до конца мира

— Как думаешь? Пока Сону стоит на земле, Эрик забирается по сваленным в кучу кускам бетонной плиты, чтобы увеличить точку обзора, и вглядывается куда-то вдаль. Он прищуривается, пытаясь что-то разглядеть. Ничего полезного. Сплошь простираются серые развалины от некогда бывших домов. Вокруг ни единой души, кроме стоящего внизу Сону. Картина крайне угнетающая, но Эрик пытается успокоить себя тем, что особо ни на что и не надеялся. Сону вскидывает голову на вопрос. — М? Полуденное солнце слепит глаза, заставляя Сону выставить ладонь перед собой, чтобы хотя бы взглянуть на Эрика. Его силуэт всё равно выглядит слишком тёмным, чтобы Сону мог разглядеть выражение лица. — Что, если мы последние люди на земле? Сону опускает руку и вместе с ней взгляд вниз куда-то под ноги. В пыльной земле смысла, кажется, больше, чем в заданном вопросе. Эрик в это время пытается осторожно спуститься, но спотыкается в полуметре от земли, рискуя клюнуть её носом. К счастью, равновесие его не подводит и после он спокойно спрыгивает на землю. Сону только хмыкает и пинает мелкие камешки под своими ногами в разные стороны. — Не думаю. Разве могло нам одним так повезти? Они продолжают бесцельно прочёсывать ближайшие окрестности в поисках кого-нибудь или чего-нибудь интересного. Надежда найти живых людей угасает с каждым новым днём. — Везение. Слишком громко сказано, Сону. — Ты вообще хоть представляешь, сколько населения на земле? — Сону останавливается и оборачивается. — Было, наверное. — До и после нашей судьбоносной встречи мы так и не нашли никого другого, хотя мы «путешествуем» уже две недели точно, не так ли? Будь людей так много, как ты говоришь, мы бы уже давно на кого-то наткнулись. Эрик прекрасно помнит ту встречу. Ощущение холодного металлического лезвия на своей шее даже сравнить не с чем. Сону тогда подкараулил его на выходе из магазина и приставил нож к горлу, приказывая не двигаться. То ли Эрика спасло отсутствие собственного оружия, то ли хорошее настроение Сону, он не знает. Сам Сону сдался довольного быстро, решив не лишать жизни единственного выжившего, встретившегося ему за такое слишком большое количество времени. Вечером того дня они уже травили байки и разные истории из их прежней, если так можно сказать, и нынешней жизни, подкидывая старые книжки в камин. Прошлым хозяевам они точно уже не понадобятся. Сону сразу рассказал, что эта уютная квартирка, нетронутая всеобщим вихрем паники, не так давно стала для него временным пристанищем. Он тоже в поисках, как и сам Эрик. Стоит ли говорить, что в ту ночь они так и не заснули, обсуждая свои дальнейшие планы. Полное одиночество сильно на них сказалось. Спустя столько дней у обоих было ощущение, будто знакомы они всю жизнь и теперь оба несправедливо брошены на произвол судьбы. Сейчас у Эрика сомнений никаких нет в том, что они не только брошены, но и обречены. Он поправляет лямки рюкзака поудобнее и следует за Сону. Их путь лежит в соседний город в надежде встретить там хоть кого-нибудь ещё, подающего признаки жизни. В их родном городе точно никого больше нет. Эрик уверен в этом на девяносто девять процентов, потому что он больше месяца скитался по всем знакомым и незнакомым улицам и, почти потеряв надежду, встретил только одного Сону. У Сону история до того похожая, что он даже не стал рассказывать её в подробностях, а просто соглашался со всем, что говорит Эрик. До другого города чуть больше пятидесяти километров, по крайней мере, так было написано на дорожном указателе в начале шоссе. Они идут уже час, и вчерашний энтузиазм понемногу убавляется, потому что путь точно не близкий, а однотипные пейзажи слева и справа вгоняют в тоску. Ещё вчера, рассматривая бумажную карту, Эрик настаивал, что они могут справиться за полдня. Сону отнёсся к его словам крайне скептически, но ничего против говорить не стал. Увы, связь и частично электричество вышли из рабочего состояния ещё несколько недель назад, и ни в каких гугл-картах теперь не сверишь точные маршруты с расчётом времени пути. Они оба ни разу не были в соседнем городе, так что им даже не представляется, сколько дорога обычно занимает на транспорте, не то что на своих двоих. Спустя два часа Сону начинает причитать, почему