет ладони на шею Олега, притягивает его к себе. Сука, специально целует после нее. Ноги Родригез зажаты между их телами, пальцами рук она лезет в рот Ваду, в рот Олегу, и он пускает и их, и настойчивый язык, Олег впускает их всех, хуже уже точно не будет. Они терзают его вдвоем, Родригез заставляет открыть рот широко, натягивает пальцами губы, а язык Вада скользит по языку Олега. Вад давит твердым животом на член, зажимает его, и Олег выдыхает едва слышный стон. Вад выскальзывает из поцелуя, Родригез тут же погружает в рот ему пальцы, и он, закрыв глаза, с наслаждением обхватывает их губами. Родригез наклоняется, щекочет волосами шею Олега, обнимает его одной рукой. На затылок давит ее грудь, но эта упругость не возбуждает так, как обжигающая плоть Вада. Олег отпускает его член, а Вад, выпустив пальцы Родригез, смотрит на него и хрипло говорит: — Что, так больше нравится, Поварешкин? Раздевайся — и в койку. — Пошел ты, — отвечает Олег и тянется к нему целоваться — хочет опять ощутить, как колет щетина. Вад ощупывает его всего. Лапает грудь и спину, проводит по животу, обхватывает член, так и скрытый под нижним бельем. Он огромный и наглый, Олег пытается победить его, вести поцелуй и сильнее возбудить прикосновениями, но Вад словно каменный, трогает уверенно, Олег начинает улетать от крепких уверенных рук и жестких тонких губ.  Вад шепчет: — Только не кончи прямо щас. — И громче добавляет: — Королева, позвольте донести вас до ложа любви… Он привстает, ловко подхватывает Родригез на руки и проносит над головой Олега. Она, сжав ногами талию Вада, подставляет грудь под поцелуи. А Олег смотрит, как он несет ее к кроватям, как бугрятся его мышцы. Словно сомнамбула, он поднимается, идет следом, на ходу стаскивая майку и начиная снимать штаны. Вад, опустив Родригез на койку, тоже раздевается. Роняет на пол брюки, звякает ремень. Он переступает через штанины, обнаженный, в цветных брызгах татуировки, крепко сбитый. Олег прижимается к нему со спины, членом — между подтянутых ягодиц. Ведет ладонью по его животу, обхватывает член. Второй держит поперек груди. Вполголоса говорит: — Родригез, инициативу проявить не желаешь? Она садится, красиво изогнувшись в пояснице, и встряхивает головой, отбрасывая волосы за спину. — А ты уже не такая ледышка, Волков, как я всем растрепала. Слабо было самому признаться? Она, сверкнув наглой улыбкой, берет в рот, Вад запускает руку ей в волосы. Другую руку — на затылок Олега, притягивает к себе, вывернув шею. Шепчет в губы: — Такую бабу проебываешь, Поварешкин. Висюльку свою так и не снимешь? — Висюлька у тебя в штанах. — Так я без штанов, Поварешкин. Вад целует, прикусывая губу. Олег толкается к нему членом и забывает вопрос о кулоне-клыке. Почти не думает о том, что привык к другим ягодицам — округлым, мягким, к другим бедрам — белым и нежным, чуть ущипни — останется синяк. В ушах звенит от желания, от бесстыдных прикосновений к крупному, мускулистому телу. Вад колется щетиной, Олег отвечает ему тем же, притираясь к нему ближе. — Королева… — тихо говорит Вад и опускает взгляд на Родригез. Она, причмокнув, выпускает его член. Придерживает у основания пальцами и облизывает губы. Вад касается ее рта большим пальцем. Она понимает его без слов — подается назад, на постель, и Вад опускается на нее сверху. Целует ее. Проводит загорелой рукой по ее смуглому телу. Олег стоит перед ними, голый, возбужденный, и ищет место для себя. Вад приходит ему на помощь: перекатывается на спину, тянет Родригез на себя. Хлопает по освободившемуся месту ладонью и произносит: — Поварешкин, давай сюда. Отсосу по большой дружбе. Моя королева, присаживайтесь на трон… Он ухмыляется, а Родригез коротко смеется в ответ над такой глупой остротой. Забирается к нему на член, и он ласкает ее одной рукой — бедра, грудь и живот, а следом — подушечкой большого пальца находит клитор. Олег встает