Мама для наследника альфы

Просыпаюсь на рассвете от солнца, упрямо светящего мне в лицо через стеклянную крышу. Потягиваюсь и улыбаюсь новому дню. Уже сегодня вечером я увижу Брендона и Ника, смогу их обнять и расцеловать. Всего два дня прошло, а мне кажется, что не видела своих мужчин несколько лет, настолько сильно соскучилась по ним. Бросаю взгляд на своих спутников — Лапушка, свернувшись в пушистый чёрный шарик, спит в кресле. Алекс, который вчера галантно уступил мне диван, устроился в самом широком кресле, полулёжа, вытянув вперёд ноги. Его грудь размеренно поднимается и опадает, лицо спокойное, умиротворённое. Давненько я не видела его таким, последнее время он постоянно озабочен какими-то проблемами, расстроен или хмурится. Сейчас же, в расслабленном состоянии, парень вновь кажется мне очень юным и беззаботным, именно таким, каким я его увидела в своей квартире утром, после первой встречи. Хоть и знаю я уже, какое нелегкое испытание в виде смерти возлюбленной ему пришлось пережить, а всё равно не могу разглядеть отпечатка страданий на миловидном лице. Не буду их будить, пусть выспятся перед дорогой назад, тем более, что обратный переход, по словам мистофеля, возможен в любое время. Почитаю пока на улице, согреваясь под ласковыми лучами утреннего солнца. Осторожно, стараясь не издавать лишних звуков, встаю и беру свою заветную сумку, в которой есть всё для завтрака. Вытягиваю из стопки на столе первую попавшуюся книгу в красной обложке и, тихо шагая, покидаю хранилище. На поляне ничего не напоминает о вчерашнем ритуале: даже место, где я сжигала травы, выглядит нетронутым, словно природа регенерировала за ночь. Обхожу поляну по кругу и устраиваюсь неподалёку от хранилища, прямо на тёплой земле, расстелив одеяло. Достаю несколько свёртков, посудин и расставляю их, устраивая своеобразный утренний пикник лишь для себя одной. Размышляю, вспоминая вчерашнюю ночь. Интересно, смогу ли я научиться управлять какой-то из других стихий? Как-то же сумела вчера из себя извлечь огонь, возможно, что и воду смогу? Или, например, договориться с землёй, чтобы на ней рос хороший урожай. Кто-то рассказывал, что ведьмы и такое умели… Хочется уже быстрее начать учиться, узнать границы своей силы, понять, на что я еще способна, какую помощь могу оказать окружающим. Но начать изучение стоит явно не с книги «Управление душами», которую я захватила для лёгкого чтения, пока нежусь на солнышке, завтракая. Зачем вообще ведьмам требовались эти знания? Рхона так отчитывала Ави за то, что та заключила душу мужа в медальон, что я догадалась — у ведьм не приветствовались подобные ритуалы. Кстати, интересно, способно ли теперь, после освобождения души Вилмота, моё украшение скрывать аромат тела? Или превратилось просто в симпатичную побрякушку? Возможно, что медальон сам по себе является артефактом, ведь на нём есть знак первородной. Стоит проверить. Под переливчатое щебетание птиц, тихий шелест травы и ароматный травяной чай, погрузившись в изучение книги, я не заметила, как прошла пара часов, а мои спутники проснулись, отправившись разыскивать меня. — Ведьма, ты так не исчезай, — вздрагиваю от неожиданности, услышав укоризненный голос мистофеля. Поднимаю глаза и обнаруживаю кота и оборотня, которые смотрят на меня осуждающими взглядами. — Я уже решил, что тебя снова похитили, — качает головой Алекс. — Почему не разбудила? Пожимаю плечами: — Хотела, чтобы вы выспались. От пары часов ничего не изменится, а обратный путь нам предстоит долгий. Алекс усаживается на другую сторону одеяла, мистофель ложится рядом со мной. Достаю из сумки завтрак и для них. Надеюсь, что они так злятся только потому что голодные. Вот поедят и мигом подобреют. — Что интересного нашла в книге? — кивает Алекс на томик, лежащий около меня. — Тут много разных зелий, обрядов и заклинаний, связанных с душами, — рассказываю я. — Способы связаться с душой, что находится в