они вообще идут пешком, но быстро затыкается, вспоминая, что машину на ходу в городе найти было вообще нереально. Плюсом ко всему, они оба не умеют водить, хотя в нынешней ситуации это не стало бы большой проблемой. Ещё через час Сону умоляет сделать какой-никакой привал, и Эрик, к его счастью, соглашается. Сону проходит в сторону чуть дальше от обочины и разваливается прямо на траве. — Кстати, что с ногой? — Эрик указывает на грязную повязку на голени Сону, которая не даёт ему покоя уже два дня. Он уже спрашивал, но Сону тогда лишь отмахнулся, сказав, что это длинная история, а он слишком устал и хочет спать. Сейчас длинные истории были бы очень в тему, потому что путь им предстоит не менее длинный. — Ничего серьёзного, идти могу. — А всё-таки? — Эрик усаживается рядом и твёрдо планирует не сдвигаться с места, пока ему не расскажут. По Сону видно, что он не готов терпеть несколько часов причитаний и расспросов от Эрика. — Могу только сказать, что ощущения не из приятных, когда под тобой обрушиваются бетонные ступеньки на высоте примерно второго-третьего этажа, — Сону выкладывает это слишком будничным тоном, а потом болтает в воздухе ногой с повязкой. У Эрика от представленного перед глазами начинает плыть. Он больше не хочет расспрашивать Сону о подробностях, потому что лишь от его слов резко начинает болеть всё тело. — Да ладно, жить буду, — непонятно, Сону этим пытается приободрить себя или бледнеющего Эрика. Их маленький отдых кончается, а Эрик, кажется, остаётся неудовлетворённым ни ответом Сону, ни его состоянием. И теперь уже действительно в его голове назревает мысль, дойдут ли они вообще. Путь оказывается действительно неблизким, а времени до того, как начнёт темнеть, и вовсе остаётся слишком мало. К счастью, бóльшую часть они всё равно прошли. Тем временем сказывается чрезвычайная нагрузка на ноги, и Сону уже не может не то что скрывать свою боль, а идти в принципе. Эрик просит его остановиться, хотя времени на привал у них на самом деле нет. Никто из них не хочет ночевать на дороге. Грязные бинты на ноге намокают от свежей крови. Сону не хочет даже смотреть, что там. Он пытается игнорировать, как и все разы до этого, и продолжает идти, преодолевая с трудом каждый новый шаг. Эрику приходится остановить его силой, но Сону снова с ним пререкается, пока внезапно не теряет сознание. /// Он прибыл на землю два дня назад, потому что настала пора выполнять свой долг. У одного из этих парней заражение крови. Они сами ещё не знают об этом. Он только стоит в двух метрах от них и видит пропитанные кровью бинты на ноге одного из них. Он не знает, как это началось, но знает, как закончится. Он сама смерть, а эти мальчики действительно последние люди, оставшиеся в живых на этой планете, но всё равно ненадолго. Он не хочет забирать их души с собой. Это означает и конец его существования тоже. Конец со смертью последнего человека, потому что в нём больше не будет надобности. Перестать существовать из-за последней живой души так странно. Он не думал, что столкнётся с этим когда-нибудь. Их не спасти, потому что он не в силах вылечить человеческие инфекционные болезни, даже если бы очень сильно захотел. Его миссия противоположная. Божеские привилегии в этой части не действуют. Он забрал не меньше сотни миллиардов людских душ, но сейчас всё иначе. Эти двое особенные, потому что последние. Конец неотвратимо близок, и с этим ничего не сделаешь. Друг этого парня тоже не сможет ничего сделать. Иначе бы его тут не было. Он наблюдает за этими двумя невидимой тенью только первый день, потому что вчерашний день был потрачен на своеобразную прогулку по бренной земле, приближающейся к очередному концу. Сожаление ему чуждо, но кажется, что парням даже нет и двадцати. Всё-таки эти последние души прожили слишком мало. /// Эрик замечает, что у Сону температура. У них нет жаропонижающих. Он бросает взгляд на ногу Сону и думает, что они тут не помогут. Сону не позволяет помогать ему в перевязывании. Он всегда занимается этим сам, пока Эрик занят своими делами. Тот догадывается почему. Познания Эрика в медицине практически равны нулю, но это не мешает понять, что всё совсем плохо. — Как ты себя чувствуешь? Сону только поднимает голову и показывает