коленями на кровать. На миг зависает, глядя на дорожку светлых волос, бегущих по животу Вада вниз. Родригез приподнимается, выпуская его член почти полностью. Насмешливо звенит: — Хочешь тоже присесть, Волков? Становись в очередь. Вад поворачивает голову к Олегу. Кладет ладонь на бедро, и Олег подается к нему пахом, касается головкой его губ. Вад размыкает их. Неужто не откусит? Они ведь не слишком ладят. Растреплет всем, что Олег потек от мужика. Приподнявшись на локте, Вад берет член Олега в руку, ртом насаживается неглубоко, и у Олега в голове все взрывается от горячего языка, от обволакивающего тепла рта, мужского рта, он смотрит, как Вад, втягивая небритые щеки, сосет ему. Тянется к Олегу Родригез, насмешливо щелкает по щеке. Он поднимает на нее взбешенный взгляд, а она улыбается, и даже без издевки. Вспышка гнева гаснет. Родригез плавно движется на члене Вада, кончиками пальцев гладит Олега по лицу. Олег, опустив взгляд, тихо говорит: — Он делает это красиво. — Слышишь, Вад? Тебя ледышка впервые за всю жизнь хвалит, — весело говорит Родригез. Олег злится на себя за лишние слова, но он привык быть благодарным тому, кто ласкает его. А Вад действительно красив, особенно обнаженным, когда видно яркую цветную татуировку, он рассказывал, что полгода ее бил; она совсем свежая, сочная. Олег толкается ему в рот, задыхаясь, а Родригез выше стонет, сама уже касается себя между ног, пока Вад гладит ее бедро. Олег отрешенно думает: а он бы смог так же кайфовать на его члене? Не отдаваться, замирая от нежности, а просто со вкусом трахаться. Сворачивает эту мысль. Сосредотачивается на том, как Вад отсасывает ему. Неглубоко, не слишком умело, но так деловито, что сомнений нет в его опыте с парнями. Родригез стонет бесстыдно, выгибается, грудь подпрыгивает от каждого движения. Вад вторит ей, пытается стонать, не открывая рта, от этого по члену Олега словно вибрация проходит. Он уже изучил их, запомнил их повадки, Родригез перед оргазмом чуть ли не визжит, начинает: — Вад… ах… да, Вад, да! А Вад — сильнее дергает бедрами, вздуваются вены на его бицепсах. Олег спешит за ними, глядит, как Вадим берет в рот, как ходит его кулак по члену, и все-таки прикрывает глаза. Вспоминает, как щекотали длинные рыжие волосы бедра, как он собирал их в хвост и держал в руке, чтобы не мешали, потому что резинки постоянно терялись. Чтобы не помнить, Олег кладет ладонь на коротко остриженную голову Вада, только на макушке жесткие пряди отросли. Толкается бедрами вперед, к нему в рот, и Вад на миг давится, но продолжает работать рукой, Родригез вскрикивает, и в этой вакханалии звуков, движений, Олег сжимается и разлетается осколками, скрученный оргазмом. Вад тут же выпускает его член, сплевывает сперму на кровать. Родригез рушится рядом с ним, обвивает его руками, ложится щекой на ему на грудь. Олег неловко выпрямляет ноги. Вад поднимает на него взгляд и сипло говорит: — Я глотать не люблю. — Учту, — коротко отвечает Олег. Вад, прищурившись, смотрит на него. Олег принимает это за приглашение. Кажется, их «ноу хомо» отменилось по всем пунктам. Он вытягивается вдоль Вада. Тот гладит Родригез по волосам. Бормочет: — Красивая такая. Королева-малышка. Она довольно улыбается, сморщив веснушчатый нос. Действительно — такая миниатюрная на фоне крупных мужчин. Олег, закинув руки за голову, смотрит в потолок и делает вид, что не замечает, что Вад явно не прочь и его уложить к себе на грудь. Вадим знает, что Олег никогда до конца с ними не расслабится, так и будет порой закрывать глаза и думать о ком-то другом. Джесси знает, что Волков — не ледышка. Теперь понимает, почему с ней так долго в койку не ложился. Но это его все равно не оправдывает. Олег… Олег больше ничего не знает. Не хочет понимать. Вскоре он встает и говорит, что пора раздвинуть кровати, и не замечает, что никому, кроме него, отлипать друг от друга не хочется.