вечности, поймать душу, только покинувшую тело, целая глава о переселении душ. Очень интересно, но, надеюсь, что никогда мне не пригодится. — Почему? — Как-то жутко тревожить уже умерших, — ежусь я. — Да и заставлять кого-то страдать, заперев в неодушевленном предмете, лишь в угоду собственному эгоизму не хочется. Договаривая последние слова замечаю, что Алекс бледнеет и напрягается всем телом. Я сказала что-то не то? — Не всегда это эгоизм. Иногда — единственная возможность сохранить то, что тебе дорого, — тихо произносит оборотень, возражая. — Я осмотрюсь здесь, пока вы собираете книги, которые хотите взять с собой. Мы же за этим сюда пришли, правда? Неуверенно киваю, глядя, как мужчина быстро поднимается на ноги и удаляется в сторону леса. — Да что же я такого сказала, что он так бурно отреагировал? — с недоумением спрашиваю я. — Ты что, еще не поняла? — лениво говорит кот, растянувшись на одеяле. — Надо же, бьёшь его по самому больному, даже не подозревая об этом. — Да о чём? — взвиваюсь я, потому что мне уже надоели эти загадки и полунамёки, которыми со мной общается мистофель. Давно мог бы прямо мне рассказать, в чём дело, чтобы я могла помочь Алексу или, хотя бы, не говорить каких-то слов, задевающих его за живое. Но нет, Лапушка же самый умный, считает, что только догадавшись сама, я чему-то научусь. Вот и мучаюсь в неизвестности. — Не пыхти. Пойдём пороемся в библиотеке, выберем самые нужные тебе сейчас книги. Всё равно много унести не удастся, — предлагает кот и тут же поднимается, направляясь к хранилищу. Спустя час, под командованием мистофеля, у меня собралась увесистая стопочка книг. Здесь и «Основы травоведения», и «Главные зелья для начинающих», и «Познание взаимодействия с внутренней энергией», и «Раскрытие магического потенциала», и «Классификация артефактов» — всё самое необходимое для молодой ведьмы, которая лишь начинает изучение своих возможностей. — Поищи еще учебник о магических существах или обращении с мистофелями, уверен, что тебе необходимо научиться правильному взаимодействию со мной, — советует кот. — Тогда я смогу подпитывать твои внутренние резервы, направлять, находясь на расстоянии и много еще чего. — Хорошо, — киваю я, концентрируясь на очередной теме, на которую волшебная библиотека тут же подбрасывает мне ещё пару толстых томов. — Довольно тяжело. Взвешиваю в руках стопку, размышляя, поможет ли Алекс донести мне её до особняка. Боюсь, что с таким грузом в руках, долгого пешего пути мне не выдержать. — Вы скоро закончите? — нетерпеливо спрашивает оборотень, врываясь в хранилище. — Можем идти, — решительно отвечаю я. — Ты не мог бы мне помочь с книгами? — Ладно, — легко соглашается мужчина, сгребая со стола фолианты. — Обратно нам снова идти через болото, полное скверны? Мистофель лениво, словно нехотя стекает с дивана, на котором валялся, отдавая мне свои приказы, и снисходительно говорит: — Обратный путь будет легче, ведь мы уже преодолели топи, значит пространственный провал должен нас узнать и быстро вернуть в исходную точку. — Отлично, — восклицаю я, радуясь, что не придётся снова холодеть от страха, пробираясь по узкой тропе, среди бесконечной трясины. — Алекс, Лапушка предполагает, что обратно мы перенесёмся, минуя болото. — Я уже понял по твоему довольному лицу, — задумчиво говорит оборотень. — Жаль, всё-таки, что я не слышу его. Это могло бы оказаться очень полезным, впрочем, не стоит грустить о том, что невозможно. Предлагаю отправиться в путь. Киваю, соглашаясь. Мистофель первым выходит за дверь, следом за ним широко шагает Алекс. Я же, окинув прощальным взглядом большое светлое помещение, испытываю лёгкое сожаление, что приходится так скоро покидать гостеприимное хранилище. Но обещаю себе, что обязательно ещё вернусь, как только изучу основы магии. Я ведь даже не знаю, что за артефакты собраны на полках, а они могли бы очень пригодиться не только мне, но и окружающим.