большой палец, мол, всё классно, не волнуйся. Он старается держаться. Оба понимают, что волноваться есть о чём. Но что сделать? Молчание между ними растягивается на часы. Ближе к вечеру Эрик выбирается на вылазку в больницу, которая находится в этом районе. До неё идти не так далеко, но он старается пробежаться, чтобы не терять драгоценное время. Заниматься поиском медикаментов бессмысленно — всё было разворовано если не в первые часы, то в первые дни так точно. Эрику бы найти медицинский справочник или что-то такое, чтобы понять хотя бы, в каком направлении действовать. Ему везёт, и нужная вещь находится быстрее, чем он предполагал. Эрик не забирает толстенную книжку с собой, а открывает её прямо здесь. Он примерно догадывается, что ему нужно искать. Эрик перелистывает страницы слишком быстро, то и дело возвращаясь к оглавлению. Когда он находит нужную ему страницу, по спине пробегают мурашки. Эрик ведёт пальцем по жирным чёрным буквам заголовка на белом фоне. Сепсис. Он пробегается пальцами по столбцу симптомов, мысленно ставя галочки у себя в голове. На данный момент его больше интересует блок под названием «Лечение». Эрик перечитывает напечатанный текст несколько раз, пытаясь успокоить себя. Может быть, он ошибся. В уголках глаз собираются слёзы, которые он сразу вытирает рукавом куртки. Эрик дрожащими пальцами перелистывает обратно, к содержанию, и несколько минут тупо пялится в список непонятных ему слов. Внутри что-то щёлкает, и он отбрасывает справочник от себя. — Дурацкая книжка. Он закипает от злости и быстрым шагом выходит из больницы, направляясь в сторону их временного дома. Всё неправда. Сону должен жить ещё очень долго. Чем ближе он подходит, тем больше испаряется уверенность в своих мыслях. В конце концов Эрик слишком долго стоит перед дверью, не решаясь потянуть на себя ручку и наконец зайти. Мысли путаются. Он приходит в себя, только когда вспоминает, что Сону наверняка может понадобиться помощь в этот самый момент. — Я пришёл, — Эрик старается не кричать на всю квартиру, чтобы не разбудить Сону, если вдруг тот спит. — Ты нашёл что-то? — слабость Сону чувствуется даже в его голосе. Эрик прикусывает губу и разувается. — Нет, ничего. Извини, — он не проходит в комнату Сону, чтобы не врать ему прямо в глаза. Эрик стоит на входе в кухню и пытается внушить себе, что у него всё под контролем. Он слышит разочарованный вздох из комнаты и прикладывается лбом к стенке. Абсолютно безвыходная ситуация. Тогда Сону просит его принести стакан воды, и Эрику ничего не остаётся, как выполнить просьбу. Рука с графином предательски трясётся, и он всеми силами пытается унять дрожь. Сону лежит на диване с закрытыми глазами, когда Эрик заходит и ставит стакан на табурет, стоящий рядом. Он снимает со лба Сону горячее и почти высохшее полотенце. Плохо. У Сону лихорадка. У Эрика в голове что-то зудит. Неприятно. Сону больше с ним не говорит и ничего не спрашивает. У него просто нет сил на это. Эрик понимает, но менее одиноким себя не чувствует. Оставаться наедине со своими мыслями тошно. Они пугают. Эрик смотрит, как Сону лежит бледной субстанцией, сливаясь с простынёй, и хочется плакать от бессилия. Просить за что-то прощения. Пытаться всё изменить. Но плакать при Сону нельзя. Ни в коем случае. Эрик сидит на полу у дивана и смотрит в одну точку. Кажется, Сону и вправду засыпает на несколько часов, пока Эрик так и не сдвигается со своего места. За это время в голову не приходит ни одной дельной мысли, а только начинает мерещиться всякая чушь. Он отмирает, только когда Сону переворачивается на бок и открывает глаза. — Сону, ты иногда чувствуешь… Сону в полусонном состоянии поворачивает к нему голову и старается слушать. Они и так слишком редко говорят в последние дни. — Не знаю, как объяснить… Эрик машет руками в воздухе, одновременно издавая непонятные звуки. Он действительно не знает, как описать эти странные ощущения. Эрик в надежде смотрит на Сону, и до того, кажется, доходит. — А, липкие и холодные объятия смерти? — Точно. Эрик выдавливает из себя смешок, хотя смеяться в данной ситуации совсем не хочется. Ему чуждо большинство человеческих эмоций, но это он находит забавным. Его присутствие не может не ощущаться, он знает это. Люди чаще всего этого не замечают, но только не эти двое. Может, потому что они уже одной ногой в другом мире. В его мире. Тот парниша уж точно. Сону поднимается, опираясь на локти, чтобы наконец выпить воды, а потом снова откидывается на подушку. Эрик лишь усаживается ближе к дивану. Он часто моргает, пытаясь прогнать сонливость. Эрик не спал ночью, боясь оставить Сону одного, но пустой стакан на табурете — последнее, что он видит, перед тем как задремать, сидя прямо на полу. Сону покидает Эрика на следующее утро, так и не проснувшись. /// Эрик бросает последнюю горсть земли и выпрямляется. Он стоит так какое-то время, не чувствуя затёкших мышц ног и совсем не двигаясь. Ему даже становится интересно. — Кто ты такой и как долго будешь молча там стоять? — Эрик не поворачивается. Ему хватает того, что он давно чувствует чужое присутствие. Раз неизвестный не хочет показываться, то и он не хочет смотреть. — Не знал, что у тебя есть глаза на спине, — он подходит чуть ближе, раз его всё равно заметили. — Джуён, а ты можешь не представляться. Я всё равно знаю твоё имя. Эрик полностью пропускает мимо ушей вторую часть фразы, за исключением имени. Он не может и не хочет сейчас ни о чём думать, равно как и говорить с кем-то. Даже если этот «кто-то» тот, кого они днями искали вместе с Сону. В голове совсем пусто. Эрику впервые хочется остаться в полном одиночестве на этой никому не нужной планете, чтобы ближайшие пару лет его никто не трогал. Сону бы этого не оценил. — Шпион из тебя никакой. Я давно заметил. — Не хотел тебе мешать, — Джуён равняется с Эриком и кивает на место рядом с ним, засыпанное свежей землёй. Эрик молчит, не обращая на стоящего рядом никакого внимания. Джуён понимает, что он не вовремя. В такой ситуации это естественно. Он уходит, потому что не хочет влезать в чужое прощание. У людей к этому всегда было особенное отношение. Джуён становится поодаль, изредка наблюдая за Эриком. Он не хочет быть свидетелем, но взять и не смотреть просто не может. Эрик падает на колени, прикрывая рот руками. Его спина содрогается от рыданий, которые Джуён еле слышит с этого расстояния. На самом деле он наблюдал эту стандартную сцену уже миллионы раз, но сейчас всё видится немного иначе. /// Эрик ведёт себя совсем не так, как он представлял в данной ситуации. Будь тут Сону, они наверняка бы обрадовались, что нашли ещё одного настоящего живого человека, но Сону тут больше нет. Он всё ещё держится отстранённо и холодно. Джуён не пристаёт к нему, а лишь следует безмолвной тенью. Эрик думает, что ему стоит быть благодарным за это. Прошло два дня с их встречи, но количество фраз, которыми они перебросились, можно пересчитать на пальцах одной руки. В большинстве случаев Эрик лишь кивает на какие-то простые вопросы, которые ему задают. Мыслями Эрик до сих пор находится на том кладбище, которое он обещал не посещать себе больше никогда. На самом деле хочется вернуться и лечь в сырую землю рядом. Похоронить наконец свою физическую оболочку, которая всё ещё зачем-то функционирует, но совесть не позволяет. И Сону бы не позволил. Время тянется неумолимо медленно. Кажется, что сутки становятся резиновыми. Эрик намечает маршрут на старой карте в следующий город, лишь бы не сидеть на месте. Лучше забивать ноги, чем голову. Что угодно, лишь бы убедить себя в том, что время продолжает идти, а он продолжает существовать. Джуён молча сопровождает его. Он знает, что людям нужно много времени, чтобы справиться с этим. Порой слишком много. /// Эрик заговаривает с ним сам ровно через неделю. Его понемногу начинает отпускать. Интерес тоже берёт своё. Они разговаривают о какой-то ерунде за своеобразным завтраком в виде супа в банке, разогретого на конфорке. Джуён впервые видит Эрика настолько живым, что пару раз даже замечает его улыбку. — Ты расскажешь что-нибудь о себе? В глазах Эрика искренняя заинтересованность. Джуён теряется. Ему на самом деле не составляет труда украсть любую историю, как он сделал это со своим именем, но почему-то не хочется снова обманывать Эрика. — Рассказывать особо и нечего. Эрик вмиг хмурится и пихает Джуёна в плечо, отчего тот чуть не роняет свою ложку. — Я ничего не знаю, кроме твоего имени, — Эрик прекращает есть и