***

— Что со мной? — слабым голосом, в пустоту, спрашиваю я. Перед глазами мутная пелена, сознание спутанное, а руки и ноги не поддаются, словно и не принадлежат мне. Моргаю несколько раз, стараясь сфокусировать взгляд на мужчине, который сидит на корточках, повернувшись ко мне спиной. Что происходит? На нас кто-то напал? Помню, что мы довольно быстро вернулись на склон, с которого начинался наш переход к пространственному провалу. Затем, болтая о магии и ритуалах, собрали палатку и планировали уже отправиться в путь, к особняку, когда Алекс предложил выпить чаю. Я сделала лишь несколько глотков… А дальше провал… Где же Лапушка? И оборотень… что с ними случилось? Что за мужчина, склонив голову, что-то перебирает на земле? — Алекс? — стараюсь позвать громче, но пересохшее горло не даёт мне этого сделать. Закашливаюсь, чувствуя боль, раздирающую глотку. Мужчина, которого я пыталась рассмотреть, резко поднимается на ноги, оборачиваясь, и стремительно приближается ко мне широкими шагами. Смотрю в его ухмыляющееся лицо и не хочу верить. Как я могла быть такой глупой и недальновидной? Ведь понимала, что слишком странно он себя ведёт, ведь были звоночки, которые могли бы насторожить меня. Но я оставалась слепа, за что и поплатилась, доверившись Алексу. Несколько раз глубоко вздохнув, стараюсь погасить панику, вызванную осознанием того, что я привязана по рукам и ногам к толстому высокому деревянному столбу, неизвестно откуда появившемуся на месте нашей стоянки. Под моими босыми ступнями сложены ветки, какие-то доски и поленья, обложенные травами. Я даже знаю, что это за травы. Те самые, которые использовали каратели, чтобы развеять силу ведьм. — Хорошее зелье, правда? — ехидно произносит мужчина. — Всего несколько капель в чай и глубокий продолжительный сон обеспечен. Не только ведьмы смыслят в травах. — Алекс, почему? — выдавливаю из себя вопрос, стараясь разглядеть в глазах оборотня хотя бы малую толику сожаления. Но ничего. Глаза холодные и равнодушные, на губах застыла торжествующая ухмылка, вызывающая во мне дрожь ужаса, что прокатывается по позвоночнику ледяной волной. — Ведьма, как давно я ждал этого момента, — тянет Алекс, подкладывая ещё несколько веток мне под ноги. — Знаешь ли ты, как больно сопротивляться зову крови? Как мучительно изо дня в день существовать рядом с ведьмой и сохранять ей жизнь? Его лицо искажает судорога, но быстро оно снова становится расслабленным. Мои мысли мечутся загнанным зайцем, не понимаю, что мне делать. Как остановить это безумие? — Почему ты это делаешь? — спрашиваю дрожащим голосом. — Где мой мистофель? — О своём питомце не волнуйся, пока он просто усыплён. Если я так и не научусь слышать его… Слишком редкое создание, думаю, что его шкура будет прекрасно смотреться в качестве коврика в моей комнате, — зловеще смеётся Алекс собственной шутке, а затем вкрадчиво продолжает: — А делаю я это по зову собственной души. Потому что я — потомок самого сильного карателя. Основоположенника инквизиторского движения. Мой род десятилетиями боролся с такими как ты, стараясь уничтожить зло, что поселилось в Олленде, отравив мир собой. Были, конечно, и отступники в моём роду, но их жестоко наказывали. Мои гены требовали, чтобы я расправился с тобой ещё в ту минуту, когда почувствовал в тебе ведьминскую силу. Но я боролся и ждал, наблюдал за тобой, загоняя в угол. — Нет-нет, Алекс, — мотаю я головой, зажмуриваясь. — Ты не такой. Не каратель. Ты же очень добрый парень, который помогал мне всё это время и направлял, сохраняя мою тайну. Широко раскрываю глаза, впериваясь взглядом в того, кого считала своим хорошим другом. — Возможно, так казалось с твоей стороны. — безразлично пожимает плечами Алекс. — Но всё это — ложь. Лишь иллюзия заботы и