дуется. — Считаешь это смешным? — Нет, — конечно, считает. — Скажи хотя бы, сколько тебе лет, раз ты у нас такой скрытный, — Эрик всё не успокаивается. Он действительно любопытный. — Точно больше, чем тебе. — Ну это я и без тебя заметил. Тогда я могу звать тебя «хён»? — Джуён кивает. Эрик, видимо, обижается, потому что больше ничего не спрашивает. Они заканчивают с завтраком и двигаются дальше. Джуён не спрашивает куда и зачем. Он знает, что Эрику просто нужно движение. Тот при нём так ни разу и не заикается о поиске других людей, но наверняка всё ещё не теряет надежду. Джуён не хочет убивать последнее, что у него осталось. /// Эрик заканчивает разбираться со своими вещами и откладывает рюкзак в сторону. Дом, в котором они остановились, кажется самым красивым и уютным пристанищем, где приходилось им ночевать в последние несколько дней. Этот даже круче того, который они находили вместе с Сону. Лишь из большого интереса Эрик перед сном обходит ещё пару комнат на этаже. Такие интерьеры он видел только в каталогах крутых мебельных магазинов, которые неведомо каким образом оказывались на его журнальном столике в какой-то уже прошлой жизни. Бывшему хозяину стоило бы отдать должное. Эрик наконец доходит до спальни и забирается под одеяло, замечая, что Джуён всё ещё не спит, хоть и ушёл от него давно. Эрик ловит себя на мысли, что никогда не видел его спящим. Сегодня они спят вместе, потому что в их распоряжении огромная двухместная кровать, которая прям-таки располагает к тому, чтобы Эрик смог продолжить свой допрос в очень подходящей для этого обстановке. — Я всё ещё хочу, чтобы ты рассказал о себе что-нибудь помимо имени и возраста, хотя ты и его не назвал вообще-то. Джуён только тяжко вздыхает и поворачивается к нему лицом тоже. — И с чего мне начать? — С возраста, — Эрик просто неугомонный. — Двадцать два, — Джуён ляпает первое попавшееся в голову число, надеясь, что он хотя бы угадал со своим липовым возрастом и Эрик будет младше его, а то это будет крайне неловко. — Допустим, а чем ты занимаешься? — Путешествую вместе с тобой, — у Эрика вырывается смешок. — Я спрашиваю о том, чем ты занимался до нашей встречи. — Путешествовал один, — почти правда. — Тоже искал людей? — Нет, не искал. — Тогда зачем бесцельно бродить? — А разве у тебя есть какие-то предложения поинтереснее? — вопрос ставит Эрика в тупик, что он аж замолкает на несколько секунд, что-то обдумывая. — Расскажи что-то о своей прежней жизни. И почему ты не спрашиваешь меня ни о чём? — А разве есть смысл? Прежнюю жизнь не вернуть, так зачем о ней говорить? Повисает напряжённая тишина. Теперь Эрик смотрит стеклянным взглядом куда-то сквозь Джуёна. — Знаешь, ты прав. А ещё ты невероятно скучный. Спи. Эрик отворачивается на другую сторону, что означает конец всяким вопросам. Возможно, Джуён был слишком жёстким с ним, хотя даже не выложил и всей правды. Травмировать его слишком рано. Хотя он видит, что его слова ни на что не повлияют. Всё уже решено. Джуён хотел бы всё изменить, потому что ему нравится этот мальчик. Эрик засыпает и не вспоминает о разговоре на следующий день. По крайней мере, Джуёну так кажется. /// Они сидят на берегу реки, потому что погода позволяет в кои-то веки насладиться местной природой. Слишком тихо, даже нет ветра. Это можно считать мини-отдыхом, потому что Эрик хотя бы сейчас не одержим идеей двигаться только вперёд без остановки. Он сидит, подтянув коленки к себе, и молча наблюдает. Кажется, что ничто не способно нарушить драгоценную тишину. — Расскажи мне что-нибудь, чего я не знаю. Солнце заходит. Джуён не реагирует, продолжая рассматривать, как огненный диск скрывается за горизонтом. Эрик списывает всё на то, что он, вероятно, вспоминает что-то интересное. Странный вопрос, наверно. Как только солнце скрывается, Джуён поворачивается к Эрику и смотрит на него слишком внимательно. Слишком убийственно. Джуён расценивает это как подходящий момент для правды. Скрывать бессмысленно. — Эрик. Ты единственный, — слишком некстати вспоминаются слова Сону. Эрик прогоняет воспоминания прочь. — Смешно, Джуён. Ты тогда кто? Плод моего воображения? — Ну, можешь считать и так. Эрик хмурится, а потом толкает Джуёна в плечо, чтобы что-то доказать и себе, и ему. Джуён настоящий. На секунду Эрику становится очень смешно, что он почти позволил себе в этом усомниться. Джуён больше ничего не говорит и отворачивается. /// Они забираются на крышу многоэтажного дома, когда по счастливой случайности находят открытый люк в момент очередного обхода домов. Крыша — отличная точка обзора. Эрик подбегает то к одному, то к другому краю, пытаясь высмотреть что-то интересное в пределах видимости. Он не хочет верить словам Джуёна. Вероятно, это была просто шутка. Они не могут быть единственными людьми. Кто-то должен ведь ещё остаться. Джуён лишь стоит и наблюдает за Эриком, который сейчас обойдёт уже второй раз всю площадку крыши по периметру. Ему не понятно, почему тот продолжает на что-то надеяться. Джуён уже сказал ему правду, хоть и без подробностей. Эрик подходит к тому месту, откуда начал. Джуён впервые видит какую-то непонятную эмоцию на его лице. Эрик подходит к краю крыши и забирается на бортик, а потом ещё раз осматривается вокруг. Джуён подходит к нему поближе. Однотипные пейзажи пустых городов ему уже наскучили. Он переводит взгляд с одних домов на другие, стоящие где-то вдалеке. Эрик зачем-то поворачивается к нему, а потом обратно. Он просто молча стоит и смотрит вниз. Джуён теперь смотрит уже на него, не понимая этих брошенных секундой ранее взглядов. Эрик закрывает глаза, пытаясь сделать шаг в пустоту. Рука Джуёна тянет его назад за куртку с такой силой, что он даже понять ничего не успевает, когда спустя мгновение они оба падают на покрытие крыши. — Зачем? — первое, что говорит Джуён. Эрик лежит на его груди, боясь пошевелиться. У него в голове снова пусто. Джуён начинает его тормошить, но тот не реагирует. — Эрик! — Скажи мне, где все люди? — Что? Эрик, их нет. Эрик переворачивается и опирается на руки, нависая над Джуёном. — Кто тогда ты? Джуён видит у него в уголках глаз собравшиеся слёзы. Ему, наверно, было бы жаль Эрика, если бы он мог что-то чувствовать. Джуён отпихивает Эрика от себя и пытается встать. До края крыши меньше двух метров. Джуён встаёт к нему слишком близко. — Ты хотел умереть? Давай, больше я держать тебя не буду. Вперёд. Джуён знает, что его слова вызовут реакцию с точностью до наоборот. Так устроены люди. Эрик встаёт с колен и бросается Джуёну на шею. Он утыкается ему в грудь и начинает рыдать. Джуён примерно этого и ожидал. Кажется, нужно обнять его в ответ. — Прости, я никогда не брошу тебя, — Джуён еле разбирает то, что говорит Эрик между всхлипываниями. Джуён прижимает Эрика ближе к себе и гладит его по спине. /// — Я спрошу ещё раз, но теперь ты точно будешь должен ответить. Джуён находит забавным, что человек, недавно едва не лишившийся своей жизни, ставит ему какие-то условия. Они сидят за столиком на веранде уличного кафе, делая вид, что это совершенно обычный день и совершенно обычная жизнь. Джуёну всё ещё очень забавно. Это похоже на театр. Эрик листает газету неизвестно какой давности, которую он нашёл в помещении. Ему не хватает только чашки кофе и круассана. В конце концов он откладывает её и снова требует от Джуёна честный ответ, смотря при этом уже ему в глаза. — Так кто ты такой? — Собиратель душ, — по Эрику видно, что он не верит. — Прямо как жнец из дорам, да? — Ага, точно, — Джуён наслышан о массовой культуре. — Я могу убить тебя? — Эрик сощуривает глаза, ожидая очередной ответ, которому он снова не поверит. — Нет, — Джуён отвечает честно, наблюдая за реакцией Эрика. Этот ребёнок слишком необычный. Джуён, конечно, совсем не ожидает, что Эрик в следующую же секунду извернётся так, что вонзит нож в его ладонь. Лезвие проходит насквозь и отдаётся глухим стуком об столик. Ничего не происходит, и кровь не хлещет фонтаном. — Это было неприятно. Эрик не может поверить своим глазам и удивлённо переводит взгляд на Джуёна. — Серьёзно? Он хватает нож со стола, осматривая лезвие, а затем руку Джуёна. Порез, оставленный им, моментально затягивается прямо у него на глазах. — Какого хрена, Джуён? Ты кто такой? — Эрик дрожащей рукой направляет нож в его сторону. — Я же сказал тебе. — Чего? Зачем ты тут? — За вами. Вернее, уже за тобой. Ты так ничего и не понял? Опусти нож, он тебе не поможет. Эрик слушается, но не убирает его насовсем. Он пытается