доброты. Я не смогу жить, зная, что где-то на свете здравствует и процветает одна из проклятого рода ведьм. Мои гены, кровь текущая по моим венам просто не позволят мне, сжигая изнутри, разливаясь болью, с которой мне всё сложнее справляться. — Алекс, пожалуйста, — молю я, надеясь вразумить оборотня. — Как же Николас? Брендон? Твои брат и племянник будут страдать, если ты убьешь меня. Неужели ты сможешь равнодушно смотреть на это? Давай поговорим, найдём другое решение. Вижу проблеск человечности, мелькнувший в льдинках голубых глаз, но он тут же исчезает, скрываясь под маской безразличия. — Брендон найдёт достойную себя волчицу, которая сможет стать прекрасной мамой для ещё очень юного Ника, который забудет тебя. Я не виноват, что брат всё время выбирает не тех женщин, все его пары приносят ему боль, — выплевывает Алекс. — Но ты же сам подталкивал меня к Брендону… зачем? — шепчу я, все ещё не понимая, мотивов некоторых поступков Алекса. Я надеюсь, что удастся разговорить его, возможно, убедить отпустить меня, помиловать. А потом я смогу найти способ справиться с генетической предрасположенностью оборотня, уверена, что выход есть. Алекс досадливо морщится, но отвечает: — Мне нужно было отвлечь Брендона, он слишком оберегал меня в последние годы. Постоянно интересовался моей жизнью. Мне нужны были развязанные руки, чтобы найти то, что я искал. Ты была прекрасным способом, он увлёкся тобой, позабыв о моей жизни. — И что же это? — спрашиваю пересохшими губами. — Что ты так рьяно искал, наплевав на все моральные принципы? Глаза мужчины вспыхивают маниакальным блеском, губы расползаются в торжествующей улыбке. — Всего лишь ритуал, — будто издеваясь тянет мужчина и делает многозначительную театральную паузу. — Мне нужно было узнать, как подселить душу в чужое тело. И я узнал. Спасибо глупой неопытной ведьме за информацию. Прикрываю глаза, продолжая корить себя за доверчивость. Получается, что оборотень не просто так задавал мне наводящие вопросы, он просто выведывал информацию о ритуалах, подчерпнутую мной из той самой книги, которую я читала утром. А я, идиотка, еще радовалась, что Алекс вновь оживился, впитывая в себя новые знания, что его глаза вновь зажглись. Оборотень стал похож на себя прежнего, поэтому детально и с подробностями рассказывала всё, что удалось узнать, ведь полностью доверяла мужчине, позабыв о том, в тихом омуте иногда водятся страшные монстры, готовые погубить всё живое. За это и поплачусь собственной жизнью, если не удастся уговорить Алекса отпустить меня. Я всё еще надеюсь, что мужчина проявит милость и доброту, которые, точно знаю, есть в нём. Только до сих пор в моей голове нет ответа на вопрос: зачем ему понадобился этот ритуал? Неужели у Алекса есть душа, которую он хочет привязать к этому миру? Но… откуда? Возможно, что он просто хочет вернуть кого-то и воспользоваться знаниями? — Не понимаю, — жалобный всхлип вырывается из моего горла, обескураженно качаю головой. — Мы же вместе освободили Вилмота… О какой душе ты говоришь? — Зачем мне, по-твоему, мог понадобится муж ведьмы, живший столетия назад — презрительно тянет Алекс. — Душа моей возлюбленной, что так дорога мне, всегда со мной. И я не отдам её вечности. Мужчина сжимает чёрный камень, что висит на его шее, насмешливо глядя в мои расширившиеся от ужаса и шока глаза. До меня медленно доходит, что именно и с кем хочет сделать Алекс. — Мариэлла… — выдыхаю я полушёпотом, до глубины души изумленная открывшейся мне правдой. — Но как? Ты заточил её в амулет, не позволив уйти? Зачем? — Потому что она — моя, — злобно рычит оборотень мне в лицо. — Мы должны быть вместе. Я всегда чувствовал это, но её душа была связана шаманским долгом со стаей Вудвордов. Она не могла ответить мне