переварить только что сказанное, но ничего не получается. Мысли беспорядочно роятся в его голове, не складываясь во что-то адекватное. — Я забираю души после смерти, Эрик. Думаешь, ты повстречал меня на кладбище просто так? Я ждал, твой друг был заранее обречён. Вы оба, на самом деле. Как бы это ни прозвучало, теперь я жду тебя. Ты последний, я уже говорил. — Откуда ты можешь знать, когда я умру? — Твои суицидальные мысли. Ты сам подпустил смерть к себе так близко. Меня близко. — И что ты ещё успел подсмотреть у меня в голове? — Джуён лишь усмехается. — Зачем ты помешал мне тогда?! Эрик срывается на крик. Ему хочется разрыдаться прямо сейчас, потому что всё, что говорит Джуён, теперь уже слишком похоже на правду. До него слишком поздно это доходит. — Я не знаю. Мне не нужна твоя смерть. — В каком смысле? Что вообще происходит? — Эрик срывается на крик. — Ты не можешь меня убить, и я не могу умереть сам. Я перестану существовать, когда заберу твою душу. Моя миссия будет полностью выполнена, потому что ты последний человек на земле. Так понятно? — Джуён совершенно спокоен. Этот разговор был ожидаем. Мир Эрика рушится у него на глазах. На какой-то момент ему даже начало казаться, что всё действительно может наладиться. Слова Джуёна всё перечеркнули. Эрику сложно осознать происходящее. Сложно поверить в то, что он столько времени считал шуткой. Ему нужно время. /// Сближаться с людьми недопустимо для существа такого уровня. Джуён всегда придерживался этого правила. — Закрой глаза. Джуён никогда бы не стал повиноваться человеку. В любой другой ситуации это было бы слишком низко. Сейчас же он готов сдаться, потому что близится конец. История не вечна. Последствия не будут иметь никакого значения. Джуён поддается человеческим эмоциям, которые уже последние несколько сотен лет так манят его. Эрик и правда особенный. Он поднимается на носочки и тянется губами к губам Джуёна. Эрик целует его сам, когда Джуён лишь поддаётся. Ему сложно сразу ответить на поцелуй, так как до этого он ничем подобным не занимался. Человеческие эмоции и ощущения потрясающие. Джуён чувствует что-то необъяснимое, но потихоньку начинает втягиваться. Эрик отстраняется первым. Для него этот поцелуй становится самым неловким за всю его не такую уж и долгую жизнь, но спустя пару секунд Джуён неожиданно проявляет инициативу сам. Он целует Эрика слишком осторожно, боясь, что может ему навредить. Джуён как никто иной знает, насколько хрупка человеческая жизнь. Его останавливают слишком быстро. — Пожалуйста, прекрати со мной церемониться. Тогда Эрик притягивает Джуёна к себе снова, в этот раз вкладывая все свои эмоции, которых тот наверняка не поймёт. Выходит слишком жалко и отчаянно, но Джуён всё равно ничего не замечает. Он отвечает, обнимая Эрика и притягивая ближе к себе. Эрик старается выкинуть из головы, что Джуён не человек, игнорируя остатки здравого смысла. Джуён рядом с ним такой настоящий, что не хочется его отпускать. Мозг включается с опозданием, когда поцелуи Джуёна переходят уже на шею. Эрик понимает, что очень глупо влюбляться в того, кто ждёт твоей смерти. Глупо вообще что-то чувствовать. Он отталкивает Джуёна, сразу стараясь отвернуться, чтобы скрыть выступившие слёзы. — Прости. Забудь это. /// Эрик поднимает глаза к небу. Кажется, скоро начнётся гроза, первая за это лето. Вверху всё сплошь затянуто тучами. Он наблюдает за вспышками на небе. Когда-то в детстве Эрик настолько боялся грома и молний, что всегда прятался под одеяло. Сейчас же он уже не может вспомнить, в какой момент отступили все страхи. Темнеет ещё сильнее, отчего сверкающие молнии ослепляют, когда в очередной раз появляются на небе. Эрик по-настоящему наслаждается. Начинается ливень. Джуён тормошит Эрика за плечо, предлагая пойти куда угодно, лишь бы не стоять под проливным дождём, промокая до нитки. Его не слушают. До Эрика дойдёт, нужно просто подождать. А пока Джуён лишь наблюдает, как тот вскидывает руки к небу и улыбается. Дождь только усиливается, а Эрик почему-то внезапно начинает смеяться. Он поворачивается к Джуёну и цепляется за его плечи. — Послушай. Джуёну остаётся лишь кивнуть. Он только и делает, что слушает. — Может, мы умрём вместе? — Эрик, я ведь не могу. — Зато я могу. Ну да, именно поэтому Джуён здесь. — Скажи, меня ждёт что-то на той стороне? — Нет. Не существует никакой той стороны. — Значит, всё сказки, — Эрик вытирает рукавом лицо и смотрит куда-то в сторону, не на Джуёна. Не так далеко от них виднеется чистое небо, значит, ливень скоро кончится. — А ты выглядишь расстроенным. Я в очередной раз разбил твои надежды? — Нет, конечно, — Эрик усмехается. /// Эрика мало интересует, откуда Джуён взял практически новенький мотоцикл и есть ли у него вообще водительские права. Конечно же, у него их нет. Эрик лишь садится назад и спрашивает, куда они поедут. — Куда ты хочешь? Эрик на несколько секунд задумывается. Не то чтобы он сильно любил путешествия, да и на земле не осталось мест, где бы он хотел побывать в такое время. По большей степени, ему всё равно. Хотя одно место всё же приходит на ум. — Отвези меня к морю. Пожалуйста. Джуён не задаёт лишних вопросов, а лишь выжимает сцепление. Они трогаются с места, и Эрику приходится обнять Джуёна со спины, чтобы не распластаться на трассе и не умереть раньше времени, всё испортив. Они не разговаривают, даже когда устраивают себе небольшой отдых. Человеческое тело такое слабое, что устаёт от отсутствия какого-либо движения. Эрик всё так же молчит, продолжая разминать затёкшие конечности прямо перед носом Джуёна. Он попросту не начинает разговор, полностью погружённый в свои мысли последние несколько часов. Джуён не уверен, может ли он сам завести диалог, поэтому тактично молчит. Несколько часов тянутся словно несколько дней. Джуёну непривычно, что Эрик взаимодействует с ним, лишь указывая пальцами, в каком направлении им нужно ехать. И всё же, это лучше, чем ничего. На них постепенно опускается ночь, и Эрик только сильнее цепляется за Джуёна. /// До утра ещё далеко. У них есть время. Эрик рассчитал всё так, чтобы сделать это с восходом солнца. Джуён не стал задавать тогда лишних вопросов. Пусть делает так, как хочет. Эрику хочется запомнить это. Его любимое время суток. Так будет более романтично. Или драматично, кто знает. Эрик расцепляет руки, которые до этого момента он держал на талии Джуёна, и разводит их в стороны, а затем потягивается. — Ты точно уверен? — Да, я точно уверен, — Эрик спрыгивает с заднего сиденья мотоцикла и разминает затёкшие ноги. Джуён мог бы даже не спрашивать, потому что ответ слишком очевидный. Эрик, видно, не из тех, кто может отказаться от задуманного в последний момент. От автотрассы идти совсем недолго. Эрик первый ступает по узкой протоптанной тропинке. Он оборачивается и протягивает Джуёну руку, чтобы тот не отставал. Через несколько минут обрыв уже виднеется, и Эрик ускоряет шаг. Он останавливается у самого края, и Джуён чуть не врезается ему в спину. Не то чтобы Джуён чувствовал какую-то физическую боль, но рука Эрика довольно крепко сжимает его собственную. Это не боязнь точно, это уверенность. Заглянуть к нему в голову всего один раз было достаточно. Эрик бросает взгляд вниз. Тут явно не меньше тридцати метров. Впервые всё видится таким правильным. Он смотрит вперёд и застаёт свой последний рассвет. Ярко-жёлтое солнце едва показывается и пока ещё не слепит глаза. Эрик запечатлевает картинку навсегда в своей памяти, высекает её под веками. Джуён всё так же молча стоит, когда Эрик поворачивается к нему и почему-то искренне улыбается. Они стоят лицом друг к другу, а за ними простирается бескрайнее море. Шум волн, бьющихся о скалы внизу, отдаётся Эрику в уши, замещая собой все остальные звуки. — Пообещай мне, — он даже не слышит себя, отчего его голос звучит слишком тихо. Джуён весь во внимании. — Пообещай, что тоже закроешь глаза и не отпустишь меня. Джуён кивает и подаёт ему вторую руку. — Всё, я готов. Закрывай. Джуён слушается. Он закрывает глаза и молча ждёт. Ему кажется, что проходит больше времени, чем должно. Он знает, что Эрик не колеблется в своём решении, но не понимает, чего тот ждёт. Джуён так и не открывает глаза, потому что он пообещал. Впервые время для него тянется так медленно. Эрик вдруг чуть сильнее сжимает его ладони, а потом делает шаг назад, в никуда, утягивая Джуёна за собой. Джуён открывает глаза лишь для того, чтобы освободить руку и опустить веки Эрика, отправляя его в вечный сон.