взаимностью. Лишь после выполнения предназначения эти оковы пали, теперь ничто не сможет помешать нашей любви. — Алекс, очнись, — почти кричу я. — Мариэлла мертва, её душа неспокойна и новое тело не сможет долго удерживать её. Я слишком многое прочитала о ритуале подселения. Он опасен, слишком нестабильное положение души в новом теле, особенно, если она возвращена насильно. А я отчего-то уверена, что Мариэлла не хотела бы, чтобы кто-то погиб, ради того, чтобы шаманка смогла жить. — Значит будет много новых тел. Меня не волнует, какую цену мне придётся заплатить за возможность быть вместе с любимой. Я готов раз за разом убивать ради неё, изгонять души, — шипит мужчина. — Это и есть настоящая любовь. Я почти пять лет потратил на то, чтобы узнать этот ритуал. Но все книги оказывались бесполезными. Только в надежде на то, что ты приведёшь меня в ведьминское хранилище, я оставил тебя в живых, когда моя кровь потребовала твоей смерти. Твоя наивность сыграла мне на руку, ведьма. Я прошёл слишком длинный путь, и не намерен сдаваться, почти достигнув финишной черты. А ты… не стоит доверять незнакомцам, даже если они кажутся тебе очень приятными и безобидными. Хотя, вряд ли теперь тебе эти знания пригодятся. — Алекс, послушай, — призываю я, поражаясь, до чего безумен и настойчив мужчина в своих чувствах. — Ты не сможешь сам выполнить ритуал, тебе просто не хватит внутренней энергии. Тебе нужна я. И я помогу, только не принимай сейчас поспешных решений. Развяжи меня, мы справимся вместе. — Ты серьезно считаешь, что твои жалкие мольбы помогут? — насмешливо спрашивает мужчина. — Мне хватило сил поймать душу и заточить её в камне, использовав обряд, что десятилетиями передавался в моём роду от отца к сыну. Хватит сил и на то, чтобы воскресить Мариэллу, сделав её своей. А ты всё равно умрешь сегодня, этого не изменить. Мотаю головой, в жалкой надежде, что всё это дурной сон. Вот сейчас я проснусь, окажусь в особняке в объятиях Брендона. А за завтраком встречу улыбающегося Алекса. Да кому я вру… Кажется, мне сегодня и правда предстоит попрощаться с собственной недолгой жизнью. Еле сдерживаю рыдания, уже готовые сорваться с моих губ. Не хочу доставлять карателю радость своими слезами, умру с гордо поднятой головой, как настоящая ведьма. — Извини, Арина, против тебя я ничего не имею, — неожиданно меняет тон Алекс, а я недоверчиво смотрю в его глаза, в которых плещется сожаление и малая толика раскаяния. — Но долг заложен тысячелетия назад моими предками. Я не в силах сопротивляться ему. Я пытался, правда. Но это невозможно победить. — Так давай я тебя помогу, Алекс… Я найду ритуал, зелье или заклинание, которое сможет избавить тебя от этого долга, — в последней надежде вглядываюсь в сомневающиеся голубые глаза оборотня, который тянет время, до сих пор не решившись поджечь поленья под моими голыми ступнями. Я верю, что удастся достучаться. Ведь он уже не уверен, уже, кажется, жалеет о своём поступке. Это всё гены. Они затмевают разум, толкая мужчину на несвойственные ему поступки. — Лишь моя смерть может освободить меня от долга роду, Арина. Мне жаль, что вы с Брендоном… — не договаривая, Алекс замолкает и пошатывается, обескураженно смотря на меня. — Что с тобой? — дрожащим голосом спрашиваю я, видя проблеск осознания, сменяющийся остекленевшим взглядом. Но мужчина молча заваливается вперёд, с высоты своего роста упав на землю, словно подкошенный. Сквозь слёзы, застилающие мои глаза, вижу торчащую из спины мужчины внушительного вида железную стрелу, вокруг которой расплывается огромное алое пятно, выделяющееся футболке мужчины. Мысли мечутся в голове, мозг старается осознать и поверить в увиденное. Что за чертовщина? Как это случилось? Ведь кроме нас двоих здесь никого нет… Или есть?